Андрей Чернов: «Жизнь сводится к набору микростимулов-похлопываний». Часть 1
В преддверии окончательной победы ура-патриотов над национальным сегментом интернета, накануне запрета сервисов-гигантов Facebook, Gmail, Skype и других на территории России (т.н. концепция «цифрового суверенитета»), мы решили поговорить о происходящем с патриархом Рунета, человеком, который непосредственно участвовал в первом подключении СССР к международной сети Интернет (ISP «Демос»). Это участник первого исторического состава FreeBSD Core Team, автор первой стандартизированной русской кодировки KOI8-R — Андрей Чернов (@ache).
В первой части нашей интеллектуальной беседы мы попробовали нащупать истоки и природу тотального контроля, не только над Интернетом, но и над всей нашей жизнью. Андрей собрал вместе свои старые и новые ответы, чтобы проинтерпретировать двуликость и опасность нынешней повальной социализации.
Это полная правда, абсолютная и чистая, что называется, все идет через сервера, которые находятся в Штатах, все там контролируется. Вы должны просто из этого исходить, такая жизнь, так она выстроена американцами, они делали это. Вы же знаете, все это возникло на первом этапе, на заре Интернета как спецпроект ЦРУ США. Так и развивается. […] Все равно изначально это военная программа, специальная программа, так и сидит в центре вот эта часть спецслужб.Президент России Владимир Путин, пресс-конференция 24.04.2014 г.
— Предлагаю сразу перейти к наиболее злободневной теме. Как вы относитесь к ужесточению законодательства в отношении Интернета?
— Важно не то, как я к этому отношусь, — я перестал удивляться чему-либо с момента принятия ФЗ «О внесении изменений в ФЗ «О защите детей от информации…» —, а то, чего желает наше общество в целом. Куда оно стремится? Как именно уточняется общественный договор? Существует способ продемонстрировать радикальное общественное несогласие — это масштабные гражданские волнения. Инициативы РОИ, РАЭК и Пиратской партии на этом фоне — никого и ни к чему не обязывающая маниловщина.
Если ничего подобного — даже одиночных самосожжений на городских площадях — не произошло, значит, общество согласно. Пусть оно отчасти недовольно, не сумев пока избавиться от старых привычек, но в целом согласно. Именно это позволяет двигаться вперед в обозначенном направлении. Вперед к патриотическому традиционному евразийскому обществу, представленному такими образцами для подражания, как Северная Корея, Китай и некоторые исламские государства (например, Иран).
Люди устали от навязанных «свобод» для абстрактного индивидуума, люди хотят делегировать эти свободы компетентным органам, а сами — просто жить. Жить нормально, жить в стабильности под мудрой отеческой опекой государства или общины, а не в изматывающей неопределенности бесчеловечной конкурентной борьбы либерального рынка.
— Вы сказали, что общество по инерции недовольно происходящим в Интернете лишь потому, что до сих пор «не избавилось от старых привычек». То есть свобода мнений и информационное разнообразие — это всего лишь поверхностная привычка?
— Задумайтесь на минуту, ведь есть страны, где за многое из того, к чему вы так привыкли в Интернете, можно легко угодить за решетку. Ошибка в том, что вы безответственно воспринимаете свою привычку или болезненное пристрастие как должное, не пытаясь сопоставить ее с ограничениями нравственного императива, проявляющимися в законодательстве таких стран.
Андрей Чернов — системный программист и администратор, активный участник многочисленных OpenSource-проектов, среди которых можно выделить FreeBSD, PGP, Apache. Переводчик художественной и мистической прозы.
— Но кто должен диктовать этот высший императив во благо общества? Например, недавно мы слышали о желании запрета публичных Wi-Fi в России — это мотивировали в том числе потенциальной опасностью взрыва террористами российских АЭС посредством данного вида мобильной связи.
Можно ли доверять компетенции отдельных людей при их единоличном формировании такого эталонного для государства (и всех его граждан) «набора привычек»?
— Сбывается мечта Маяковского о том, чтобы каждая кухарка могла управлять государством: теперь шахтер, оленевод, спортсмен, секретарша — все, как видим, избранники народа, и они как один поднимаются в Госдуме на борьбу за новый лучший мир без зла. Как проектная разминочная площадка для этого вполне подходит изначально натовская сеть Интернет. И пусть так называемый креативный класс причитает, что наши депутаты и чиновники не знают, как работает то, чем они хотят управлять — им и не нужно знать.
Каждый должен заниматься своим делом: знать за них будут ИТ-специалисты, и выполнять любые распоряжения беспрекословно. Нытье о невозможности технической реализации не поможет: не знаете, как ради блага всей страны сделать, что вам приказано —вон из отрасли! Будем строить Российский Интернет на своих, отечественных технологиях с чистого листа, и выдавать разрешения пользоваться им только доверенным организациям, как в дружественной Северной Корее.
— Наверное, должны быть и какие-то положительные моменты столь жесткого модерирования естественного информационного обмена, в частности, сети Интернет?
Они есть, и их довольно много. Например, обычно замалчивают вклад ограничительных законодательных инициатив в развитие этой самой отрасли. А ведь введя процедуру блокирования по IP, мы способствуем скорейшему исчерпанию оставшегося адресного пространства уже устаревшего IPv4 и переходу на более современный и ёмкий IPv6.
Когда-нибудь, с Божьей помощью и на деньги налогоплательщиков, Россия построит свой DPI, ведь DPI значительно повышает производительность сети, отбрасывая все лишнее. Так она станет страной не хуже Китая с его общенациональными центрами фильтрации трафика размерами с небольшие города. Вокруг развитие и прогресс, тот же Китай уже свои аппараты на Луну запускает, поэтому не нужно устраивать панику и искусственно нагнетать страсти, потакая отдельным индивидуумам, запутавшимся в сетях либеральной идеологии.
Я считаю, это замечательно, что наши спецслужбы наконец взялись за освоение Интернета. Ехидные либералы предлагают им ловить экстремистов на улицах, а не в Интернетах, но почему, скажите на милость, не в Интернетах? Давайте наладим поимку экстремистов сначала в Интернетах, а потом и за улицы возьмемся, когда наберется опыт. По историческим меркам экстремизм — явление, можно сказать, новорожденное, никаких таких экстремистов раньше не было.
Поэтому так важно с чего-то поскорее начать, а не раскачивать лодку воплями о некомпетентности спецслужб.
Андрей Чернов — системный программист и администратор, активный участник многочисленных OpenSource-проектов, среди которых можно выделить FreeBSD, PGP, Apache. Переводчик художественной и мистической прозы
— Можно ли констатировать, что этот «вид прогресса» приведет к тому, что Сеть потеряет остатки анонимности и станет таким же общественным местом, как окружающая реальность?
— А никакой анонимности быть и не должно. Ведь что такое анонимность? Это либо скрываемые злые намерения, либо скрываемая беззащитность. Ни тому, ни другому не место в справедливо устроенном обществе, и если мы начинаем создавать его с обустройства Интернета, то и в Интернете тоже. Игры в анонимность — это просто опасно.
К примеру, если у вас есть анонимный Биткоин, то вы уже наркоман, педофил, террорист или их пособник, возможно, даже этого не подозревая. Поэтому квалифицированные специалисты из ЦБ РФ и Генпрокуратуры оперативно разобрались с этим вопросом для вашего же блага. Не будьте такими эгоистами — отказ от призрачной приватности поможет предотвратить какой-нибудь теракт, спасти сотни, а то и тысячи невинных жизней. Давайте начнем с Интернета, а потом и на людях будет стыдно появиться без беджика с паспортными данными и штрих-кодом.
Кстати, и без этого от компьютеров столько вреда, что без государственного регулирования уже трудно дышать, и в первую очередь страдают дети. Как мы знаем из новостей, однажды один мальчик играл в компьютерные игры два дня подряд и умер. А другой играл в детстве в компьютерные игры, а потом вырос и сел в тюрьму. А еще один даже не подрастал — сразу пришел в школу и убил учителя. Логично запретить игры-стрелялки, разве нет? А приятель того мальчика майнил Биткоин, у него сгорела видеокарта, за ней — компьютер и вся квартира, он спился и пошел по дорогам. Конечно, криптовалюту после такого сразу запретили. А одна девочка скачала торрент, посмотрела какое-то аниме, не выдержала, спрыгнула с крыши и тоже умерла. Разумеется, Роскомнадзор вместе с видными экспертами-востоковедами сразу установил, что хентай-аниме — это педофилия.
А разгадка всем перечисленным случаям одна — безблагодатность. Один из основателей отечественной психологии Алексей Леонтьев говорил: «Избыток информации ведет к оскудению души».
Поскорее бы все это ограничить и запретить, дабы не оскудела душа русская.
— Предвижу неизбежное сопротивление отдельных людей попыткам «причесать общество» таким образом. Наверняка появится чисто техническое противостояние ограничениям свободы мнений, привнесению в Сеть тотальной идентификации всех и каждого.
— Жалкие попытки ренегатов использовать Tor, I2P или VPN будут пресекаться эвристической и статистической фильтрацией соединений, никакой дешифровки не потребуется. Готовность держать ответ перед обществом за каждое свое соединение — вот залог успеха. Так, постепенно, хорошее поведение в сети войдет в привычку на уровне рефлекса.
Только представьте себе — вы идете на работу, а вокруг ни одного хмурого, раздраженного или злого лица — все приветливы и улыбаются. Это не фантастика, это улица традиционного общества, к которому мы скоро придем. Сперва нужно сделать такую «улицу» в Интернете, законодательно запретив любые негативные или агрессивные проявления, грубость и хамство. Хватит уже всей этой чернухи, льющейся с экранов мониторов под лозунгом «Это интернет, детка…».
Да, четыре слова с их производными мы уже запретили, но это только начало, в русском языке еще полно обсценной лексики, предстоит сложная и долгая работа.
— Если подняться над этими российскими частностями-запретами и обобщить происходящее — идея жесткого контроля над обществом (информацией) становится доминантой 21 века? Век свободы и просвещения остался позади?
— Наши власти здесь далеко не единственный инструмент контроля (а также подавления и принуждения), контроль с течением прогресса по природе своей стремится стать всесторонним. К примеру, уже практически любой предоставляющий ресурс сервис в Интернете не жалует анонимов и принимает против них меры, вроде блокирования анонимных прокси или Tor«a. В основе подобного подхода лежит презумпция виновности: обычному человеку незачем скрывать данные о себе, и если человек их скрывает, значит, задумал нечто гнусное.
Его оправданием служит некая статистика, которая есть не что иное, как роспись в неумении на системном уровне эффективно бороться с вредоносными явлениями (такими, как, скажем, спам). Так что в качестве единственной панацеи обществом дисциплинарного диспозитива настойчиво навязывается абсолютная прозрачность — человек «за стеклом» или Паноптикум — подробнее смотрите в курсе лекций «Психиатрическая власть» Фуко, и Интернет здесь не исключение.
В будущем эти тенденции будут только усугубляться.
— Итак, мрачный Паноптикум с одной стороны — как конечный итог развития Интернета и цифрового общества, а с другой — формально-декларативная цель демократической идеологии: незыблемая святость частной жизни и прайвеси, о которых еще недавно вещали из всех доступных СМИ…
— Человек — существо социальное, также социальны его собственность или его жизнь. Даже если он ни с кем не общается, этот жест отчаянно социален. Так откуда же возникают якобы частная жизнь, прайвеси и собственность?
Говоря о создаваемом Паноптикуме и его контроле, следует отметить преимущества мягкого контроля (тратящего силы на внушение, на утверждение в пространстве «за стеклом» иллюзии существования частной собственности/жизни как островков безопасности) над жестким, традиционным. Одно из них в том, что мягкий контроль практически бесконфликтен, и на этом фоне позволяет эффективнее осуществлять микроизъятия ресурсов.
Если вернуться к Интернету, некто, например, может иметь твердую уверенность, что купил домен torrents.ru в собственность, но вдруг он в мановение ока его лишается (и даже не суть важно, есть ли тому законные основания или, как в приведенном примере, их нет).
Вопреки популярному заблуждению, и Tor не обеспечивает прайвеси, если некто отслеживает оба конца канала коммуникации. На входном релее он увидит ваш IP, а на целевом сайте — расшифрованный трафик. Путем статистического анализа тайминга и количества запросов, он сможет обнаружить соответствие между первым и вторым. С учетом рандомизации релеев для этого, конечно, нужны большие вычислительные мощности, но вряд ли это проблема для АНБ.
Так, на время, рассеивается иллюзия. Вообще, фантом частной собственности и жизни, воспринятой как частная, способствует отчуждению даже собственного тела. Как писал Фромм,
…Кибеpнетический человек достигает такой степени отчуждения, что ощущает свое тело только как инстpумент успеха. Его тело должно казаться молодым и здоpовым, и он относится к нему с глубоким наpциссизмом, как ценнейшей собственности на pынке личностей.
— Какую роль выполняет в этом скрытом закабалении человека Интернет? Почему люди, особенно молодые, превращаются в настоящих зомби, буквально застревая там?
— На последовательных этапах развития Интернета разные его роли становились превалирующими, оттесняя остальные. Сперва он был средством коммуникации, потом на первый план выдвинулся обмен информацией, и завершающая фаза — дисциплинарно-воспитательное средство (в ряду школа-армия-тюрьма-психушка) — самое востребованное в современном цивилизованном обществе, что и объясняет его популярность.
Что касается молодых людей — они несамостоятельны, зависимы, и особенно обожают, когда их воспитывают (социализируют), но только не их родители, или не взрослые люди вообще. Нечто похожее упоминает Эриксон в отношении одного индейского племени — малышей там насмешкой приучают не гадить под себя не родители, а их чуть более старшие товарищи.
Есть ресурсы, объединяющие молодых людей, которые в точности соответствуют данной схеме, например lurkmore.ru — авангард в воспитании следующего поколения офисных креветок нового типа, теперь уже не нелепых и беззащитных, а вооруженных острыми зубами цинизма.
— Мне кажется, что настало время конкретизировать источник этого контроля и его предназначение…
Правильно ли я понимаю, что глобальный контроль (интернет с телевидением как его главные современные проводники) и «обязательная социализация» — это тесным образом взаимосвязанные звенья одной общей цепи. В связи с этим, современный человек — это уже робот или еще не робот?
— Конкретизировать некий источник (подразумевая — единичный, как было бы в диспозитиве господства) в дисциплинарном диспозитиве уже невозможно. Контроль буквально равномерно разлит в воздухе, имея множество микроисточников вместо одного. Его носителями могут оказаться, например, люди, системы, вещи и некоторые другие фигуранты.
Говорить о глобальной телеологии самого контроля было бы неверно, он узконаправленно ограничен своей целью контролировать. Правильней упомянуть причины инсталляции этого механизма — необходимость осуществлять изъятия в относительно новых условиях непомерно возросшего числа людей. Главное тут не контроль (любой механизм чему-то служит), главное — это власть как неотъемлемая и интегральная компонента любого человеческого социума.
Социализация же способствует прозрачности, необходимой контролю. Все-таки, это обширная тема, и несколькими фразами от нее не отделаешься. Я уже отсылал желающих к томику Фуко. Ежели кто совсем не в силах читать Фуко, может попробовать почитать беллетристику Берроуза, начало «Здесь был Ах Пуч», там есть немного про то же.
Сменив обычную оптику рассмотрения, мы можем обнаружить, что зависимость — это обслуживание. Так же, как человек, зависимый от героина, занимается его обслуживанием, регулярно предоставляя ему себя в качестве ресурса для биологических и других процессов, так же и человек, например, зависимый от MMORPG-игр, занимается обслуживанием этого виртуального мира, контролируется им.
Зависимость здесь взята для наглядности, как крайний, наиболее выраженный случай. Даже обычный средний человек регулярно понемножку использует (как он полагает) целый ряд техники, что оборачивается тем, что техника, пока понемножку, использует и контролирует его. Взяв срез такого контроля в некий момент времени, можно посчитать его несущественным, но если проследить весь тренд на протяжении столетий и продолжить его в будущее, картина предстает радикально иная.
— Я так понимаю, что природа этого всепоглощающего контроля не всегда материальна и осознанна обычным человеком, в общем случае не связана с конкретной политической системой или устройством конкретного государства — он (контроль) по-настоящему тотален, что при демократах, что при социалистах, что при феодализме?
— Да, за исключением небольшого уточнения, — при феодализме был другой тип контроля, — политические системы по сравнению с контролем вторичны, особенно все современные. Есть некие неравномерности, зависящие от ступени так называемого «развития» общества, но они не принципиальны.
— Но всё-таки, объективно нарастающие вычислительные мощности и емкость накопленных знаний, помогают ли они современному человеку бороться с Судьбой?
— Скорее ровно наоборот — они помогают судьбе ещё лучше, ещё эффективнее бороться с человеком. Человек похож на могильщика, всё быстрее копающего могилу самому себе. Вычислительная мощь — не мощь рационализирующая. Всякая рационализирующая мощь закончилась вместе с проектом модерна. Постмодерн отлично справился с разоблачением разума, показав, насколько тот неразумен, т.е. контаминирован содержанием бессознательного — того, что пытался искоренить.
Для иллюстрации можно упомянуть хотя бы трёх, как их называют, «философов подозрения» — Маркса, Фрейда и Ницше. Незадолго до них, в общем-то, считалось, что главные процессы идут в области рассудка, «человек разумный» марширует от победы (скажем, над природой) к очередной победе, но «философы подозрения» заявили — мы недооценили иррефлексивной стороны человека, она не просто атавизм, а мощная сила, подчиняющая рассудок (по Марксу это производственные отношения, по Ницше — воля к власти, по Фрейду — бессознательное).
— Если исходить из предложенной сильной неосознанности и «животности» человека: человек подлинно свободен в своём выборе или его судьба предопределена внешними силами?
— Если рассматривать выбор человека, скажем, двинуть или нет пальцем, он представляется произвольным. Но, если перенести рассмотрение вопроса выбора в уходящий в прошлое причинно-следственный контекст — он будет гораздо более жёстко детерминированным. Так что, в основном, это вопрос срезов рассмотрения, коих, кроме перечисленных (и тривиальных, для наглядности), довольно много. Или же, переформулируя в системных терминах, вопрос разделения на общую и частную системы управления (почти по Бейтсону).
Между разумом и предопределением нет противоречия. Оба они всего лишь частные способы самоорганизации хаоса, одни из огромного множества его возможностей. Внутри этого узкого промежутка, где хаос покровительственно относится к присутствию порядка в себе, и существует доступный человеку мир (а значит и разум, и предопределение).
— Отсутствие свободы, а, значит, и возможности самореализации, делает жизнь большинства невыносимой. Защита от фрустрации в этой безвыходной ситуации — значительная бессознательность повседневного «овощного» существования. Я лично думаю, что большинство нынешних людей описали бы свою жизнь скорее как яростную борьбу, нежели чем беззаботное приключение. Фантаст Артур Кларк предсказывал, что «сложность жизни» будет драматически нарастать с течением веков.
Например, по его предсказанию «Миллионы людей решат с помощью криогеники «эмигрировать» в будущее, надеясь, что там их ожидает беззаботная жизнь, полная материальных благ и социальной справедливости… С этой целью в Антарктике и под полярными районами на Луне в конце 21 века будут созданы обширные хранилища замороженных до лучшей поры тел — т.н. «гибернакулы».
А как видит будущее через 100 лет в самых общих чертах Андрей Чернов? По-моему, в той или иной форме бегство от жестокой реальности в идеальную виртуальность у человечество уже началось, что будет дальше?
— Современная жизнь упрощена до чрезвычайности. В этом вопросе не следует путать современный переизбыток информации со сложностью.
Преподобный Максим в своей «Мистагогии» подчёркивал, что миссией человека, наряду с преодолением двойственностей, было привести предметы и весь космос к предлежащим им логосам. И если, как мы видим, люди не справились со своим заданием, эту функцию возьмут на себя уже сами предметы, предметы будут вести, заставлять идти, людей.
Как писал Арто,
«Всё то, что позволяет нам существовать, и видит, как плохо наше существование и как плохо мы храним человеческое начало в себе, покидает нас, но чтобы обрушиться на нас. (…) Это Естественный Бунт вещей, которыми мы плохо распорядились. И Революцию, которую мы не сумели совершить, Мир направит против нас.»
Маркс отмечал:
«В прямом соответствии с ростом стоимости мира вещей растёт обесценение человеческого мира».
Вещам свойственно возрастать, а людям — умаляться. В конечном итоге вещи будут править миром, а человек, если и превратится в робота, то лишь для того, чтобы своим остаточным ресурсом ещё лучше их обслуживать.
Принадлежат ли желания человеку или же — человек им? Не напоминают ли они программы, активизирующиеся в подходящий момент? Что если человечество — всего лишь плодородная почва для взращивания неорганического мира вещей? Или, скорее, мира процессов кругооборота вещей (учитывая, что срок использования предметов постоянно снижается, и они из магазина отправляются чуть ли не сразу на помойку)?
— Не могу дать ответа на ваши вопросы, но как минимум для меня очевидно, что разросшийся интернет и бесконечный мир вещей захватывают сознание людей…
Как результат, вокруг наблюдается острый дефицит самоконтроля и человечности… все эти твиттеры и новостные агрегаторы, быстрые перекусы и SMS, бесконечные путешествия и развлечения, бешеный темп жизни в мегаполисах… одним словом, это силой вывернутая наружу интроспекция, которая выжигает нашу низкочастотную, слишком медленную человеческую идентичность.
Времени на внутреннюю жизнь, на переваривание завалов знаний и впечатлений остается все меньше, а «сырой и рафинированной» информации извне — все больше. На Западе этот исход самосознания вовне окрестили снэк-культурой. В чем корни такого глобального ускорения?
— Объем информации в Интернете удваивается сейчас каждые полтора года, число компонентов в микросхеме — каждые 18 месяцев (закон Мура), и пр.
Существует также понятие narrow attention span (короткий отрезок внимания), когда современные люди не в силах не то что читать старую неспешную литературу или смотреть старые фильмы, но даже дослушать сложное предложение с придаточными до конца, им становится скучно («люди экрана», по Мартину).
Бодрийяр перефразировал постулат Маклюэна «media is the message», сказав, что мессэдж превращается в массаж. Жизнь сводится к набору микростимулов-похлопываний, микрореакций на них и ожиданию следующих, более новых и приятных микростимулов. Такая плотность связана с необходимостью как можно быстрее распространять влияние контроля, который сегодня во всех областях переходит с макро- на микро-уровень.
— Широко известен третий закон Артура Кларка: «Любая достаточно развитая технология неотличима от магии». 21 век — станет веком высшей магии? Какую роль играет технологическая магия, все эти бесконечные гаджеты, плазменные экраны и стоядерные процессоры вокруг нас, в эволюции человечества?
— Кларк смотрел на мир сквозь розовые очки и слабо разбирался в магии, поэтому недоговаривает самого существенного: «Любая достаточно развитая технология неотличима от чёрной магии». Приносимый технологией долговременный вред обычно пропорционален её начальным обещаниям, выступающим приманкой.
Тут достаточно вспомнить пример из Гюго — «это убьёт то», сказанное в отношении отпечатанной книги и собора (а затем и Фулканелли убедительно демонстрирует ущербность книги по сравнению с выразительными средствами скульптуры и архитектуры), критику телескопа и микроскопа у Блэйка, лекцию Дугина «Постпространство и чёрные чудеса» и т.д. и т.п.
— Я всё-таки пытаюсь лучше понять: сделают ли технологии людей лучше, хотя бы в чем-то, или наоборот — техногенный путь эволюции ведёт в конечном счете к деградации. Вообще, современный человек чрезвычайно техноцентричен, это какая-то новая подмена религии (вера во всемогущество знаний и технологий)?
— Ответ зависит от позиции. С точки зрения антропоцентрического натурализма существует и полезно лишь непосредственно воспринимаемое органами чувств, без посредников в виде технологий. Всё остальное относится к инфернальным областям. Под познанием подразумевается не аналитический, деструктивный по отношению к целостности процесс, а, скорее, некое единение с объектом, в чём-то похожее на эротический смысл слова «познать».
Любая технология или техническое средство уменьшают человеческое в человеке (и саму жизнь), увеличивая влияние ничто. Уильям Блейк — характерный выразитель такого подхода в поэме «Мильтон» описывал полюса и небеса, движущиеся вослед положению человека (т.е. определяемые только им), добавляя: «микроскоп не знает, и не знает телескоп. Они изменяют рацио наблюдателя, но не проникают в сущность объектов.»
С точки зрения индивидуализма, который после отмены «гуманистического проекта» Просвещения ставит во главу угла индивидуальную потребность и личное могущество, технология есть не только средство господства (контроля, подавления, принуждения) в уже освоенных человеком областях, но и средство агрессивного завоевания новых. Про это слишком много написано, но нам тут интересно оправдание введения технологий выражением «мне так удобней». При пристальном взгляде «мне» превращается в «тому, как я устроен».
Тут важно, что не субъект провоцирует технологичность, а закономерное разворачивание во времени особенностей устройства человека. В такой оптике человек обречён трудиться на строительстве некого альтернативного космоса, продолжая наивно полагать, что делает это без принуждения, и всё вертится вокруг его личности. Что-то безусловно становится в чём-то лучше таким образом, но не кто-то.
Волюнтаристский отказ от технологий сегодня уже ничего не изменит — общество стало принципиально другим. Хотя те незначительные плюсы, которое мы получаем от технологий сейчас, всего лишь мизерная компенсация за то, что мы потеряли, нет смысла отказываться и от неё.
Вера во всемогущество знаний и технологий — удел прошедшей эпохи модерна. Если раньше учёным удавалось представить своё мнение как эталонное, подавив остальные, то нынешняя либерализация наделила каждого своим мнением, и, в результате, отношение к знаниям и технологиям не избежало усиливающегося скепсиса, не доверяющего, к примеру, заявлениям о безопасности (генно-модифицированных культур, АЭС или мини-чёрных дыр в коллайдере). Однако не стоит думать, что отсутствие такой веры помешает прогрессу — технологии смогут бесконечно просачиваться из тех областей, о которых обыватель не догадывается или считает безопасными.
— Признавая этот тотальный контроль и идя от обратного, получается, что мечта человека, мера его человечности и его конечное предназначение — свобода?
Мне видится, что это своего рода путь отшельника — уход от всех политических, идеологических, экономических, информационных и социальных рычагов давления куда-то в глухой сибирский лес, своего рода дауншифтинг или идейное монашество?
— Не совсем так. Свобода — это фикция, причём в самом прямом смысле. Если мы рассмотрим популярное разделение на «свобода от» и «свобода для», то заметим нечто общее для обоих вариантов, подразумевающее отрицание неких преград. А отрицание, в отличие от утверждения, фиктивно (кстати, человеческое бессознательное не может представить отрицания, поэтому при гипнозе стараются не использовать частицу «не»).
Теперь обратим внимание на разницу между вариантами, и заметим, что во втором из них («свобода для») есть некий конструктивный посыл, однако точнее он передаётся не фиктивной «свободой», а конкретными «деланием», «задачей», «заданием», «предназначением».
Так в чём же суть проблемы? В том, что устройство человека (а мы помним, что человек это не данность, а задание) плохо совпадает с устройством мира, в котором он оказывается, и человек не может осуществить это своё задание. Не столь важно, подлинное ли это несовпадение или кажущееся — раз оно воспринимается как существующее, этого достаточно для проблематизации.
Разумеется, есть разного рода компромиссы с так называемой реальностью, прекрасно работает механизм вытеснения (т.е. многие люди вообще этого не ощущают), некоторые спешат объявить проблему решённой и т.п., но всё это имеет отношение уже не к онтологии, не к гносеологии, а к банальной психологии. Психология же есть своего рода ИТ-индустрия в отношении человека, а точнее — предельно механистического человека-робота, призванная набором технических трюков погасить неудобный напор бессознательного.
Путь отшельника не есть решение, это лишь стремление создать среду, в которой остаются интерес, время и силы всматриваться в способы решения из древности. По сути это вопрос дистанций и границ, поэтому совсем не обязательно уходить в сибирский лес, если удастся выстроить нужные дистанции и границы прямо на месте.
Окончание этого интервью (в большей части про Open Source).
dev.by, 2014
