«Калаш» больше не лучший в мире11.09.2021 15:34

Имя Калашникова, неразрывное с его детищем, почитается в нашей стране как имя культовое, поэтому говорить о недостатках этого оружия считается почти кощунством. Сам автомат стал одним из национальных символов, в одном ряду с русскими словами, известными почти любому иностранцу — «матрёшка», «бабушка», «водка» и «Калашников».

При этом у нас предпочитают помалкивать о том, что при всей массовости, многие армии мира (в том числе третьего мира) не имевшие собственного оружейного производства в 60 — 90-е годы XX века часто предпочитали Калашникову бельгийские FAL, испанские CETME, да и американские М-16А1/А2 при всем утрировании тезиса о ненадёжности, по географии распространения превосходят отечественную легенду разнообразием.

А в наши дни актуальный рынок «стрелковки» кажется делят между собой Heckler&Koch и бельгийский FN Herstal. Имя Калашников в мире, медленно, но неуклонно теряет актуальность, постепенно заполняя нишу дешёвого ширпотреба, а не надёжного друга всех пехотинцев на планете. Почему это происходит, мы попробуем рассказать в нашей статье.

«Простота хуже воровства»

Итак, надёжность — основной козырь автоматов семейства Калашников. Но дело в том, что с самого начала надёжность была достигнута конструкцией, предполагавшей большой свободный объём пространства в ствольной коробке и обилием «зазоров» и «люфтов» самих деталей.

То есть никакого «секрета дамасской стали» русские не изобрели — просто грязи в автомате есть куда деться, не приводя к повышению трения подвижных деталей и не забивая собой критически важные для стрельбы элементы. Да и то, нужно дать поправку, автомат имеет просто больший «запас» загрязнения, совсем не ухаживать даже за АК — глупость, и смертельно опасная в бою глупость.

За эту «фичу» расплачиваться приходится качеством стрельбы. Обилие свободного пространства при работе механизмов производит обилие лишних вибраций, боковую отдачу. Всё это приводит к существенному падению точности и кучности одиночных выстрелов, а по автоматической стрельбе АК с самого начала уступил М-16, отставая от этой, между прочим давно не основной даже в армии США винтовки по сей день.

Устройство винтовки Юджина Стоунера напротив, стремилось максимально уменьшить свободное пространство, отчего М-16 и М-16А1 (версия для ВВС и для армии соответственно) страдали поначалу от загрязнения и требовали частой чистки и бережного отношения.

А ещё американцы отказались от газового поршня двигающего раму затвора как в Калашникове (стремясь убрать лишнюю движущуюся деталь), и газы в ней сразу двигают затворную группу, поэтому в ствольную коробку просачивалось и оседало больше гари. Развитие конструкции в модификациях М-16 А2 и А4, вкупе с совершенствованием пороховых смесей сделали это оружие куда надёжнее, не потеряв при этом выдающихся показателей точности и кучности огня.

Слабый тактический потенциал

Уже в 60-е годы передовые страны задались целью вооружить солдат не просто штурмовой винтовкой, а целым стрелковым комплексом, благодаря чему стал внедряться и постоянно расширяться «тактический обвес». Коллиматорные и оптические прицелы с малой кратностью, подствольные гранатомёты, фонари, инфракрасные, тепловые и ночные прицелы, глушители.

На пехоту больше не смотрели как на пушечное мясо, локальные конфликты показали, что пехоту необходимо качественно развивать и во второй половине XX, в веке XXI к этому относятся с не меньшей серьёзностью, чем к развитию боевой авиации, военных спутников и высокоточного оружия. Теперь пехотинец решает всё больше задач, превращаясь в тонкое оружие, а не бездумную массу.

СССР в этой гонке не смог породить ничего кроме «ласточкиного хвоста» на боку ствольной коробки. Это сразу привело к неудобству того, что навесное оборудование (в 70–80-е годы весьма габаритное и увесистое) перетягивало центр тяжести набок.

Калашников наотрез отказывался дружить с глушителями (основная задача которых кстати снижать всполохи пламени из ствола, а снижение шумности это уже вторичная задача), даже у более старого АКМ под 7.62 это вышло лучше, чем у АК-74 под мало-импульсный промежуточный патрон 5,45, что сильно продлило старику жизнь в войсках. Обвесы и глушители на АК добивали и без того не лучшие баллистические показатели. Без серьёзного пересмотра всей конструкции ничего нельзя было сделать с демаскирующими всполохами дульного среза, и всё той же низкой кучности.

Уже в конце 70-х советские военные понимали, что для подразделений специального назначения Сухопутных войск, ВМФ, ГРУ, ВДВ, МВД и КГБ (росли они в то время как грибы) от АК они ничего не дождутся. А попытка угодить им в лице АКС-74У вообще выглядело насмешкой (после вывода войск из Афганистана «ксюхи» отдали на оснащение милиции — бессмертная цитата »… я дурак, бросай оружие!» — это оттуда), поэтому ЦНИИточмаш стал развивать отдельный класс стрелкового оружия для спецподразделений на базе бесшумной винтовки ВСС — автоматы Вал. Это оружие создавалось и под новый дозвуковой патрон 9×39.

В это же время американцы, а скоро и все их союзники получили кольтовский карабин М4, созданный на базе всё той же М-16. Слегка зацепивший Вьетнамскую войну (под индексом XM177, хотя это и несколько разные карабины, основа их, как и М-16 старик AR-15) этот карабин стал основой всех мастей спецназа США.

Мало уступая М-16 в показателях кучности, на рубеже 90-х — 2000-х, карабин М4 стал основным оружием всей армии. Планки Пикатинни и Вивера позволяли использовать карабин как в полном и практически любом тактическом обвесе, так и полностью раздеть до состояния простого ствола пехотинца, или личного оружия личного состава расчётов, экипажей и прочих небоевых специальностей.

Никому из линейки АК такая универсальность даже не снилась.

Модульность и эргономика

Калашников безнадёжно отстал в возможностях мультикалиберности, Ударно-спусковой механизм (УСМ) полностью встроен в ствольную коробку, а не представляет собой отдельный элемент (как было уже в СВД). Ещё Юджин Стоунер (напомню, главный конструктор М-16) мечтал о единой стрелковой платформе, в которой «лёгким движением» штурмовая винтовка может превратится в ручной пулемёт или винтовку для снайпера-марксмена (низшая каста снайперов в армии США, у нас это штатный снайпер взвода или отделения).

Сегодня передовые оружейные фирмы готовы предоставить образцы, которые быстрой сменой блоков с механизмами могут быть переключены на использование двух, или трёх разных по калибру боеприпасов (чаще всего речь идёт о переключении между 7,62×51/5,56×45/7,62×39 мм). Благодаря этому стрелок может перевооружаться прямо в бою, использовать весь спектр преимуществ разных боеприпасов в том оружии, которое держит прямо сейчас, в собственных руках.

Оружие современных натовских стандартов делается из лёгких и одновременно прочных и выносливых материалов. Потолок настрела стандартной штурмовой винтовки сегодня это порядка 35 тысяч выстрелов, и этот стандарт растёт. АК-74М сегодня может позволить себе настрел в 10–12 тысяч выстрелов. При этом оружие страдает перегревом ствола и до достижения пределов по настрелу, проблема тянется с 80-х годов (снижением качества в производстве) и низким качеством отечественных пороховых смесей (что конечно нельзя ставить в вину концерну Калашников).

Таким образом, в лице новых автоматов АК-12 (5,45 мм) и АК-15 (7,62 мм) армия России по сути получила оружие, дотянутое до стандартов, а не опережающее их. Бойцы боевых подразделений получили автоматы, которые должны были быть у них ещё 20 лет назад. И до этого, спецназовцам приходилось кастомизировать штатные «Калаши» за собственные средства, в первую очередь покупая внешние элементы с планкой Пикатинни, произведённые на западе для отечественных же образцов. То есть то, что, например, в США в обычном оружейном магазине покупает обыкновенный гражданский, желающий прокачать свой «ЭйКей форти севен».

И если подобное отставание в 1990-е можно было убедительно аргументировать хроническим безденежьем, то в 2010–2020 годы армия имела все ресурсы быстро сократить разрыв. Но сегодня очевидно, что морально устаревший АК-74М в мотострелковых войсках, полках ВДВ, частях морской пехоты и даже бригад ГРУ — это «всерьёз и надолго».