Потерянный контакт с агрессией, гештальт и IT-шники
Обо мне
Меня зовут Антон. Я гештальт-терапевт и руководитель отдела тестирования. В основе моей терапевтической практики лежит работа с IT-специалистами. Рад знакомству.
Цель статьи
В данной статье я постараюсь ёмко описать свой опыт работы с клиентами, которые потеряли контакт со своими активными, агрессивными проявлениями. Такие клиенты приходят с ощущением собственного бессилия, бесправности и невозможности постоять за себя. Данный запрос встречается в моей практике работы с IT-шниками наиболее часто.
О гештальт-терапии
Гештальт-терапия — один из методов психотерапии, благодаря которому люди лучше осознают причины, ведущие к повторению привычных паттернов поведения. Ну и осознав, решают, что с этим делать.
То есть, если раз за разом клиент не может проявить агрессию, то мы разбираемся, почему так происходит, как это у него устроено и что с этим можно сделать.
С какими запросами приходят клиенты
Наиболее популярные формулировки запросов, с которыми обращаются клиенты:
«Беру задачи, оцениваю их и понимаю, что не успею, но всё равно соглашаюсь. Не могу отказать, сказать нет».
«На митинге получил разнос и ничего не ответил, хотя правда была на моей стороне. Через это скатываюсь в стыд и никчёмность».
«Соглашаюсь с мнением более опытных коллег, при этом задвигаю своё мнение. Не выдерживаю критики, разрушаюсь при этом».
«Зажат, нет спонтанности, экспрессии и умения себя проявлять в жизни».
«Не могу общаться с коллегами, на шутки сильно обижаюсь, приколы коллег ранят, ответить юмором на юмор не получается. Сковываюсь».
«Иррациональный страх перед начальством, более опытными коллегами. Или внезапный необъяснимый страх перед новой задачей, который повергает в бессилие».
Важно обратить внимание на следующее:
1. Обида — это агрессия, невыраженная вовне, а завернутая внутрь.
2. Юмор — социально приемлемая форма агрессии.
Поэтому запросы про обиду и юмор, в том числе связаны именно с ней.
Почему это происходит с IT-шниками?
IT-шники — люди ума с очень хорошими способностями к рефлексии. Это большой плюс в их профессии. Но тут кроется и минус: ретрофлексия. То есть удержание импульсов внутри и трудность проявления их наружу. Такой человек, вместо того чтобы проявить агрессию, показать её, ищет ответы внутри себя: анализирует, интерпретирует, сравнивает, обобщает и планирует. В общем, занимается рефлексией, а не действием.
Например:
· Вместо того чтобы проживать злость и направить её в адрес обидчика, обвиняет себя.
· Вместо того чтобы попросить о помощи, человек пытается сделать всё сам.
· Вместо того чтобы сразу прямо проявить агрессию, изучает, как это сделать наилучшим образом, в итоге никак её не проявив.
Получается что чрезмерная рефлексия затрудняет получение опыта проявления агрессии. И это общий фон при работе с IT-шниками, агрессия ими исследована плохо. Повторюсь, в моей практике такие случаи встречаются часто.
Что с этим делать?
Если наша агрессия не исследована, не принята, вытеснена, то нам остаётся только её полярность — бессилие, слабость, бесправность. Одновременно то, что нами вытеснено, через механизм проекции, присваивается внешнему миру. Например, другим людям: начальнику, более опытному коллеге, хулигану на улице. И вот мы попадаем в опасный и агрессивный мир, позволяя себе занимать в нём лишь полюс бессилия, и проецируя, «выкидывая» силу наружу.
Клиенты, у которых потерян контакт с агрессией, выглядят испуганными. Злость (агрессия) и страх — полярные вещи. И это важное место: если я не злюсь, заметно повышается уровень страха и тревоги.
Работа со страхом — важная часть терапии, а общее направление здесь заключается в исследовании своего «могу», своей силы. А также в изучении своего бессилия и его границ: мы ведь не бессильны во всём и всегда, где-то наше бессилие заканчивается и появляется «могу».
Шаг за шагом идет процесс признания условности бессилия, признания собственных возможностей, практики их воплощения. Так клиент устраняет разрыв между силой и бессилием, между «я» и «они», обретает устойчивость.
Что ещё мы делаем?
Агрессия может попасть под запрет жёстких убеждений. Звучать они могут так:
«На хер посылать нельзя, совестно».
«Хороший человек должен сдерживать свои эмоции».
«Злиться плохо».
Эти послания — «непережёванные кусочки» чужого опыта, которые оказались внутри клиента и кажутся абсолютной истиной, звучат достаточно категорично и оказывают большое влияние на поступки. Чаще всего эти послания усвоены давным-давно, в детстве, в состоянии, далёком от осознанного.
Эти послания могут и не звучать, а видеться в виде расплывчатой картины или вызывать тот или иной «телесный отклик». Например, на предложение позлиться на своего обидчика клиент впадает в ступор, не может ничего сделать. В таком случае необходимо наладить связь с телом, провести долгую и кропотливую работу по присвоению телесных сигналов.
В целом моя задача при работе с жёсткими убеждениями заключается в том, чтобы распознать послание, пересмотреть его, «переварить», превратить в актуальное, сегодняшнее убеждение, в собственную позицию.
Например:
«Злиться плохо, но иногда крайне необходимо».
Работа с опытом
Я часто провожу эксперимент, где предлагаю клиенту себя отстоять. Мы берём актуальную ситуацию из жизни клиента, в ней он пытается дать отпор обидчику. Если у него не получается, предлагаю клиенту самому побыть обидчиком в той же ситуации. Часто это срабатывает. Накопившаяся агрессия выплескивается наружу. Это позволяет клиенту «прихватить» опыт проявления агрессии в «тепличных условиях», без осуждения и пристыживания, с принятием и поддержкой. Получение такого опыта — важная часть работы.
Какова основная цель всей этой работы, что делает гештальт?
С помощью гештальт-терапии клиент понимает, по какой причине ему сложно проявлять агрессию, какие действия он для этого совершает или почему бездействует.
Я помогаю вывести в зону осознавания весь процесс: как человек себя пугает, как себя делает слабым, а других сильными, как себе запрещает, как подавляет агрессию и как тело на это реагирует. И всё это его словами, его историями и его переживаниями, а не теоретическими конструкциями о строении психики.
Звучать такое осознавание может примерно так:
»Блин, вот почему я так сильно их боялся, они всегда вели себя агрессивно, и через это уменьшали свой страх. А я всю жизнь злость придерживал, мы же друзья, а с друзьями так нельзя. Ой, и в той ситуации, и в той случалось именно так».
Осознав процесс и взяв ответственность за него, клиент может сделать другой выбор, принять иное решение.
«Друзья друзьями, но больше я не буду тушеваться в ответ на их агрессию. Наоборот, заметив её, хорошо бы тоже поагрессировать в ответ. Просыпается даже интерес попробовать».
И так во всех аспектах жизни, где раньше агрессия подавлялась.
Получается, вместо неосознанного реактивного (автоматического) поведения в разных ситуациях появляются сознательный выбор, устойчивость и ощущение авторства своей жизни.
Со стороны такая работа видится простой, но прожить это опытным путём и присвоить — сложно. К тому же всплывают другие процессы, которые тоже требуют внимания: самообесценивание, перфекционизм, синдром самозванца, внутренний критик, неустойчивость самооценки, провалы в никчёмность и стыд, страх отвержения.
Если статья зайдёт, напишу о чём-нибудь из этого списка. Дайте знать, о чем вам было бы интересно узнать.
