Счастье в нищете
В такое мрачное время откопал один из своих ранних мрачных коротких рассказов.
Придумано около 1990 года, записано чуть позже. После 91 пошла оптимистичная движуха, не в пример тому, что сейчас. Чем-то навеяно »За миллиард лет до конца света» Стругацких, одним из двух моих любимых фантастических произведений.
Счастье в нищете
Он закончил писать очередной лист и откинулся на стуле. Потом встал — пора и поесть. Впрочем, это было громко сказано — на завтрак, а также обед и ужин было всегда одно и то же — старый, уже подсохший хлеб, небольшой кусок сыра и чай N-ой производной. Ни на что другое денег, разумеется, не было — НИИ, где он работал, уже давно не выплачивало зарплату. Тем, чем он занимался, там никого не интересовало.
А занимался он теорией суперсимметрии (она же общая теория поля, она же теория квантовой гравитации, она же общая теория всего). Заканчивая университет, он думал, что ему гарантирована на всю жизнь зарплата 80 руб/мес. Это конечно минимум, но на самые элементарные потребности должно было хватить. Но реальность оказалось куда хуже — грянула перестройка, гос. конторы разорялись. Он жил без зарплаты уже четыре месяца. Только занятие наукой поддерживало его организм, мозг, погружаясь в дебри уравнений, заставлял тело жить. Родственников у него не было, а о женщинах и каких-то других развлечениях при его финансовом положении можно было и не думать.
Так почему бы не пойти в какую-нибудь коммерческую фирму? В конце концов, он же умный человек — мог бы быть, например, программистом или бухгалтером. Да даже на худой конец, если никто не берет, можно собирать пивные бутылки — и то получишь хоть какие деньги, хотя бы на еду! Разумеется, его мозг, отточенный решать куда более сложные задачи, чем максимизация личных доходов, в течении нескольких секунд просмотрел все варианты его перспектив при работе в коммерческих фирмах, движения по служебным лестницам, создания семьи и др.
Увы, на всем этом было табу. Раз свыше ему были даны такие способности, то работать программистом и писать какую-нибудь бухгалтерию или создать семью было бы более чем страшным преступлением. Это означало непродуктивно распрядиться своим талантом, зарыть его, бросить в лицо давшему этот талант. Он вынужден был его использовать, и использовать для решения самой сложной задачи — общей теории поля. Нельзя было терять ни секунды. Какие поездки по фирмам, какие женщины! Ведь осталось совсем немного.
Осталось совсем немного — немного времени, чтобы дописать все. Потом — он знал что будет. У него отложены деньги на международные конверты. Разумеется, он ни за что не потратит их на еду. Он перепишет от руки пятнадцать раз по английски статью об общей теории поля и пошлет по 15 заранее выписанным адресам организаций за рубежом. Половину вскроют на почте в поисках денег в конвертах и выкинут, половину выкинут секретарши, увидев — «а, письмо от какого-то русского, грант наверное просит». Но несколько — он был уверен — будут прочтены. И тогда все здание физики будет увенчано его куполом. Это то, ради чего он жил.
Поэтому он очень торопился. Еды почти не осталось, а надо еще не упасть в голодный обморок по пути на почту — это два квартала. Очень далеко в его состоянии. Поэтому силы рассчитаны только на путь туда. А потом — вероятно, пару дней в какой-нибудь больнице медсестра в грязном халате сделает ему уколы и принесет жидкую порцию каши из остатков еще неукраденных продуктов, к которой он не притронется. Мозг высосал все жизненные силы из тела, и телу уже не помочь.
Но все это уже совсем не важно. Он снова сел и продолжил писать. Он был абсолютно счастлив.
