Давид Летелье: художник, превращающий звук в движение05.05.2022 19:33

Перед нами Давид Летелье, француз, живущий и работающий в Берлине, мастер звуковой архитектуры. Если набрать его фамилию в поисковой системе, автоматически выпадет предложение: «Возможно, вы искали Kangding Ray». Потому что Кангдинг Рай — «второе я» француза, под этим именем он записывает электронную музыку, компилирует диджейские сеты и в среднем раз в неделю выступает с живыми концертами. График выглядит весомо: Берлин, Рим, Париж, Мельбурн, Сидней, многочисленные фестивали в Испании, Греции, Великобритании. Скажите, Давид, а когда вы вообще находите время для кинетики?

Впрочем, по образованию Летелье — именно архитектор. Он последовательно учился в университетах в Ренне и Берлине, есть несколько зданий, возведённых по его проектам –, но малые, скульптурные формы привлекали его много больше. Возможно, поэтому он перебрался в Берлин, где, во-первых, по его признанию, «электронная музыка играла из каждого утюга», а во-вторых, минималистическое искусство было возведено в иконический ранг. Французская лирика осталась позади, начался немецкий период.

После того как Ингмар Бергман снял фильм «Шепоты и крики», все время хочется использовать аллюзию на это название. «Плоскости и звуки» — это то, как в духе Бергмана можно охарактеризовать творчество Давида Летелье.

Вот, например, Tessel, по словам художника, «кинетическая инсталляция, анализирующая взаимоотношения звука и пространства». Tessel представляет собой плоскость размерами 4×2 м, аккуратно разбитую на 40 треугольников методом тесселяции (откуда и пошло название скульптуры). Тесселяция — это термин, широко распространенный в области компьютерной графики, возможность разделения текстуры на ряд объектов, совокупность которых максимально приближается к исходному материалу. Чем мельче объекты, тем реалистичнее нам кажется изображение — особенно это заметно в компьютерных играх при сравнении стареньких Doom и сверхсовременных гиперреалистичных 3D-шутеров.

После тесселяции Летелье оборудовал 12 треугольников крошечными электродвигателями, а другие восемь — синтезаторами звука. Двигатели волнообразно меняют форму плоскости, а синтезаторы считывают это изменение и генерируют соответствующий звук — низкий или высокий. Как мы помним, инсталляции другого звукового архитектора, швейцарца Зимуна («ПМ» № 9'2014), издавали размеренный шум. В звукоизвлечении Летелье чувствуется именно музыкальная подготовка — хаотичное жужжание синтезаторов тем не менее складывается в современную минималистическую мелодию — как раз такую, какая могла бы открывать новый диджейский микс на очередном концерте француза.

Многие работы Летелье построены по тому же принципу соотношения механической хореографии и звукового сопровождения, напрямую зависящего от движения скульптуры. К тому же Летелье серьезно «заморачивается» на математической составляющей работ. Например, схема тесселяции Tessel (простите за тавтологию) базируется на геометрических системах, разработанных современными американскими математиками Чарльзом Рэдиным и Джоном Конвеем, эта схема известна как pinwheel pattern и основана на равностороннем треугольнике как базовом элементе. Летелье стало интересно расширить паттерн Рэдина и Конвея в третье измерение.

Наконец, последний момент, который характеризует творчество француза на примере одной скульп­туры — Tessel. Мы задавали себе вопрос: как он все успевает? Дело в том, что Летелье, в отличие от многих коллег по цеху, не занимается скульптурой «от и до». Он полностью разрабатывает систему и изготавливает самые ответственные элементы, собирает механизм и следит за его установкой. Но отдельные части он заказывает, экономя на этом время. Над Tessel, помимо Летелье, работали специалисты бельгийской студии LAb[au], галереи MediaRuimte (Брюссель), а также лионский галерист Роже Татор. И получилось что-то действительно интересное.

Церковь Сан-Совер (можно перевести как «Святого Спаса», хотя в русской традиции такое сочетание не используется) в Кане, столице Нижней Нормандии, была построена в XIV—XVI веках и до 1802 года называлась Нотр-Дам-де-Фруа-Рю (то есть Собор Богоматери на Холодной улице).

А в 2012 году в церковь — по приглашению епархии — пришел Давид Летелье и придал средневековому величию новое звучание. В одном из помещений собора он создал сложную подвесную конструкцию — нечто вроде проволочного гамака, причем отдельные элементы этого «гамака» могли перемещаться друг относительно друга благодаря электроприводу. Здесь Летелье сыграл в первую очередь не на внешнем виде объекта и не на его звучании (хотя без звукового сопровождения не обошлось), а на тенях. Мы уже не раз рассказывали о скульпторах, работающих с тенями, но Летелье подошел к вопросу оригинальным образом и спроектировал систему, создающую подвижные темы-паттерны на колоннах церкви. Источниками света служат стрельчатые окна. Работа получила название Caten, и она символизирует противостояние вечного — каменной кладки XIV века — и эфемерного — временной проволочной инсталляции, отбрасываемых ею теней и звука. Название произошло от английского catenary, «цепная линия», но в то же время является игрой слов: это название города Caen с добавлением посередине стилизованной буквы t, напоминающей католический крест.

Звук, к слову, здесь тоже непростой. Он не зависит от движения скульптуры, в отличие от Tessel, но зато основывается на реальном первоисточнике, классическом церковном гимне Ut Queant Laxis, обращенном к Иоанну Крестителю: Ut queant laxis resonare fibris, Mira gestorum famuli tuorum, Solve polluti labii reatum, Sancte Iohannes. Это не просто церковные песнопения: гимн известен в первую очередь тем, что именно из его текста монах Гвидо Аретинский, величайший теоретик музыки и основоположник сольмизации, позаимствовал названия нот — ут, ре, ми, фа, соль, ля («ут» заменили на «до» позже, как и добавили «си» из последней строки того же гимна). Синтезаторы Летелье при каждом цикле движения скульптуры исполняют одну из четырех нот мелодии — до, ре, ми или фа.

Летелье умеет сочетать несочетаемое, скрещивать прошлое и будущее — так электронная музыка становится частью старинного храма, а технологии наполняют творение средневекового зодчего новым смыслом. В какой-то мере это сотрудничество двух архитекторов, разделенных вечностью длиной в 500 лет.

И, да, конечно, Летелье играет. Точнее, играет его вторая ипостась, Кангдинг Рай. Как ни странно, на официальном сайте Kangding Ray нет ни слова о скульп­турной стороне музыканта — это действительно две отдельные личности, сосуществующие в одном теле. Летелье-Рай специализируется в первую очередь на ремиксах — он работал с Battles, Беном Фростом, Dadub, Violetshaped, Mondkopf, ASC, Cassegrain и Иниго Кеннеди. Если ставить один клип Рая за другим, выявляется общий стиль: он любит низкие частоты, фоновую музыку, не режущую ухо, но скорее успокаивающую, независимо от ритма. Здесь чувствуется пересечение с его звуковой архитектурой — там тоже музыка не забивает пространство собой, а является частью окружающего мира, подобно тому, как колонна является деталью, подпирающей античный портик.

Первый альбом, выпущенный в 2006 году, Летелье назвал Stabil — в какой-то мере это отсылка к скульптурам-стабилям Александра Колдера. За ним последовали другие диски — Automne Fold (2008), Pruitt-Igoe (2010), Or (2011). Критики пишут, что с каждым диском музыкант все более спускается во тьму, все активнее давит на низкие частоты, все больше сливается с пространством. Впрочем, это просто поиск себя. «Темная клубная культура», написал один из критиков. В противоположность этому скульптурная составляющая Летелье очень даже светлая. Рядом с его работами становится спокойно и легко.

Мы подумали, что Давид правильно разграничивает свои музыкальную и скульптурную составляющие. Первая символизирует тьму, вторая — свет. А когда человек умеет разделять в себе эти стороны, он находится в состоянии внутренней гармонии. И у него получаются действительно интересные вещи.