10 лет назад я продал свой стартап за $2.2M и погряз в депрессии
Виктор Кох
Меня зовут Виктор Кох и это моя история одного из громких скандалов в технологическом секторе.
Прежде всего, я рад опубликовать свою первую статью на HabrHabr.
Одна из причин, по которой я не мог свою историю написать ранее, а именно 5 лет назад или даже 8 лет назад — договор о неразглашении, который ограничивал мои действия 10 лет.
Часть пунктов запрета вышла из срока, а вот многие другие, которые раскрывают детали расследования служб находятсв под неразглашением на ещё 90 лет. Кто-то может смеяться, но такая практика существует в американском праве.
Итак, возвращаясь к теме, сегодня мне 35 лет и за моей спиной почти 18 лет опыта создания стартапов. Я начал программировать в 7 лет, благодаря моему другу детства, чей отец работал в МГТУ им. Н.Э. Баумана. Первые 25 тысяч долларов я заработал в 16 лет на продаже сайта, который специализировался по перепродаже телефонов и компьютерной техники — для меня это были огромные деньги в тот период.
Это я и мне тут 22
Потом я двигался быстро, и уже через 3 года мои инженерные навыки были действительно серьезными. HR команда компании Google регулярно обновляла моё резюме и интересовалась моими экспериментами, проектами. Меня приглашали в офисы Google в нескольких странах на митапы для разработчиков. Таким образом задолго до того, как я получил офер у меня уже было чёткое представление, что от меня хотят и какие продукты наиболее приоритетны компании.
Перед тем, как согласиться сначала стать внештатным разработчиком я основал компанию под названием Slinky (Summary Link of Ypsilon). Я понятия не имел, что это может быть большой историей в тот период. Идея была проста и на мой взгляд очевидной.
Первые версии сайта Slinky были такими. Скриншоты из архива 2011 и 2012 года. Были и более рание версии, но они по каким-то причинам не сохранились в архиве интернета.
В чём была идея? В чём соус?
Мы собрали семантическое ядро, написали алгоритмы ранжирования и поисковый движок для файлов графической анимации + добавили теги разметки для каждого файла так же, как движок Google Search сделал это для веб-сайтов. Многие могут сказать, что это сделал тот же Giphy. Ответ — да, но годами позднее (речь идёт про 2010–2011–2012 года)
Я не могу утверждать, что основатель Giphy был вдохновлён нашей работой или просто уловил ту же идею позже. Сейчас это уже не имеет никакого значения. Кстати, насколько я знаю, он тоже работал в Google. Разница во времени между нами и ними была почти 2,5 года. Кроме того, наша основная популярность была в Японии, Южной Корее и Восточной Европе. По этой причине я купил премиальный домен (slinky asia) за $18,000 у японской компании по производству соков, чтобы расширить наше присутствие.
Так или иначе, какое-то время я работал над продуктами Google, а также над собственным стартапом. Конечно, я не нарушал корпоративные договорённости и юридические договора, потому что компания предпочла добавить меня в команду в качестве внешнего разработчика. Это было удобно не только мне, но и им, потому что по (условиям типового) контракта такого типа вся интеллектуальная собственность могла принадлежать только Google, что мне категорически казалось странным.
Тишина перед бурей
Все было спокойно, пока мой стартап не начал чертовски быстро расти. Мы увеличили количество продуктов и функций. Например, мы начали создавать анимацию и компьютерную графику для видео производства. В какой-то момент у нас числилось около 20–30 внештатных сотрудников, которые что-то рисовали, креативили и работали под наш бренд. Мы выпустили несколько тем для браузера Google Chrome, которые были не просто первыми в каталоге, но и ещё были новым знаком для развития браузера.
Они до сих пор доступны для всех — webstore. Спасибо, что Google их не удаляет, несмотря на то, что последнее обновление было много лет назад. Спустя годы они по-прежнему актуальны.
Это были одни из первых тем браузера. Они популярны и сегодня (более 1,5 млн пользователей). В некотором роде я изменил внешний вид всем знакомого браузера. Я неоднократно просил руководство компании разрешить пользователям менять визуальную оболочку для браузера, потому что этот функционал позволил бы людям настроить окно для выхода в интернет так, как они хотят. На мой взгляд — это до сих пор слабое звено браузера, но новые гипотезы слишком высокий риск для продукта #1 с такой аудиторией.
Что было дальше?
Еще через полгода мы сломали стену и даже добились более тесного сотрудничества с G. На самом деле мы боялись, что нас выкинут из игры. Корпоративная культура Google устроена так, что они делают практически всё in-house.
Все продолжалось до тех пор, пока на нас не обрушился шквал критики и катастрофа небывалого размера. На нас обрушилась крупнейшая атака китайских хакеров, которые нашли брешь в наших серверах и получили видео первого ноутбука от проекта Google Pixel, который позднее всем стал известен как ChromeBook.
Практически все крупные издания в США написали про данный инцидент. Заголовок за заголовком был не краше и не лучше. Кто-то написал, что меня не существует, кто-то обвинил нас во всех грехах и паршивой работе, ну и какие-то медиа написали, что всё это обман и Google никогда не выпустит ноутбук. Были даже те, кто связали меня с Кремлём и назвали русским шпионом. 99% источников пропихнули всё то, чего никогда не было, чтобы на этом всем заработать как можно больше денег, тк образовался виральный эффект. Баксы рекой от рекламного дохода и просмотров.
Некоторые медиа не стеснялись использовать мои фотографии из Facebook, где мне не было даже 18 лет. Какая-то часть журналистов создала fake аккаунт в Linkedin. Они даже вели общение с тем Виктором. Тот Виктор поведал им все подробности :)
Смешно, если бы не было так грустно
Наша капитализация компании быстро исчезала день ото дня по мере того, как скандал становился вирусным. До скандала нас оценивали в 85 миллионов долларов (для тех лет это было достаточно много), потом почти в 3–5 миллионов долларов. Клиенты начали уходить от нас, а рекламодатели перестали платить нам за нашу платформу. Мы получили советы от юристов Google и многих других, которые помогли нам уцелеть, но не надолго.
Я потратил почти 230–250 тысяч долларов на юристов в тот период. Адвокаты посоветовали мне не реагировать и ничего не отвечать. Стратегия заключалась в том, чтобы задавить инфоповод тишиной. В конфликте упоминался Сергей Брин и еще несколько руководителей компании, поэтому я принял единогласное решение принять удар как есть и категорически молчать. Одновременно с молчанием моя компания умирала.
Помимо основного направления скандала, моё дело стало резонансным для расследования, длившегося почти год. На данный момент я всё еще не могу раскрыть некоторые детали по просьбе нескольких сторон (несмотря на интервал в 10 лет). Некоторые пункты соглашения о неразглашении имеют срок действия 100 лет.
Что произошло дальше?
Через некоторое время я начал переговоры, чтобы продать стартап, но получал отказ за отказом. Никто в США не хотел покупать нас за честные деньги, хотя до недавнего времени мы были любимы всеми. С одной стороны, ничего не изменилось; с другой стороны, наша компания была уничтожена этим скандалом.
После 8 месяцев интенсивных переговоров крупная китайская поисковая компания [NASDAQ: SOHU] купила нашу интеллектуальную собственность, малую часть международной команды и наработки, которые могли бы быть полезными для конкуренции с поисковиком #1 в Китае — Baidu. На данный момент, моё дело до сих пор в каком-то роде живёт и уже работает под совершенно другим названием Sogou.
Вот так я заработал 2,2 миллиона долларов. К счастью, это не сломало меня, и я все еще делаю потрясающие продукты.
