Зачем программистам психотерапия и как устроен алгоритм подбора идеального терапевта
Четырнадцатого октября прошёл прямой эфир с главным евангелистом mental health в нашей IT-тусовке — создатель языка Kotlin и основатель стартапа Alter Андреем Бреславом.
Делимся с вами расшифровкой и записью интервью
Привет, я — Андрей Бреслав, очень рад всех видеть виртуально.
▍ Андрей — один из родителей языка Котлин. Кроме того, Андрей активно занимается просветительской деятельностью. Я бы его назвала евангелистом ментального здоровья. Андрей много про это рассказывает в личных разговорах, и это было крайне полезно лично для меня, я ему очень благодарна. Он создал сервис «Альтер» для поиска подходящего психотерапевта, поэтому мы попросили его сегодня рассказать про психотерапию: насколько это нужно в целом, и программистам — в частности. Также Андрей расскажет про то, как работает сервис, и ответит на вопросы.
Я предлагаю для начала рассмотреть анонимные вопросы с Хабра.
▍ Q: профилактика и предупреждение таблетками Пирацетам, Семакс — стоит это делать?
Я не врач; думаю, что любая профилактика с применением медикаментам должна проходить под наблюдением врача или специалиста по высшей нервной деятельности, который хорошо понимает не только то, какие бывают таблетки, но и то, какое действие они на вас оказывают и являются ли профилактикой или чем-то другим. Можно разобрать какое-то количество препаратов, принимаемых по общим соображениям без контроля специалиста; это может быть безопасно, но малоэффективно.
▍ Q: как найти работу, которая тебе интересна, когда у тебя есть СДВГ — недостаток планирования, наркоманская зависимость от новизны, потребность большей, интенсивной новизны? Над «поисками себя» я уже нервно смеюсь, потому что знаю себя любимого вдоль и поперек. Перепробовала многое, сливаюсь с проектов через полгода ввиду смертельной скуки и потери смысла.
Очень сложный вопрос. Сложно отвечать лично тому, кто его задавал, потому что я не знаю обстоятельств. Многое зависит от того, диагностирован ли действительно СДВГ или это просто ощущение; наблюдается ли человек у психиатра, постоянное это состояние или нет; что пробовали, кроме «поиска себя». В принципе, понятно, что СДВГ — это серьезное отличие от эквилибриума, у человека могут быть сложности с вниманием, сложно удерживать внимание на одном и том же долго. Этим можно управлять: я знаю людей с СДВГ, которые успешно делают долгие проекты и справляются. Психотерапия может помочь, как минимум, как тренировка управления своим состоянием. В некоторых случаях может помочь медикаментозная поддержка, но я не уверен насчет постоянно поддержки — знаю только о ситуативных таблетках, которые психиатр может назначить. Случаев из России я не знаю, поэтому не могу сказать, что именно может назначить российский психиатр.
В любом случае, можно адаптироваться другими способами, и психотерапия может помочь найти эти способы. Если проекты больше полугода невозможны — можно работать в тех сферах, где проекты короче полугода, получать результаты и быть довольными собой. Есть много способов адаптации. Я не слышал, чтобы СДВГ можно было вылечить, поэтому адаптация так или иначе необходима. В этом помогает психотерапия — способ подобрать себе занятие и, возможно, медикаментозная терапия, но тут я не специалист.
▍ А что это за проекты, которые можно сделать за полгода? Мне тоже трудно заканчивать вещи, и я часто бросаю на полпути, и для меня единственный выход — ломать себя об колено и продолжать работать в выбранном направлении.
Совершенно определенно, что у людей, которые занимаются разного рода фрилансом, многие проекты недлинные. Если человек занимался бы фрилансом и вел длинные проекты, то он вел бы 2–3 проекта большую часть жизни. Так не происходит, проекты намного короче. Еще — в разного рода агентствах бывает много коротких проектов. Это зависит от специальности; даже если человек — программист, у него в разных сферах может быть разная специфика. Во всяком аутсорсе можно переходить с проекта на проект, и, если научиться быстро адаптироваться — это будет суперспособность. Особенно, если достаточно смелости и задора для пробивания стен — например, если есть сложная область, в которой либо очень запущенная сфера, либо все боятся подступиться к новому и неизвестному. Это бывает отличное место для того, чтобы сдвинуть поезд с места, полгода поработать, передать и идти дальше. Можно быть невероятно ценным человеком, который умеет все стартовать. Очень крутая функция. Такие люди нужны.
▍Q: расскажите про Альтер, про сервис, про то, как появилась идея сервиса; почему выбрали именно Альтер из бэклога идей?
Что такое Альтер? Это сервис, который осуществляет навигацию в мире психотерапии. Мы вкладываем много сил и внимания в поиск хороших психотерапевтов, в чьей компетенции мы были бы уверены, и собираем их на одной платформе. То есть, мы потратили существенное время и наукоемкие ресурсы, поговорили со специалистами, которые изучают научную психотерапию, и вместе с ними выработали методику отбора психотерапевтов. Уже очень многих провели через эту методику: сейчас на нашей платформе более 400 зарегистрированных психотерапевтов — это менее 30% из тех, кто проходил отбор. Сейчас доля успешно проходящих отбор снижается: видимо, многих крутых терапевтов мы уже нашли.
То есть, у нас на платформе есть четыре сотни тщательно отобранных терапевтов, которых мы по-разному проверили и которые соответствуют высоким стандартам. Вы приходите к нам на сайт, заполняете анкету, и мы помогаем вам выбрать специалиста из нашей базы для работы с вашим запросом. То есть, по анкете мы стараемся сформулировать, к какой области относится запрос (крутого ИИ у нас пока нет, но со временем, может быть, будет): разные терапевты работают с разными вещами. Мы предлагаем вам на выбор 5 человек. Если 5 мало — можно посмотреть каталог и выбрать кого угодно. На сайте можно записаться на сессию, оплатить, а дальше — вы приходите в кабинет, либо созваниваетесь с терапевтом напрямую. Так или иначе, вы сможете проходить терапию, через нас дальше записываться и оплачивать. Все достаточно хорошо автоматизировано и удобно.
Вот такая конструкция. То есть, мы помогаем людям найти терапевта, гарантируем то, что он профессиональный, и сопровождаем в процессе терапии. Мы также отслеживаем ваш прогресс, качество терапии, помогаем порефлексировать, как терапия идет, все ли хорошо; будем еще вкладываться в это, со временем.
▍ А как это работает? Как можно понять, насколько эффективна терапия? Есть это ощущение, когда выходишь от терапевта — все, теперь во всем разобрались, все хорошо –, но оно проходит.
Во-первых, это ощущение есть не у всех. И если его нет, то уже надо задуматься; может быть, это нормально, может — нет. Как минимум, стоит регулярно задумываться о том, как идет терапия: где я был месяц назад, где я сейчас; это полезная практика, в любом случае. Есть еще различные опросники, другие психометрические способы отслеживания своего состояния. Мы их будем постепенно внедрять, а пока мы просто спрашиваем каждого клиента. Даем возможность сказать, если что-то идет не так, что-то не нравится, где-то буксование. Постепенно будем улучшаться в этом направлении.
▍ Q: Часто произносится слово «супервизия», когда говорят про безопасность психотерапии. Расскажи, что такое супервизия.
Это когда психотерапевт приходит к другому, специально подготовленному психотерапевту-супервизору, и анонимизированно обсуждает свои случаи работы с клиентами. Получает обратную связь, улучшается. То есть, супервизор — единственный человек, с которым терапевт может обсуждать свою конфиденциальную работу. Хорошие терапевты проходят супервизию постоянно, это одно из условий работы на Альтере; это не значит, что на каждую сессию терапии приходится сессия супервизии, но для улучшения психотерапевтической практики она необходима. Это действительно очень важно для безопасности терапии; для того, чтобы психотерапевт не терял связь с реальностью. Мы видим некоторых публичных, так сказать, психотерапевтов, которые ушли куда-то в сторону комплекса Бога и считают, что только они умеют все делать правильно. Супервизия помогает избежать этого, давая взгляд со стороны.
Кроме этого, существует интервизия: встреча нескольких терапевтов в равных позициях с обсуждением анонимизированных случаев. Это более бюджетный вариант супервизии; работа супервизора, конечно, оплачивается самим терапевтом.
▍ Q: Расскажи про безопасную психотерапию и про то, как терапевт может навредить.
Это очень широкая тема. Тут, скорее, важно сказать о том, какие есть деструктивные вещи. Одна из них — это любого рода двойные отношения. Существенный аспект психотерапии — это так называемые терапевтические отношения; идея в том, что клиент и терапевт взаимодействуют друг с другом только по вопросам терапии, у них нет никаких интересов к жизни друг друга за ее пределами. Это очень важно. Это значит, что не страшно обидеть терапевта, что у него нет скрытых интересов или неосознанных мотиваций. Можно представить дичайший случай; например, что ваш терапевт — это ваша мама. Она очень заинтересована в том, какой будет результат терапии; она физически не может действовать в интересах клиента, у неё сильный собственный интерес, который замещает ваш интерес.
Это экстремальный пример двойных отношений. Бывает так, что, например, вы придумали замечательный общий проект со своим терапевтом и делаете его, продолжая при этом терапию. Это плохая идея, это тоже вторичные интересы. Если вдруг возникают романтические или сексуальные отношения с терапевтом — это вообще катастрофа, терапевту так делать ни в коем случае нельзя. Если что-то подобное случается — то есть, если между клиентом и психотерапевтом возникают отношения — то инструкция точно предусматривает карантинный период. Это не очень здоровая ситуация, которая считается небезопасной для клиента. Сложный вопрос, по какой причине клиент влюбился.
Соответственно, любые отношения между клиентом и терапевтом вне терапии находятся под запретом. По этой же причине к одному и тому же терапевту не ходят близкие люди. Если терапевт узнает, что к нему независимо попали (или пытаются попасть) близкие друг другу люди — это проблема: ему для продолжения терапии придется переключаться между точками зрения или сторонами разных людей, это слишком сложно.
▍ А это разве не помогает эффективнее работать? Больше точек зрения — больше информации о ситуации, можно во всем разобраться.
Дело в том, что терапевту нужна, в первую очередь, не информация. Терапия не работает за счет того, что терапевт все понимает в деталях про вашу жизнь; работаете на терапии вы сами. Позиция терапевта — в том, что он находится на вашей стороне, это очень важно. У него не может быть своего мнения о том, хорошо или плохо вы сделали, правду или неправду вы говорите. Его задача — относиться к вам безоценочно, с безусловным принятием. Любая посторонняя информация о вас, которую он узнает, усложняет это дело. Поэтому терапевты не добавляют клиентов в друзья в соцсетях, или вообще не ведут соцсетей, или закрывают свои страницы — чтобы избегать двойных отношений. Всегда, когда терапевт узнает о вас то, что вы не собирались ему говорить, это усложняет ему работу.
▍ Q: Что сохраняет тайну клиента? То есть, допустим, ты пришел к психотерапевту, что-то ему рассказал. А он пошел, рассказал своим друзьям. Или позвонил твоей маме и тоже рассказал, потому что это подруга твоей мамы. У меня был именно такой опыт в 10 классе: мама мне сказала — вот, у меня есть подружка, офигенный психотерапевт. А потом, после сессии, оказалось, что она все рассказала маме. То есть, я уже тогда понимала, что так нельзя делать, но что в таком случае все-таки делать? Если ты подозреваешь, что твой психотерапевт куда-то что-то сообщает, что можно с ним за это сделать?
Нет никаких государственных контролирующих органов, которые что-то могли бы сделать. Если терапевт состоит в какой-либо терапевтической ассоциации или работает на Альтере, можно подать жалобу в этическую комиссию. Мы сотрудничаем с одной такой комиссией, другие организация — с другими; так или иначе, она может вынести какое-либо решение. В рамках сервиса мы способны применять определенные санкции к этому специалисту, комиссия тоже способна применять санкции. В рамках государственного регулирования этот вопрос не решается, но сообщество старается обеспечивать личную тайну клиентов. На Альтере серьезное нарушение личной тайны — однозначный бан.
▍ Q: Очень кратко: как это доказывается?
Тут все как всегда, как в любых такого рода вещах. Мы соберем информацию, какую можем, будем принимать решение на базе этой информации, поговорим со всеми, с кем можно поговорить. И, конечно, если два клиента рассказывают подобное независимо друг от друга, остается мало сомнений. Даже если клиент один — мы относимся к этому очень внимательно, пробуем разобраться.
▍ Q: Расскажи про «тревожные звоночки» во время сеанса или переписки до него, которые сигнализируют о том, что ты попал к непрофессиональному терапевту, который не будет соблюдать этику или может навредить. Куда нужно смотреть?
Это достаточно сложно. Клиенту без специальной подготовки будет сложновато отличить. Я разговаривал неформально со своими знакомыми; только из того, что человек говорит, сложно понять, нормальный терапевт или нет. Если сомневаетесь, можно просто спросить нас — мы ответим.
Из того, что можно заметить в процессе терапии? Естественно, если терапевт вас оскорбляет, или пристает с какими-то сексуальными действиями, или применяет какое-то насилие — все это полная катастрофа, так не должно быть ни с какой точки зрения. Дальше есть такие вопросы, которые в разных школах по-разному трактуются, но, в основном, терапевты не дают советов. Хороший терапевт не скажет вам, как поступать. Конечно, если вы сами попросили совета, тут может быть сложнее, но если вы в явном виде не просили — он не должен его давать. Опять же, надо помнить, как вы договаривались; если вы начали беседу с того, что вам нужен совет, и через 20 минут вам дали совет, это может быть нормально.
Другая важная вещь — реакция на обратную связь. Это не точный определитель; в принципе, хорошим тоном считается запрашивать обратную связь в конце сессии явно: как прошла сессия, было ли вам комфортно, надо ли что-то улучшить. И, в любом случае — запрашивал он связь или нет — если вы даете обратную связь, вы можете судить по реакции. Если он на нее не реагирует — это проблема. Если он как-то реагирует, но ничего не меняется — это можно интерпретировать по-разному; это не обязательно значит, что он непрофессионален, но тогда вы должны для себя решить, нужна ли вам терапия в таком виде, или нет.
▍ Q: Нужна ли психотерапия здоровым людям без установленных психиатрических диагнозов?
Допустим, у вас нет диагностированных расстройств. Нужна ли вам терапия? Ответ — да, если вы хотите что-то изменить в своей жизни. Допустим, если вас не устраивает ваше фоновое настроение; если вам часто бывает грустно — это не значит, что у вас клиническая депрессия, но психотерапия может с этим помочь. Или в случае, когда вы видите, что попадаете в повторяющиеся ситуации, которые вас не устраивают. Допустим, у вас последние 6 лет повторялась одна и та же история — по работе, в разных местах, с разными людьми — и вы не хотите, чтобы она повторилась снова. Или та же ситуация, но в семье. Или какая-то реакция, которую вы хотите поменять. Или вы просто хотите разобраться в себе и определить, чем хотите дальше заниматься в жизни. Или прояснить что-то. Или вы плохо умеете отдыхать, хотите научиться отдыхать лучше. Примеров можно придумать еще много, и все это — нормальные поводы обратиться к психотерапевту и поработать над конкретным вопросом. Вы можете просто чувствовать, что что-то не так, и это тоже нормальный повод пойти к терапевту — чтобы он помог разобраться в том, что именно не так. Это важно. Если из этого получится запрос на психотерапию — вы продолжите дальше работать с терапевтом.
▍ Q: Замечал ли ты, что с программистами и другими членами команды, которые занимаются психотерапией, работать, выстраивать отношения и доводить проекты до конца гораздо проще? Или гораздо сложнее. То есть, существует ли корреляция? И, если ты хочешь продвигаться в карьере по работе, следует ли (надо ли, обязательно ли) ходить на психотерапию?
Мне кажется, что тут два или три разных вопроса.
Во-первых, «замечал ли я». Я про многих своих коллег не знаю, ходят ли они на терапию или не ходят — этим не все любят делиться. А из тех, про кого знаю, кто-то пошел к терапевту по не связанному с работой поводу, а кто-то — по связанному.
Обязательно ли это — точно необязательно. Огромное количество людей сделало прекрасные карьеры без терапии. Может ли это помочь — может, по многим направлениям. Мне нравится идея психотерапии развития — когда я прихожу не за тем, чтобы у меня не болело, а за тем, чтобы что-нибудь у меня лучше работало, чтобы я развивался. В таком случае, конечно, может выясниться, что что-то на самом деле было не так, и это «что-то» все время мешало и забирало силы, а я не замечал. А может и не быть такого. В любом случае, внутреннее развитие — это лучший способ сделать карьеру. А психотерапия — это один из самых эффективных методов развития.
Отдельно рекомендую психотерапию менеджерам. Я про IT знаю лучше, чем про другие области, но — если вы работаете с людьми, даже если работаете очень хорошо, прекрасно всех понимаете, очень эмпатичны и вообще все хорошо, психотерапия способна помочь вам. Во-первых, всегда есть пространство для развития. Во-вторых, что очень важно, менеджер — человек, много отдающий. У него может быть нарушен баланс в этом смысле, можно поучиться его улучшать — чтобы не только отдавать, но и получать. У вас могут быть слепые зоны, где вы чувствуете, что силы тратятся непонятно куда. Менеджер — это человек, очень сильно нагруженный в межчеловеческом поле: коммуникациях, эмоциональных взаимодействиях. И таким людям развиваться в этой сфере очень полезно.
Можно разбирать рабочие ситуации, можно просто уделять внимание себе. У менеджера очень велик соблазн уделять внимание другим, но в психотерапии надо уделять внимание именно себе, это такое место. Опять же, у каждого свое; можно просто развивать рефлексию — это хорошо, с плохо рефлексирующим менеджером тяжело работать. Все начинается с себя, мы других людей понимаем через себя. Вся эмпатия начинается в эмпатии к себе: я про себя либо знаю, либо могу представить какие-либо вещи. Естественно, все люди разные, и я не могу переживать все, что переживают другие люди, но я могу представить. И через это происходит эмпатия к другим людям, сопереживание. И, чем лучше вы способны понимать, чувствовать себя, соприкасаться со своими эмоциями — что нравится, не нравится, как вы устали, как здорово поработали, что угодно — тем лучше вы будете понимать других, тем проще будет эмпатийно вести себя. Эмпатийное поведение — это ответ на огромное количество вопросов коммуникации.
▍Q: Как вы проверяете психотерапевтов на профпригодность?
Подробно по памяти я не вспомню; можно зайти к нам на сайт, там есть описание отбора. По сути: во-первых, мы смотрим на документы об образовании, смотрим подтверждение того, что человек ходит на супервизию, ходил на личную терапию; даем большой опросник по всевозможным знаниям и навыкам терапии, по которым можно сделать приблизительную оценку. Часть терапевтов идет на интервью со специалистами, которые умеют разбирать в диалоге кейсы и оценивать уровень профессионализма.
▍ Q: Насчет алгоритма Альтера. Я знаю, что, если я хочу попасть на психотерапию, ничего не зная и не понимая, то я смогу прийти к вам, пройти тест, мне подскажут нужную школу терапии и доступных конкретных специалистов. Мне интересно — как это работает?
У нас есть научные данные о том, какие школы в каких случаях лучше работают — и, соответственно, у каких из наших специалистов какие специализации. Мы по вашим ответам в анкете умеем определять, какие специализации для вас релевантны. И дальше мы делаем так, чтобы вам достались те специалисты, которые будут работать с вашим запросом лучше всего. Вот так все и работает. Более подробно рассказывать не буду — это наше ноу-хау.
▍ Q: У вас на сайте только психологи, или есть психотерапевты?
Объясню вкратце. Человек, который называется психотерапевтом, не всегда имеет медицинское образование и подготовку по психотерапии. У нас на сайте работают только люди, которые получили такую подготовку. Часть из них имеет медицинское образование, часть — нет; для каждого из них на сайте полностью приведена квалификация. Тех, кто не получил медицинское образование, принято называть психологами, а тех, кто получил — психотерапевтами, и у нас есть и те, и другие, и все они умеют проводить психотерапию.
▍ Q: Часто ли добавляются новые специалисты?
Часто, по нескольку десятков каждый месяц. Это только те, кто успешно проходит отбор — то есть, поток постоянный.
▍ Q: Что, если алгоритм показывает, что мне подходит только три психотерапевта?
Случается, что запрос у клиента такой, на который в нашей базе есть только три специалиста. Так бывает. Или может быть так, что все остальные специалисты полностью загружены, и принимать новых клиентов могут только трое. Или из-за того, что многие ушли в отпуск (например, в августе). Но, по нашей статистике, очень небольшой процент людей получает менее 5 вариантов.
▍ Q: Сколько надо выбирать психотерапевта? Допустим, надо попробовать 3–4–5 специалистов — сколько это занимает времени и специалистов, в среднем?
Вот это, к сожалению неизвестно. Такой статистики нет. Понятно, что может повезти, и сразу найдется эффективный способ терапии; может повезти меньше, и через две сессии вы поймете, что этот специалист не подходит, нужен другой. Так бывает. Я сейчас подбираю психотерапевта себе, сейчас буду пробовать третьего.
▍ А как понять, что школа или терапевт не подходят?
Про школу надо просто почитать, разобраться и понять, работает или нет. А насчет терапевта — у меня есть простой способ: я рассказываю терапевту, что мне не нравится, и слушаю, что он мне скажет в ответ. Это очень хорошо помогает: либо снять проблему (специалист будет по-другому работать), либо определить, что вы не сможете работать эффективно с ним.
▍ Q: Есть ли отзывы и рейтинг?
Хороший вопрос. Отзывов на работу конкретных терапевтов у нас нет, есть только отзывы на работу Альтера. Спрашивать у клиента отзывы на работу терапевта — это неэтично. Если терапевт заинтересован в том, чтобы вы оставили хороший отзыв, то это влияет на его работу, поэтому не надо соблазнять терапевтов такими вещами.
▍ Q: На Альтере — только проверенные методики? В чем риск новых школ и направлений терапии?
Дело не в том, новые они или не новые, а в наличии доказательный базы. В психотерапии не бывает «двойного слепого»; мы не можем провести супер-корректное исследование, потому что человек, который проходит терапию, не может не знать, что он проходит психотерапию (а тот, кто ее проводит, не может не знать, что он проводит терапию). Тем не менее, клинические исследования существуют; люди проходят терапию, результаты отслеживаются, и в этом смысле какое-либо новое направление может быть совершенно валидизированным, и тогда никакой проблемы нет.
Конечно, есть кто-то не озаботился проверкой того, работает ли определенный метод или нет, это — другое дело;, но это просто подозрительно — такие люди почему-то считают, что они все правильно делают, не имея на то основания. То есть, у них есть впечатление того, что после терапии клиентам становится лучше, и они считают, что этого достаточно — видимо, думая, что они полностью объективны и не способны ошибаться. Я бы к такому человек не пошел.
▍ Q: Вы сами следите за эффективностью работы специалистов? Если кто-то никому не нравится, то его выгонят?
Мы следим. Не было такого, чтобы мы выгнали человека, потому что он никому не нравился, но несколько раз мы замечали реальные сложности. Например, у нескольких терапевтов были проблемы с проведением первой сессии по видеосвязи. Мы провели с ними обучающий курс по тому, как делать первые сессии, вроде бы стало лучше (хотя еще не все измерено, надежда тут есть). Есть еще какое-то количество видов случаев, в которых мы решаем, что терапевта надо чему-то обучить. Чтоб терапевт прямо никому не нравился — с таким мы ни разу не сталкивались. Но были случаи, когда человек делал что-то плохое, и его выгоняли за это. Когда терапевтов много, единичные случаи попадаются.
▍ Q: Как вы привлекаете психотерапевтов? У нас привыкли искать терапевта по сарафанному радио: когда хочешь найти кого-то, кому можно доверять, ты спрашиваешь у своих друзей и у их друзей, и в итоге попадаешь к незнакомому человеку –, но люди этому доверяют. И, если специалист действительно хороший, то он, вероятно, загружен заказами и все время у него уже расписано. И не происходит ли так, что к вам приходят терапевты, которым не хватает клиентов?
Важное замечание: если терапевт хороший, то у него все-таки не все время расписано, потому что клиенты со временем получают результаты и заканчивают терапию. Это должно происходить регулярно. Если никто не завершает терапию, то что-то здесь не так.
Надо признать, что в некоторых случаях человеку требуется постоянное сопровождение в течение нескольких лет. Это особенность некоторых специализаций — например, работа с людьми, которые ухаживают за паллиативными больными. Если человек болеет годами, и это никогда не кончится, то тому, кто ухаживает, может быть нужна постоянная поддержка. Хотя и тогда в некоторых случаях хватает конечного количества сессий. В любом случае, клиентов для такой особенной специализации не так много, и обычно терапевты регулярно расстаются с клиентами, закончив терапию.
▍ То есть, у хорошего психотерапевта есть определенная цикличность?
Да. Но это тоже зависит от специализации и метода. В классическом психоанализе все очень долго проходят терапию, в других школах есть краткосрочные методы терапии за 10–15–20 сессий. Причем эти школы не лучше одна другой, они работают на разные вещи.
Получается ли так, что к нам приходят терапевты, которым не хватает клиентов? Скажем так: те, к кому уже стоит очередь пришедших по «сарафанному радио», к нам приходят редко. Они у нас есть, конечно; они все время перегружены, как-то управляют своим календарем в ручном режиме. Но, в то же время, есть множество хороших терапевтов, которые постоянно ищут клиентов. Это нормально.
▍ Q: Как писалась платформа, какие задачи решались в первую очередь?
Альтер — это стартап. Относительно молодой, начинался он достаточно медленно — все были парттайм. Платформа писалась на коленке (правой). Сейчас она написана на Django, а фронтенд — на ReactJS. Мы довольно долго просуществовали в таком состоянии, когда в платформу было вложено 3 месяца работы одного моего знакомого — он написал первую версию. Я ее поддерживал длительное время в одиночку, потом кого-то привлек помогать, потом — на фуллтайм. Сейчас я, наконец, перестал быть руководителем команды разработки: мы нашли лида. Команда теперь будет расти, потому что скорость развития продукта сейчас ограничивается скоростью разработки, и ее важно ускорить. У нас на днях один человек выходит, мы будем искать еще людей на бэкенд, фулстек, фронтенд, чтобы развивать продукт. Видно, что мы можем сделать много чего лучше, но нужно больше рук. Будем развивать команду.
▍ Q: Когда Альтер перестанет считаться стартапом?
Наверно, когда мы перестанем думать об инвестициях. Мне кажется, из всех определений стартапа разумно использовать определение стартапа как команды, которая собирается расти в 10 раз (а потом, возможно, еще в 10 раз). Наша команда собирается так расти, и мы думаем привлекать инвестиции для этого. Раз в 4–5 мы вырастем сами; мы уже в плюсе, нет необходимости найти деньги завтра, чтобы они не кончились. Мы уже в прибыли, но вся прибыль вкладывается в рост команды. Для быстрого рывка вперед понадобятся инвестиции.
▍ Q: В среднем, сколько обычно длится курс по одному обращению на портале?
Я не уверен. Среднее количество сессий на клиента с учетом всех клиентов — около 5, но эта цифра бесполезна; правильнее учитывать только тех клиентов, у которых было более двух сессий. По ним должно быть около 7, если я правильно помню. Эта цифра уже ближе к реальности; хотя я знаю, что у нас есть и такие клиенты, которые ходили 100 раз (буквально). Есть люди, которые ходят на 10, 12, 7, 5 сессий. По-разному.
▍ Как ты думаешь, за эти 10 сессий они решают проблему?
-Мы знаем отзывы тех клиентов, которые решили проблему. Некоторые клиенты ничего не сказали. Конкретно не могу сказать — не знаю сам, это конфиденциальная информация. Но мне кажется, что, в целом, репутация сервиса позитивная. Люди рекомендуют нас знакомым, и это хороший знак. Многим сервис пригодился.
▍ Q: Кого вы хайрите?
Сейчас — программистов. Недавно наняли руководителя маркетинга, руководителя B2B-направлений. Работаем с компаниями, помогаем им с внутренней организацией психотерапии, проводим семинары и лекции про психическое здоровье — это относительно новое направление, мы недавно начали развивать его. Сейчас еще нанимали агентов поддержки — у нас есть круглосуточная техническая поддержка для клиентов сервиса. В маркетинге тоже серьезный рост — нам нужно поднять его на новый уровень; у нас довольно хороший сервис, но про него еще не все знают.
▍ Q: Если вам требуются разработчики на Django — куда написать по поводу сотрудничества?
Можно мне в Telegram. Abreslav.
-Или мне на Хабре, я вас свяжу. Андрей, если вы не против, я напишу все ваши вакансии с расшифровкой.
-Хорошо, я могу точно сказать, какие вакансии открыты.
Мы уже больше 3 лет делаем Альтер. Это начиналось как некая безумная идея — было непонятно, как я буду делать какой-то бизнес, работать с людьми. А сейчас ощущения полностью другие. Я уверен в том, что мы делаем полезное дело, есть много свидетельств тому, что мы помогаем людям. Приходит по тысяче клиентов в месяц, мы проводим по пять тысяч сессий в месяц, и понятно, что это полезно. Это очень круто. Ясно, что мы еще много всего улучшим; нет такого ощущения, будто мы все закончили и можно прекратить работу, раз система действует. Мы сделаем очень много чего лучше — ради этого мы улучшаем команду и улучшаемся сами. В этом смысле все очень оптимистично. Я рад, что мой первый опыт попытки что-то сделать в гуманитарной сфере и начать новый бизнес идет так позитивно. Я счастлив, что мы встретились с Олей Китаиной — сооснователем Alter, и с остальными ребятами, которые с нами работают.
Что было ранее
- Илона Папава, Senior Software Engineer в Facebook — как попасть на стажировку, получить оффер и все о работе в компании
- Борис Янгель, ML-инженер Яндекса — как не пополнить ряды стремных специалистов, если ты Data Scientist
- Александр Калошин, СEO LastBackend — как запустить стартап, выйти на рынок Китая и получить 15 млн инвестиций.
- Наталья Теплухина, Vue.js core team member, GoogleDevExpret — как пройти собеседование в GitLab, попасть в команду разработчиков Vue и стать Staff-engineer.
- Ашот Оганесян, основатель и технический директор компании DeviceLock — кто ворует и зарабатывает на ваших персональных данных.
- Сания Галимова, маркетолог RUVDS — как жить и работать с психиатрическим диагнозом. Часть 1. Часть 2.
- Илья Кашлаков, руководитель фронтенд-отдела Яндекс.Денег — как стать тимлидом фронтендеров и как жить после этого.
- Влада Рау, Senior Digital Analyst в McKinsey Digital Labs — как попасть на стажировку в Google, уйти в консалтинг и переехать в Лондон.
- Ричард «Левелорд» Грей, создатель игр Duke Nukem 3D, SiN, Blood — про личную жизнь, любимые игры и о Москве.
- Вячеслав Дреер, гейм-дизайнер и продюсер игр с 12-летним стажем — про игры, их жизненный цикл и монетизацию
- Андрей, технический директор GameAcademy — как видеоигры помогают прокачивать реальные навыки и найти работу мечты.
- Александр Высоцкий, ведущий PHP-разработчик Badoo — как создаются Highload проекты на PHP в Badoo.
- Андрей Евсюков, заместитель CTO в Delivery Club — про найм 50 синьоров за 43 дня и о том, как оптимизировать фреймворк найма
- Джон Ромеро, создатель игр Doom, Quake и Wolfenstein 3D — байки о том, как создавался DOOM
- Паша Жовнер, создатель тамагочи для хакеров Flipper Zero — о своем проекте и другой деятельности
- Татьяна Ландо, лингвист-аналитик в Google — как научить Google-ассистента чело
