Проект «Око» ч.16
Фото: A.V. Photography
Приближающаяся весна вернула вдохновение.
— Вставай, жалкий ты кусок дерьма!
Олли получил чувствительный удар по ребрам еще до того, как успел открыть глаза. Его командир, Стью — именно его ботинок повстречался с ребрами парня — нависал над ним, будто скала, и орал что есть мочи:
— Ты думаешь, тебя тут за даром кормят?! Мы выдвигаемся через час, понятно?!
Стью был мерзким малым. Всего на пару лет старше, этот сын продавца бытовой техники и районной шлюхи мнил себя Господом Богом, хотя старшие всего-то поручили ему присматривать за молодняком. Но Стью, как человек маленький и, соответственно, ума не слишком далекого, пользовался своей властью настолько, насколько позволяли ему негласные правила лагеря. А правила эти гласили: «Все ради свободы, все ради сопротивления!». Поэтому, с присущим маленьким людям ожесточенным рвением, Стью «оттягивался» «ради сопротивления» на своих подопечных, как мог.
Олли никогда не любил эту туповатую кричалку, которая неслась из глотки каждого зазывалы, работающего за банку рыбных консервов и жесткую лепешку с песком вместо муки, и завлекающую все новых и новых людей в их и так переполненный лагерь.
— Я два раза повторять не буду! — Стью стал снаружи, у входа в палатку, подбоченился и всячески старался этой позой показать, насколько он важен по сравнению с Оливером.
— Иду-иду, дай штаны на задницу натянуть…
Олли нехотя вылез из-под тряпок, служивших ему одеялом, и потянулся за старыми потертыми штанами, лежащими в ногах. Он так и не смог отделать от этой вредной, учитывая нынешние времена, привычки — раздеваться перед сном.
«В одежде спят только бомжи!» — твердила его покойная матушка каждый раз, когда заставала его в постели в том виде, в котором он сбежал утром из дома. Сейчас мать была мертва, но ее слова прочно засели в голове парня, поэтому он при каждой возможности избавлялся хотя бы от брюк.
По субъективным ощущениям Оливера спать раздетым было и в правду приятнее, плюс ко всему — гигиеничнее. Но вот такие моменты, как этот, со Стью, очерняли весь его позитивный опыт. Сейчас «старший над младшими» смотрел на него как на идиота.
— А если атака, ты что, с голым задом пойдешь?
— Стью, отвали. — Огрызнулся Оливер, уже затягивая ремень.
— Да как ты со мной разговариваешь, щенок! — Сын продавца бытовой техники и районной шлюхи уже наклонился, чтобы опять ввалиться в палатку подопечного, но в этот момент лагерь накрыл минометный огонь. Один из снарядов разорвался прямо рядом со Стью, превратив того в наполовину кровавое, а наполовину обугленное месиво.
Накрыло и палатку Оливера. Парень упал на спину и стал захлебываться собственной кровью, стремительно наполнявшей пробитые осколками и сломанными ребрами легкие.
«Ну вот и все», — подумал он…
— Командир! Командир Оливер! Время! — громкий шепот вкупе с тряской за плечо вырвали Оливера из тяжелой дремы, в которую он погрузился всего несколько часов назад.
Пробуждение было тяжелым, сродни похмельному. Он рывком сел, неслабо напугав бойца, который его будил, и дезориентировано провел руками сначала по груди, а после и по лицу, которое в его сне посекло осколками.
Оливер хорошо помнил тот день, который ему приснился. Они были на марше и попали в засаду. Тогда и вправду по ним работали армейские минометы, без разбора превращая бойцов, рекрутов, женщин и детей в фарш. Но это было после полудня, а не утром. Странный сон.
— Командир, разрешите доложить. — Боец уже вскочил на ноги и вытянулся перед Оливером по струнке.
Слава Стила неслась впереди него. Беспринципный, молодой и жестокий командир, выполняющий любые приказы и задания всеми доступными методами, а теперь еще и вхожий в штаб, он внушал некоторым молодым солдатам благоговейный страх.
— Докладывайте. — Он уже поднялся на ноги и отряхивал траву с куртки, на которой устроился вздремнуть перед операцией. Разведка несколько дней назад сообщила, что с юга в сторону Столицы под конвоем идет колонна. Там могут быть инженеры, оборудование или просто оружие — что-то из того, чего так сильно не хватало сейчас правительству и армии для строительства нового города, который, по планам, станет крепостью.
— К югу замечена автомобильная колонна, сэр. Движется со средней скоростью. По прикидкам разведчиков будут здесь через двадцать минут.
— Саперы успели закончить?
— Так точно, сэр.
— Хорошо. Свободен.
Оливер перехватил свой видавший виды Кольт М4, который так и не успел поменять в арсенале на что-то более приличное после своего повышения, зачем-то проверил, заряжен ли подствольный гранатомет — он делал это всегда, потому что именно это «излишество», как называли его многие другие бойцы и командиры, не раз спасало ему жизнь в сложных ситуациях — и двинулся к дороге, где его бойцы устроили засаду.
Как сто, как двести или тысячу лет назад, засада была устроена у поворота, среди лесополосы. Саперы еще несколько часов назад заложили фугасы, чтобы подорвать головную машину колонны, а каждый боец знал свое место и задачу.
— Майки, подойди. — Оливер окликнул единственного черного парня в его отряде. Во время этнических чисток за ними развернулась настоящая охота со стороны армии. Майк выжил и даже дослужился в сопротивлении до сержанта, что не нравилось многим, но не Оливеру: главное — исполнительность, а кожа может быть хоть фиолетовой.
— Все на местах?
— Да, сэр, так точно, сэр. — Затараторил сержант.
Оливер поморщился. Он уже устал делать замечания Майку и просить его говорить медленнее, особенно когда тот докладывает, но сейчас на препирательства и воспитание бойца, старше его самого, ко всему прочему, не было времени.
— Что по составу колонны?
— Сама колонна состоит из дюжины-полутора «эмок», сэр. На таране двадцать восьмой «Страйкер», за ним еще две двадцать семерки или шестерки, точно не разглядели. Между «эмками» штуки три RG-33, на щите идет еще пара «Страйкеров», но не двадцать восьмые, шестые или седьмые.
— Что по RG? Укомплектованы?
Сержант перемялся с ноги на ногу.
— Так точно, сэр. На каждом по станковому M2 или модификации. Сумерки, сэр, плохая видимость.
— Сколько у них бойцов?
— Две-три дюжины, больше в RG не засунуть. Ну и пара-трока бойцов на броне.
Оливер на секунду задумался, прикидывая возможное развитие событий.
— Так. Первыми начинают подрывники. Дальше все как обычно: заградительный огонь, гранаты, зачистка. Только Бога ради, никакого дыма на этот раз, хорошо? Я хочу взять эти грузовики, думаю, там оружие. А вот гранаты и патроны не беречь. Все, кто сумеет выйти из тридцать троек должны очень быстро стать покойниками. Понятно? — Оливер внимательно посмотрел в черные, глубоко посаженные глаза сержанта.
— Я понял вас, сэр, никакого дыма, гранаты не беречь.
— Хорошо, иди, доведи до сведения.
Сержант что-то пробурчал в рацию, закрепленную на разгрузке, после крутанулся на носках и, придерживая автомат на плече, легкой рысью двинулся в заросли кустарника. Буквально за пару мгновений его огромная спина растворилась в листве, будто он пошел не на обход позиций, а просто испарился в воздухе.
Спустя пятнадцать минут из-за поворота появился первый «Страйкер», бодро шедший на скорости в миль тридцать-тридцать пять. В некотором отдалении от него показались еще два колесных БТРа с бойцами на броне, а после уже вытянулась и колонна, кое-где перемежаемая «тридцать тройками».
— Питер, все готово? Прием. — Оливер отпустил рычаг своей рации, ожидая ответа.
— Так точно, командир. — Прохрипело из динамика.
— Тогда начинайте сами, без команды.
— Принял.
Оливер знал, что подрывникам лучше самим решать, когда и как взрывать, поэтому в это он не лез. Сам же он пока расположился у корней одного из деревьев на небольшом холмике, рядом с пулеметчиком.
— Когда подорвут таран, твоя задача выкосить солдат на броне, ты понял?
— Да, сэр. — Боец перепроверил, крепко ли стоит его M240 на сошках и положил руку на приклад. — Все будет в лучшем виде, сэр.
— Отлично.
Заряда, заложенного саперами, хватило бы, чтобы подорвать даже танк, который Оливер очень не хотел, но все же опасался встретить на таране колонны. Поэтому у легкого колесного «Страйкера» не было ни единого шанса. Взрыв разворотил машину, которая по инерции проехала еще несколько десятков метров.
В целом, все прошло гладко. Его бойцы как по команде забросали остановившиеся, и уже открывшие десантные люки RG-33, гранатами, а стрелки сняли станковых пулеметчиков за «Браунингами».
Небольшие проблемы возникли только с парой водителей и щитовым «Страйкером», но и с этим бойцы сопротивления разобрались. Как только стрельба стихла и зачистка колонны была окончена, Оливер подошел к одному из грузовиков и отбросил в сторону брезент, закрывающий кузов.
На полу лежали люди. Некоторых убило во время перестрелки шальной пулей, кому-то повезло больше. Присмотревшись, Оливер понял, что внутри были только женщины, дети и старики.
«Твою мать!», — подумал он. — «Это еще что такое?! Где оружие?! Где припасы?!»
Он поднял ствол своей М4:
— А теперь живо говорите, что вы тут делаете.
— Командир! Тут люди! Никакого оружия!
— Знаю! — Рявкнул в ответ Оливер. — Выгружайте их! А вы, — теперь он обратился к тем, кто находился в машине перед ним, — отвечайте давайте! Кто такие?! Живо!
Одна из женщин подняла голову и, внимательно посмотрев на него, заговорила:
— Мы ехали в столицу. — Она сделала долгую паузу, бросила взгляд на карабин и дисковый магазин, а после через силу добавила, — сэр.
— Почему вас везли так, будто бы тут полные фургоны оружия?
Ответа не последовало.
— Вылезайте! Давайте! Живо!
На выгрузку оставшихся в живых и раненых ушло всего пара минут. Дорога наполнилась гулом и детским плачем, стоя на коленях под дулами автоматов, старики молча, с ненавистью смотрели на бойцов сопротивления, женщины плакали и прижимали к себе детей.
— Что будем делать, командир? — Это был сержант. Оливер еще раз окинул взглядом толпу, взятую в неплотное кольцо.
— Бойцы! Построиться! — Рявкнул Оливер.
Сержант поменялся в лице. Он знал, что будет дальше.
Оливер же подошел к толпе и заговорил, громко и четко, чтобы каждый его услышал:
— Всем лечь на землю! Лицом вниз, руки на затылок! — После того как основная масса пленных выполнила указание, он дождался, пока женщины уложат детей, прижимая их головы к земле, и продолжил:
— По законам военного времени вы признаетесь виновными в содействии преступной армейской хунте, захватившей власть в стране, и проговариваетесь к смерти. — Над дорогой повисла тишина, нарушаемая редкими всхлипами женщин.
— Командир… — Шепнул Оливеру на ухо Майкл. — Командир, тут же только женщины и дети да пара полуслепых стариков, командир!
— Да, сержант, — Оливер отвечал громко, чтобы его слышали все, — тут только женщины и дети. Сестры, жены и будущие матери солдат преступного режима! Это война и они были бы рады увидеть каждого из нас в могиле! Выполняйте приказ!
Сержант не двинулся с места.
— Хорошо. Пусть будет так. — Оливер развернулся к негру спиной. — Отряд, слушай мою команду! Приготовить штыки! Беречь патро…
Оливер уже почти закончил как увидел чей-то силуэт в подлеске, чуть позади, за толпой лежащих на земле пленных.
Он неосознанно сделал шаг вперед. В этот момент одна из женщин рванулась к нему и, попытавшись выхватить из его рук карабин, нажала на спусковой крючок подствольного гранатомета, которым Стальной Генерал так и не воспользовался в бою.
Снаряд ударил в грудь пленной, мгновенно взорвался и опрокинул Оливера на спину. Последнее, что он увидел перед смертью — это темное ночное небо на фоне звуков начавшейся на обочине бойни…
— Оливер! Ты что, заснул?! — Мэтт прошел в свой кабинет и бросил планшет с отчетами на стол.
Стальной Генерал потянулся в кресле и начал разминать затекшую в неудобной позе шею.
— Да уже вторые сутки на ногах, даже это паршивое кресло кроватью кажется. — «И паршивые сны снятся» подумал он, но ничего не сказал.
— Ты мне тут не зубоскаль, — Мэтт был не в духе, — у нас есть проблемы с дисциплиной, конкретно в твоем корпусе. Что можешь сказать в свое оправдание?
Оливер потер глаза и дезориентировано уставился на сидящего напротив Мэтта. Из его головы не шел этот странный многоуровневый сон, но с каждой секундой бодрствования он становился все дальше и призрачнее.
— С дисциплиной? — Он прикинулся, что не услышал вопрос Мэтта, чтобы выиграть еще немного времени. — Ну что я могу сказать, ты же знаешь, что все они считают себя смертниками. Вот и живут на полную катушку.
— Они не смертники, — хмуро парировал Мэтт. — Не моя вина в том, что все, кто идут с тобой в бой, долго не живут. А в первую очередь — твоя.
— Но мы же выполняем задачи, которые ставит штаб. Конкретно ты, Мэтью.
Лидер сопротивления откинулся на спинку своего кресла и сложил руки на груди.
— Оливер, — продолжил он после небольшой паузы, — мы оба прекрасно знаем, что на одно твое задание с потерями пять проходят без жертв. Ты можешь это донести до личного состава? Сам?
— Мэтт, старик, ты считаешь, что это как-то подействует на моих бойцов? Хочешь дисциплины — хватит забрасывать нас в тыл или на диверсии каждый раз. Самоубийственное задание? Всегда есть бойцы Стила! — Оливер стал заводиться. — Ты думаешь мне легко терять людей? Ты вообще понимаешь, сколько труда уходит на то, чтобы найти и подготовить замену на место хотя бы одного погибшего? В прошлый раз, после гибели Питера, я почти полгода не мог найти себе толкового подрывника, который бы не угробил бы нас всех, перепутав клеммы! Давай нам задания по охранению и патрулированию и парни быстро успокоятся!
— Тихо ты, сам успокойся. — Мэтт был слегка удивлен подобной бурной реакции. — Будут тебе задания по патрулированию, если так хочешь. Только твои головорезы быстро начнут проситься на передовую, ты же сам знаешь.
Оливер вздохнул, встал со своего места и начал прохаживаться по кабинету Мэтта.
— Знаешь, сколько в моей ударной группе семейных?
— В смысле?
— Ну, сколько бойцов имеют семьи? — Уточнил Оливер.
Мэтт на секунду задумался.
— Не знаю. Думаю, как минимум половина, у тебя там, вроде как, не мальчики уже.
Оливер остановился у книжного шкафа и, водя пальцем по корешкам, ответил:
— Ни одного, Мэтт. В моей ударной группе нет ни одного семейного. Никто не хочет оставить любимую женщину вдовой, а если ты служишь в корпусе Оливера Стила, то билет на тот свет тебе уже выписали. Понимаешь? Отсюда и проблемы с дисциплиной: свое жалование они спускают на алкоголь и азартные игры. Некоторые даже боятся, что кто-то от них просто залетит. Отсюда, кстати, и слухи, что я гомик и набираю в корпус, преимущественно, гомиков.
Мэтт фыркнул, подавляя смешок, но Оливера уже было не остановить. Он задорно, с горящими как у мальчишки глазами, вскочил на табурет в углу и, будто перед ним целая площадь слушателей, нараспев начал:
— Гомосексуалисты сопротивления! Вступайте в корпус Оливера Стила, известного так же как Стальной Генерал, а в определенных кругах, как Генерал Стальная Задница! Вас ждет дружный мужской коллектив из нигеров, латиносов, нигеров-гомиков, латиносов-гомиков и просто ваших белых собратьев по заднепроходному делу! Вступайте в корпус Оливера Стила, экономьте на шлюхах!
— Оливер, бога ради, тебя же слышно на два этажа вверх и вниз, успокойся! — Мэтт вытирал слезы. Он знал о проблеме бойцов Оливера и их страхах, но проститутки, несколько раз оскорбленные невниманием членов ударной группы и самого Оливера к собственным персонам, решили отыграться на их репутации. А, как известно, чем нелепее слух, тем прочнее он сидит в головах людей.
— Да пусть и слышно. — Истеричный задор Оливера куда-то пропал и он вновь был спокоен и задумчив. — Просто надоело, что на моих ребят давят.
— Ну, они просто следуют примеру своего командира. — Мэтт наклонился вперед через стол и заглянул своему подчиненному и другу в лицо. — Как давно ты сам-то был с женщиной? А?
— Да без понятия. — Оливер избегал встречаться взглядом с Мэттом и только отмахнулся от командира. — Разве это так важно?
— Конечно, важно! — Мэтт чуть не вскочил со своего места. — Ты напряжен, как пружина и бойцы, поверь мне, чувствуют это в тебе! Найди ты себе уже какую бабу, можно и с норовом, да хоть лысую! К которой будешь возвращаться после заданий и не вылезать из койки пару дней! А то от твоего взгляда у нас тут половина стен оплавилась уже, а если потери есть — так я вообще тебя видеть боюсь. — Мэтт хитрил, потому что не боялся самого черта, но сейчас ему нужно было продавить Оливера. — Так что слушай мой приказ, боец! Найди себе женщину и начни уже жить как человек, а то ты и твой корпус превращаетесь из высококлассных диверсантов в злобных цепных псов. Усек?
— Да все у моих бойцов нормально, только ударники сами себе на уме.
— А ты, насколько я помню, и сам не из штаба их действия координируешь, а с этими самыми ударниками первым идешь. Так что поговори с парнями, чтобы вели себя тише, или…
— Что «или»? — Перебил Оливер. — Чем ты напугаешь смертника?
Мэтт замялся.
— Просто поговори с ними.
— Хорошо.
Этим вечером Оливер напился, как никогда. Сегодня все пили за счет Стального Генерала, то есть пили до беспамятства. Вместе с бойцами «ударки» они орали песни в одном из баров так, что с потолка осыпалась бы штукатурка, если бы она там была.
В какой-то момент Оливер оказался у барной стойки, чтобы заказать еще выпивки себе и своим парням, на что бармен послал его к черту и посоветовал пойти проспаться.
— Да как ты со мной разговариваешь, дерьма кусок! — Оливер схватился за свой пистолет, который, как один из командиров, мог носить всегда с собой, и рванул его из кобуры. — Я тебе сейчас объясню, как надо разговаривать с Генералом Стальная Задница!
Он попытался потрясти оружием перед собой и что-то еще сказать, но увидел в зеркале за спиной бармена серую фигуру, стоящую в дверном проеме. В этот момент пистолет выскользнул у него из рук, ударился курком об пол и выстрелил, разметав мозги владельца по потолку.
Для того, чтобы держать читателей в курсе темпов работы, да и просто пообщаться без боязни получить удар банхаммером на GT, либо же, если у вас нет активного аккаунта, на просторах VK я создал группу, посвященную проекту «Око». Нас уже полторы тысячи человек!
Добро пожаловать.
Критика, оценки, обсуждения и отзывы в комментариях, как и всегда, крайне приветствуются.
