Кремниевая долина: что изменилось за последние три года
Кремниевая долина меняется гораздо быстрее наших представлений о ней. Весной 2014 года мы проходили стажировку в Кремниевой долине во время американского модуля программы Executive MBA Московской школы управления СКОЛКОВО. Мы посещали лекции в Стенфорде, встречались с предпринимателями и венчурными инвесторами, а также работали над собственными проектами. В августе 2017 года, вновь оказавшись в Калифорнии, мы все время задавались вопросами: что происходит в долине сегодня? Что изменилось за прошедшие три года (одно из ключевых изменений, рост числа единорогов — на первом рисунке)? Как эти изменения повлияют на всех нас в следующие три года? 
Статья получилась большой, поэтому мы разделили ее на три части.
В первой части мы расскажем о развитии enablers и усилении их влияния на трансформацию отраслей. Во второй — о техшопах, общих качествах мобилизаторов и развитии новых компаний через партнерские бизнес-модели. В третьей — приведём яркий пример влияния новых компаний на отраслевые изменения и резюмируем выводы нашего исследования.
Долина очень быстро становится мировым центром технологий и новых производств для всех индустрий. С 2010 года инвестиции венчурных капиталистов в hardware startups выросли в 30 раз, инвестиции в машинный интеллект за пять лет выросли в 746%. То, во что инвестируют венчурные капиталисты сегодня, заметно отличается от их интересов годы назад. Сельское хозяйство, строительство, производственные технологии — во всех этих отраслях (рисунок 2) количество единорогов стремительно растет, а в ближайшее время их станет еще больше. Почему?
Почти все, с кем мы встречались в августе, говорили, что два главных тренда Долины последних лет — это расширение отраслевой диверсификации динамично растущих молодых компаний и активное развитие ключевых элементов экосистемы — enablers — все попытки перевести на русский этот термин приводят пока что к слову «мобилизаторы».
Мобилизаторы развивают творческую энергию предпринимателей и помогают преобразовать ее в проекты, значительно изменяющие все вокруг. Они наследуют функционал и культуру стартап-акселераторов, в которых когда-то создавались платформы и приложения. Задача мобилизаторов сегодня — трансформировать все индустрии через образование и развитие стартап-команд. Это мейкерспейсы (makerspaces), хакспейсы (hackspaces), инкубаторы, фаблабы, техшопы, акселераторы, инкубаторы, инновационные лаборатории, корпоративные центры инноваций и коворкинги.
Компаний, которые можно назвать мобилизаторами инноваций (innovation enablers), в США сегодня более 500 (рисунок 3).
Два актуальных примера — bioCurious и Powerhouse. Первый за 100 долларов в месяц или 1000 долларов в год дает всем желающим оборудование, материалы лаборатории и курсы для людей с интересами в биотехнологиях. Один из самых интересных проектов, развиваемых в bioCurious — 3D принтеры, печатающие биологическими материалами. Организация полностью управляется волонтёрами.
В Powerhouse развивают проекты солнечной энергетики. В 2016 в акселераторе работали 40 стартапов и сотни предпринимателей. Два актуальных успешных выхода — Powerhive с проектами программного и аппаратного обеспечения для энергетических сетей, поднявший $20m и Mosaic, основной провайдер займов для установки солнечных панелей, закрывший инвестиционный раунд в $220m. В 2015 стартапы Powerhouse участвовали во вводе в эксплуатацию 156 МВт солнечной энергии.
Творческие производственные образовательные пространства — одно из ключевых условий развития стартапов и молодых компаний. Мобилизаторы произошли от своих предков, стартап-акселераторов, в которых годы назад создавались приложения, которыми мы все сегодня пользуемся: Dropbox, Airbnb и другие. Сегодня уже тысячи молодых людей в подобных мобилизационных пространствах создают не только программное обеспечение, они трансформируют все индустрии. Через несколько лет мы заглянем в свои производственные цеха, посмотрим на свои логистические маршруты и найдем в них море киберфизических продуктов компаний, вышедших из мобилизаторов Кремниевой Долины и других стран.
Сегодня в мире работают мобилизаторы и образовательные пространства нового поколения для каждой отрасли. Сотни стартаперов, работающих в каждом из подобных пространств, «едят завтраки» крупных корпорации. Эти новаторы целятся в корпоративную неэффективность, ограничения на каждом из этапов жизненного цикла продуктов (рисунок 4 — пример для Fedex), создают вокруг этой неэффективности решение, привлекают инвестиции, относительно быстро развивают его в компанию с уникальным продуктом, выходят на IPO или продают той же корпорации, в которую изначально целились. И далее по кругу.
В мире четко работает глобальный механизм, разрушающий старые неэффективные отрасли и целые экономики, — механизм, рождающий проекты, которые убивают Кодаки и Нокии наших дней. Трансформация отраслей ускоряется по экспоненте.
В трансформации классического производства — культура современного цифрового производства активно проникает в повседневную жизнь: книги и журналы издательства Maker Media, увлекательно рассказывающие о методах современного производства и всех возможных DIY направлениях, продаются в каждом книжном и почти на каждом газетном прилавке Калифорнии. Дэйл Доэрти, основатель движения мэйкерства, запустивший несколько тысяч мэйкерспейсов по всему мир, создатель издательства Maker Media и фестивалей Maker Faire, уверен, что через активное участие в развитии образовательной и творческой экосистемы команды технологических энтузиастов компенсируют недостаточную инновационность корпораций (полное интервью):
«Мы учим людей не тому, чтобы делать все вещи руками. Мы учим их гораздо большему — пользоваться инструментами, перенимать технологии внутри сообщества умелых людей, привлекать экспертизу по всему миру. Этого не делают ни традиционные вузы, ни корпорации».
Рассказ о работе в техшопах кремниевой долины, общих качествах мобилизаторов и партнерских бизнес-моделях — во второй части.
Авторы: Павел Биленко (Pavel_Bilenko@skolkovo.ru), Максим Фельдман (Maxim_Feldman@skolkovo.ru). Московская Школа управления СКОЛКОВО, 2017.
