Проект «Око» ч.14
Фото: A.V. Photography
В части №12:
… из ближайших зарослей кустарника, напротив костра, прогремел выстрел, но стрелок промахнулся. Вместо того, чтобы разворотить грудь Оливеру, заряд дроби разнес кору дерева слева от него. Только неточность стрельбы противника и спасла Стальному Генералу жизнь – броню он отключил сразу же после привала, оставив режим «поддержания формы» за неимением с собой брюк. В этом случае боевой костюм был не крепче обычной ткани.
Вслед за первым «диким», а это были именно они, со всех сторон, с криками и пальбой, на их стоянку высыпало еще трое оборванцев.
В отличие от Оливера, Мэтт не расслаблялся целиком никогда. Сразу же после первого выстрела он схватил карабин, лежавший у него под рукой и, упав на спину, дал по кустарнику длинную очередь; наличие зарослей, которые должны были уберечь их от чужих глаз, сейчас работали на руку атакующим. Слишком сильно они доверились способностям Мелиссы, которые помогали им последние дни избегать редких армейских патрулей.
Адреналин в крови Оливера зашкаливал, в ушах звенело. Непонятно почему помутневшим взглядом он наблюдал за тем, как Мелисса, прищурившись от напряжения, перехватывает контроль над телами одного за другим нападавших и их же оружием сносит им головы. Спустя десяток очень долгих для них секунд все было кончено. Мэтт, еще на земле активировавший боевой режим брони, бросился в кусты, из которых доносились слабые стоны. Еще несколько выстрелов окончили сумбурный бой.
Оливер еще раз окинул взглядом стоянку, посмотрел на трупы нападавших с разорванными выстрелами в упор черепными коробками, на Мэтта, возвращавшегося из зарослей, на Мелиссу, устало потирающую виски.
— Спасибо, — сказал Оливер Мелиссе и попытался повернуться к женщине, но почему-то потерял равновесие и завалился в бок.
В этот момент фонтан адреналина поутих и левый бок мужчины, мимо которого в ствол дерева ушло смертельное облако дроби, пронзила боль. Часть самопальной шрапнели – железа, обрезков гвоздей и прочего мусора — угодило не в дерево, а в Стального Генерала. Он чувствовал, что быстро истекает кровью: закружилась голова, холодели ладони, веки налились тяжестью – он терял сознание.
— Эй! Не отключайся! Оливер! – Мэтт почти мгновенно восстановил картину произошедшего и понял, что его друга зацепило первым выстрелом, — ОЛИВЕР! Мелли! Помоги! Живо! Подержи тут!
«Дело дрянь», — подумал Оливер пока Мэтт переворачивал его на спину, — «Давно я не слышал, чтобы он так орал».
— Эй, — тихо прошептал он – говорить было больно, — все хреново?
— Тихо! – рявкнул на него Мэтт, — все отлично, старик, выкарабкаешься.
Он увидел, что ладони Мэтта были полностью в крови. Картину дополнял растерянный взгляд Мелиссы, которая склонилась над его левым боком и зажимала раны остатками рубашки, которые должны были пойти на перевязку ноги. Он хотел сказать что-то еще, но веки были настолько тяжелыми, что больше сопротивляться было невозможно. Последнее, что он услышал, теряя сознание, был полный отчаянья крик Мэтта:
— ОЛИВЕР! ОЛИВЕР!
Ему постоянно снился один и тот же сон.
— Чего ты добиваешься?
Оливер не знал, что ответить.
— Чего ты добиваешься? – повторил свой вопрос неизвестный мужчина в военной форме.
— Я не знаю.
А потом вспышка и следом за ней ударная волна.
— Чего ты добиваешься?
Они стояли посреди выжженной пустыни.
— Я не знаю.
— Ты должен ответить на этот вопрос, — каждый раз говорил его загадочный собеседник и, поворачиваясь к нему спиной, делал всего пару шагов и растворялся в воздухе.
— Оливер!
Голос Мэтта. Мелисса опять привела его в сознание.
— Оливер! Старик, тебе надо поесть.
Он окинул взглядом их очередную стоянку. Слева от него, у дерева, стояла пара солдат в форме правительственной армии. Их глаза были также пусты, как и его желудок – Мелисса ни на секунду не ослабляла контроль над его невольными носильщиками. Рядом, склонившись над ним, стоял Мэтт, а за его спиной, у дерева, сидела женщина-телепат.
Выглядела она чуть лучше самого Оливера. От былой опасной и в чем-то дикой красоты не осталось и следа. Мелисса осунулась, похудела, а кожа на лице приняла такой же, как и у Оливера, пепельно-серый оттенок.
Но Оливер не жаловался, ему в очередной раз посчастливилось остаться в живых. Он встретился с Мелиссой взглядом, попытался улыбнуться своей спасительнице, но вышла только не самая приятная на вид гримаса.
— Опять пайки? – в шутку проворчал Стальной генерал.
— Да, опять пайки. Поменяем повязки и снова в путь.
Опять Мелисса его вырубит. Если бы не этот сон, который повторялся уже сотню раз, он бы был ей даже благодарен.
— Мы возвращаемся в Столицу, да, Мэтт?
— Тебе нужен врач, старик.
— Мне нужен покой и нормальная жратва.
Мэтт ничего не ответил и только тяжело вздохнул.
— Тебе нужен нормальный врач, который сможет тебя правильно заштопать. Ты жив только благодаря тому, что Мелисса держит тебя, фактически, в коме круглые сутки, — на лице Мэтта читалась тревога.
— Вы мне колете «боевые»? – так в народе называли препараты, для оказания экстренной помощи при ранениях на поле боя.
— Да.
— Сколько времени прошло?
— Почти четыре недели.
Дело дрянь. От печени, судя по всему, уже мало что осталось.
— Скоро все?
— Мы почти пришли.
— Я чувствую себя чуть лучше, чем обычно.
Мэтт помрачнел. Сколько раз он уже видел это: солдат приходит в себя на пару часов, говорит, что ему лучше, а потом умирает ночью. Последний рывок организма, Оливер был на грани.
— Это хорошо, — сказал Мэтт. – Давай поедим, — он поднес ко рту друга ложку с дымящимся пайком. Стальной Генерал не был идиотом, и молча открыл рот, снимая с ложки зубами, а после проглатывая безвкусную, но питательную массу. Когда о тебе заботятся не стоит выделываться.
— Мы найдем тебе врача, — рассеяно пробормотал Мэтт.
Четырьмя неделями ранее…
— ОЛИВЕР!
Мэтт заметил, что его друг потерял сознание и отвесил ему пару ощутимых пощечин.
— Мэтт, не надо, это я, — подала голос Мелисса.
— Что ты?!
— Отключила его, так будет проще.
Мэтт с недоверием посмотрел на их с Оливером спутницу, но бить товарища перестал.
— Что будет проще?
— Он сейчас в стадии глубокого сна, я как могла, замедлила сердцебиение и оградила органы чувств. Иначе он истечет кровью или умрет от шока.
— Вот что-то мне подсказывает, что лучше бы было держать его в сознании.
— Кто знает, — ответила женщина, — но кровотечение замедлилось.
В ее словах была доля здравого смысла, хотя Мэтт не был медиком и не мог оценить правильность подобного решения.
— Ладно, тащи остатки своей рубашки, надо его перевязать.
Мелисса молча кивнула и, сжав зубы от боли в ноге, поднялась и пошла за повязками, которые готовились изначально для нее.
Пока она собирала тряпки на перевязку, Мэтт открыл аптечку на своем костюме, достал антибиотики, медицинский гель и степлер. Уже с помощью Мелиссы он, как мог, промыл раны, залил три рваных входных отверстия гелем и стянул края скобами.
— Наверное, даже лучше, что он без сознания, — признался Мэтт. – Меня как-то раз такой хреновиной штопали прямо на поле боя, ощущения те еще.
— Да, — согласилась Мелисса, — но ты же понимаешь, что если шрапнель задела селезенку или кишечник, то он не жилец?
— Понимаю, — хмуро ответил Мэтт. – Понимаю.
Следующие сутки прошли в тревогах. Как только они подлатали Оливера и дождались, когда гель окончательно застынет, зафиксировав края раны, они погрузили раненного товарища на самодельные носилки и потащили прочь от места бойни. Мелисса уверяла, что в радиусе пятисот метров нет ни души и теперь она точно засечет чье-либо приближение, но Мэтт решил перестраховаться. На следующий вечер они опять прокололи Оливера «боевыми» стимуляторами на пару с антибиотиками и привели в чувство, чтобы покормить.
Мужчина был слаб, но его жизни ничего не угрожало. Мэтт точно знал, что пока у них есть запас походных армейских медикаментов, его друг будет жить. До этого времени им нужно было найти толкового хирурга, чтобы извлечь шрапнель, которая, судя по тому, что Оливер еще дышал, внутренние органы не задела – дистанция была великовата или ему просто повезло. А на следующий день Мелисса, которая ушла за водой, вернулась в сопровождении пары солдат. Так они получили запасы еды, стимуляторов и тягловую силу для носилок. Так, меняя солдат, когда предыдущие падали от истощения, они прошли несколько недель.
Быстро передвигаться не получалось. Уколы помогали, но трясти носилки было нельзя. Плюс ко всему, Мелиссе было невероятно тяжело управлять сразу двумя людьми, контролировать каждый их шаг, чтобы, не дай бог, они не перевернули носилки с раненым. По этой причине они делали частые остановки, а иногда женщина просто замирала на месте, отпуская их маленький караван на метров двести вперед, а после, тяжелым, усталым шагом догоняла своих спутников.
— Как ты, Мелли? – Спросил как-то Мэтт.
— Голова раскалывается на части, но жить буду, — ответила Мелисса.
— Ты почти не спишь.
— Я знаю, но так проще, проще постоянно держать солдат под контролем.
Раз в трое суток, когда «носильщики» выдыхались настолько, что просто уже были неспособны, даже под ментальным контролем женщины-телепата поднять носилки, Мэтт пускал их в расход, пряча тела в кустах или забрасывая листвой, а Мелисса укладывалась спать. Она спала по шестнадцать, а иногда и по двадцать пять-тридцать часов кряду. Ее мозг требовал отдыха.
А потом все повторялось: поиски очередного патруля, захват контроля над солдатами, тяжелое, муторное передвижение вперед – к Столице.
— Скажи мне, старый ты черт, — спросил как-то Мэтт у Оливера во время очередного «сеанса» его бодрствования на привале, — ты что, бессмертный?
Мужчина, серый от потери крови и жара – организм протестовал против инородных предметов в его боку – только криво улыбнулся.
— Что, завидно? – прохрипел в ответ Оливер.
— Нет, просто пытаюсь понять, как тебя грохнуть, если понадобится, — пошутил старый командир.
— Сам помру, не бойся.
— Надеюсь, что не скоро, — пробормотал себе под нос Мэтт.
— Ну, это уже как получится, — ответил Оливер.
После того, как мужчина доел свою порцию, которую ему скормил Мэтт, подошла Мелисса.
— А вот и наш жуткий телепат, — опять попытался пошутить Стальной Генерал.
— Да, аж самой страшно, — ответила женщина. – Как ты, Оливер?
— Как кусок собачьего дерьма.
— Странно, что ты вообще еще жив.
— Знаю. Но на «боевых» мне недолго осталось.
— Мы почти пришли. Еще день, может два.
— Ты вообще спишь?
— За всех нас отсыпаешься ты, — улыбнулась Мелисса.
Оливер внимательно посмотрел на женщину и перевел взгляд на солдат.
— Если эти молодчики выйдут из-под контроля, то вам конец.
— Все будет хорошо, — ответила женщина. – А теперь спи, — Мелисса коснулась рукой лба Оливера, на котором уже стали проступать капли холодного пота, и погрузила мужчину в сон.
Через пару минут, после того как Оливер отключился, к Мелиссе подошел Мэтт:
— А зачем ты лба касалась? – Спросил он.
— Не знаю, – ответила Мелисса. – Так как-то проще, что ли. Хотя нам и говорили, что наличие физического контакта не имеет значения. Только преграды и их степень экранирования электромагнитных волн.
— Понятно, — ответил Мэтт. – Мелли, а ему снится что-нибудь?
— Не знаю, — опять ответила Мелисса. Она все еще стояла на коленях рядом с раненым товарищем, — возможно, я бы смогла узнать, но сейчас есть вещи поважнее.
Телепат поднялась на ноги, отряхнула пару влажных листьев, прилипших к броне, и отдала мысленную команду солдатам поднять носилки. Спустя два дня они подошли к развалинам Гетто. «Носильщиков» опять пришлось сменить – те, что были, выдохлись без еды и когда их руки уже не могли поднять носилки с немаленьким, по факту, мужчиной, Мелисса приняла решение избавиться от них.
Солдаты аккуратно положили носилки с Оливером, достали ножи и стали рыть холодную землю. Когда три неглубокие могилы были готовы, Мэтт двумя точными ударами ножа позаботился о том, чтобы бойцы никому не смогли рассказать, чем занимались.
Он даже не стал тратить сил на то, чтобы закопать тела – через несколько часов Мелисса вернулась в сопровождении трех человек. Она решила, что оставаться отсыпаться тут, где плотность патрулей резко возросла, слишком опасно.
Глаза захваченных ею под контроль солдат были пусты, как и глаза дюжины человек до них.
Мэтт, так же, как и с двумя предыдущими, избавился от «лишнего» солдата ударом ножа в грудь, а его товарищи стали молча закапывать тела.
— Пусть еще листвы подбросят сверху, — сказал Мелиссе Мэтт. – Понятное дело, что тела рано или поздно найдут, но это даст нам хоть какую фору.
Женщина согласно кивнула и, когда «носильщики» закончили свою работу, отправила их собирать опавшие листья, чтобы забросать ею ярко выделявшиеся на общем фоне свежие могилы.
— Что по медкомплектам?
— Был только у старшего, да и то, всего три дозы «боевого». Обезболивающего вообще нет, видимо, продал местным торчкам.
— Плохо, — хмуро ответил Мэтт. – Мы больше не можем так фривольно потрошить патрули и блокпосты.
— Да, — устало ответила Мелисса.
— Может, поспишь?
— Нет, давай уже дойдем до Гетто или промзоны, а там отосплюсь.
Мэтт внимательно посмотрел на свою спутницу. Женщина выглядела даже хуже, чем раньше, она тоже была на грани.
— Ладно. Ты потерпи, скоро дойдем. Как нога?
— Нормально. Ваша варварская процедура пошла ей на пользу.
— Точно?
— Да, точно, — с ноткой раздражения ответила Мелисса. – Я не маленькая девочка, командор Мэтью.
— Смотри мне, — ответил Мэтт, — потому что если ты свалишься, Оливеру конец.
— Я понимаю.
Следующие сутки пути прошли спокойно. Мелисса помогала избегать частых патрулей, точно зная, где и когда они появятся. Сложнее было с беспилотниками, но тут им на руку играло то, что они были одеты в боевые костюмы регулярной армии и двигались, в основном, по лесополосе, избегая открытых пространств.
К столичному Гетто они подошли уже к следующей ночи и встретило оно их руинами, Мелисса не врала. После ухода Оливера и Мэтта, армия начала широкомасштабную операцию по зачистке неспокойного пригорода. Кое-где горели костры, но с первого взгляда было видно, что это была бойня – выжили единицы.
Они внесли Оливера в одно из немногих уцелевших зданий, аккуратно положив раненного товарища в комнате одной из квартир на втором этаже. Мелисса отдала команду «носильщикам» следовать за Мэттом, а сама осталась со Стальным Генералом.
— Только не уводи их дальше сотни метров, я слишком устала.
— Хорошо, — ответил Мэтт.
Все трое вышли из здания и растворились в ночном мраке. Мэтт завел солдат на развалины какого-то здания неподалеку, снял с них броню – свое оружие и припасы они оставили в комнате – и избавился от невольных помощников. Тела Мэтт забросал мусором и камнями, а остальное сделают крысы, в изобилии сновавшие по Гетто еще в те времена, когда тут было более оживленно.
Когда он вернулся в комнату, Мелисса меняла повязки Оливера.
— Раны все-таки гноятся, — не оборачиваясь, сказала она Мэтту.
— Ясное дело, гноятся. Благодаря «боевым» и гелю он и так протянул на три недели дольше, чем должен был, — ответил ей Мэтт.
Мелисса нахмурилась.
— Если мы хотим, чтобы он выжил, нам срочно нужно найти толкового врача, желательно, хирурга. Время Оливера Стила на исходе.
— Я знаю.
— Знание тут не поможет. Нужен врач, — забыв, с кем разговаривает, вычитывала Мелисса.
— Я займусь этим, — спокойно ответил Мэтт. Он понимал, как много эта, все еще загадочная особа сделала для того, чтобы спасти жизнь его другу. – Прогуляюсь по Гетто утром, а пока поспи, Мелисса, тебе нужно отдохнуть.
Женщина ничего не ответила и молча продолжила обрабатывать раны Оливера. После она сделала ему два укола: один антибиотиков, второй «боевого», и только после того, как закончила, стала готовиться ко сну. Мэтту показалось, что Мелисса отключилась еще до того, как ее голова коснулась рюкзака, который женщина использовала в качестве подушки. Когда он был молодым, он тоже засыпал вот так – мгновенно.
Они были в незавидном положении. Если верить словам их спутницы, они были командирами без армии, капитанами, утратившими свои корабли. От мысли о том, что, возможно, они последние из многотысячной революционной группы, у Мэтта пробежали мурашки по спине.
«И что теперь? Спасу Оливера и подадимся в Канадские горы?», — подумал Мэтт, — «Жизнь впустую».
На рассвете он разбудил Мелиссу, но только для того, чтобы предупредить о растяжке на лестнице – женщине надо было поспать, а оставлять ее вот так он не мог, слишком опасно.
— Мелли, — Мэтт аккуратно коснулся плеча спящей спутницы, стараясь не испугать ее. Та мгновенно открыла глаза и уставилась на старого командира, — Мелли, я там, на лестнице, растяжку поставил, вход сюда один. Так что если услышишь взрыв, знай, что у тебя гости, — Мэтт пододвинул поближе к женщине снятый с предохранителя карабин и положил пару гранат, — справишься, чуть что?
— Ты же знаешь, — недобро улыбнувшись ответила Мелисса, — мне оружие особо не нужно. Главное, чтобы оно было в руках противника.
Мэтт вспомнил, как дикие на их стоянке, тогда, когда ранили Оливера, один за другим сами себе вышибали мозги.
— А, ну да, — мужчина слегка смутился, — ну, это, на всякий случай помни, что у тебя и у самой есть оружие.
— Хорошо, командор Мэтью, — кивнула Мелисса, — идете на поиски кого-нибудь знакомого?
— Да, может, бригадный врач уцелел.
— Возвращайтесь поскорее.
— Хорошо.
Мелисса, как ни в чем не бывало, повернулась на бок и закрыла глаза, а Мэтт тихо вышел из квартиры и двинулся на улицу, аккуратно переступив собственную растяжку, закрепленную между перилами лестничного пролета и торчавшей из стены арматурой.
«Главное, если кто-то ломанется, чтобы дом не рухнул», — подумал старый командир. Гранат на растяжку он не пожалел, повесил две, чтобы наверняка.
Перед тем как выйти наружу, он набросил на плечи куртку одного из диких, перевел броню в полный боевой режим, проверил, как выходит нож из ножен на поясе и положил в карман пистолет – армейский карабин привлечет слишком много внимания. Во втором кармане Мэтт сжимал в руке гранату с выдернутой чекой.
Не сказать, что он опасался нападения, но сейчас на кону была не только его, но и жизнь Оливера. Поэтому нужно быть готовым ко всему. Кроме всего прочего, броня должна выдержать взрыв гранаты в непосредственной близости, а заряда аккумуляторов, нелепо торчавших как горб под курткой, должно хватить еще на пару дней.
От куртки воняло, нет, скорее даже, разило. Дикий, с которого ее снял Мэтт, по всей видимости, не слишком заботился о гигиене. От природы аккуратный и обстоятельный, старый командир еле поборол желание сбросить с себя эти лохмотья, вернуться в дом, взять карабин и так прошествовать по развалинам, оставшимся после зачистки Гетто. Слабость эта была секундной: Мэтт взял себя в руки и, стараясь не дышать слишком глубоко, бодрым шагом двинулся туда, где раньше располагалась база бригады.
В какой-то момент ему показалось, что он заблудился, хотя старик неплохо знал Гетто и отлично ориентировался на местности. Последняя операция армии чудовищно изменила окружающий «ландшафт» — на месте некоторых кварталов, не говоря уже об отдельных зданиях, высились целые горы бетона и искореженной арматуры.
Та же судьба постигла и место расположения бригады – Мэтта встретили только руины. От командного бункера, столовой и казарм не осталось и следа. Все, что было связано с воинствующей бандой Гетто, сочувствующей партизанам, власти сровняли с землей.
Мэтт вышел на середину площади, оглянулся, в надежде, что увидит где-нибудь костерок или знак для своих, который помог бы ему узнать, куда перебралась ставка бригады. Не обнаружив ничего, что могло бы помочь ему в поисках, мужчина развернулся и двинулся обратно, в дом, где оставил Мелиссу и Оливера. Возможно, если он отправит на поиски их нежданную помощницу, ей удастся что-нибудь нарыть при помощи своих телепатических способностей.
Он успел сделать всего пару шагов, как прогремел выстрел и мощный удар в спину, не иначе, как из винтовки, опрокинул его на землю лицом вперед.
Мэтта уберегла его параноидальная предусмотрительность – броня все еще была активирована и находилась в боевом режиме, пусть и стремительно расходовала заряд аккумуляторов. Стрелок был не слишком метким и целился в спину, а не в голову, по всей видимости, не придав значения странным «штанам» командира сопротивления, которые, даже грязные, до боли были похожи на армейскую броню, коей и являлись.
Мэтт для виду прополз пару метров, изображая из себя тяжелораненного. Это дало ему возможность незаметно достать из кармана пистолет и зажать в руке под собой. С гранатой все было сложнее. За время его блужданий по развалинам Гетто руку свело, к тому же запал зацепился за край кармана, а времени на возню у Мэтта не было. Удовлетворившись пистолетом он, пару раз дернувшись в «предсмертной конвульсии», обмяк, стараясь не дышать.
Единственные и вполне понятные опасения у него вызывало то, что, возможно, нападавшие решат, на всякий случай, сделать ему контрольный выстрел в затылок, чтобы наверняка. «Нет. Не станут. Это у Оливера маниакальное стремление убеждаться в том, что ему не станут мстить. Эти же поберегут патроны или достанут ножи», — подумал Мэтт.
Время тянулось невероятно медленно. Казалось, прошло полчаса, хотя, на самом деле, старый командир пролежал так не больше пары минут. В какой-то момент Мэтт услышал, как осыпаются камни на одной из куч строительного мусора, бывшей когда-то высотным зданием на краю площади. Мэтт прикинул направление звука, скорость передвижения предполагаемого стрелка и стал отсчитывать секунды: по его расчетам подойти к нему должны были через полторы минуты неспешного шага. Потом он перевернется на спину и удивит противника своей «живучестью». Ну и пистолетом в руке, само собой.
— Эй, Джимми, давай сюда! – услышал Мэтт чей-то сиплый голос у себя за спиной, — ботинки должны тебе подойти!
— Иду! – послышалось уже справа в ответ. Голос был юношеским, почти детским.
«Вот так вот. Ладно, тут все просто. Или они меня, или я их. Но твою-то мать! Почему ребенок? Уж лучше бы баба какая», — пронеслось в голове Мэтта.
Они были совсем рядом. Мэтт отчетливо слышал шаги трех пар ног. Один из нападавших ступал грузно, иногда шаркая. Еще двоих было почти не слышно, но Мэтт точно знал, что их минимум трое.
Кто-то остановился рядом начал стягивать с его правой ноги ботинок. В этот момент Мэтт перевернулся лицом вверх и пнул горе-грабителя, поднимая при этом пистолет. Удар ноги пришелся пареньку — именно он пытался забрать себе ботинки «мертвеца» — в лицо и опрокинул на спину.
Мэтт, пока нападавшие не успели понять, что произошло, подскочил к парню. Одним рывком он поднял того на ноги и, придушив рукой с зажатой гранатой, упер в спину мальчишки пистолет.
Как и предполагал Мэтт, нападавших было трое. Оставшиеся двое — грязные, оборванные мужчины в одежде не по размеру, у одного в руках была допотопная винтовка дореволюционного образца. Но хуже всего было то, что на их лицах читалось полное отсутствие мозгов.
— Ку-ку! – Мэтт решил, что лучшая оборона – это нападение и ему стоит говорить на языке, максимально понятном для нападавших. — Совсем берега попутали, мрази?!
Он был в незавидном положении, но деваться было некуда.
От подобного текста мужчины опешили.
— Э, мужик, ты это, отпусти пацана, и, может, на своих двоих уйдешь еще, — прогудел стрелок.
— На своих двоих? – Мэтт оскалился. – Ты, падаль, мне в спину стрелял, а сейчас договориться пытаешься?
— Мы тя прям тут положим, хрен старый! – подал голос второй «разбойник», щуплый и долговязый.
— Я смотрю, вас не учили вежливо разговаривать с людьми у которых граната в руке, жопоголовые, — ответил Мэтт, — ну ничего, сейчас научу. Чей пацаненок? Вы бы просто так с ним не возились, – спросил старый командир, сильнее сжимая горло мальчишки, которого он держал в захвате, так, что тот захрипел.
— Не твое дело, старик, — прогундосил стрелок.
— Ах, не мое дело? – С издевкой в голосе переспросил Мэтт. На него давно не нападали вот так, в спину, с целью грабежа, и он был в бешенстве. – Ну ладно.
Мэтт опустил руку с пистолетом и выстрелил парню в правую ногу. Тот закричал, пытаясь вырваться, но командор рванул левой рукой, сильнее сжимая горло заложника, и ударил коленом по ране, добавляя тому мучений.
— Ты че творишь!? – закричал на него стрелок и, было, рванулся к Мэтту, но он уже опять упер пистолет в спину парня.
— Еще раз так мне ответишь, дерьма собачьего кусок, и у твоего юного друга будет на еще одну дырку больше. Усек? – В голосе Мэтта звенела сталь. Долгие годы командования научили его говорить с любыми, даже самыми тупыми людьми так, чтобы они понимали его четко и ясно. Иногда слова приходилось подкреплять действиями, как в этот раз.
— Ты кто такой ваще? Ты ваще понимаешь, че творишь, старый х…
В следующий миг Мэтт прострелил вторую ногу парня.
— Ты меня не понял, мусор? – Спросил старый командир стрелка. – Повторяю еще раз: или вы отвечаете на мои вопросы или всех тут положу!
Мэтт подкрепил свои слова демонстрацией гранаты с выдернутой чекой в левой руке, показав ее мужчинам.
— Запал на полсекунды, уроды, так что лягут все, — Мэтт, волоча парня, сделал несколько шагов вперед, сокращая дистанцию между ним и мужчинами.
— Че те надо, старик? Ты кто такой ваще? – Спросил Мэтта уже спокойнее тощий спутник стрелка.
— Повторяю, мразь, — процедил сквозь зубы Мэтт, — вопросы тут задаю я.
Они с заложником сделали еще два шага. Кровь стекала по ногам парня, собираясь в ботинках.
— Судя по ранам, у пацана есть еще минут пять, так что советую не жевать сопли, а отвечать по делу, усекли? – Не дожидаясь ответа, Мэтт продолжил:
— Что с бригадой Томми?
— Так это, — стрелок помялся с ноги на ногу, — нет больше бригады, ну, бригады Томми.
— Ясно, — ответил Мэтт. – А что есть?
— Ты че дерзкий такой? Ты кем себя возомнил, су…
Мэтт принял решение, что ему будет проще разговаривать только со здоровяком. Он рванул обмякшего паренька влево, освобождая пространство перед собой, и всадил две пули в грудь тощего, сразу же обратно прикрывшись заложником.
— Много текста не по делу, — сказал Мэтт здоровяку. – Я так понимаю, ты старшим был в вашем маленьком отряде, а это так, шестерка. Правильно?
Стрелок кивнул.
— Так кто у вас тут за главного?
— Не положено нам говорить со всякими…
— С кем? – Перебил Мэтт.
Стрелок замялся.
— Значит так. Сейчас ты пойдешь со мной, понял? – Спокойно сказал Мэтт. Пацана оставим тут, сам перевяжется, понял?
Стрелок молчал.
— Поворачивайся спиной. И помни, мразь, что я в армейской броне, — продолжил Мэтт, — а значит, убежать от меня не получится. Повалить меня на землю и отобрать пистолет не получится. Оглушить меня не получится. Если мне покажется, что ты лишний раз пошевелил пальцем, больше вообще шевелиться не сможешь, уяснил?
Стрелок молча кивнул в ответ.
— Вот и славно, — сказал Мэтт. – Бросай ствол подальше, поворачивайся спиной и на колени.
Мужчина все так же стоял на месте, раздумывая, что делать.
— Быстро я сказал! – Закричал на него Мэтт, — ей богу, пристрелю и тебя, и парня.
Слова Мэтта возымели эффект: мужчина отбросил на десяток метров от себя винтовку, повернулся к командиру спиной и опустился на колени. Мэтт отпустил парня, находившегося уже в полуобморочном состоянии, и подошел к мужчине. Уперев пистолет в спину стрелка, Мэтт прохлопал лохмотья нападавшего на наличие оружия, достал и выбросил нож и старый, довоенный револьвер. Шансы на то, что он все еще может стрелять, были не велики, но рисковать Мэтту не хотелось.
— Вставай, пошли, — сказал Мэтт.
Паренек лежал на земле, медленно истекая кровью. Перевязать самого себя он вряд ли уже сможет, слишком много крови потерял – по всей видимости, вторым выстрелом Мэтт зацепил артерию.
Старому командиру было все равно. Не он напал первый.
— Шагай давай, — сказал Мэтт стрелку подтолкнув мужчину в спину рукой, в которой держал гранату. Пистолет он держал, согнув руку в локте и прижимая ее к собственному боку, чтобы мужчина не имел возможности резко повернуться и ухватиться за ствол – с такой дистанции Мэтт не промахнулся бы, даже если бы стрелял из-за головы в прыжке.
Мужчина молча двинулся вперед. Так они прошли через Гетто к дому, где осталась Мелисса с Оливером.
Женщина встретила их у входа в здание.
— Как догадалась? – Спросил Мэтт.
— Ты очень громко думаешь, командор Мэтью, — ответила она.
— Да ладно?
— Ага. А кто это с тобой такой? – спросила Мелисса.
— Наш невольный информатор, но нужна твоя помощь.
— Покопаться?
— Пусть сначала сам скажет, что знает, а ты убедись, что не врет.
— Хорошо, — согласно кивнула женщина.
Мэтт обошел пленника, все еще держа в руке пистолет, и встал рядом со своей спутницей.
— Ну что, горе-стрелок. Рассказывай, кто тут теперь главный.
Мужчина помялся с ноги на ногу, бросил взгляд сначала на Мэтта, потом на Мелиссу, понял, что деваться некуда, и заговорил:
— Ну, это, того, сначала все плохо было. Ну, как это, после того, как армейские собаки… — Он еще раз взглянул на броню, в которую были одеты Мэтт и Мелисса и, вздрогнув, продолжил, — после того, как солдаты тут все разгромили. Большой Томми пропал, Сиплого Джо никто еще до атаки не видел. – Мужчина замолк, раздумывая, что же ему сказать двум незнакомцам в армейских костюмах.
— Давай к сути, — раздраженно сказал Мэтт. — Кто теперь в Гетто главный?
— Ну, это, Босс сейчас главный.
— Босс? Что за Босс? – Спросил Мэтт.
— Ну, это мы так его называем. Ну, а так кличут его Большой Босс, — ответил мужчина. – Мы все так должны его называть. Он теперь заправляет всем в Гетто.
— Понятно, — сказал Мэтт. – Мелли?
— Не врет. И я знаю, куда нам идти.
— Хорошо. С остальным разберешься? – С намеком спросил старый командир.
— Э! – Подал голос «стрелок». – Вы че тут удумали уже? Что значит «разберешься»?
— Да, — ответила Мелисса, — разберусь.
— Хорошо, не уходи далеко, я буду с Оливером, — сказал Мэтт.
— Окей, скоро вернусь.
«Стрелок» больше ничего не издал ни звука – Мелисса сразу же, как только они с Мэттом подошли к дому, перехватила контроль над его телом.
Мэтт подождал, пока Мелисса и их информатор скроются за поворотом дома, убрал пистолет в карман куртки и достал припасенную чеку – рука, в которой была зажата все это время граната, давно свело судорогой, и болела она так, что, казалось, сейчас отвалится.
Он аккуратно вставил чеку на место, спрятал гранату в другой карман, снял растяжку на лестнице и поднялся в квартиру, где они с Мелиссой оставили Оливера.
Его старый друг выглядел плохо. Даже во сне, после всех уколов, что не так давно сделала ему телепат, он был в холодном поту, а лицо приняло серо-землистый окрас.
Оливер умирал, ему срочно нужен был врач.
Для того, чтобы держать читателей в курсе темпов работы, да и просто пообщаться без боязни получить удар банхаммером на GT, либо же, если у вас нет активного аккаунта, на просторах VK я создал группу, посвященную проекту «Око». Нас уже почти полторы тысячи человек!
Добро пожаловать.
Критика, оценки, обсуждения и отзывы в комментариях, как и всегда, крайне приветствуются.
