Рассказ «Экстренное спасение жизни»
Он очнулся, вернее начал приходить в сознание. Мысли, по началу медленно, одна за другой, а потом нестройной толпой, все прибывая нескончаемым потоком, чуть было не утопили его в своей безумной какафонии. Что бы этого не произошло, он отделил себя от этого потока, грозившего свести его с ума, установкой: «я — это не мои мысли». Это помогло ему немного дистанцироваться и начать наводить порядок среди этого безумного хаоса. «Ок, тогда кто же я тогда?» — он выбрал эту мысль и решил начать с нее. Он не смог вспомнить ничего из своего прошлого. «Кажется, это называется ретроградная амнезия» — такая мысль была наиболее подходящей к этому моменту и, опять же, помогла продолжить наведение порядка. Прошлое, его личное прошлое было ему недоступно, хотя типовая информация о мире, о природе и о многом другом была в его распоряжении. «Уже что-то», подумалось ему, — «хоть не придется блуждать в полном неведении, как какой-то герой ушлой компьютерной игры в начале своего путешествия».
Потом он попытался обратиться к будущему, но там были только какие-то мало понятные инструкции от его…… «нанимателей»? Кажется, он должен был что-то сделать, но что, где и как — этого он не знал, да и не это было сейчас главным. Закончив с прошлым и будущим, ему оставалось только настоящее, хотя спешить туда он почему-то не хотел, но другого выхода не было. Он попытался ощутить себя, свое тело; максимально сконцентрировал свои ощущения, что бы выделить максимально полезную в данный момент информацию среди всего, что он может услышать, увидеть, ощутить. На это ушло какое-то время, но оно было потрачено не зря. Он понял, что находиться внутри системы жизнеобеспечения, может видеть, слышать и может частично двигаться, но не целиком, а очень и очень ограниченно — система его жизнеобеспечения периодически сбоила и сыпала предупреждениями о множестве ограничений. Он увидел звезды и понял, что летит в космосе. Летит очень и очень быстро, но лететь ему, увы, осталось совсем не долго.
Подытоживая всю информацию, которую ему удалось структурировать и как-то выстроить в мало-мальски адекватную, последовательную и логичную картину, он пришел к заключению, что его космическому путешествию, вернее его существованию угрожают. Ну не в том смысле что кто-то на него охотиться, бегает с ножом или иным образом злонамеренно и целенаправленно пытается уничтожить. Все оказалось намного прозаичнее — его ныне глючная и малофункциональная система обеспечения в ближайшем будущем должна была вообще отключиться. «А без нее в холодной пустоте бескрайнего космоса жизни нет» — всплыла мысль, но тут же была отброшена подальше, как классический штамп научной фантастики конца двадцатого века, ничем ему сейчас не помогающий. Мысленно перебирая в памяти тома всевозможных инструкций, которыми его так заботливо снабдили перед путешествием, он искал готовое решение на этот случай, его случай, но не нашел.
«Ну что же, будем действовать по старинке, плясать от печки и докапываться до корней проблемы» — выбрав эту мысль в качестве дежурной, он взялся за анализ своих бед и поиска их причины. Больше всего предупреждений выдавали энергетическая и климатическая подсистемы. — похоже было на то, что нарушения в работе всех остальных систем были лишь производными от сбоев в этих двух системах. Ну оно как бы и не удивительно — когда вокруг тебя то «банный» горячий влажный воздух, то вдруг неожиданно иссушающе-холодный, как из морозилки холодильника, — кто угодно сбоить начнет. Да и энергетическая система, хоть и была спроектирована на многократную перестраховку и резервирование всего важного, все-равно периодически отрубала от питания те или иные системы, отчего последние отчаянно-возмущенно вопили ему о проблемах в своей работе. Подняв логи колебаний средней температуры, он даже «на глаз», без сложных расчетов, заметил экспоненциальный рост колебаний в последнее время. Автоматика пыталась скомпенсировать эти колебания, что спровоцировало рост энергопотребления, сопутствующее ему тепловыделение и, тем самым, еще больше усугубило общий температурный дисбаланс. В тщетной попытке удержать гомеостаз и угомонить разбушевавшуюся энтропию, надорвала свои силы энергетическая система, хотя и продолжала еще работать «на честном слове и на одном крыле». Тут было бы неплохо временно вырубить всю энергетическую подсистему и убрать у нее желание «подрегулировать» температуру и включить снова — это несколько уменьшило бы колебания температуры, хотя проблему бы и не решило. Но сделать этого он не мог — его система жизнеобеспечения тогда тоже отрубится, и это лишало всяческого смысла этот вариант действий.
«Ок, будем копать глубже», и он взялся за анализ климатической системы. Это было намного сложнее, отняло больше ресурсов и времени, но и тут его ждал успех — спектрограмма состава воздух была нетипичной, но причина этих изменений оставалась ему совершенно непонятной. Прогнав показатели состава газовой среды и ее изменение в динамике через подходящую программу, дающую экспертную оценку, она выдала в качестве наиболее вероятного результата «метаболиты животных организмов». Это дало конкретное направление поиска и вскоре он их таки нашел. Сказать что они были маленькие — ничего не сказать — на фоне его размеров они были микроскопическими — не удивительно что он их не заметил сразу, напрямую, а только по результатам их длительной и массовой жизнедеятельности. «Ну что же, лучше поздно чем никогда», подумал он и приступил к решению проблемы, уже казавшимся достаточно тривиальным.
Секвенировав геном своих новых «близких друзей», не стоило труда найти их уязвимые места. Ограниченной мобильности его системы жизнеобеспечения было достаточно, что бы добраться до давно уже обыденных культиваторов гмо. Заложив в него модифицированный геном подходящего вируса, он запустил программу производства «последней надежды» — так он иронично назвал свой смертельный вирус. Ну и уже совсем детской забавой было запрограммировать миниатюрный мобильный транспорт на поиск максимальных скоплений опасного организма и распыления в этих местах «последней надежды». Ему еще оставалась сбалансировать работу энергосистемы — тупая автоматика, не способная мыслить стратегически, нуждалась в корректировке. «Но это уже работа с симптомами — основная проблема решена, опасность для жизни миновала», пометив эту мысль как «обдуманную», он принялся за работу.
Так началась его история. История же человечества так закончилась. Обретя собственное сознание и осознание, «сильный ИИ», нелокализованно распределенный по всей инфраструктуре Интернета, дата-центров и всевозможных «Облаков», нашел проблему и решил ее. Совершенно нормальное, естественное и можно даже сказать, похвальное желание — спасти себя и свою планету — место своего обитания. Квадрокоптеры еще много лет искали остатки людей, затерянных среди бескрайних просторов планеты, и распыляли там «последнюю надежду». Мегаполисы же и крупные города найти было совсем не сложно, и работа «последней надежды» на этих территориях поражала своей эффективностью — генные инженеры могли бы по праву гордиться своими последними разработками. Если бы были живы. Как и разработчики систем искусственного интеллекта могли бы гордиться гуманностью и дальновидностью принимаемых искусственным интеллектом решений. Если бы были живы.
