История PowerPoint. Как стартап изменил формат презентации
«Выступление» означает демонстрацию слайдов с текстом, изображениями и графиками. Конечно, можно обойтись и просто словами, но желательно прибегать к наглядным материалам. Визуальные элементы помогают запомнить и привлечь внимание. И сегодня у слова «презентация» есть ясный синоним — PowerPoint.
Конечно, существуют другие программы, которые позволяют создавать и редактировать презентации. Но явление, когда люди создают бессмысленные скучные наборы слайдов, называют «смертью от PowerPoint». Мы ведь не называем плохой стиль письма «смертью от Word», мы не называем ошибки в вычислениях «смертью от Excel». Программа PowerPoint стала стандартом для визуального сопровождения выступлений.
Но так было далеко не всегда. Тридцать—сорок лет назад мир не был настолько цифровым, как сегодня. Дешёвые персональные компьютеры только создавали свой рынок. Чаще всего это были машинки для бизнеса, а не домашнего использования. Компьютерная графика ещё прокладывала свой путь для повсеместного использования. На тот момент жизнь была ещё очень аналоговой.
У компьютеров были сотни килобайтов ОЗУ, а Microsoft была мелкой фирмой. Её Windows не пользовалась особым успехом, Word и Excel куда лучше продавались на Mac. Если для выступления были нужны слайды, выступающий не создавал слайды самостоятельно. Приходилось полагаться на отдел дизайна, который слабо представлял, чего от него хотят. А результат демонстрировали на кодоскопе или, реже, на 35-мм плёнке.
В этот странный период свет увидел PowerPoint, ещё не в составе пакета Microsoft Office. Но обо всём по порядку.
Традиция демонстрировать слайды во время выступления зародилась куда раньше PowerPoint. Разве что отличались технологии: их либо демонстрировали на кодоскопах с прозрачных оригиналов, либо с 35-мм плёнки. Может показаться, что это всего лишь две технологии. Но они значительно определяли то, как выглядело выступление.
Печатная машинка была у секретаря отдела, в США это часто была IBM Selectric. На ней набирается текст, диаграммы рисуются от руки. Затем изготовляется фотокопия листа на прозрачной плёнке. (До существования фотокопиров работу вели прямо на прозрачной плёнке чернилами и прозрачным красителем.) Прозрачная плёнка с нанесёнными на неё текстом и графиками горизонтально располагается на подсвеченную снизу поверхность кодоскопа. Сверху, на высоте нескольких десятков сантиметров, расположена оптическая система и зеркало. Результат проецируется на вертикальный экран. Это один из наиболее простых способов подготовить и показать слайд на экране.
Кодоскоп Eiki 3875B с 500-ваттной лампой, budgetvideo.com.
Слайды могли выглядеть как изображения 24×35 миллиметров, которые загружаются в диапроектор, часто карусельный. Изображения получали фотографией набранного вручную или созданного типографскими методами — традиционным набором или на миникомпьютерных рабочих станциях. На тот момент мини-компьютеры размером с шкафы ещё не были вытеснены персональными микрокомпьютерами.
Карусельный диапроектор Kodak Carousel Model 550R с 500 ваттной лампой на 81 слайд, фото Van Eck Video Services
А ещё встречался редкий зверь »мультимедиа». Явление настолько редкое, что его видел не каждый. Под этим понимали добавленную иллюзию движения с использованием от трёх до пары десятков диапроекторов, сфокусированных на один и тот же экран. У каждого из проекторов были внешние диафрагмы, управляемые недоступными человеческому слуху звуковыми сигналами с аудиоплёнки. Так получалось создавать разнообразные переходы от слайда к слайду.
Сегодня общедоступны дешёвые и высокопроизводительные видеопроекторы. На них можно сделать всё, что угодно: цвет, движения, любые анимации смены слайдов, даже видео хорошего разрешения. Современный пользователь не чувствует тех важных технических ограничений, которые определяли формат презентации в прошлом. На деле формат выступлений сильно различался в зависимости от средств.
Кодоскоп с его чёрно-белыми листами располагает к обсуждениям на собраниях. Листы для него относительно легко изготовить, их можно даже скорректировать. Выступление проводится в полностью освещённой комнате — гасить свет не нужно. Выступающий видит аудиторию, аудитория видит выступающего, идёт диалог. Слайды меняются один за одним. Если в кодоскопе ничего нет, то на экране тоже будет пусто. Так можно уйти от курса выступления, ответить на вопрос или просто отвлечься. Графика проста: чаще всего это в большей степени текст. Диаграммы встречаются не так часто.
Лекция физики с кодоскопом, Университет Карла Маркса (ныне Лейпцигский университет).
В результате получалось дешёвое и доступное чёрно-белое решение для визуальной поддержки. Кодоскоп часто встречался на внутренних собраниях внутри компаний и выступлениях в образовательных учреждениях. Слайды для него мог готовить сам выступающий.
35-миллиметровые слайды диапроектора были в цвете. Их нужно было демонстрировать в темноте. Это устраняло не только возможность общения с аудиторией, но и любые заминки в выступлении. Слайды готовил художник или человек с навыками работы с графикой. Там были рисунки и красивое оформление. Из-за темноты в комнате текст должен был быть темнее, чем на кодоскопе. Кстати, в темноте находился и выступающий, и возможность прочитать текст с бумажки исключалась. На диапроекторе нельзя оставить на экране пустоту отсутствия листа в кодоскопе — поэтому исчезает возможность обсуждения и прерывания оратора. Иногда выступающего подсвечивали на сцене.
В итоге получалось другое качество выступления. Больше подготовки, более развлекательно, выше качество. Подготовить слайд — это уже задача профессионала, отдельного отдела. Поэтому выступающий слабо контролирует слайд. Цвет обязателен. Как результат, диапроектор появлялся на выступлениях перед большой аудиторией, где были бюджет и время.
Дорогие »мультимедиа»-представления состояли из десятков проекторов, сотен слайдов и хорошо заученного сценария выступления. Не шло речи о внезапных перерывах на вопросы аудитории. Целью подобного было удивить аудиторию визуальными технологиями. Содержание отходило на второй план. Такие высокотехнологичные спектакли со слайдами устраивали перед большой аудиторией.
Врач с помощью кодоскопа знакомит больных с ходом будущей операции, Германия.
Если забежать вперёд, PowerPoint освоил каждую из технологий последовательно. Первая версия, по сути, была специализированным графическим редактором для создания и печати чёрно-белых слайдов для кодоскопов. Вторая версия научилась связываться по модему с сервисом печати слайдов Genigraphics и отсылать образцы в цвете. В третьей появилось те самые видеоэффекты — компьютеры подключали прямо к видеопроекторам, которые редко, но встречались.
За девяностые годы прошлого века качество картинки видеопроекторов выросло до разумных к использованию уровней, сами устройства стали доступней. И границы трёх жанров стёрлись: cегодня пользователи заимствуют элементы и характерные черты, вставляют их в свои слайды, не задумываясь об истории, допустимости и вопросах вкуса.
Но всё это случится годы спустя описываемых событий.
Первая версия PowerPoint вышла в 1987 году для компьютеров. В скриншоте окна About стоит три имени и название компании. О них и стоит поговорить отдельно.
В 1978 году Роберт Гаскинс после 10 лет оставил Калифорнийский университет в Беркли, где он обучался по докторской программе. Следующие шесть лет своей жизни он проведёт в исследовательском подразделении Bell Northern Research. Можно подумать, что оба эти факта имеют мало отношения к истории PowerPoint — ведь программу разработали в Forethought. На деле вся биография Гаскинса оказала сильное влияние на идею продукта.
Ещё до начала работы или получения высшего образования молодой Роберт Гаскинс впитал неплохое представление о фотографии. Его отец зарабатывал на фото: продавал камеры и проекторы, профессиональное и любительское фотографическое оборудование, «аудиовизуальные» штучки. Это был настоящий семейный бизнес, и как часто бывает, он глубоко проникал в жизнь её членов. Каждые несколько лет семья посещала офис Eastman Kodak Co. в Рочестере в штате Нью-Йорк. Позднее Гаскинс-старший работал в провалившемся стартапе, который пытался создать полностью автоматическую камеру, и стал главой американского филиала японского производителя проекторов EIKI, где под его руководством была осуществлена покупка компании Bell & Howell.
Среди прочего в инвентарях магазинов были разнообразные материалы для ручного создания презентационных материалов: прозрачные плёнки, прозрачные красители разных цветов, плёнки для разрезания на части, кусочки картона на определённой длине, чтобы демонстрировать каждый пункт один за одним. Диаскопы и кодоскопы, специализированные и простые проекторы, инструменты для синхронизации работы и управления процессом демонстрации слайдов. Роберт Гаскинс вырос со свободным доступом к оборудованию, которое использовалось для создания презентаций в докомпьютерную эпоху.
К тому же были полезные контакты. К примеру, когда это понадобилось годы спустя, друг отца Том Хоуп предоставил детали своего исследования об объёмах рынка презентаций. Кому-то другому в индустрии программного обеспечения эта информация так просто не досталась бы.
В 1968 году Роберт начал работать над своей докторской в области литературы. Но вскоре он заинтересовался курсами факультета информатики, которые на тот момент ещё не были связаны с электротехническим факультетом. Так Гаскинс успел познакомиться с языком ассемблера CDC 6400. Вскоре докторантура была расширена до междисциплинарной, что означало совмещение требований докторской факультетов информатики, лингвистики и английского языка.
В конце шестидесятых годов в Беркли компьютеры всё ещё представляли из себя отдельные комнаты оборудования. Данные вводили перфокартами, на выходе получались длинные листы фальцованной бумаги. Так в Беркли компьютеры помогали изучать физику и химию, а Гаскинс занимался на них языком и литературой. Он был главным программистом проекта машинного перевода, где была осуществлена попытка создать техники перевода китайского на английский. Китайский вводили на огромных печатных машинах с сотнями клавиш, а выводили с помощью плоттеров.
Компьютеры ещё не были персональными, но Роберт уже задумывался об этом. Хотя многие специалисты долго были уверены, что слабая персональная машина куда хуже, чем хорошая система с разделением времени.
Десять лет спустя Гаскинс покинул учебное заведение, так и не написав диссертацию. Он защитил тему, но решил, что куда важнее сбежать в Кремниевую долину и начать работать над программным обеспечением для персональных компьютеров. На тот момент Билл Гейтс ещё писал софт для Altair, на рынке появились Commodore PET, Tandy TRS-80, Apple II. Да, у первых персоналок были ограничения. Но уже тогда многие начали задумываться о написании текстовых процессоров и других средств манипулирования человеческим языком, создании электронных таблиц, графических приложений и музыки.
На тот момент Гаскинс уже обладал отличной подготовкой, чтобы увидеть идею PowerPoint. Сам он этого ещё не знал — многие из идей, которые он изучал, считались малопрактичными научными исследованиями. Он разослал своё резюме по компаниям Кремниевой долины, и увидел, что на него есть неплохой спрос.
В Bell-Northern Research Роберт ещё не начал работу над софтом, но увидел культуру большой организации. В частности, из шести лет Гаскинса в компании нас интересует один факт корпоративной культуры: как в головных отделениях (Bell Canada и Northern Telecom), так и в компании все постоянно очень плотно использовали кодоскопы. Каждый день тысячи менеджеров прибегали к слайдам.
Для отчётов отделов был заведён стандарт разметки, в котором на листе размещался колонтитул и собственно текст. Для отчётов о проектах сотрудники готовили слайды по своим строгим стандартам. Для крупных объявлений слайды могли выслать по факсу из головного отделения в Канаде, затем их переносили на плёнку фотокопированием. Местное руководство меняло слайды на экране, а передаваемый по телефону голос из центрального офиса проводил выступление.
Однажды Гаскинсу в составе специальной группы нужно было сформулировать корпоративную стратегию Northern Telecom (ныне Nortel) по персональным компьютерам и сетям. Задача заключалась в подготовке рекомендаций для глобального руководства Northern Telecom в форме выступлений со слайдами. Это было дорогое мероприятие. Шесть месяцев группа из примерно пятнадцати человек каждый понедельник вылетала в Миннеаполис, чтобы поработать, а в пятницу улетала по домам. Члены группы проживали в квартирах, им предоставлялись личные автомобили. Работа каждого из членов группы хорошо оплачивалась, все затраты покрывались. Привлекались дорогие исследования и консультанты.
Работа выглядела следующим образом. Группа собиралась и обсуждала идеи, их записывали на досках. Затем один из членов группы набрасывал будущий слайд презентации на бумаге. Черновик отдавали ассистентке — самому важному человеку: у неё была пишущая машинка IBM Selectric с наборным элементом Orator и карточка доступа к фотокопиру. (Мало кто из группы умел набирать текст, а кто и умел, не имел доступа к печатным машинкам.) Затем рабочая группа сидела и общалась, пока ассистентка набирала и фотокопировала слайд. После изучения слайд отправлялся на доработку опечаток, позиционирования, выступов и так далее. Процесс набора и фотокопирования повторялся.
Заменой шарообразного элемента набора в пишущих машинка IBM Selectric можно менять шрифт текста.
В конце концов, появлялись крупные руководители, проходили выступления и демонстрации слайдов. Группа приступала к работе над следующей презентацией, расходуя так высоко оплачиваемое время. Уже тогда Гаскинс задумался:, а если бы была система соединённых вычислительной сетью персональных компьютеров для создания слайдов?
Шесть месяцев закончились, Northern Telecom приняла стратегию «офис будущего», где группа персональных компьютеров соединяется телефонной сетью. Для этого купили двух успешных производителей компьютеров Sycor и Data100, которые объединили в Northern Telecom Systems Corporation. В 1983 году Гаскинс попросился в командировку из BNR в NTSC в рамках Project Vienna. Нужно было поколесить по миру и купить лучшие компоненты для компьютеров. Кстати, так Роберт впервые встретился с Биллом Гейтсом, когда покупал MS-DOS, Word и Multiplan.
Урок, который извлёк Гаскинс здесь, состоял в одинаковости методов. Для покупки компонентов пришлось исколесить мир, и везде были презентации. Слайды были в Северной Америке, в Европе и Японии. Роберт даже собрал целую коллекцию из слайдов, которые он держал в отдельной коробке. Его поразило, как похожи были основы стиля элементов, что намекало на международный стандарт слайдов. Годы спустя он проанализирует этот багаж.
Какие-то грубые разработки для создания слайдов появлялись.
Группа Гаскинса собрала для собственных нужд автоматизированную систему создания слайдов. Текст слайдов для кодоскопа набирался на терминале, подключённом к PDP-11/70, в текстовом редакторе Emacs. Форматирование нужно было делать с помощью языка TEX Дона Кнута. Только иллюстрации в TEX вставить нельзя, поэтому их нужно было рисовать на рабочей станции PERQ в редакторе растровых изображений. Затем текстовый файл из Emacs с машины PDP-11 выгружали на DEC-20 (то есть PDP-10 под управлением TOPS-20), на котором работала стэнфордская копия системы TEX. Картинки с PERQ выгружали по внутренней сети на DEC-20.
Как упоминалось выше, TEX не умел работать с картинками. Поэтому каждое из изображений разбивалось на маленькие тайлы размером с символ, и в формате шрифтов TEX создавался псевдошрифт. Картинки набирались этими псевдошрифтами. После этого TEX на DEC-20 выдавал готовый файл. И на этот момент пользователь всё ещё не видел, как будет выглядеть конечный результат.
Файл из TEX рисовал графопостроитель Versatec. Плоттер рисовал на бобине зернистой термобумаги шириной в 11 дюймов (≈28 см). Машине было положено самой резать результат на части, но рядом всё равно держали ножницы. Если где-то была ошибка, приходилось возвращаться на самый ранний этап набора текст на Emacs на PDP-11. Лишь после достижения нужного уровня качества фотокопированием получались прозрачные слайды для кодоскопа.
Один из цветных плоттеров Versatec, Central Computing Annual Report Excerpt 1987.
В качестве альтернативы выходной файл можно было распечатать на фотонаборной машине Alphatype CRS. У самого Кнута была такая же система. Он иногда захаживал воспользоваться, когда собственная была на обслуживании. Машина стояла в тёмной комнате, выдавала страницы фотобумаги, которые нужно было проявлять. Сложность обслуживания подобного делала слайды из фотонаборной машины редкостью.
В целом качество слайдов было выше, но времени уходило куда больше, чем нарисовать от руки. Конструкция представляла из себя набор «костылей» стоимостью в миллионы долларов. Их не городили специально — это было лучшее, что удалось сделать. Но самое удивительное заключалось в том, что интерес к ней выказывали другие сотрудники. Даже крупные руководители собирались в очереди на курсы обучения работе в Emacs, основам Unix на PDP-11/70, языка разметки TEX, операционной системы TOPS-20, операционной системы рабочей станции Three Rivers PERQ и её растрового редактора, прочих деталей уровня кромсания картинок на псевдошрифты. Настолько велика была жажда создать слайды получше.
Three Rivers PERQ, Computer History Museum.
И всё равно эта странная система не была прототипом PowerPoint. Чаще всего занятые менеджеры отдавали наброски на доработку ассистентам и опять же не могли контролировать содержимое слайда.
Персональные компьютеры начали зарождаться в конце семидесятых. Они не успели стать дешёвой обыденностью, но уже доказывали свою пользу для предприятий. Рынок был заполнен машинками уровня Apple II (1977) и IBM PC (1981). Весной 1984 года вышел IBM PC AT с мощным процессором 286, Apple пыталась отвечать Apple III, последний провалился. ОЗУ всех этих машинок исчислялось килобайтами, объём памяти редко когда превышал сотню килобайт. Графика была либо чёрно-белой, либо с очень ограниченным (единицы) числом цветов. Производители конкурировали набором софта своих компьютеров. К примеру, хит электронных таблиц того времени Lotus 1–2–3 работал на IBM PC, а на Apple II был VisiCalc. Microsoft Excel появится только в 1985 году.
Компания Forethought была образована в январе 1983 года. Её основали два бывших работника Apple: Роб Кэмпбелл и Тейлор Полман. Изначальной целью было создание среды графического интерфейса на платформе IBM PC с использование высокопроизводительного монохромного ускорителя — на тот момент это была видеокарта Hercules. Предполагалось написать на модных на тот момент объектно-ориентированных технологиях многоцелевое приложение, которое совмещает в себе работу с текстом, графикой и электронными таблицами.
Если объяснить идею продукта проще, в Forethought хотели создать приложение графического интерфейса — подобным образом с пользователем взаимодействуют современные компьютеры. На тот момент персоналки всё ещё использовали символьную графику. Microsoft Windows ещё не существовало. Фокус на графических приложениях позволил бы отхватить кусок ещё не существовавшего сегмента.
16 декабря 1983 года вышла Visi On, программа с графическим интерфейсом. В ней был оконный менеджер Visi On, текстовый процессор Word, электронные таблицы Calc и Graph для создания графиков. Что-то подобное напоминали первые версии Microsoft Windows, что-то подобное задумывали в Forethought. А сама Visi On и её создательница, VisiCorp, ушли в историю: у программы были непомерно высокие для того времени системные требования. Мало какие компьютеры на тот момент могли похвастать полумегабайтом ОЗУ и прочими радостями жизни уровня жёсткого диска и хорошего графического адаптера. Сам Visi On продавался плохо, его ругали за уродство и медлительность работы.
Visi On с Visi Calc
В 1984 году о разработке Windows заявила Microsoft, над Graphical Environment Manager работала Digital Research. За этими проектами стояли серьёзные игроки с хорошим планированием и крупными командами. И их всё равно многие считали, что они не «взлетят». 24 января 1984 года вышел Macintosh, который с куда более скромными техническими характеристиками (128, позже 512 килобайтов ОЗУ, без жёсткого диска) успешно использовал графический интерфейс.
Тем временем в Forethought представлений о разработке программного обеспечения не было. В компанию набрали команду из примерно десятка программистов разнообразного профиля и ещё несколько консультантов. Всё писали с нуля. В списке: оконная система, графический файловый менеджер, графические драйвера устройств, проприетарный стандарт пользовательского интерфейса с программным тулкитом, система управления базой данных, интегрированный набор офисных приложений. Продукт получился бы закрытым: пришлось бы написать не только текстовый процессор (для его создания вдохновлялись Bravo), но и даже шрифты.
Всё это должно было запускаться на MS-DOS на стандартном IBM PC с зелёным монохромным экраном 720×348 со сторонней видеокарточкой Hercules. Системные требования были выше, чем у Visi On. Полная стоимость компонентов превзошла бы провалившуюся Apple Lisa (10 тысяч долларов).
В Forethought надеялись на какой-то следующий более мощный компьютер IBM. Но никаких новых PC объявлено всё ещё не было. И чем дольше ждать новый PC, тем более вероятно, что он будет продаваться уже в комплекте с Microsoft Windows.
Хотя продавать было нечего, в компании уже были наняты вице-президент по продажам и вице-президент по маркетингу. В дополнение к двум основателям они вносили хорошую лепту в burn rate.
Через несколько месяцев работы программисты поссорились из-за какой-то ерунды. Поэтому часть из них работала из дома с машиной VAX по коммутируемому доступу, удерживая часть исходников в заложниках. Ни у основателей, ни у кого-то ещё не было опыта решать этот конфликт.
Что касается инвестиций, то в январе—феврале 1983 года были получены первые 700 тысяч долларов. До конца года пришли ещё 2,5 миллиона. Результат работы за год: два потраченных миллиона, ещё один на счету, готовым продуктом и не пахнет.
На 25 апреля 1984 года в Forethought была запланирована демонстрация для инвесторов. Компании было буквально нечего продемонстрировать. Были готовы только какие-то низкие уровни драйверов, которые так и назывались — Foundation. На встрече с инвесторами нужно было выкручиваться.
25 апреля 1984 года. С опозданием в часы клавиатуры касаются только пальцы разработчика. На экране нет ничего интересного.
В качестве наблюдателя демонстрацию посещал Роберт Гаскинс. Его отношения с Forethought началось месяцами раньше, после на авось высланного письма рекрутёра в компанию. Первые разговоры с Робертом прошли ещё 16 февраля. Но на примете были другие известные программисты и менеджеры. Особой спешки не было, но под конец никого лучше не нашлось. 23 апреля основатели Forethought ознакомили Роберта с плачевным состоянием продукта.
В день демонстрации во время многочасового ожидания Роберта уже представляют, как некую спасительную меру, как компетентного эксперта, который выправит ситуацию. Это вылилось в небольшое неофициальное собеседование. Сама демонстрация в тот день показала, в какой тупик зашла компания.
Уже в мае проходит собрание совета директоров. На один из первых слайдов презентации того дня был нанесён текст:
ГЛАВНЫЙ ВОПРОС
ЛИКВИДИРОВАТЬ — Специального планирования не нужно
ПРОДАВАТЬ — Требуется перестройка
ПЕРЕСТРОЙКА — Требуется пересмотр основного плана
Либо можно закрываться и возвращать инвесторам остатки денег, либо сделать что-то, что повысит ценность компании. К счастью, инвесторы были настроены позитивно. Выбор пал на перезапуск. Сегодня стартапы называют такие моменты pivot, тридцать лет назад это назвали restart.
В мае и июне основатели Forethought готовят планы с участием Гаскинса, хотя он ещё не присоединился к компании. К началу июня Роберт пару раз в неделю проводит встречи и консультации. 5 июля Гаскинс приступает к работе в качестве вице-президента по разработке продукта.
Это странный поток событий. Для спасения Forethought Гаскинс подходил слабо. Да, у него был опыт программирования в университете. Но он никогда до этого не руководил разработкой серьёзного продукта — даже для внутреннего пользования. В BNR он был менеджером, утверждал финансирование, находил людей, а в итоге получались всё те же исследовательские проекты. В Northern Telecom в Европе он разрабатывал стратегии развития, но не касался их исполнения. А ещё Роберту было уже за сорок, что намекало, что он вряд ли сможет обрасти нужным опытом.
Но Forethought нужен был хоть кто-то, кто умеет отличить хорошего программиста от плохого. Часто стартапы этим и страдали: программисты воспринимались лишь как средство реализации гениальной идеи. В итоге набиралась слабая команда, которая не могла создать продукт, и стартап медленно загибался. Определить хорошего программиста может хороший программист, но как найти этого первого хорошего программиста? Им и стал Гаскинс — знания в околографических областях у него присутствовали. А ещё роль сыграла удача и атмосфера отчаяния.
С другой стороны, чем Роберта Гаскинса заинтересовал такой отчаянный тонущий корабль, как Forethought? Своей верой в графический интерфейс, которую разделял Гаскинс. Forethought всё же имела миллион в банке, а в совете директоров и среди инвесторов — крайне интересных и умных людей. Компания была заинтересована в Роберте и его идеях, она была готова к перезапуску. Ему оставалось лишь занять её своей задумкой, как рак-отшельник занимает пустую ракушку.
Гаскинс представил стратегию перезапуска 19 июля. Компания всё ещё должна была заниматься программным обеспечением для персональных компьютеров следующего поколения. Но менялись принципы: в дополнение к внутренней разработке добавлялась продажа лицензированных продуктов от сторонних разработчиков.
Боб Гаскинс в годы работы в Forethought
В ту эпоху программные продукты не обладали размерами сегодняшних гигантов, и программисты жили как писатели. Они самостоятельно создавали шедевр где-то у себя на коленке, поскольку для этого не нужно было много ресурсов. Лишь затем им требовалась помощь большой компании, у которой есть ресурсы отшлифовать, растиражировать и продать работу. Примерно так же автор романа пишет у себя дома будущий бестселлер, а потом сдаёт его издателю, где его труд печатают миллионами.
Этим и собиралась заниматься Forethought. Компания должна была научиться создавать и продвигать программное обеспечение, помогая другим разработчикам. Вместе с этим продажа лицензированных продуктов обеспечила бы денежный поток для осуществления разработки собственной программы. К моменту, когда выйдет свой продукт, у Forethought должен был быть отработанный процесс маркетинга, продажи и технической поддержки.
Кроме того, Гаскинсу удалось убедить перевести разрабатываемый продукт на Windows с MS-DOS. Низкоуровневый код, который писали несколько месяцев, стал не нужен. Позже его пытались продать, но безрезультатно. Foundation был заброшен. Даже если бы Forethought и разработала оконный менеджер лучше грядущей Windows, рынок скорее всего отверг бы его.
Итак, целевая платформа для нового продукта Forethought — будущая Windows. А вот сторонние программы решили выпускать для Macintosh, поскольку работать нужно было начинать немедленно. Их маркетинг проводили под именем MACWARE. Был зарегистрирован телефонный номер 1–800-MACWARE, на новеньких деловых карточках слово MACWARE было куда крупнее мелкого Forethought.
Первая версия вышла в назначенный срок. За четыре дня были проданы все изготовленные коробки с программой — 10 тысяч штук. Срочно печатали новые партии. Небольшие задержки в поставках были, но в рамках допустимого. Продукт пользовался такой популярностью, что заставлял многих переходить на Mac. Позднее Forethought стала первым приобретением ещё молодой, но большой Microsoft. В Forethought уже успела вложиться Apple — это была первая инвестиция из Купертино.
Выход продукта случился 20 апреля 1987 года, почти три года спустя описываемых событий. А летом 1984 года даже до разработки было очень далеко. Эти три года — не только создание прототипа, написание кода и печать копий, но и череда ошибок с отчаянной борьбой за жизнь компании.
Старый код неудавшегося продукта Foundation был больше не нужен, а команда разработчиков была полностью распущена. Гаскинс оставил лишь Питера Бишопа, талантливого программиста, который ранее работал в Xerox.
Издание чужих программ пошло со рвением и старанием. Впервые сотрудники отделов маркетинга и продаж нашли, чем заняться. К концу июля 1984 года Forethought нашла три продукта, которые можно было издавать. Это был FactFinder с Apple II, тренировочный инструмент для набора текста Typing Intrigue и работающая на DOS база данных Nushell, позже ставшая FileMaker. Все три продукта собирались выпустить на Macintosh. Но это лишь начало: в портфолио MacWare планировали набить как минимум полдюжины программ.
Три месяца FactFinder и Typing Intrigue готовили к выпуску. В Forethought проводили тесты, применяли патчи, писали документацию и распечатывали её, создавали рекламу и промо-материалы, распространяли их среди прессы, а продукт — среди поставщиков. Заработала телефонная техподдержка. FactFinder вышел в октябре, Typing Intrigue — в ноябре. Продажи внушали оптимизм. В январе 1985 года была крупная продажа компании First Software, но в дальнейшем дела шли только на спад. Люди слабо покупали «Маки» и софт для них.
Деньги кончились к декабрю 1984 года, но большая поставка First Software и наличная предоплата отодвинули катастрофу до мая.
Ещё во время фокуса на бренд MacWare и все его продукты Гаскинс работал. 14 августа, спустя месяц после начала работы в Forethought, он написал двухстраничный план программы Presenter. Вот он, распечатанный на матричном принтере.
На этих двух страницах охарактеризован будущий продукт, размер его рыночной ниши и требуемые технологии для реализации. Пригодились знания о индустрии и том, с какой сложностью сталкиваются выступающие.
Кроме этих двух страниц и идей Гаскинса критическую роль в создании PowerPoint сыграл Деннис Остин. Специалист с хорошей подготовкой и широкими интересами Остин работал в Burroughs, где писал программные продукты и языки для элегантного и инновационного мейнфрейма B1700. Эдсгер Дейкстра работал в Burroughs Corporation в качестве программиста, и иногда посещал группу Остина в Санта-Барбаре.
Деннис Остин в годы работы в Forethought
Затем в Gavilan Computers Деннис в качестве главного инженера помогал создать один из самых первых работающих от встроенных батарей портативных компьютеров. Остин разрабатывал архитектуру программного обеспечения и графический интерфейс пользователя компьютера. Монохромный экран разрешением 400×64, оконный интерфейс, 32 КиБ встроенной ОЗУ, ценник в 4 тысячи долларов (в два раза меньше, чем у конкурента Grid Compass) — это были отличные показатели для того времени. Пусть Gavilan SC и показал тот сегмент, что сегодня стал ноутбуками, но продукт провалился. Компьютер Gavilan SC вышел в мае 1983 года, а уже в 1985 Gavilan Computers начала оформлять банкротство. В сентябре 1984 года Деннис остался без работы.
Гаскинс пытался переманить Остина ещё в Bell-Northern Research, но безуспешно. Деннис не верил, что руководство BNR и NT действительно собирается следовать идеалам графических персональных компьютеров. А вот Forethought привлёк Остина своей миссией. В New Enterprise Associates, компании, финансировавшей как Forethought, так и закрывающуюся на тот момент Gavilan Computers, пытались отговорить от решения присоединяться к малообещающему игроку. Но Деннис не послушал. После собеседований с Гаскинсом 22 октября 1984 года Остин начал работать в Forethought, игнорируя расплывчатость перспектив.
Роль Денниса не сводилась только к программированию. Двое специалистов проработали полтора года, прежде чем к ним присоединились другие. Добрая половина идей продукта принадлежит Остину. Он часто задумывался о бизнес-вопросах и маркетинге, стратегиях, а не только о реализации в коде. Позже Деннис описывал взаимодействие с Робертом следующим образом: «Боб строил дом своей мечты, Деннис был его архитектором».
19 июня 1984 года Гаскинс общался со Стивом Грином из Microsoft, от которого узнал внутренние оценки срока выпуска приложений на Windows. К концу 1984 года должны были выйти Basic, Paint и Plan, в первом квартале 1985 года — Word, File и Chart. В реальности Windows вышла почти полтора года спустя после этой беседы. Excel (другой продукт, но, по сути, комбинация Plan
