Жизнь после взрыва
Взрыв, которым закончились испытания ракетного двигателя частной российской компании Лин Индастриал в декабре 2016 года, громко прозвучал не только в физическом, но и в информационном пространстве. К сожалению, сразу после происшествия, компания перешла в режим молчания, написав, что любое обсуждение может сильно ухудшить ситуацию. Спустя полтора года мы, наконец, можем узнать, чем закончилась история, как жила, а, точнее, выживала Лин Индастриал все это время, и какие у них планы сейчас. А еще мне удалось упросить руководителя фирмы, Александра Ильина, опубликовать полное видео испытаний, и мы наконец можем увидеть тот самый исторический взрыв.
Прежде всего хочу спросить, чем же закончилось дело с аварией на испытаниях, можете ли вы что-то рассказать?
Александр Ильин: Да, в 17 году дело было закрыто. Ущерб оказался гораздо меньше, чем раструбили СМИ, никаких оторванных рук не было, и мы смогли примириться с пострадавшим, выплатив ему компенсацию. Но непредвиденные расходы поставили нас на грань закрытия, пришлось распродавать имущество. Деньги закончились совсем — это когда бухгалтеру отдаешь в качестве зарплаты старый прицеп, а вещи перевозишь к товарищу на бесплатный склад. В июне отказались от офиса, распродали что смогли, чтобы платить зарплату сотрудникам. В поисках средств я съездил к крупным инвесторам на Кипр. Интерес там есть, однако, есть и два «но» — история должна быть связана только с Кипром (с Россией придется все отношения разорвать) и потенциальным инвесторам нужно подумать — бессрочное время. Если на первое я уже готов пойти (что делать, если на Родине поддержки не дождаться?), то запасов на полгода-год у меня просто не было. Казалось всё, история «Лин Индастриал» заканчивается, но в июле началось сотрудничество с ГК «Галактика», что нас и спасло.
А можно, наконец, увидеть, как произошла первая серьезная авария у российских ракетных частников?
Вы провели техническое расследование? Установили причину аварии?
Главная ошибка — желание сократить программу экспериментальной отработки. Вместо постепенного выхода с маленьких давлений мы сразу подали топливные компоненты по максимуму. При этом в эксперименте работали без подключенной завесы (слой рабочего тела для теплоизоляции стенок камеры сгорания, более подробно тут). Нам крайне важно было продемонстрировать инвесторам факел, а для этого гарантировать зажигание (некоторые специалисты отрасли сомневались в том, что мы сможем запустить двигатель в принципе).
Основная версия аварии — разрушение форсуночной головки под катализаторным пакетом, разрушение пакета и попадание его гранул в двигатель. Фактически — технологическая ошибка, которую выявили, увы, в ходе такого «экстремального» теста. Повторю — нам крайне важно было продемонстрировать инвесторам факел двигателя и нашу возможность в принципе построить и стенд, и ЖРД. Конечно, подобная спешка крайне вредна в ракетной технике.
Насколько я помню открытые новости, после аварии вы внесли изменения в проект ракеты-носителя «Таймыр». Что было дальше?
За 2017 год мы разработали огромное количество документов, от образовательных программ до ICO на лунный добытчик гелия-3. На различных государственных заседаниях часто приходилось доказывать очевидные вещи — трудно поверить, но в России эксперты всерьез считают, что в мире запускается всего два микроспутника в год, а сверхлегкие ракеты вообще не нужны!
В конце года появилась надежда получить финансирование на суборбитальную ракету (ракету, которая «прыгает» до высоты 100 км, касается космоса, но на орбиту не выходит). Такая ракета не только бы позволила подпрыгивать до космоса (выполняя различные коммерческие задачи, связанные с этим), но и стала бы прототипом ракеты орбитальной, нашего «Таймыра». Мы разработали аванпроект, напечатали из металла камеру жидкостного ракетного двигателя на 3D-принтере, начали собирать стенд. Казалось, ещё несколько месяцев, новые огневые испытания — и вот — выход пусть на простую «летающую трубу», но «трубу», которая достигнет границы космоса. Увы, из-за весеннего падения рубля и других неурядиц, новый инвестор засомневался, и работы были приостановлены.
И как у вас дела сейчас?
Разнообразно. С одной стороны, у нас есть проекты: геофизической суборбитальной ракеты «Тейя», орбитальной ракеты-носителя «Таймыр» и даже потенциально революционного средства выведения BEaM, которое сможет перевернуть рынок и сделать космос гораздо более доступным. Естественно, это не просто, проект рискованный и требующий проведения большого объема научно-исследовательских работ. Но это и надежда на «настоящую космонавтику» — из старой фантастики! Ведь у всех, кто читал в детстве фантастику 60-х, даже сомнений не было — ещё чуть-чуть и мы будем летать в космос на каникулы. Но что-то пошло не так — дата экспедиции на Марс всегда — «через 20 лет», да и базу на Луне так и не построили. И скафандр не имеем, и путешествовать вроде бы некуда и не на чем.
С другой стороны, мы сейчас испытываем проблемы с финансированием. Уже пару месяцев наша команда работает удаленно (чтобы сэкономить на аренде офиса), и на зарплате осталось намного меньше людей, чем раньше — многие находятся в «режиме ожидания» (не ушли –, но бесплатно работать не готовы). Финансирование ГК «Галактика» позволяет вести «бумажные» работы, но для перехода к полноценным ОКР нужны дополнительные инвестиции.
Мы выиграли в конкурсе (заняли первое место) проектов акселератора Starburst Aerospace, но там за победу не дают денежные призы, а все мероприятия для акселерации — только для резидентов ЕС или «правильных» азиатских стран.
Буквально на днях я подготовил письмо к криптомиллионерам, сделавшим состояния на биткоине и других криптовалютах. Кто знает, может быть они заинтересуются прогрессом человечества? Параллельно смотрим вариант офиса и проведения работ в Сингапуре. Там Сингапурский банк готов дать льготные кредиты, но опять же — юр. лицо нужно не в России. По моим прикидкам на перетаскивание команды и первичные работы нужно где-то 300 000 евро.
Давайте сначала о хорошем, что это за три проекта?
Первый — геофизическая суборбитальная ракета «Тейя», которая должна будет поднимать 30 кг на высоту 100 км. Это сделать проще и дешевле всего, и должно быть востребовано для заказов, которым хватит нескольких минут невесомости. На значительное продвижение нужно 75 000 тысяч долларов, на весь проект (до пуска на 100 км) — около 1 млн. Один миллион — и можно коснуться космоса.
Второй вариант — сверхлегкая ракета-носитель «Таймыр», которая сможет вывести 65 кг на орбиту высотой 500 км. Рисков тут побольше, и масштаб уже другой. Но зато и коммерческое применение более понятно, чем в случае суборбитальных прыжков. Для значительного продвижения нужно 3 млн. долларов, на весь проект — 18 млн.
Ну и третий, самый амбициозный вариант — лазерное средство выведения BEaM. Для первоначального этапа RnD нужно 2 млн. долларов, на весь проект — 110 млн. На выходе — революция! Большие спутниковые группировки («созвездия»), коммерческие орбитальные станции, настоящее освоение Луны, космические заправки, дроны-строители крупных орбитальных сооружений, частные зонды для дальнего космоса и добыча ресурсов на астероидах — всё это может стать реальностью, если получится снизить стоимость выведения грузов на орбиту!
Это у вас развитие Lightcraft (Примечание: его придумали в 1976 и испытывали с 1980-х по 2000-е. Масштабные модели вполне успешно летали)?
С некоторыми доработками — использованием технологий МГД-генератора и магнитного заборника.
Недавно Рогозина назначили главой Роскосмоса, к нему вы не обращались за помощью?
Мне доводилось работать с командой Дмитрия Олеговича. В данный момент идут переговоры относительно нового проекта, однако раскрыть подробности я не могу. Если честно — меня не привлекают работы, связанные с оборонными проектами, я за мирное освоение космоса всеми державами нашей планеты.
Не думали ли вы пойти по стопам Rocket Lab — начать с каких-то небольших проектов, набрать команду, средства и опыт, а потом уже переключиться на ракеты?
Работая с ГК «Галактика» мы разработали множество проектов, от дорожной карты космического города до разных ВР — аттракционов. Но они пока остаются на бумаге. К сожалению, в России трудно убедить инвесторов сделать вложения даже в простой и понятный ВР-аттракцион. Возникает огромное количество вопросов и требований, на рассмотрение которых требуются значительные ресурсы. Единственное созданное за этот год реальное «железо» — камера двигателя, напечатанная на 3D-принтере. И проект стенда, для которого уже начали закупать комплектующие. Всё это было создано в период работы с новым инвестором. «Таймыр» на фоне всей этой активности, увы, занимал меньше половины рабочего времени
Какой опыт вы получили за эти годы?
Хорошо бы сделать подробный разбор ошибок. Можно целый семинар или серию семинаров на эту тему. Для стартаперов (смеется). Потому что вначале всё казалось совершенно другим. Слишком много направлений попытались сразу охватить, нужно было сосредоточиться на одном –, а именно на создании двигателя. Ошиблись с выбором подрядчика и не смогли быстро исправить ошибку. Сказалось и отсутствие опыта управления персоналом. Нужно уметь увольнять людей — в случае нарушения субординации или возникновения проблем с выполнением конкретных заданий и соблюдением сроков. Я не хочу перекладывать на кого-то ответственность за ошибки, в основном они лично мои. Теперь опыт есть. Как и понимание пределов возможностей — своих и людей.
ПОСЛЕСЛОВИЕ: Случайно получилось так, что материал о Лин Индастриал соседствует с рассказом об успехах китайских частных космических компаний. Но, если задуматься, сравнение получается весьма печальным. Китайские успехи и, в особенности, скорость их появления, основаны в том числе и на государственной поддержке. Несколько лет назад Роскосмос объявил о замечательной инициативе — студенческие кубсаты он готов выводить бесплатно. Если бы и в отношении частных компаний были приняты меры поддержки в виде грантов, целевой финансовой помощи, доступа к испытательным стендам, то и компаний было бы больше, и результаты их были бы заметнее.
