Налоговая реформа для ИТ-компаний. Кто выиграет, а кто потеряет03.07.2020 19:07

КОЛОНКА ЭКСПЕРТА

03.07.2020, Пт, 18:58, Мск

Сергей Нестерович

ИТ-предприниматель в сфере заказной разработки ПО и системной интеграции

Внезапные громкие протесты против налоговых льгот для компаний ИТ-сектора, раздавшиеся в ряде СМИ, заставили внимательнее присмотреться к тому, что же реально стоит за этой реформой, кто выступает за, а кто против.

У меня самого есть интересы в этой сфере ИТ-бизнеса. И сам факт того, что вопрос вообще был поставлен на повестку дня, я оценивал вполне доброжелательно. Как учит нас опыт российских реформ, от публичных деклараций до практической реализации государством любых послаблений должно пройти какое-то время. И можно было бы махнуть рукой и сказать — «ну, мол, посмотрим, что они там сделают, в итоге-то».

Но когда кто-то начинает выступать с критикой снижения налогов в самом начале разговора, не дожидаясь даже практических шагов, — это кажется необычным и привлекает внимание.

Сразу два выступления уважаемого Александра Чачавы в двух солидных изданиях — Forbes (с программной статьей) и The Bell (в качестве одного из спикеров) на одну и ту же тему, сделанные с интервалом в день, не могли быть просто совпадением. Впрочем, критически высказался не он один.

Попробуем разобраться, что так и что не так в начатой сейчас налоговой реформе, целью которой стало улучшение климата для ИТ-компаний в России.

Что предложило ИТ-компаниям государство

Нельзя сказать, что раньше государство для ИТ-компаний ничего не делало вообще. До сих пор льготы, хотя и были, но оказывались точечными — одинаковые по уровню налоговые послабления предоставлялись резидентам «Сколково», а также участникам Реестра аккредитованных организаций, осуществляющих деятельность в области информационных технологий, который велся Минцифрой. Льготникам снижалась ставка страховых взносов и предоставлялся ряд иных, менее существенных преференций. Само по себе попадание в «Сколково» или в реестр было ограничено рядом условий, основное из которых касалось численности персонала и уровня его зарплат. Чтобы считаться ИТ-компанией, нужно было держать в штате не менее 7 человек не менее 9 месяцев.

Кроме того, для разработчиков программного обеспечения до настоящего времени действует льгота, позволяющая продавать ПО без уплаты НДС. Но, в силу ряда практических причин, одни российские разработчики пользуются этой льготой, а другие — нет.

Предложенный Владимиром Путиным налоговый маневр оказался радикален. Президент предложил бессрочно снизить ставку налога на прибыль для ИТ-компаний с 20 до 3%, а также существенно сократить нагрузку на фонд оплаты труда, снизив ставку страховых взносов с 14% до 7,6%.

Что по данному вопросу думает ИТ-отрасль — вполне очевидно. Снижению налогов люди, конечно, радуются, но задаются вопросом о том, коснется ли оно их самих. Пример типичной, взвешенной реакции — Вячеслав Макаров, акционер и бывший топ-менеджер гиганта мировой игровой индустрии Wargaming, в настоящее время занимающийся собственными проектами в той же сфере:

«Налоговые изменения в сфере ИТ, анонсированные президентом, я оцениваю положительно. Ряд деталей, конечно, весьма важен. Как именно в дальнейшем будет определяться принадлежность к ИТ-компаниям, войдут ли туда только разработчики программного обеспечения, или будут включены и разработчики железа. Существенными могут оказаться пока не озвученные детали реформы, нам их еще предстоит увидеть. Очевидно, не следует ожидать, что изменения будут быстрыми, — для компании, уже структурировавшей свой бизнес в удобных налоговых гаванях, будет сложно, а зачастую и невозможно развернуть это решение в обратном направлении, по крайней мере — в краткосрочной перспективе. Думаю, изменения стимулируют остаться в России компании, которые уже были готовы к переезду, но еще не совершили его. И, конечно, они ускорят рост небольшого ИТ-бизнеса, дав ему больше ресурсов и возможностей».

Правительство же не просто детализовало предложения Путина, но и расширило их. По данным «Ведомостей», глава кабмина Михаил Мишустин предложил отменить НДС с рекламы разработок и софта на иностранных цифровых площадках и дать разработчикам программного обеспечения возможность получать специальные субсидии. Все изменения планируется сделать бессрочными, а претендовать на них смогут все российские ИТ-компании, у которых не менее 90% доходов приходится на продажу софта и услуги по его разработке, внедрению и поддержке. Эта формулировка достаточно важна — речь идет либо о том, что компании будут подпадать под льготу на основании собственного заявления и/или официальных кодов ОКВЭД, либо, как минимум, о том, что вход в реестр российских разработчиков будет организационно облегчен.

Ну что же, предложение дружбы ИТ-шникам со стороны президента и правительства выглядит достаточно убедительным. Известно, что многие разработчики софта в последние годы были вынуждены выстраивать взаимоотношения с сотрудниками на основе всякого рода дурных оптимизаций — то через ИП делать выплаты, то через статус самозанятых.

Зачастую эти схемы сводились к упрощенным формам обналичивания средств и серых выплат. Но с каждым годом такой подход становился для по-настоящему качественных специалистов все более сомнительным, так как создавал проблемы во взаимоотношениях с банками при получении кредитов. Попробуй оформи ипотеку молодой семье, если ты в качестве места работы указываешь самозанятость или вообще не можешь указать ничего конкретного.

Снижение фактической налоговой нагрузки при оплате официально трудоустроенного персонала до 20,6% (13% НДФЛ + 7,6 страховые выплаты) — это реально щедрое для ИТ-компаний предложение со стороны государства. Ведь фонд оплаты труда для них по мере роста масштаба деятельности становится основным производственным расходом.

Природа решительного протеста

Что же вызвало критику? И следует ли считать, что проблемы, озвученные и господином Чачавой, и рядом других спикеров, выступивших в The Bell, распространяются на сколько-нибудь значимую часть российской индустрии ИТ, или же речь идет о проблемах какого-то иного сектора экономики?

Первая из их претензий заявляется вполне открыто, тот же The Bell указал на предложение Минцифры о порядке компенсации выпадающих в связи с реформой доходов бюджета за счет возврата практики взимания НДС при продаже софта. Чиновники министерства придумали вернуть обязательную уплату НДС при продаже программного обеспечения. При этом компенсировать удорожание программного обеспечения, входящего в реестр отечественного ПО, они предлагают специальными субсидиями.

Смысл этого маневра, по сути, сводится к тому, что размен НДС на субсидии и льготы по сборам с фонда оплаты труда касается только российских компаний, а значит, их, фактически, будут субсидировать за счет НДС, который пользователи будут платить за иностранные лицензии. По мнению зампреда комитета Российского союза промышленников и предпринимателей Анатолия Семенова, которое приводит «Коммерсантъ», «здесь могут быть правовые риски: такой подход напоминает запрещенную ВТО дискриминацию по национальному признаку». Хотелось бы напомнить, что правовой механизм разрешения споров ВТО с прошлого года не работает, так как США парализовали выборы арбитров этой организации и перспективы разрешения этой проблемы, по крайней мере, в период президентства Дональда Трампа, нулевые, да и после, мягко скажем, сомнительны.

Выступала ли РСПП каким-либо образом в поддержку дискриминированной в США по национальному признаку «Лаборатории Касперского», которую американские власти административными методами фактически выкинули с местного рынка? Очень хочется, чтобы РСПП в этой части больше ориентировалась на поддержку интересов российских разработчиков софта. Еще в период вступления России в ВТО председатель РСПП господин Шохин неоднократно высказывался о ней критически. РСПП находится в курсе проблематики ВТО, так что было бы логично услышать от представителя этого союза слова поддержки реформы, а не сомнения о теоретических проблемах, которые еще не наступили, да, быть может, и никогда не наступят.

Не буду напоминать о том, что те же США плевать хотели на правила ВТО, когда пинком вышвырнули со своего рынка Huawei и развернули среди своих союзников беспрецедентную кампанию по атаке на эту фирму. Казалось бы, это все должно бы отечественных борцов за всемирную справедливость чему-то научить, но уроки все не впрок.

Как бы то ни было, положение дел, при котором российские разработчики ПО частично субсидируются за счет западных, невозможно назвать однозначно плохим и несправедливым, по крайней мере, в перспективе нескольких ближайших лет. Российская экономика испытывает системные проблемы из-за политических санкций, введенных западными странами вопреки правилам ВТО. Российские разработчики софта эти проблемы разделяют вместе с другими отраслями. Если правительство нашло способ хотя бы частично исправить эту несправедливость — так его хвалить, а не ругать надо.

Да, действительно, стоимость программного обеспечения вырастет и у тех российских компаний, которые выпускают софт, не входящий в официальный реестр, а их — подавляющее большинство. Однако здесь перепутаны причина и следствие. До сих пор в реестр было включено не особенно много отечественных программ, и прежде всего потому, что присутствие в нем не давало разработчикам ничего, кроме преференций при госзакупках. А ведь в них участвуют вовсе не все производители ПО. Коль скоро попадание в реестр даст возможность получать субсидии в компенсацию НДС, вопрос должен стоять о том, чтобы облегчить процедуру включения в него более широкого круга участников рынка, а не о том, что субсидии бесполезны и ими никто не воспользуется.

»Даже если каким-то компаниям НДС будут компенсировать, пойдут на это немногие, — заявляет на страницах The Bell Александр Чачава. — Что такое госсубсидии? Это государственные деньги, где каждый платеж должен иметь цель и по которому надо отчитываться. Нет гарантий, что через два года мы не увидим каких-то руководителей в наручниках, потому что они как-то не так отчитаются по этой субсидии. Думаю, что многие откажутся ее получать просто на всякий случай».

Соображение можно было бы считать резонным, если бы мы хотя бы видели законодательный механизм реализации подобных компенсаций. Однако пока такого механизма нет, саму методу рассуждения можно отнести к худшим образцам «оппозиционного полемизма» — «власти всегда обманут», — рассуждают подобные «оппозиционеры» и дальше следуют слова о безнадежности политического режима и отсутствии возможности с ним как-то договориться. Однако мы же не политику тут обсуждаем. В конце концов, в стране сотни тысяч компаний, которые платят НДС и принимают его к зачету. Очевидным образом государство нашло способ обеспечить возврат денег бизнесу, и прием НДС к зачету не означает автоматической посадки директора. Странно было бы думать, что государство, объявляя аналогичные по функции механизмы компенсации затрат айтишникам, на самом деле готовит фронт работ для их массовой посадки.

Даже режим Александра Лукашенко, во многих отношениях более жесткий, чем российский, как-то не срывается на массовые репрессии против ИТ-компаний, пользующихся местными льготами. Почему вдруг Россия должна? Да и среди руководства действующих компаний-резидентов «Сколково», среди иных компаний, получающих те или иные субсидии и гранты от государства, массовых посадок что-то не наблюдается. Можно было бы считать, что Александр Анатольевич несколько увлекся тут, но обратимся к программной статье в Forbes, в которой он шире раскрывает свои взгляды:

«Во-первых, рынок софта, с точки зрения профессиональных участников рынка, не совсем то (даже, скорее, совсем не то), что думает о нем государство. Например, не все просто с критериями для поставщиков ПО, которые могут претендовать на льготы. Моделей получения доходов от софта очень много (SaaS, встроенная реклама, freemium, различные комплексные решения — «железо» и ПО, пр.), и под существующее требование «маневра» о том, что 90% выручки бизнеса должно приходиться на продажу прав на ПО, в чистом виде попадает не так много компаний».

Отмечу, что Александр Чачава тут несколько лукавит с формулировкой — требование маневра официально еще не сформулировано, но в распространенной «Ведомостями» версии предложений правительства речь идет о том, что «не менее 90% доходов приходится на продажу софта и услуги по его разработке, внедрению и поддержке».

И SaaS и freemium прекрасно попадают в это определение, необходимые (если конкретной компании они необходимы) корректировки лицензионного соглашения сумеет выполнить любой грамотный в этой сфере корпоративный юрист.

Да, не буду спорить с тем, что правительству было бы неплохо поддержать и российских разработчиков «железа». Но это — отдельный вопрос и отдельное направление работы, которое Минцифре придется проходить совместно с Минпромторгом, и, увы, не так быстро, как с софтом. Однако говорить о том, что налоги для разработчиков софта повысились по той причине, что льготы не предоставлены тем компаниям, у которых существенный источник прибыли — продажи «железа»  — несколько опрометчиво.

Следующий аргумент господина Чачавы оригинальным образом запутывает суть вопроса:

«Теперь по поводу НДС. На рынке есть мнение, что отмена льготы по НДС полезна для российских компаний, поскольку зарубежные поставщики сейчас тоже пользуются этой льготой, что, по мнению сторонников этого мнения, является ошибкой. Но это отнюдь не ошибка: просто не должно быть такого, чтобы некоторое ПО продавалось с НДС, а некоторое  — без. Кстати, подобное положение дел противоречило бы, помимо прочего, принципам ВТО».

Казалось бы, господин Александр Чачава протестует своим высказыванием против отмены льготы по НДС. Но нет, ведь именно такое положение дел, когда для продажи ПО по выбору продавца НДС либо включается в счет, либо нет, мы имеем сейчас. И именно предложенная Минцифрой корректировка и приведет, номинально, к желаемому Александром Анатольевичем результату, но он почему-то этим заранее недоволен.

На нулевую ценность следования «принципам ВТО» в данном вопросе я указывал ранее. Механизм разрешения споров этой организации устроен таким образом, что беспокоиться о нем нужно будет только тогда, когда заинтересованные иностранные компании вынудят свои правительства проводить антидемпинговое разбирательство в рамках данной организации. Даже если восставшие BLM-массы завтра свергнут Трампа и от восторга все же позволят ВТО выбрать арбитров, разблокировав ее работу, то вероятность начала подобного разбирательства, тем не менее, окажется равной приблизительно нулю. Сравнивая объемы американского ИТ-сектора и российского, в обстоятельствах 2020 г. мы, будем уж честны с самими собой, видим соотношение слона и болонки. Слоны не подают на болонок в суд. Они их не замечают. Тогда, и только тогда, когда российские производители ПО начнут составлять в мировом масштабе существенную конкурентную угрозу — американским и европейским, — тогда такие споры будут вероятны.

До наступления же этого восхитительного момента представителям российского ИТ-бизнеса не стоит пытаться быть святее Папы Римского и бороться за «равные условия» для иностранных компаний, у которых в силу объективного странового преимущества они и так сейчас лучше, чем у российских.

Замечу вот еще что. Субсидии через реестр не распространятся на заказную разработку софта, потому что такой софт не мог бы в реестр попасть. Казалось бы — удар по отечественным производителям, находящимся в этом секторе рынка. На самом деле — нет. Именно для такого типа программного обеспечения, — того, что делается на заказ, — разработчики, в основном, вынуждены платить НДС и сейчас. Заказным разработчикам от отмены льготы по неуплате НДС ни холодно, ни жарко, а вот от льгот по страховым взносам они явно выигрывают. Но об этом господин Чачава молчит. Возможно, проблемы подобных компаний находятся просто вне сферы его внимания.

«Подсчет показывает, что в результате маневра госбюджет может получить от отрасли большеденег, чем получает сейчас. Иными словами, налоговая нагрузка на ИТ-компании по факту возрастет», — читаем мы дальше в статье Чачавы со ссылкой на расчеты той же Минцифры.

И почему же она возрастет?

Оставаясь в рамках логики и здравого смысла, невозможно согласиться с такой оценкой по причине, указанной выше, — господин Чачава мановением руки складывает иностранные и российские компании в одну корзину. Сам же приводит и цифры:

«Так, по оценкам некоторых ведомств (расчеты есть в распоряжении редакции. — прим. Forbes), дополнительные сборы от отмены льготы по НДС на ПО составят около 42,5 млрд рублей в год, а выпадающие доходы от снижения налогов на ФОТ в следующем году и до конца льготного периода будут на уровне 35 млрд рублей», — сообщает нам он.

Между тем, по состоянию на июль 2019 года доля иностранного софта на российском рынке составляла 80%. Возьмем эту же самую цифру 42,5 млрд рублей и поделим на две части. Если исходить из того, что пропорция иностранного и российского софта на отечественном рынке сохраняется, то 80% этой суммы — 34 млрд рублей, будут изъяты у иностранных производителей ПО, в том числе у компаний-монополистов или полумонополистов в своих секторах рынка, тех же Microsoft и Oracle. И только 8,5 млрд потеряют отечественные разработчики, которые, однако, получат 35 млрд рублей от снижения страховых выплат. И это мы еще не учитываем, что они могут претендовать на целевые субсидии, предназначенные на компенсации той же потери в 8,5 млрд.

Похоже, этот размен заденет только тех, кто заинтересован в импорте ПО в Россию и, соответственно, в дальнейшем вывозе капитала, а вовсе не в развитии отечественного производства программного обеспечения.

Некоторое подтверждение этому мы находим в финале статьи, где Чачава патетически восклицает: «И не нужно трогать НДС и налог на прибыль — это приведет лишь к усилению нагрузки на бизнес, сложностям с администрированием и неравенству условий работы для различных типов компаний».

Каким образом уменьшение налога на прибыль может привести к усилению нагрузки на бизнес? Да только одним.

25 марта Владимир Путин в своем обращении к нации в связи с коронавирусом заявил, что все выплаты дивидендных доходов в офшоры должны облагаться налогом в 15%. Если партнеры по соглашениям об избежании двойного налогообложения не согласятся с этим, Россия из них выйдет, предупредил президент. С тех пор Россия уже начала этот процесс с Кипром и Мальтой, уведомив эти страны о своем желании отменить все льготы по налогам на дивиденды и проценты для граждан России. Таким способом российские власти стараются уменьшить привлекательность других юрисдикций для российского бизнеса, стимулируя российский бизнес оставаться в России.

Другими словами, выходит, что российские компании будут платить на 12% меньше налога с дивидендов, чем кипрские холдинговые компании, получающие прибыль от российских дочек. Это, конечно, серьезный удар в конкурентной борьбе, так как на недоплаченную сумму фактически снизятся накладные расходы у тех, кто целиком остался в России. Он владельцам холдингов со штаб-квартирами за рубежом может оказаться весьма неприятен.

Вот и разгорается борьба за то, чтобы у соседа корова околела. Начав за здравие про то, что, мол, «нагрузка увеличится», в конце пламенного выступления господин Чачава кончил за упокой, потребовав не уменьшать российский налог на прибыль. Впрочем, если у кого-то центр прибыли находится на Кипре, а центр выполнения работ и, соответственно, затрат, — в России, — его эмоциональный пафос в связи с налоговой реформой для ИТ становится понятным.

Если же рассмотреть внимательнее некоторые бизнес-практики автора статьи, возникает ощущение, что подобный поворот темы — не случаен. О передовой инновационной технологии HR-Grid, широко применявшейся компанией Чачавы LETА в своей деятельности, в сети найдется не так много упоминаний. Однако, те, что есть, заставляют думать о том, что ставку при выполнении подрядных проектов LETА делает на выполнение услуг путем перепродажи труда сотрудников ИТ-отделов сторонних организаций. С теми заключаются договора и налоговые вопросы в части ФОТ и те же страховые выплаты оказываются уже не вопросом LETА, а вопросом контрагентов этой компании. Я не имею в виду, что это само по себе чем-то ужасно или возмутительно. Вполне понятная бизнес-практика.

Но, очевидным образом, при практической реализации налоговой реформы LETА частично утеряет свое рыночной преимущество, достигаемое за счет подобной схемы найма персонала, если она еще ей пользуется.

Не стану также спорить — возможно, холдингу господина Чачавы и налог на прибыль малоактуален и снижение страховых взносов не так горит, хотя 47 млн рублей налога на прибыль, уплаченные в 2018 г. одной из его компаний («Исет Софтвеа»), вроде бы вопиют о снижении ставки. Правда, кажется, этот крупнейший налогоплательщик из группы Чачавы, занят… как раз распространением в России иностранного антивируса ESET Nod32. Центр разработки ESET находится в Братиславе и российская компания никак не может претендовать ни на какие льготы по страховым взносам — программистов в штате для этого явно недостаточно. А объем официальной прибыли у «Исет софтвеа» превышает суммарную прибыль всех остальных компаний, принадлежащих моему оппоненту. Какое же, однако, случайное, но красноречивое совпадение.

Не буду продолжать дальше эту линию разговора — и так все тут уже ясно и с выводами, и с мотивами «решительного протеста». Он имеет вполне понятную природу, но его не следует принимать за консолидированный голос отрасли.

Чем объяснить антироссийские позиции в ИТ

Посетую, впрочем, на то, что в статьях Forbes и The Bell вроде бы заявляется разочарованный реформой стон российских ИТ-шников, а на поверку мы видим борьбу за права иностранных софтверных компаний со ссылками на ВТО, да «плач Ярославны» о том, что у российских компаний будет преимущество перед иностранными в части налогообложения дивидендов. Думаем, человек софт разрабатывает и за державу болеет — обнаруживается, что он — венчурный инвестор в иностранные, по преимуществу, компании, импортер иностранных программных продуктов, а не непосредственный разработчик софта.

Неудобная какая-то путаница выходит, право слово.

The Bell также цитирует уже совершенно реального представителя индустрии разработки ПО — основателя Nival Сергея Орловского.

«В России сложилась дикая ситуация: вести ИТ-бизнес внутри страны, не уезжая, оказалось просто невыгодно, соглашается другой предприниматель, также уехавший из страны. Вот как это выглядело на цифрах: на Кипре налог на прибыль для разработчиков ПО составлял 2,5%, а налог на дивиденды — 0%. В России налог на прибыль — 20%, плюс НДФЛ — 13%. Учредитель бизнеса в России также должен платить налог на дивиденды — 13%, но если он вместе с бизнесом уезжает из России на Кипр — ставка снижается до 5% благодаря пока еще действующему соглашению об избежании двойного налогообложения».

Не буду спорить с Орловским напрямую — он реально понимает о чем говорит, но… буквально за три дня до обсуждаемой статьи то же The Bell опубликовал материал о том, что Путин предложил вполне радикальное решение этой проблемы  — замену сложно организованного налогообложения физических лиц — владельцев иностранных компаний на фиксированную ставку 5 млн рублей в год. Сумма большая, и я не готов считать деньги в карманах того же Орловского, но, хотя бы как о вполне полезной возможности, доступной для владельца компании-гиганта, можно было бы сказать. Иначе освещение вопроса получается слишком уж однобоким. И ведь журналисты The Bell заведомо знали об этой новации. Механизм выглядит работоспособным, странно не упомянуть его, критикуя реформу именно за ту проблему, на решение которой этот механизм направлен.

Вывод из всего написанного можно сделать, пожалуй, только такой, что для абсолютного большинства представителей российской софтверной индустрии никаких серьезных недостатков в предложении правительства о льготах все же нет.

Перераспределение финансовых потоков и доли рынка между российскими разработчиками и импортерами иностранных продуктов — дело вполне разумное, а встретив подобные попытки громкой критики от «имени индустрии», следует в первую очередь смотреть на то, чем реально занят в своих делах критик. Очень полезно для понимания пружин и механизмов, знаете ли…

Полный текст статьи читайте на CNews