В России разрешили майнинг или нет? Анализ нового закона
Майнинг в России в 2024 году
Благодарность
Благодарю @Roman_Yankovskiyза редакторскую работу и комментарии.
Введение
Первая моя статья по теме регулирования криптовалют в РФ вышла в 2014 году: сразу после знаменитого письма ЦБ РФ. Найти её можно по ссылке и идентифицировать авторство по комментариям, т.к. запись была сделана в аккаунте проекта.
С тех пор каждый год отслеживал ситуацию и даже участвовал в разных экспертных группах и советах, чтобы её нормализовать. В итоге собрал базовые вехи истории вот в этом материале: вплоть до 2019 года. Но и от него прошло уже полных 5 лет.
И вот мы получили новый закон, который очень захотелось прокомментировать: как it-юристу, как web3-предпринимателю и как крипто-энтузиасту.
Но начну в этот раз не со стандартных правовых тезисов, а постараюсь изложить альтернативную историю, начиная с 2008 года, когда вышла Белая книга Биткоина.
А что если бы…
С одной стороны — хуже нет, чем использовать сослагательное наклонение применительно к истории, тем более к истории в правовом аспекте, но с другой — это упражнение крайне полезно для понимания горизонтов.
Итак, 2008 год. На свет рождается Биткоин (а внутри этой сети — bitcoin-как-монета) в виде 10 с небольшим страниц White paper. Почему это так важно для данной статьи? Потому что тогда в мире случился финансовый кризис и РФ стороной он не обошёл: единственный два сегмента, которые точно развивались, — были банки и e-commerce. Росли они колоссальными темпами.
Поэтому потихоньку WebMoney (между прочим, одна из первых в мире крупных платёжных систем), Яндекс.Деньги, а потом Qiwi и другие к 2009–2010 гг. стали привлекать внимание властей, как позже, например, маркеты навроде Wildberries.
И вот на арену вышел ФЗ №161 «О национальной платёжной системе»: таким, каким его видели… операторы сотовой связи и прочие крупные игроки, но не рынок. То есть, ещё раз: 1) биткоин уже был; 2) IT-сегмент в РФ развивался колоссально; 3) и да, мы уже тогда входили в ТОП по майнингу; 4) да и первый значимый рост криптовалюты был в тот же год.
Что отсюда следует?
Что можно было просто черкнуть пару абзацев в ФЗ №161 и стать первой страной в мире с подготовленной базой под криптовалюты. Но вместо этого ЕС и США в 2012–2013 гг. провели адекватные исследования этого феномена, а ЦБ РФ лишь в 2014 выступил с пресловутым письмом (которое даже нормативно-правовым актом (НПА) не являлось), отодвинув возможное развитие лет на 5–7.
Потом были правки в ФЗ №161, но они так и не коснулись криптовалюты.
С 2014 по 2016 год криптовалюты «запрещали» множество раз, но никогда дело до принятого закона не доходило. Это не мешало прокуратуре блокировать сайты, утверждая, что криптовалюты на территории РФ запрещены на основании общих норм закона («Официальной денежной единицей РФ является рубль»).
И лишь в 2017-ом в РФ вырисовывались четыре лобби: 1) силовые структуры с говорящей головой в виде Минфина РФ; 2) Государственная дума (ГД РФ); 3) Центральный банк (ЦБ РФ); 4) и условно-частное банковское лобби во главе с Г. Грефом.
А теперь давайте представим, что было бы, если:
В 2011 мы бы черкнули бы те самые пару абзацев про криптовалюты в ФЗ №161? Мы бы уже не родили письмо ЦБ от 2014 года и многие компании могли бы в итоге осесть в РФ (напомню — речь об альтернативной пока реальности), а это: 1inch, Chainlink, Rarible и даже Ethereum и десятки других. Собственно, изменения 2013 года, когда родились ASICs, могли как раз уже касаться майнинга. То есть мы бы опередили сами себя на 10 лет (от нынешнего графика мирового развития криптоиндустрии), а многих в мире — на добрую сотню. Но мы пошли по китайской модели, где как раз в 2013 году начали критиковать криптоиндустрию, а в итоге полностью запретили. (Или не полностью?).
В 2014 мы бы не стали идти за большинством ЦБ мира (которые тогда кричали о том, что криптовалюта — опасно), а приняли бы закон, что криптоактивы — средство платежа, а не денежный суррогат (к слову, до сих пор никто не определил понятие суррогата легально). Тогда бы мы вместо Японии заняли бы пальму первенства в этой номинации.
А вот в 2016-ом мы бы уже подготовили базу для ICO, а не выпускали бы, с опозданием в год, очередное письмо ЦБ РФ, о том, что криптовалюты — зло, но ICO — зло ещё большее. И да, если вы — сторонник мифов про ICO, сначала изучите вот эти статьи: среди ICO лишь 14–16% (по медиане) было скамом, и это то сильно лучше, чем в сфере банковского кредитования и VC.
Тогда мы получили бы массу интересных проектов, а главное — огромные оборотные средства. Но в итоге их получили (в разное время) Швейцария, Сингапур, Эстония, о. Мэн, Гонконг и другие. Но не мы.
В 2018 году, в период кризиса, мы бы уже имели свой стабилизационный криптофонд и могли бы делать то, что сделал Сальвадор в 2020-х: покупать каждый день по 1 биткоину, войдя в ТОП-держателей. Но вместо этого в криптозиму остатки криптопроектов получили не поддержку, а новые и новые требования по уплате налогов, дела против майнеров и т.п.
Наконец, в ковид, в 2020 году, мы бы имели развитую блокчейн-инфраструктуру, куда входили бы: аналитические агентства, майнинговые компании, DeFi-проекты и NFT-галереи, разного рода инфраструктурные проекты (навроде оракулов Chainlink) и т.д.
И к 2024 году РФ была бы лидером по многим векторам, включая: разработку и аудит смарт-контрактов, оракулы (такие как Chainlink), майнинг, краудфандинговые площадки, NFT-маркетплейсы и т.п. И, конечно же, мы бы создали массу новых рабочих мест в одной из самых высокотехнологичных мировых индустрий, а Сколково вкупе с ПВТ, технопарками Киева, Астаны и других городов вышли бы на ведущие позиции в самых разных рейтингах.
Но мы выбрали другой путь. Иной. Какой? Сейчас попробуем разобраться на основе анализа нового закона: точнее — правок в старые.
Итак, закон о майнинге
На самом деле называется он неоригинально: ФЗ РФ от 08 августа 2024 года №221-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ».
В какие именно законы вносятся изменения?
ФЗ №115 «О противодействии легализации…»;
ФЗ №35 «Об Об электроэнергетике»;
ФЗ №36 «Об особенностях функционирования электроэнергетики и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «Об электроэнергетике»;
ФЗ №38 «О рекламе»;
ФЗ №259 «О цифровых финансовых активах…»
Что ж, начнём с конца.
Майнинг — это что?
Согласно новому закону »Майнингом цифровой валюты признаётся деятельность по проведению математических вычислений путём эксплуатации технических и программно-аппаратных средств для внесения записей в информационную систему, использующую технологию, в том числе технологию распределённого реестра, имеющих целью выпуск цифровой валюты и (или) получение лицом, осуществляющим такую деятельность, вознаграждения в цифровой валюте за подтверждение записей в информационной системе».
Как видим, майнинг здесь определяется предельно узко: как сфера «математических вычислений», соответственно социальный майнинг (Notcoin, StepN, SpotrCoin, etc.) уже с трудом сюда можно отнести, не говоря о любой инновации, расширяющий эту сферу.
Также здесь, как и везде, говорится о некой «технологии распределённого реестра», но DLT — не обязательно блокчейн, а DAG — реестр уже как раз распределённый, а не децентрализованный. Всё это тонкости, но, когда более 10 лет трудишься над законом, можно сделать определение (дефиницию) куда более универсальным.
Ладно определение майнинга. Но дальше — ещё интересней: «Майнинг-пулом признаётся объединение мощностей нескольких технических и программно-аппаратных средств, принадлежащих разным владельцам (далее — участники майнинг-пула) и используемых для целей майнинга цифровой валюты, в результате которого осуществляется распределение выпущенной (полученной) цифровой валюты между участниками майнинг-пула».
То есть если вы купили большую ферму (пул), но одиноки в этом, то вы — не майнинговый пул. Хотя практика пулов США доказывает обратное. По крайне мере — в общем. Конечно, ситуация, когда у большого количества оборудования один владелец, выглядит экзотикой, но только если сосредоточиться на Bitcoin. А перспективные PoW-проекты продолжают появляться: скажем, Kaspa. Да и никто не отменял возможный бум старых, таких как Monero или Zcash.
Идём дальше: «Лицом, организующим деятельность майнинг-пула, признаётся лицо, оказывающее участникам майнинг-пула услуги по объединению мощностей нескольких технических и программно-аппаратных средств, используемых для целей майнинга цифровой валюты, в результате которого таким лицом осуществляется распределение выпущенной (полученной) цифровой валюты между участниками майнинг-пула».
То есть у нас с вами есть уже, как минимум, три участника:
Майнер как лицо, которое применяет ПО или оборудования для «производства» криптовалюты;
Организатор пула;
Участник пула (конечно, это и есть майнер внутри пула, но он отличим этим от соло-майнеров).
Пока всё звучит логично. Но тут появляется ещё один субъект: оператор майнинговой структуры. «Оператором майнинговой инфраструктуры (МИ) признаётся лицо, оказывающее услуги по предоставлению майнинговой инфраструктуры для осуществления деятельности, указанной в частях 3.1 и 3.2 настоящей статьи». А сама МИ определяется следующим образом: «объекты, используемые для размещения технических и программно-аппаратных средств, используемых для осуществления деятельности, указанной в частях 3.1 и 3.2 настоящей статьи, включая инженерно-техническое обеспечение (электроснабжение), и (или) указанные технические и программно-аппаратные средства».
Дальше, логично было бы объяснить, какие права, обязанности, гарантии и ответственность предусмотрены для каждой из четырёх предложенных групп. Но вместо этого имеем квантовый скачок и следующее определение:»Адресом-идентификатором признаётся уникальная последовательность символов, предназначенная для учёта в информационной системе приходных и расходных операций с цифровой валютой».
И вот в этой рванной нелогичности, как видится, лежит главная область всех существующих проблем российского законодательства относительно Web 3.0 & Web3 сферы. Сразу видится, как минимум, 4 проблемы:
Где будет размещён публичный реестр подобных адресов? Фактически он будет первой ступенью в иерархически выстроенной лестнице санкций. (Неудивительно, что уже во время написания статьи последовали комментарии о том, что реестр будет закрытым).
Какова правовая и экономическая (финансовая) природа активов на этих адресах: относительно баланса компании, относительно оборота средств и т.д.? Мы ещё в ФЗ О ЦФА получили понимание, что сама «цифровая валюта» — имущество, но на этом — всё. (К тому же логичней было бы сказать, что это имущественные права, но оставим пока это замечание за бортом реальности).
Является ли такой адрес априори адресом в любой сети с PoW (как, например, с одинаковыми адресами в EVM) или каждая сеть имеет свой реестр идентификаторов?
Как именно может учитываться и распространяться подобная информация с учётом тезисов ниже?
Вам могут показаться эти вопросы натянутыми, пока не столкнётесь с чем-то из следующего:
Хищение средств с кошелька;
Учёт на балансе компании;
Попадание в санкционные списки;
В иных подобных случаях;
Итого, если взять статью первую данного ФЗ, которая звучит так: «Уполномоченный орган в целях осуществления своей деятельности в установленном им порядке ведёт перечень адресов-идентификаторов, в отношении которых есть основания полагать, что операции с цифровой валютой, учитываемые по таким адресам-идентификаторам, могли быть осуществлены в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путём, или финансирования терроризма, или совершения иного уголовно наказуемого деяния». То получим, что реестр нужен, как минимум, для:
Центрального банка;
Росфинмониторинга;
Правоохранительных органов;
Контрагентов майнеров.
Возможно, российский аналог Arkham — Shard.ru — станет некой мета-площадкой подобных реестров, но то, что фактически мы имеем проблемы с подобным списком, для меня — факт. Как и факт, что этот список станет базой для очередной волны блокировок уже внутри РФ.
При этом самая обсуждаемая фича закона — якобы запрет рекламы криптовалют, хотя он содержался ещё в нормах ст. 14 ФЗ «О ЦФА». Давайте конкретно — цитатой из закона «О ЦФА»: «В Российской Федерации запрещается распространение информации о предложении и (или) приёме цифровой валюты в качестве встречного предоставления за передаваемые ими (им) товары, выполняемые ими (им) работы, оказываемые ими (им) услуги или иного способа, позволяющего предполагать оплату цифровой валютой товаров (работ, услуг)».
Теперь давайте сравним с правками, которые новый закон вносит в ФЗ «О рекламе»: «Не допускается реклама:
13) цифровой валюты, а также товаров (работ, услуг) в целях организации обращения и (или) обращения цифровой валюты;
14) цифровых финансовых активов, указанных в части 1.1 статьи 3 Федерального закона от 31 июля 2020 года N 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах…».
Получается, никакого нового запрета нет — только конкретизация и детализация существующих норм. Впрочем, оставлю это на откуп коллег, т.к. по мне вкус этой редьки не слаще любой другой.
Так что в итоге?
Как мне кажется, вместо регулирования майнинга мы получили его зарегулированность:
Правовая база, на основе которой большинство крупных майнеров работало (предоставление услуг хостинга и им подобных) — не изменилась;
Лобби энергетического сегмента — очевидно (хотя доля майнеров в разных регионах составляет проценты, а никак не десятки процентов, как это транслируют: в Иркутской области, например, речь идёт о 5–8%, пусть даже 10%, но не о 50%-80%);
Но главное — нет регулирования домашнего майнинга (его нужно было просто вынести за скобки), а также внятного процесса легализации серого майнинга. Вся инфраструктура выстраивается вокруг крупных игроков: биржи, ЦФА, международные расчёты и т.д.
Если предельно коротко обозначить мою позицию: различия между видами майнинга de facto и de jure нивелированы. Юридическая техника нового закона сводят майнинг к узкому толкованию. Абсолютно отсутствует регулирование вопросов учёта, налогообложения и смежных с ними.
Кроме того, если обратите внимание, в указанных правках нет даже указания на Налоговый кодекс.
Получается парадоксальная ситуация, когда инновация налицо, принят целый свод поправок в различные законодательные акты, но процесс налогообложения этой инновации оставлен за скобками как тривиальный и существующий. Впрочем, РФ здесь не одинока: на схожих позициях стоит всемогущая SEC в Штатах. В том числе по этой причине масса крупных проектов в США даже не пробуют заходить, а те, что зашли, пытаются выйти (см. инициативы Ripple, Coinbase, ICO от Ethereum и другие примеры).
По итогам вижу в законе неприкрытое лоббирование со стороны:
Энергетического сектора, который собственные проблемы (устаревшая инфраструктура, перегрузка производственных мощностей, неэффективный менеджмент и т.п.) пытается переложить на плечи участников рынка, в данном случае — на майнеров;
Самих крупных майнеров, которые до сих пор привлекают инвестиции, но уже не с Запада, а Востока.
Закон никак не решает настоящих проблем:
Фактически РФ зависит от импортируемого оборудования. В том числе поэтому наша страна не входит по многим критериям в топ по майнинговым мощностям и находится на догоняющих, а не опережающих позициях.
Новый закон никак не регулирует оборот криптовалюты (и тем более иных крипто-активов). Более того, он теперь вызывает ещё больше вопросов: об этом, надеюсь, поговорим в статье о биржах;
Все разговоры о построении так называемых «государственных криптобирж» подтверждают тезис о лобби. При этом в реалистичности этих планов есть обоснованные сомнения, поскольку все биржи РФ подвержены санкциям, а комплексные исследования от Chainalysys, Arkham и подобных групп приведут к возможному расколу внутри bitcoin-комьюнити (и других) относительно «чистоты» получаемых активов и их оборачиваемости.
Все смежные сферы: существующие ОТС-площадки и обменные пункты, биржи, работающие с гражданами РФ, разработчики соответствующего ПО и прочие проекты — фактически остались за бортом. Это ещё раз и снова сделает крипто-рынки РФ отстающими сегментами.
При этом положительный опыт внутри стран — даже СНГ (или шире — постсоветского пространства) есть и его стоило перенять. Это майнинговая отрасль в Грузии в 2014–2017 гг. (развитая благодаря Bitfury между прочим); лицензии для блокчейн-компаний в Эстонии; технопарки Казахстана и Беларуси; вывод украинских стартапов в зону инвестиционного капитала (от Solana и в определённой степени Near, до куда более мелких проектов) и т.д.
И самое главное. Мы видим, что РФ встала на путь нормативного регулирования и детализации общих норм, что отдаляет регулирование различных сегментов, скажем, касающихся PoS-систем. Майнинг — если и не капля в море, то точно не более чем меньшая часть процессов, требующих регулирования.
Наконец, следует учесть, что ставка сделана на развитие рынка ЦФА (по общей классификации — секьюритизированных токенов). Это в свою очередь означает, что в итоге международный оборот из РФ будет настроен на базе трёх активов:1) фиатная валюта (переходящая в разряд CBDC к 2030 году примерно); 2) биткоин; 3) ЦФА. При этом последние фактически породят рынок деривативов, на которые будут распространяться санкции и прочие неприятные вещи, как итог — блокировка как итоговой продукции, так и субъектов, с ней связанных, в том числе посредников. Собственно, опыт с Бинанс в РФ это подтверждает.
Поэтому, в отличие от многих коллег, никаких положительных начинаний в принятом законе я не вижу. Я могу уверенно заявить, что он, продвигая интересы крупных финансово-промышленных групп, в итоге лишь отодвигает граждан РФ от рынка криптоактивов.
Этот рынок будет развиваться и дальше, предоставляя всё больше инструментов для заработка и хеджирования рисков; в то же время рубль по-прежнему теряет даже к основным фиатным валютам (доллар США, евро) на протяжении последних 30 с лишним лет.
Проще говоря: криптофшор — единственный способ для граждан РФ сохранить свои накопления, но из-за блокировок в Интернете и детализации регулирования криптоактивов сделать это в итоге смогут едва ли 1–2% от общей массы заинтересованных. TOR-статистика это уже подтверждает, но добавьте сюда VPN-блокировки, замедление сервисов по требованию РКН и их блокировку, а также в перспективе уголовные и административные наказания в связи с несоблюдением новых норм. В итоге получим вполне себе антиутопическое будущее, где cbdc-рубль и безусловный базовый доход в виде пенсий и прочих субсидий станет единственным источником существования для десятков миллионов людей.
По итогам последних 15 лет других выводов у меня для вас нет.
