Посмотрел новый российский боевик «Последний ронин». Это была большая ошибка
На этой неделе в прокат вышел российский фильм «Последний ронин», который на первый взгляд обещал стать важным событием для отечественного кино. Трейлер сулил мрачную атмосферу постапокалипсиса, эффектные драки, харизматичного сурового главного героя в исполнении Юрия Колокольникова и что-то действительно эпичное.
Казалось, зрителей ждёт качественный постапокалиптический экшен с отсылками к культовым фильмам и играми. Это должно было стать ответом российской индустрии на «Безумного Макса», Fallout и даже The Last of Us.
Однако, на деле оказалось, что «наши ожидания — наши проблемы», мы увидели хаотичную и затянутую ленту, собранную из фрагментов чужих идей. Мы уже посмотрели это кино и… ужаснулись.
Сюжет: клише на выжженной земле
О чем фильм: после глобальной катастрофы мир превратился в пустыню, где единственной валютой стали патроны. Одинокий странник Ронин, вооруженный катаной и пистолетом без патронов, соглашается сопровождать подростка Марию к загадочной стене.
Несмотря, что сюжет пусть и звучит заезженно, история могла стать захватывающим роуд-муви в постапокалиптическом мире, где разрушенная цивилизация становится идеальным фоном для личных историй героев. Казалось бы, завязка фильма убедительна для того, чтобы погрузить зрителя в эмоциональное путешествие героев, их развитие, сложные моральные выборы и борьбу с внешними и внутренними демонами.
Плюс концепция выживания в условиях, где патроны стали валютой, а кланы бандитов, роботы и каннибалы — реальной угрозой, открывает простор для свежих идей. Но режиссер и сценарист выбрал другой подход, который называется «copy-paste». О нем чуть позже.
Вся история превращается в череду банальных и плохо связанных эпизодов. Вместо того чтобы дать зрителю прочувствовать историю, фильм просто проговаривает её. Многие важные моменты — прошлое Ронина, его связь с отцом, мотивация Марии — остаются либо нераскрытыми, либо звучат как сухие пересказы.
Например, Ронин рассказывает Марии об устройстве мира в стиле лектора, а не через действия и визуальные элементы. Это не только сбивает темп, но и создаёт ощущение, что перед нами не фильм, а радиоспектакль с минимальными визуальными усилиями.
Само путешествие, которое могло бы стать сердцем истории, лишено драматизма.
Герои перемещаются из одной локации в другую, словно переходя из уровня в уровень в компьютерной игре. Каннибалы? Устраним. Роботы? Будем осторожны. Бандиты? Сразимся.
Вместо того чтобы раскрывать характеры через столкновения с опасностями, фильм просто добавляет эпизоды для галочки. К сожалению, вместо роуд-муви с глубокой историей мы получили набор случайных сцен, которые едва связывает общий сюжет.
Коллекция взаимствований: лоскутное одеяло чужих идей
Представьте себе сценарий, который словно создан из бесчисленных лоскутов других фильмов и игр. Каждая сцена, каждый диалог — это не новое произведение, а компиляция заимствованных идей. Герои не столько путешествуют по пустоши, сколько скачут из одной чужой истории в другую, меняя лишь декорации.
Фильм выглядит как сборник отсылок, не объединённых общей идеей или собственным стилем.
Вот лишь некоторые из «позаимствованных» моментов:
• »Безумный Макс»: атмосфера пустоши с мародёрами и бандитами, которые, похоже, не боятся радиации, но одержимы костюмированным шоу в стиле апокалипсиса
• The Last of Us: грубоватый одиночка и язвительная девочка-подросток проходят через опасности, сталкиваются с каннибалами и постепенно начинают напоминать дисфункциональную семью
• Fallout: антураж мира, где патроны стали валютой, а люди держатся кланами, будто из вышедших из убежища
• Counter-Strike: злодей с золотым автоматом — выглядит как недоразумение, будто кто-то вставил персонажа из Dust2 с «Золотой Арабеской»
• »Дорога»: сцена с каннибалами, которые в классической «Дороге» выглядят по-настоящему жутко, здесь теряет свою мощь. Вместо этого мы видим плохо освещённую массовку, топчущуюся в хаосе. Хотели шокировать, но получилось нелепо.
• »Игра престолов»: противный кривляющийся злодей-блондин с короной на голове сидит на троне из автоматов. Ну просто рука-лицо
• Фильмы с Ван Даммом: утренние тренировки Ронина с катаной под лучами восходящего солнца напоминают культовые сцены с растяжками и боевыми приёмами из боевиков 90-х. В такие моменты герою явно не хватает фирменного удара с разворота
• »Потрошители»: драка в узком коридоре, снятая как дешёвая копия, где катана работает лучше любой пули
• »Крикуны»: странные роботы, которые больше напоминают дань уважения жутким машинам из этого научно-фантастического триллера, но без их леденящего реализма. Зато с плохой компьютерной графикой
• »Шестиструнный самурай» и »Книга Илая»: странник с оружием и философским взглядом на жизнь
Продолжать перечислять можно долго, но становится очевидно, что превратить этот хаотичный набор отсылок в цельное произведение оказалось задачей, с которой режиссёр-дебютант не справился.
Оператор-карлик — это неудобно
Операторская работа в «Последнем ронине» заслуживает отдельного разговора — и, возможно, отдельного исследования. Если бы вручали премии за самые странные и неудобные ракурсы, этот фильм точно оказался бы в финале. Камера здесь либо стоит на коленях, либо лежит на полу, будто оператор не выдержал напряжённого графика съёмок и решил снимать мир так, как его видят малые дети и бездомные собаки.
Вместо того чтобы добавить динамики или размаха сценам, фильм почти полностью игнорирует использование дронов или панорамных съёмок. Забудьте о широких кадрах, передающих величие пустошей или масштабности путешествия.
Очень странная ничем неоправданная манера съемки, которая портит и без того плохое впечатление от этого фильма.
Провинциальная актерская игра — это неприятно
Актёрская игра в «Последнем ронине» — это отдельный вид искусства. Искусство непредсказуемости. Юрий Колокольников, играющий Ронина, пытается создать образ угрюмого и таинственного героя. И хотя его мрачный взгляд и тихие реплики местами работают, весь фильм он словно ходит с табличкой: «Я здесь только для постера». Эмоции? Минимум. Химия с партнёршей? Отсутствует. Кажется, что его персонаж больше любит свою катану, чем людей вокруг.
Диана Енакаева, сыгравшая подростка Марию, даёт зрителям прямо противоположный опыт. Она либо недоигрывает, превращаясь в абсолютно безразличного наблюдателя, либо переигрывает так, что хочется выключить звук. Её крики, истерики и драматичные паузы — это не актёрская игра, а ролевая игра школьного театра. Особенно ярко это проявляется в ключевых моментах, где зритель должен сопереживать героине, но вместо этого испытывает стыд за персонажа.
И, конечно, главный злодей в исполнении Даниила Воробьёва. Его пафосные речи на французском, гротескные ужимки и нелепые позы — это больше напоминает не злодея, а героя комедийного шоу.
Начальная сцена с участием Тихона Жизневского — отдельное недоразумение. Актёр появляется в кадре буквально на пять минут, но при этом его крупно ставят на рекламные постеры, будто он одна из ключевых звёзд фильма. Это странное маркетинговое решение, создающее ложные ожидания. Вместо полноценного персонажа мы видим эпизодического героя, который не играет никакой роли в сюжете.
В итоге актёрский ансамбль фильма выглядит так, будто каждый играет в своём собственном стиле: Колокольников изображает суровую статую, Енакаева тренируется на роль в школьной пьесе, а Воробьёв наслаждается клоунадой. И никакой режиссёрский замысел не смог объединить это в единое целое.
Про остальных персонажей даже говорить нечего. Это просто нелепая массовка в нелепых костюмах.
Костюмер открыл не тот шкаф
Постапокалипсис — это жанр, который сам по себе обещает захватывающую атмосферу. Разрушенные города, суровые пейзажи, битва за выживание, где каждый ресурс на вес золота. Но в «Последнем ронине» эта атмосфера вместо погружения вызывает больше вопросов.
Кожаные плащ и куртка героев — это отдельный элемент «атмосферы» фильма, который вызывает больше вопросов, чем восхищения. Вместо потрёпанной одежды, которую можно ожидать в условиях ядерной пустоши, герои щеголяют в совершенно чистых нарядах. Эти плащи не носят следов ни песчаных бурь, ни крови, ни хотя бы небольших повреждений, которые неизбежны в мире, где опасность подстерегает на каждом шагу.
Костюм главного героя, например, выглядит так, будто его специально заказали у люксового дизайнера для фотосессии, а не для выживания в пустоши. Где он нашёл эту одежду? Почему она в таком состоянии? И самое главное — зачем? Вместо того чтобы подчёркивать суровость и практичность, такие наряды делают героев похожими на участников модного шоу, случайно оказавшихся в постапокалипсисе.
Костюмы рейдеров тоже вызывают улыбку. Вместо практичной одежды, приспособленной к выживанию, они носят что-то вроде «лучших нарядов для косплея на постъядерной ярмарке». Эти костюмы больше кричат «смотрите, мы стильные», чем «мы суровые выживальщики». В итоге даже самые жестокие бандиты выглядят больше как участники ролевого фестиваля, чем как реальная угроза.
Этот странный акцент на чистоте и стиле одежды полностью рушит погружение. Вместо грязи, пота и рваных тканей, которые могли бы подчеркнуть реализм мира, мы видим костюмы, которые смотрятся как неуместные театральные реквизиты.
Мертвый мир без ответов
Постапокалиптический мир фильма больше похож на дешёвые декорации, чем на полноценную вселенную. Локации однообразны, детали отсутствуют, а логика выживания не просто хромает — она вообще ушла в отпуск. Где живут люди? Что они едят? Как выживают? Эти вопросы остаются без ответа, потому что режиссёр и сценарист просто не удосужился их проработать.
Главный элемент постапокалипсиса — это сам мир, который должен быть живым, пусть и разрушенным. В «Последнем ронине» пустошь выглядит однообразно и безжизненно. Никаких остатков цивилизации, кроме пары ржавых машин, никаких деталей, которые рассказали бы историю этого мира. Это могло бы быть эпичным фоном для драмы, но вместо этого оно выглядит как случайная локация, выбранная ради экономии бюджета.
В итоге атмосфера фильма вместо погружения создаёт ощущение искусственности. Чистые костюмы, нелепые рейдеры, отсутствие логики в устройстве мира — всё это разрушает иллюзию постапокалипсиса. Кажется, что герои просто прогуливаются по декорациям, которые забыли оживить деталями и здравым смыслом.
Пропускаем даже на торрентах
«Последний ронин» — это фильм, который пытается казаться больше, чем он есть на самом деле.
В нём чувствуется амбиция создать что-то масштабное, эпичное и по-настоящему значимое для российского кинематографа. Но, к сожалению, все эти амбиции утонули в море банальностей, заимствований и откровенно слабой реализации.
Актёрский ансамбль не спасает фильм, а скорее усугубляет его проблемы. Юрий Колокольников делает всё, что может, но даже его усилий недостаточно, чтобы вдохнуть жизнь в своего персонажа. Диана Енакаева разрывается между недоигрыванием и переигрыванием, а злодей в исполнении Даниила Воробьёва настолько кривляется, что превращает затянутые финальные сцены в пародию. Его смерть ждут буквально все, от зрителей до других персонажей в кадре.
Но самая большая проблема фильма — его абсолютная вторичность. Это не история, а калейдоскоп заимствований, слепленных в нелогичный и несвязный сюжет. Здесь есть отсылки ко всему и это выглядит странно и нелепо. Ради чего все это? Это лента без души, стиля и идей, которая собирает воедино всё, что можно найти в жанре. Вместо реверанса классике зритель получил лишь пародию на всё сразу.
Всё это похоже на финальный экзамен, где студент выбрал тему «постапокалипсис», но вместо оригинальной идеи просто склеил нарезку из чужих работ. Локации, герои, оружие — всё выглядит как реферат наспех собранный в последнюю ночь, без понимания, как сделать из этого цельное произведение.
Если вы хотите погрузиться в атмосферу постъядерной пустоши, лучше пересмотрите «Безумного Макса» или сыграйте в Fallout. «Последний ронин» — это пустая трата времени, которую даже в жанре трэша сложно назвать стоящей.
