«Я понял, что с чистой совестью могу пойти искать новый миллиард. Или десять»20.12.2017 11:21

Интервью с основателем и руководителем компании по созданию онлайн-касс «Эвотор» Андреем Романенко.

Дважды в месяц генеральный директор компании «Нетология-групп» и ведущий подкаста «Рунетология» Максим Спиридонов беседует с российскими предпринимателями в сфере цифровых технологий и интернета.

Редакция vc.ru публикует краткую версию интервью — о том, что и когда побудило Андрея Романенко окончательно оставить Qiwi, на чём и на ком зарабатывает «Эвотор», из каких соображений в компанию инвестировал «Сбербанк» и к чему приведёт конвергенция онлайна и офлайна в торговле.

О госте — Андрей Романенко

• Родился в 1979 году в Будапеште.
• В 2003 году окончил Международный независимый эколого-политический университет.
• На ИТ-рынке более 18 лет.
• Идеолог, сооснователь группы Qiwi. Член совета директоров более десяти российских компаний, в том числе ГК «Точка оплаты», «Кард Мастер», «Мультикасса», мобильного оператора Sim Sim.
• Акционер, основатель и генеральный директор компании «Эвотор», открытой в 2016 году.
• Соинвестор венчурных фондов Run Capital и AddVenture III.

Шесть лет назад в интервью «Рунетологии» ты произнёс: «Другого бизнеса, который будет стоить больше миллиарда [долларов] и который можно построить в ближайшие десять лет, я не вижу. Поэтому всё своё время посвящаю Qiwi». Ты покинул компанию раньше, поскольку что-то серьёзно изменилось? Возможно, планы были реализованы досрочно?

Через полтора года после нашей беседы, 3 мая 2013 года, компания получила свою первую оценку на уровне $1 млрд. К лету 2014 года, если мне не изменяет память, её капитализация достигла $3,6–3,8 млрд. Такого успеха мы не ожидали.

С тех пор много воды утекло и, главное, сильно изменился мир. Раньше что-то новое и большое в плане технологий приходило в нашу жизнь приблизительно раз в пять лет. Сегодня новые направления растут на глазах. Выйти на миллиард можно уже не за десять, а за пять лет. Или даже за три года. Поэтому я и занимаюсь новым проектом.

Ты перестал верить в Qiwi?

Нисколько. Я по-прежнему люблю компанию и общаюсь со всеми её партнёрами, сооснователями, топ-менеджерами. Где-то помогаю советом. И официальную квартальную отчётность читаю.

После первой публичной продажи акций в мае 2013 года я в полной мере ощутил, что я пятнадцать лет в этом бизнесе. Три пятилетки. Первая — с 1998 по 2003 год — была периодом дистрибуции скретч-карт. 2003–2008 годы — время создания сети платёжных терминалов. Далее — эпоха мобильных кошельков, когда увидел свет крутой — и он до сих пор крутой — продукт Qiwi Visa Wallet.

И я понял две вещи. Первая: за эти годы в компании было всё, что преподают в западных школах MBA. И посевная стадия, и раунд A, и раунд B, и M&A, и ребрендинг, и переход от модели b2b к b2c. Стало ясно: даже если я буду по-прежнему тратить всё своё время на компанию, притом что с её масштабом биться уже приходится за рост на один, два, три процента, то каждый дополнительный процент будет даваться мне чересчур тяжело, да и всего моего времени без остатка оно не стоит.

Вторая: находиться в одной отрасли и в одной компании больше десяти-пятнадцати лет опасно и для компании, и для тебя самого, нужно расширять кругозор. Таким образом я пришёл к мысли: «Я компанию построил, её вывели на IPO, и я с чистой совестью могу пойти заниматься новыми проектами и искать новый миллиард. Или десять миллиардов».

Многие эксперты сходятся в том, что электронные деньги постепенно отмирают, а Qiwi c её инфраструктурой рискует оказаться тупиковой ветвью ИТ-эволюции, как когда-то пейджер.

Терминалы существуют с 2004 года. Сеть сократилась на 20%, примерно до 200–250 тысяч [устройств]. Компания нашла новые ниши, ушла в мобайл и делает там большие успехи. Но всё равно сложно конкурировать с банками, с картами: зарплаты стали белыми, банки заметно продвинулись вперёд. «Сбербанк», «Альфа-банк», «Тинькофф Банк» делают продукты не хуже, чем «Qiwi Кошелёк».

Впрочем, компания предпринимает много шагов с целью диверсифицировать выручку. Например, запустили «Совесть» (карту беспроцентной рассрочки — vc.ru), недавно купили банк «Точка». Это правильная стратегия.

Ты перебрал все мыслимые бизнес-амплуа: идеолог, сооснователь, гендиректор, член совета директоров, инвестор и так далее. Какое из них тебе ближе?

Последний год мне очень близка идея быть стартапером и не тянет быть генеральным директором. В «Эвоторе» нет никаких департаментов и, соответственно, глав департаментов. У нас семь лидеров. Люди объединяются в кроссфункциональные команды, и это прекрасно работает. Меня прельщает возможность быть лидером «Эвотора».

Это не заигрывание с демократией?

Не заигрывание. Это даёт возможность проявить себя людям на любом уровне в компании.

Да, но на твои деньги.

Бизнес делаешь не ты, а команда, которую ты привлекаешь. Если продукт неинтересный, хорошую команду под него не соберёшь. А у нас сейчас продукт в перспективе для миллиона точек, для десятков миллионов продавцов.

Важно доверие: только на нём можно построить по-настоящему хорошую компанию.

Бизнес — это постоянное принятие решений. У решений есть стоимость, в твоём случае часто наверняка десятки и сотни миллионов рублей. Как сделать так, чтобы решения, принимаемые людьми с лучшими намерениями, но, возможно, ошибочные, не вредили компании?

Нужно доверять людям и давать им совершать ошибки. После двух-трёх ошибок можно делать выводы. Значит, либо задача не по зубам человеку, либо человек не в нашей команде.

Команду в «Эвоторе» ты собирал с нуля?

С нуля, но практически все топы, которые со мной сегодня работают, — это те, с кем я работал или пересекался раньше. Иначе нельзя было собрать команду, чтобы сделать лучший продукт на рынке, который не менялся пятнадцать лет.

Человек, возглавляющий нашего оператора фискальных данных (Алексей Баров, в 2012–2016 годах директор по международным операциям Qiwi — vc.ru), работал и развивался со мной последние лет восемь. Технический директор (Юрий Юрьев — vc.ru) со мной добрых шестнадцать лет. Коммерцией у нас тоже руководит человек (Дмитрий Денисов — vc.ru), с которым мы раньше много сотрудничали, у него за плечами работа в «Евросети» и в Maykor.

На старте, пятнадцать месяцев назад, нас было десять человек, сегодня уже 270. 8 июня 2016 года мы объявили об открытии компании, а 14 июня [Госдумой в третьем чтении] был принят федеральный закон о применении контрольно-кассовой техники. Мы задались целью построить сеть за два с половиной года.

Согласно федеральному закону о контрольно-кассовой технике (54-ФЗ), все кассы на торговых точках должны быть подключены к интернету и оператору фискальных данных (ОФД), который обеспечивает сбор, хранение и передачу информации с кассы в налоговую инспекцию в зашифрованном виде.

Давай разложим историю «Эвотора» от замысла до того, как был налажен устойчивый бизнес.

Выделю два этапа: первый и второй год. С момента возникновения идеи летом 2015 года в течение шести месяцев шла активная проработка международных рынков, общение с коллегами из других стран…

А почему ты вообще остановил свой выбор на онлайн-кассах?

Правильнее будет сказать «смарт-терминалы»: наш продукт — это не только касса. Я посмотрел, что делают Square, Revel и другие. Стало понятно, что в ритейл начали проникать технологии. А самое важное в ритейле — рабочее место кассира.

Раньше оно было сугубо офлайновым, потом государство с внедрением ЕГАИС (единой государственной автоматизированной информационной системы для осуществления госконтроля над производством и продажей спиртных напитков — vc.ru) сделало нам подарок, и в 400 тысячах точек по России, где продаётся алкоголь, появился интернет.

С интернет-подключением в торговой точке стало возможно модернизировать системы и кассы, добавлять сервисы и воплощать в жизнь любые идеи, которые реализуются в интернете.

На офлайн-торговлю в нашей стране приходится 95%, у электронной коммерции — лишь пять процентов. В интернете масса проектов, которые хотели бы встать на стыке онлайна и офлайна. Но без автоматизации ритейла это недостижимо. Теперь же, после прихода онлайн-касс, смарт-терминалов в ритейл, любой проект может попасть со своим сервисом, продуктом, приложением в любую торговую точку в течение суток.

Возвращаясь к «Эвотору»: первые полгода заняли проработка идеи и расчёт бизнес-плана. Потом я пришёл в «Сбербанк», у нас состоялась встреча с Германом Оскаровичем [Грефом].

Я честно сказал, что в ритейле разбираюсь слабо, но понимаю, что мир меняется, эта индустрия подвергнется автоматизации и все товароучётные системы будут работать в онлайне. Что я могу собрать команду и действовать наравне со «Сбербанком», в том числе вкладывать деньги. И «Сбербанк», спасибо ему большое, в марте 2016 года поверил в эту идею.

Дальше мы делали первый MVP (минимально жизнеспособный продукт — vc.ru), чтобы запуститься к июню. И запустились. У нас всё оформлено в российском праве корпоративным договором. Сегодня у «Сбербанка» 40%. У второго фаундера, моего давнего друга и партнёра Алексея Макарова, основателя компании «Атол», — 30%, столько же у меня.

Заполучить «Сбербанк» в качестве акционера было существенной частью бизнес-плана?

Почему «Сбербанк»? Во-первых, у нас большая часть бизнеса связана с торговым эквайрингом. Во-вторых, «Сбербанк» — это гигантский канал продаж в нашей стране, у него много отделений, много коммерческих менеджеров. В-третьих, с госбанком делать этот бизнес гораздо проще, потому что он находится на стыке банковских услуг, ритейла, касс и так далее.

Если бы не было «Сбербанка», был бы «Эвотор»?

Был бы. Но, думаю, масштабы и скорость развития были бы другими. «Сбербанк» дал нам очень много возможностей для развития.

С точки зрения сбытовой сети?

Не только. Также с точки зрения маркетинга, PR, продаж через отделения, сервисов, расчётного обслуживания, эквайринга. Сейчас мы делаем множество совместных продуктов.

Продолжим историю вашего стартап-кейса. Вы запустились с готовым продуктом, что дальше?

Начали строить экосистему. На старте мы сделали очень правильный выбор, решив, что хотим создавать платформу с собственным маркетплейсом. Ведь общая рыночная проблема — ограниченный ИТ-ресурс.

Нам удалось сделать базовую платформу за первые полгода и показать её открытость. Любой разработчик может зайти на developer.evotor.ru, зарегистрироваться, взять наши API и SDK и написать приложение, которое, по его мнению, нужно для тех или иных категорий продавцов или точек.

У нас на платформе зарегистрировано больше тысячи разработчиков, а приложений уже свыше 150. Мы делаем ставку на монетизацию через магазин приложений и будем приучать пользователей платить за дополнительный сервис.

Нашими главными конкурентами раньше были тетрадки, счёты, калькулятор и Excel. Сегодня люди хотят автоматизацию.

Из каких частей состоит «Эвотор»?

У экосистемы пять составляющих. Первая: касса в виде смарт-терминала, которая соответствует закону. Вторая: оператор фискальных данных.

Согласно федеральному закону о контрольно-кассовой технике (54-ФЗ), все кассы на торговых точках должны быть подключены к интернету и оператору фискальных данных (ОФД), который обеспечивает сбор, хранение и передачу информации с кассы в налоговую инспекцию в зашифрованном виде.

справка

Третья: личный кабинет предпринимателя, его рабочий стол, где он видит все свои точки и управляет ими. Четвёртая: магазин приложений а-ля App Store или Google Play. Заходишь, видишь категории. У нас их сейчас 13, от товароучёта до интерфейсов. Если тебе базового набора не хватает, ты покупаешь дополнительную функциональность. Что-то продаётся по модели trial (условно бесплатного программного обеспечения), что-то с единовременной оплатой, что-то по SaaS.

Пятая часть: ранее упомянутый developer.evotor.ru, где регистрируются разработчики и создают приложения.

Со стороны конечного потребителя экосистема выглядит так. Для партнёров у нас есть ещё масса систем, которые помогают нам делать продажи и маркетинг. Всё это автоматизировано.

По данным ФНС, на онлайн-кассы уже перешло 450 тысяч средних и крупных налогоплательщиков. А какова ёмкость рынка?

Закон был принят год назад. Реформа должна была завершиться в течение 2017–2018 годов. Неделю назад Госдума изменила порядок сроков и продлила проведение реформы на 2019 год, добавился ещё один этап (продлён срок перехода на онлайн-ККТ для предпринимателей, которые работают на патенте и ЕНВД и не прибегают к наёмному труду — vc.ru).

Итого их три. Первый практически завершён, подключено почти 1,5 млн точек у 450 тысяч юридических лиц. Во второй фазе реформы, в 2018 году, мы ожидаем подключения 1,2–1,5 млн торговых точек. Это как раз категория предпринимателей, на которых нацелен «Эвотор»: ИП, малый бизнес, патентники, те, кто работает по ЕНВД.

Третья фаза реформы, намеченная на 2019 год, должна принести ещё 2 млн. Итого к первому января 2020 года в нашей стране 4,5–5 млн торговых точек будут подключены онлайн через оператора фискальных данных к ФНС, и мы рассчитываем на заметную долю этого рынка.

Насколько охотно малый бизнес и микропредприниматели идут к вам? Не слишком ли сложна для них концепция экосистемы?

Вначале нам казалось, что придётся долго рассказывать о продукте. Но сейчас люди принимают решение о покупке в основном так: заходят в поисковик, вбивают «купить кассу» и начинают выбирать из «контекста» либо идут на YouTube смотреть видеоролики, вдохновляться и понимать, какой продукт им нужен.

У нас продавец регистрируется по номеру мобильного. Мы взяли номера и с точки зрения таргетинга проверили через «ВКонтакте». Как выяснилось, 84% продавцов имеют учётную запись во «ВКонтакте». Значит, у них есть смартфоны, они умеют пользоваться тачскрином. Многим казалось, что кнопочные кассы функциональнее и надёжнее всего, а с сенсором будет сложно. Опасения не оправдались.

Устройства мы производим своими силами, от и до. Сами закупаем все компоненты: что-то в Китае, что-то в Европе, что-то в Америке. В Зеленограде и в Твери у нас полный цикл сборки. Только благодаря тому, что мы совместили внутри компании экспертизу в «железе», ПО и производстве, нам удалось стать лидером рынка в своём сегменте.

По результатам 2017 года из 1,5 млн [онлайн-касс] наша чистая доля — шесть процентов. Но если исключить из расчётов более 600 тысяч сетевых магазинов (это не ниша «Эвотора», мы исключительно про малый и средний бизнес), то наша доля будет равна 14%. На мой взгляд, хорошая доля для развивающейся компании на рынке — от 25 до 40%. Добиться такой доли — наша цель, мы к ней идём.

Одно возражение сферического клиента в вакууме — «сложно» — ты снял. Но бытует и другое — «дорого». И существуют продукты дешевле вашего.

На рынке присутствует такая категория продуктов, как автономные кассы, эдакие «калькуляторы», к которым рынок за пятнадцать лет привык. Они стоят 12–15 тысяч рублей. И существуют смарт-терминалы, как у «Эвотора». Наш продукт можно купить за 24 тысячи рублей. Нужно учесть, что [в ноябре был] принят закон о налоговых вычетах для тех, кто переходит на онлайн-кассы.

Скажем, если ты покупаешь смарт-терминал за 24 тысячи рублей, то в текущем отчётном году вправе заплатить налогов на 18 тысяч рублей меньше. Соответственно, у тебя выбор: или за 15 тысяч рублей купить автономную кассу и не иметь ни онлайн-отчётности, ни базы товаров — ничего, или взять смарт-терминал чуть дороже и в облаке видеть всё на своём телефоне.

Согласно закону, с 2021 года в каждой торговой точке должен будет вестись товарный учёт. А значит, тем, кто купит в 2018 году всякие «автономки», вскоре придётся менять кассы. Поэтому мы называем себя «убийцами автономок». Да, есть небольшая разница в деньгах, но она компенсируется прозрачностью, которую обеспечивает смарт-терминал, тем, как он работает на прибыль клиента: собственник бизнеса видит всё, вплоть до того, во сколько продавец пришёл, во сколько ушёл.

Сейчас одни ребята делают продукт для нашего магазина приложений — «Спасибо». С каждой покупкой на устройстве будет включаться микрофон, и система будет анализировать, сказал продавец спасибо или нет. В конце дня — SMS владельцу: было 200 продаж, продавец 100 раз сказал спасибо, а в 100 случаях промолчал.

Государство, вероятно, ратует за развитие экосистем вокруг онлайн-касс?

Конечно. ФНС ежедневно приходит более 100 млн чеков, и по ним видно, что товарооборот страны — более 2,5 трлн рублей [в месяц]. Государству виден каждый продавец, каждый чек. И оно по-своему «уберизируется». Раньше требовалось содержать армию инспекторов, а сейчас всё отображается онлайн.

Ты строишь предиктивные модели и, видя два продуктовых магазина на одной улице, идёшь лишь в тот, где что-то кажется подозрительным. А главное, отныне и я, и ты — мобильные инспекторы. На каждом чеке теперь печатается QR-код. Ты скачиваешь приложение ФНС, сканируешь с его помощью QR-кода, и тебе показывается чек — зелёный или красный. Красный цвет означает «Не найдено», и, стало быть, чек нелегитимный. Зелёный цвет — всё хорошо, и попутно подгружается полный чек.

Сегодня банки предлагают продукты класса PFM (personal finance management), которые показывают нам на основании транзакций по карточкам, что мы тратим на еду столько-то, на путешествия — столько-то.

Вскоре можно будет изучать куда более подробную информацию о своих тратах, такая функциональность появится в мобильных банках. Если ты будешь все свои чеки собирать в корзинку, то увидишь, сколько израсходовал на молоко, на кока-колу, на бензин того или иного вида. И государству тоже будет проще понимать, что нужно его гражданам.

Государство проводит красивую комбинацию. Оно оцифровывает денежные потоки малого, среднего и микробизнеса, а также частных лиц потихоньку, как в притче про лягушку в горшке, который нагревали постепенно, пока вода не закипела. В итоге все расчёты попадут на радары государства.

Я прекрасно понимаю курс государства после лета 2014 года. Было 1200 банков. Осталось чуть больше 500. Очень много схем работы было закрыто. Цель одна — повысить собираемость налогов. Посмотрите, как ФНС выстроила работу с НДС: всё прозрачно.

Без курса страны на обеление всех бизнесов получается, что малый бизнес может быть в тени, а ритейл нет; одни платят налоги, другие не платят. В таких условиях тяжело конкурировать.

Малый бизнес наконец пришёл в банки. Раньше расчёты он предпочитал вести с помощью наличных, в серой зоне. С приходом доступных «умных» банков, где удобно заниматься расчётно-кассовым обслуживанием, жить ему стало проще. Сегодня легко сдать выручку, пополнить счёт. С телефона удобно пользоваться банковским клиентом. И многие перешли на безналичные расчёты…

…не отдавая себе отчёта в том, что из тяги к удобству постепенно делают прозрачнее свои финансы. Большинство микропредпринимателей, владельцев малого бизнеса и частных лиц не понимают, что происходит, когда они начинают системно пользоваться «Сбербанком Онлайн» и другими подобными сервисами.

Думаю, не понимают. За такими сервисами стоят огромные ИТ-системы, нейросети, аналитика, большие данные. И на основании транзакций, исходя из того, что потребляется, делается очень много выводов. У нас сейчас ежедневно в «Эвоторе» на платформе ОФД [фиксируется] около 35 млн человек. Мы ведём колоссальную работу с производителями и с дистрибьюторами продуктов.

Я хоть сейчас могу сказать тебе, какова средняя цена какой-нибудь газировки на Дальнем Востоке или в Калининграде. И с опорой на эти данные можно наладить более качественную дистрибьюцию, сделать более удачное ценовое предложение для клиентов, причём в конкретном регионе или населённом пункте.

Как только рынок станет прозрачным, для конечного потребителя товары и услуги подешевеют. Дистрибьюторы по-прежнему ежегодно тратят сотни миллионов долларов на то, чтобы ходить по точкам и проверять выкладку, цены и так далее. Но теперь всё это можно сделать нажатием одной кнопки.

Как ты думаешь, когда наличные платежи в России полностью исчезнут или станут незаметными на фоне безналичных расчётов?

Что касается b2b, огромное количество предпринимателей в нашей стране не имеет счетов, а налоги ходит платить в «Сбербанк» по квитанции. Сейчас ведётся борьба за то, чтобы в ближайшие три года весь малый и средний бизнес перешёл на расчётно-кассовое обслуживание в банке.

В сфере b2c мы наконец-то видим среднее проникновение карт по стране. Раньше посчитать было крайне сложно. Те же Visa и MasterCard не могли точно сказать: кто же знал, сколько наличных прошло через кассу. Банки отслеживают, сколько POS-терминал нагенерил безнала. Сейчас мы чётко можем сказать, что средний по стране показатель — 25%. В целом же суммарный объём эмиссии карт превышает численность населения, и с ними всё в порядке.

Другой важный момент — дистрибуция POS-терминалов. Сегодня в стране 1,8 млн банковских POS-терминалов, всего точек около 4,5 млн. Полагаю, в ближайшие года два банковских POS-терминалов станет 3–3,5 млн.

Итак, карты есть, POS-терминалы есть, зарплаты государство обелило. Как следствие, люди будут быстрее переходить на безналичные расчёты, в том числе потому, что, возможно, с реформой на каждой торговой точке будет реализован эквайринг.

Сейчас он доступен на одной из трёх. В сетях — пожалуйста, а если отъехать на 50 км от Москвы, убедишься в том, что карты принимают отнюдь не везде. Как только доля расчётов по картам пробьёт порог 55%, многое изменится; думаю, это случится в ближайшие пять лет. На многих рынках она за несколько лет поднималась с 55 до 90%.

Что ещё существенного будет происходить во взаимодействии «покупатель — продавец» и в ритейле вообще?

Глобальный тренд в ритейле — омниканальность. Значительная часть продаж ушла в интернет. Пока малый и средний бизнес не осознаёт это отчётливо, но самые продвинутые его представители понимают. У нас есть магазины, которые 80% продаж делают в онлайне. На их лендинге, например, цветы заказывают, а забирают их из торговой точки. Предстоит масштабная автоматизация на стыке онлайновых сервисов и офлайна.

Или возьмём услугу take-out. Допустим, у моего офиса есть кафешка. И по трекингу точно известно, что я окажусь возле неё десять минут спустя. Я могу заказать кофе заранее, чтобы не стоять в очереди. За три минуты до моего прихода кофе начнут готовить, деньги с моей карты спишут, я заберу стаканчик и пойду дальше.

То же самое с продуктами. Регулярно делая покупки в магазине у дома, я буду сканировать чеки через приложение, и вскоре станет понятен типичный состав моей потребительской корзины. И на её основании будет формироваться заказ на неделю. Я просто буду приходить в магазин, чтобы забрать его, или его будут отправлять мне с курьером.

Все популярные сервисы взлетают по нескольким причинам. Важнейшая — экономия денег, вторая по значимости — экономия времени. Если продукт помогает сберечь и время и деньги, его ждёт успех.

Блокчейн заметно повлияет на электронную коммерцию?

В транзакциях электронной коммерции он точно будет везде. Все с нетерпением ждут следующего лета, того, какой будет принят закон с точки зрения [регулирования] криптовалют. А так-то блокчейн уже давно применяется во многих организациях в разных процессах при проведении финансовых операций.

Сейчас в смарт-терминалах «Эвотора» есть кнопки «Оплатить наличными» и «Оплатить картой». Примут закон — и ничто не помешает нам добавить «Оплатить криптовалютами». Равно как и «Оплатить через «Сбербанк Онлайн» или «Оплатить «Яндекс.Деньгами». Наша задача — дать торговой точке возможность принимать любые платёжные средства, какие есть у населения.

Возможно, ты видишь точки прорыва, которые пока не всем очевидны, но завтра смогут открыть новые возможности для бизнеса?

Об искусственном интеллекте нечего и говорить: он уже везде. Но что ещё очень важно, за последние годы глобально изменилось поведение покупателей. Наша витрина сегодня у нас в кармане: это мобильный телефон. В то же время сохранится офлайн-ритейл. Останется большое количество торговых центров, и будут открываться новые. Потому что все мы хотим эмоций и коммуникации.

Будет процветать омниканальность — как с точки зрения ритейла, так и с точки зрения покупателей; витрина у тебя в кармане, но ты не ограничиваешься онлайн-шопингом. Однако с оглядкой на самое ценное в жизни — на время.

Думаю, через пять лет мы по-прежнему будем ходить в магазины, только процесс покупки будет занимать не десять минут, а две. Мы придём и заберем готовый заказ, деньги за который будут заблаговременно списаны с карты. Мы придём посмотреть на новые товары, которые не нашли на своей витрине в смартфоне, и что-то докупить. А остальное привезут нам домой.

Если сейчас на электронную коммерцию приходится пять-семь процентов российского ритейла, то, я думаю, через пять лет будет 25–30% — именно благодаря соединению онлайна и офлайна и его модернизации на той технологии, что сейчас внедряется в соответствии с законом, по которому торговая точка должна иметь интернет-подключение.

Ты делаешь ставку на бесшовное соединение онлайна и офлайна в течение следующих нескольких лет?

Да. Онлайн легко заказать любой товар через приложения, но мы по-прежнему ходим в магазины за эмоциями.

Блиц

Какой управленческий навык у тебя слабее других?

Правильно распоряжаться временем.

Что тебя вывело из себя в последний раз? Или кто?

Сильнее всего выхожу из себя, когда люди не берут на себя ответственность.

Сколько человек в твоей базе контактов?

Сейчас посмотрю… 18 337.

Ты классифицируешь людей по какой-то системе?

Да, использую кластеризацию: где и как познакомился, к чему больше человек расположен (к коммерции, к продажам, к маркетингу и так далее), понравился ли он мне, взял бы я его на работу или нет. Когда мне нужно найти людей, я захожу в свою базу контактов.

Слова «самая переоценённая интернет-компания современности» заставляют тебя подумать о?…

Об Uber.

Каким из проинвестированных тобой проектов ты доволен больше других?

Я очень доволен инвестицией в компанию Group-IB и её основателя Илью Сачкова.

Это интервью — сжатое изложение 319 выпуска аналитической программы «Рунетология». Полная версия — на Soundcloud.

#интервью #рунетология

©  vc.ru