Философия информации, часть 7-я, заключительная. Системообразование
Окончание стартовавшей отсюда семисерийной сказки.
Читатели вполне справедливо жаловались на то, что в предыдущих главах было много хитро накрученных абстрактных теоретических построений с не очевидной практической полезностью. В последней главе попробуем сконцентрироваться на сугубо прикладных и очень жизненных аспектах.
Содержание
Эта глава носит чисто прикладной характер, и никаких принципиально новых концепций здесь вводиться уже не будет.
Самоорганизация
Если совсем кратко, то вопрос о системообразовании в общем виде можно сформулировать примерно так: каковы причины появления и успешного функционирования целенаправленно действующих субъектов?
Любой вопрос о причинах при переводе его из области чистого любопытства в область практического интереса автоматически распадается на два частных вопроса о создании и о предотвращении. В данном случае вопросы можно сформулировать так:
- Что нужно делать для того, чтобы по нашему желанию возникали и успешно функционировали целенаправленно действующие субъекты там, где их появление для нас желательно?
- Что нужно делать для того, чтобы было предотвращено появление и/или успешное функционирование тех целенаправленно действующих субъектов, которые нам не желательны?
Первый вопрос намного интереснее второго, поскольку в ответе на первый вопрос в значительной мере содержится и ответ на второй.
Так получилось, что рассмотрение проблемы самоорганизации традиционно начинают от позиции «с нуля», то есть с попытки найти способы самопроизвольного превращения мёртвого хаоса в живой самоподдерживающийся порядок. Некоторый теоретический интерес в этом, безусловно, есть, но при внимательном рассмотрении он оказывается не так велик, как это принято считать. В первую очередь это связано с тем, что в вопросах, начинающихся словами «что надо делать для того, чтобы…», уже априорно предполагается, что некоторый живой порядок из изначального механистичного хаоса уже возник. Хотя бы в виде нас с вами.
Создаём и поддерживаем
Говоря о создании систем, будем исходить из того, что уже есть субъект (например, мы, мыслящие и существующие), у которого есть внешнее (иначе не бывает) целеполагание, и есть некоторая исходная ситуация. Желаемый результат непосредственным образом, в стиле «прийти и взять», недостижим. Схематично это можно изобразить так: 
Исходное состояние для системообразования
Если говорить об информации, то «имеющееся в наличии» — это комплекс сигналов, поступающий по стрелке (2), а «внешнее целеполагание» — входящий извне по стрелке (1) контекст. Сочетаясь друг с другом, они дают информацию, и эта информация пока неутешительна.
Конструктивно нотация похожа на нотацию IDEF0, и это неудивительно. Там ведь тоже предполагается, что результат получается на сочетании исходных данных, обозначаемых стрелкой, входящей в блок слева, и управляющего потока, обозначаемого стрелкой сверху. Идейно такой подход весьма неплохо согласуется с конструкцией «сигнал+контекст».
Сразу замечу, что в этой схеме субъект — это совсем не обязательно живое существо во всей его полноте. И имеющиеся в наличии исходные предпосылки, и целеполагание, и желаемый результат — всё это вполне может всего лишь одним каким-то частным аспектом той полноты, которую мы называем своей жизнью.
Первое, что в такой ситуации приходит в голову — это найти какой-нибудь подходящий бездушный инструмент и решить задачу при помощи него. Молоток, топор, лопату, спички, калькулятор, листок бумаги, или что-то другое. В зависимости от решаемой задачи. Получилось вот так: 
Обретение инструмента
Появился расширенный субъект, который от исходного субъекта принципиально ничем не отличается. Молоток как продолжение руки, листок бумаги как внешнее запоминающее устройство. Картинка не просто сильно напоминает принятую в кибернетике 20-го века конструкцию «управляющий субъект / управляемый объект», а она ею и является. Субъект — управляющая система, инструмент — управляемая, стрелка (3) — управляющий сигнал, стрелка (5) — обратная связь.
По-хорошему, от субъекта тоже должна была бы идти стрелочка к желаемому результату (например, пока одна рука забивает гвоздь посредством молотка, другая рука этот гвоздь держит), но она опущена, чтобы не запутывать схему.
Если вместо того, чтобы достичь результата при помощи бездушного инструмента, мы решим задачу через порабощение кого-нибудь, то картинка получится такая: 
Обретение раба
Во избежание пересудов на всякий случай сразу замечу, что порабощённым вовсе не обязательно должно быть двуногое существо. Порабощённый может быть четвероногим, цветковым, одноклеточным, вообще бестелесным (например, экосистема), или каким угодно ещё. Сути происходящего это не меняет. К тому же рабство может быть не тотальным, а временным, с восьми до пяти с перерывом на обед.
Ситуация в целом аналогична использованию бездушного инструмента за исключением того, что нам теперь нужно не только командовать нашим инструментом (стрелка 3), но и мотивировать его (стрелка 6). То есть организовать ему внешнее целеполагание. И не забыть заблокировать то внешнее целеполагание, которое у него было от природы (стрелка 7). Если оставить хоть немножко природного целеполагания раба, то желаемый результат будет интерференцией двух целеполаганий. От инструмента, беспрекословно исполняющего нашу и только нашу волю, мы этого не ждём.
Если раб является искусственной системой, то никакого целеполагания «от природы» у него нет, и блокировать нечего.
Поскольку у получившейся конструкции действующим осталось только наше целеполагание, ни о каком появлении составного субъекта говорить не приходится, и по-прежнему имеет место лишь расширенный субъект.
Аналогично предыдущей схеме, не показана стрелочка, идущая от субъекта к желаемому результату, которая будет иметь место всегда, если субъект и раб трудятся над желаемым результатом совместно.
Сценарий «обретение раба» не нужно путать с добровольной помощью. При добровольной помощи не возникает необходимости блокирования существующего целеполагания работника, и поэтому хотя формально ситуация волонтёрства может быть и похожа на использование человека в качестве инструмента, но рабовладением такая ситуация не является.
Можно заметить, что рабовладение — весьма муторное занятие. Нужно не только командовать рабом, но и заниматься его целеполаганием. Может быть, процесс можно как-нибудь автоматизировать? Например, пусть правильно воспитанный и прекрасно обученный раб сам получает наше целеполагание и сам всё делает правильно? Очень неплохой вариант — создать либо целиком искусственного субъекта, то есть довести автоматизацию выполнения задачи до совершенства. Или создать надличностную структуру (раб не обязательно должен быть живым многоклеточным существом, он вполне может быть хорошо воспитанной «МЫшкой»), которая обеспечит приемлемое удовлетворение потребности для всех. Результат: 
Делегирование задачи
Полностью автоматический процесс. Хорошо поработали, создали идеального раба, теперь получаем желаемый результат, не прикладывая к тому никаких дополнительных усилий. Жизнь прекрасна. Или всё же не совсем? Есть ощущение, что пришлось чем-то пожертвовать. А конкретно, собой. Мы из целенаправленно действующего субъекта превратились в умиротворённо взирающего наблюдателя. Может быть, имеет смысл вспомнить, что мы тоже способны что-то делать, отрастить у себя стрелочку с правой стороны и направить… куда? К желаемому результату — не нужно. У нас очень хороший раб, и он прекрасно справляется сам. Может быть, направить стрелочку на раба? Но зачем? Исходные данные у него все есть, целеполагание — тоже. Мы ничего не способны добавить к тому, что у раба уже есть. Мы со своими «ценными указаниями» будем ему только мешать. По всем формальным признакам у нас всё хорошо (мы получили и продолжаем получать тот результат, к которому стремились), но по сути мы перестали существовать.
Раб, устав в одиночку бороться с проблемами, нанимает себе раба, и получается такая картина: 
Сотрудник полиции охраняет покой мирных граждан
Да, именно так. Сотрудник полиции, охраняющий покой мирных граждан. В роли раба — созданное нами правительство, а в роли раба раба — сотрудник полиции. Мы делегировали заботу о своей безопасности правительству, и получили то, чего хотели. Теперь по комплексу целей «безопасность» мы перестали быть субъектами. В этой схеме, во-первых, интересно то, что на ней изображена та картинка, какой она была бы, если всё сделать абсолютно правильно и надёжно. В реальности правительство кроме делегированного целеполагания имеет ещё некоторый объём дополнительного целеполагания, которое можно условно назвать «корпоративным интересом». Да и собственное целеполагание сотрудника полиции до конца никогда не бывает заблокировано. В результате мы, граждане, получаем неизвестно что, заплатив за это чудовищную цену.
Здесь имеет смысл сразу отметить то, что системообразование государств, насколько мне известно, никогда и нигде не проходило по сценарию «делегирование». Везде, где правительства декларируют так называемую «службу народу», есть изрядная доля лукавства. Взаимоотношения народа и государства строятся по другим сценариям, которые будут рассмотрены ниже.
Второе, что интересно в этой картинке — это то, что на ней «расширенный раб» конструктивно ничем не отличается от «расширенного субъекта» на картинке «Обретение раба». Соответственно, ситуация стремится эволюционировать в делегирование задачи, при котором раб теряет субъектность, а единственным действующим лицом становится раб раба. Получили самокопирующуюся структуру. Порабощение сменяется делегированием, перехват субъектности и уход на следующий круг. Система приобретает новых рабов и выталкивает вчерашних хозяев из процесса, отбирая у них целеполагание. Одни субъекты затягиваются в систему, а другие извергаются. Можно предположить, что извергнутые бывшие хозяева — лучшие кандидаты на должность новых рабов. Они, не до конца забывшие утраченное целеполагание (1), легче любых других существ примут от нового хозяина новое замещающее целеполагание (6).
Мне меньше всего хотелось бы давать какую-то моральную оценку происходящему. Нужно просто понимать, что описанный сценарий случается, и является одним из весьма распространённых шаблонов развития ситуации. Можно даже предположить, что мы сами во многом является результатом сложной, длительной и многоэтапной цепочки делегирований, прокрученной по большому количеству аспектов жизнедеятельности. Но логика самокопирующегося шаблона такова, что побывав на гребне волны процесса и внеся в него свой полноценный субъектный вклад, мы очень рискуем сами стать отстранёнными от процесса бывшими хозяевами жизни. А дальше перспектива — или в небытие, или в наём к бывшим рабам. Жители развитых стран уже дальше других продвинулись по пути делегирования задач. Уже делегированы и добыча пищи, и бытовое обустройство, и выработка представлений о добре и зле (это произошло даже раньше многого другого), и обеспечение безопасности, и забота о собственном здоровье, и даже выращивание потомства. От исходного природного внешнего целеполагания остались разрозненные ошмётки, временно не перехваченные созданными нами слугами. Фантасты пугали нас тем, что порождённый нами искусственный интеллект устроит против нас войну на уничтожение. Но такой исход крайне маловероятен. Гораздо лучше просматривается перспектива того, что Матрица будет удовлетворять любые потребности раньше, чем человек о них будет успевать подумать, а Скайнет будет устранять любые неудобства ещё до того, как они будут проявляться. Это уютно. Это удобно. Это сытно. Из этого не хочется возвращаться туда, где бывает голодно, холодно и опасно. И с моей стороны было бы величайшим свинством призывать вернуть человечество к первобытному укладу для того, чтобы у всех была возможность развлечься нищетой, болезнями и войнами.
К счастью, стратегии «рабство» и «делегирование» — не единственные способы системообразования. Более того, легко можно заметить, что эти стратегии не приводят к образованию составных субъектов, включающих в себя того субъекта, который существовал на первом шаге. Максимум, чего удаётся в них добиться — это появления расширенного субъекта. Составной субъект возникает там, где появляется сотрудничество.
Рассмотрим сначала в некотором смысле вырожденный случай — ситуацию, в которой субъекты работают на общий результат, но при этом между собой информационно не взаимодействуют: 
Стратегия «если все…» (или, как вариант, «если никто…»)
В данном случае желаемый результат недостижим силами одного субъекта, но усилиями двух субъектов легко достигается. Субъект 1, руководствуясь целью (1) и тем, что у него есть в наличии (2) вносит свой вклад (4) в общее дело, и имеет с этого профит (6). Аналогично поступает субъект 2. Все довольны, результат достигнут. У внешнего наблюдателя, смотрящего на общую совокупность «субъект 1 + субъект 2» может сложиться полное впечатление, что работает система. В принципе, он не очень далёк от истины. Такой «чёрный ящик» определённо даёт системный эффект, и в этом нет ничего удивительного. Хоть субъекты между собой напрямую не взаимодействуют, взаимодействие всё же имеет место через желаемый результат и обратную связь. С точки зрения субъекта, участвующего в процессе (субъекта 1 или субъекта 2) системность такой системы не столь очевидна. Он-то знает, что каждый действует сам по себе.
Проблем с такой организацией дел, как правило, две:
- Такие системы никак не хотят складываться. Субъект 1, придя на поле деятельности, трезво оценивает свои силы и приходит к заключению, что результат недостижим. А раз так, то в данном случае его целенаправленная деятельность бессмысленна. Аналогичное происходит со вторым субъектом. Такие системы в принципе могут складываться, когда масштаб проблемы нарастает постепенно. Сначала с задачей справляется первый пришедший субъект, а потом, когда он уже перестал справляться, но не успел ещё принять решение бросить дело, появляется второй.
- Такие системы неустойчивы. Как только требуемый для достижения вклад начинает превышать возможности одного из субъектов, он почти сразу бросает это безнадёжное дело, и дальше процесс распада уже проходит лавинообразно. Другую опасность для такой «системы» представляет временное снижение потребности в усилиях. Как только кто-то почувствовал, что всё получается и без него, он уходит заниматься другими делами, а когда через какое-то время возвращается, то с удивлением обнаруживает, что уходил зря и вернулся слишком поздно.
Каждый раз, когда мы предаёмся праздным мечтам о том, как было бы хорошо, если бы все вдруг начали поступать правильно, мы рассчитываем на системообразование по описанному здесь сценарию. Напрасно рассчитываем. Если оно даже и случается, то очень ненадолго. «Если бы все убирали за собой и не мусорили…», «если бы все соблюдали ПДД…», «если бы никто не воровал…», «если бы все проголосовали за правильного кандидата…», «если бы все трудились на общее благо…» — это всё мечты о системообразовании без системообразования. Проще признать, что такого в реальной жизни не бывает, чем тратить время на бессмысленное ожидание чуда.
Для того, чтобы привести схему к чему-то более устойчивому, нужно сделать так, чтобы субъекты начали между собой общаться. Добавляем передачу данных от субъекта 1 к субъекту 2 и наоборот: 
Наладили передачу данных между субъектами
К сожалению, это нововведение нам ровным счётом ничего не даст. Сигнал мы дотянули, но контекста для него нет, и поэтому сигнал информацией не становится. Тот контекст, который был, не годится, так как он не про общение с себе подобными, а про желание результата. Более того, совершенно непонятно, что побуждает субъекта 1 выдавать сигнал (7), а субъекта 2 — сигнал (8). Для того, чтобы решить эти проблемы, необходимо снабдить субъектов дополнительными контекстами: 
Добавили контексты
Контекст (9) даёт возможность субъекту 1 интерпретировать сигналы (2) и (8) и не только выдавать сигнал (7), но и, возможно, накладываясь на контекст (1), влиять на исходящий сигнал (4), формирующий желаемый результат. Аналогично работает контекст (10) в субъекте 2. Контексты (9) и (10) могут быть одним и тем контекстом, но могут и различаться.
Основное отличие контекстных стрелочек от сигнальных заключается в том, что они не являются чем-то, приходящим извне. Сигнал — это действительно нечто, воздействующее на субъекта извне его пределов, но контекст — это не сигнал, а информация, которая в свою очередь является конструкцией «сигнал + контекст». Таким образом, приход контекста извне является некоторой условностью. С точки зрения того, как сам субъект понимает происходящее, входящий контекст действительно является чем-то, что «дано» извне, но реально контекст является элементом контракции субъекта. Поскольку вся конструкция должна в результате функционировать согласованно, необходимо, чтобы контексты (9) и (10) соответствовали друг другу. Притом два раза: сигнал (7), генерируемый при помощи контекста (9), должен быть понятен в контексте (10), а сигнал (8), генерируемый при помощи контекста (10), должен быть понятен в контексте (9). Функционирование взаимодействия субъектов является системным эффектом механизмов, формирующих контексты (9) и (10). Следовательно, их совокупность может быть рассмотрена как единая система, входящая в состав составного субъекта: 
Добавили системность контекстов взаимодействия субъектов
Можно было бы добавленную систему не обводить пунктиром, поскольку в любом случае жёсткие границы субъектов и их локализованность где бы то ни было — это всегда условность.
Очевидно, система общения у нас получилась каким-то неполноценным существом. Исходящие сигналы есть, но откуда они могут появляться? Для того, чтобы система выдавала согласованные сигналы, нужно, чтобы у неё было целеполагание и исходные данные. С исходными данными всё понятно: кроме стрелочек (2) и (3) ничего нет. В качестве целеполагания можно попытаться взять исходное целеполагание субъектов, но получится плохо. Получится, что для стрелка (9) — это результат работы в контексте (1) сигнала (2) плюс каким-то мистическим образом через субъекта 2 полученного сигнала (3). Никакой такой мистики быть не может, так как для получения сигнала (3) через субъекта 2 у нас уже есть стрелочка (8), но она не будет работать без контекста (9). Если для функционирования системы общения нам нужен контекст, который внутри рассматриваемой системы неоткуда взять, то это значит, что нам придётся взять его извне. Результирующая схема совместного труда взаимодействующих субъектов на общий результат: 
Совместная работа на общий результат
Что интересно, такая схема не развалится, если совсем убрать общее целеполагание (1), свалив всё получение внешнего контекста на целеполагание системы общения: 
Самоценное общение
Субъективно действующими субъектами ситуация будет восприниматься как то, что им очень хочется друг с другом взаимодействовать. Может быть, они даже для самоуспокоения придумают этому какое-нибудь логическое объяснение, но это не обязательно и не важно.
Давайте посмотрим, что получится, если взаимодействующие субъекты работают не на общий, а каждый на свой собственный результат. Субъекты остаются, но получают каждый собственное целеполагание. Система общения остаётся. Желаемых результатов становится два. Выгода для субъектов (мотив вступить во взаимодействие) может реализовываться двумя путями:
- Результатом работы каждого из субъектов является не только собственный желаемый результат, но и желаемый результат товарища. Ситуация «ты мне, я тебе».
- Каждый трудится только на собственный результат, но получение желаемого результата каждого субъекта вносит свой вклад в улучшение качества (и, следовательно, полезности) имеющегося в наличии не только у него самого, но и у товарища. Ситуация «процветание всех залог процветания каждого».
Сочетание вариантов 1 и 2 характерно для устоявшегося гармоничного симбиоза.
Гармоничный симбиоз
Результатов могло стать два только потому, что каждый из субъектов получил собственное целеполагание, поэтому вместо одной стрелочки (1) получилось два входящих пучка стрелочек: (1.1) и (1.2).
В отличие от сценария «Если все», сценарии «Самоценное общение» и «Симбиоз» не особо чувствительны к временному пропаданию возможности получать желаемые результаты. Субъекты не выходят из процесса, а продолжают общение (стрелочки 7 и 8). В принципе, система может оставаться стабильной веками, на протяжении жизни многих поколений. Например, сторонники некоторых религий из года в год ждут исполнения пророчества, усердно к нему готовятся, и не особо переживают по поводу того, что оно всё никак не наступает.
Результат симбиоза может (и должен) рассматриваться как составной субъект, у которого есть комплекс целеполаганий, набор ресурсов и достигаемые результаты. Далее этот составной субъект может уже как самостоятельная единица включаться в дальнейшее системообразование по любому из рассматриваемых здесь сценариев.
Очевидно, схема получилась слишком сложной для того, чтобы хотя бы где-нибудь спонтанно возникнуть сразу целиком из ничего. Но существование гармоничных симбиозов является в живом мире повсеместно наблюдаемым фактом, и нам ничего другого не остаётся, кроме как выяснить, каким образом столь сложные конструкции могут возникать из более простых. Для примера рассмотрим, как симбиоз может возникать из взаимодействия хищника и жертвы. В начале процесса у нас есть потенциальная жертва и голодный хищник (стрелки пронумерованы так, чтобы потом в результате получить картинку, аналогичную сценарию «Симбиоз»): 
Потенциальная жертва и голодный хищник
Найдя жертву, хищник отбирает у жертвы результат: 
Хищник съел жертву
Чистое хищничество — не очень выгодная стратегия, так как естественный отбор работает против того, чтобы потенциальные жертвы продолжали оставаться лёгкой добычей. Единственный способ для хищника выключить неблагоприятную для него эволюцию жертв — перестать есть жертв насмерть. То есть перестать быть хищником, а стать паразитом: 
Паразитизм
На этом этапе у жертвы и бывшего хищника возникает совместно решаемая задача — общими усилиями сделать так, чтобы паразитизм не превратился обратно в хищничество. Единственный способ это сделать — это наладить коммуникационный канал, по которому жертва будет сигнализировать паразиту о том, что имеющийся у неё ресурс критически снизился. Образуется сигнальная стрелка (7) от жертвы к паразиту, а также необходимый для интерпретации сигнала контекст (10). А так как одностороннее информационное взаимодействие неэффективно, то появляется обратный канал (стрелка 8) и контекст к нему (9). Имея синхронизированные информационные контексты жертвы и паразита, мы вынуждены констатировать образование системы общения и составного субъекта. Результат: 
Просвещённый паразитизм
Стрелочка, ради которой, в результате, всё затеяно, выделена красным цветом. До симбиоза остаётся сделать так, чтобы результат деятельности паразита стал полезен жертве и/или включить совместную работу над желаемыми результатами. Когда это случается, об участниках процесса больше не следует говорить, как о жертвах и паразитах. Они становятся симбионтами.
Если рассмотреть взаимоотношения гражданского общества с государством, то заметно, что в данном случае государство всегда сначала выступает как хищничающая банда грабителей, и лишь по мере развития ситуации процесс перетекает в более-менее спокойный паразитизм. Некоторые ныне наблюдаемые наиболее развитые государства уже смогли перебороть собственную алчность и перейти к более эволюционно выгодной модели просвещённого паразитизма с элементами симбиотических отношений.
В принципе, реален и обратный процесс — от симбиоза к паразитизму, и дальше к чистому хищничеству. Но можно утверждать, что в целом господствующий вектор развития оказывается направленным в сторону симбиоза, так как с точки зрения естественного отбора он выгоднее. В перспективе, если ценность желаемых результатов самим симбионтам перестанет быть очевидной, сценарий «Симбиоз» может превратиться в схему «Самоценное общение».
На приведённых схемах, безусловно, самыми загадочными, и потому интересными сущностями являются системы общения. Несмотря на то, что они физически реализуются в виде подсистем взаимодействующих субъектов, мы, тем не менее, имеем полное право говорить о них как о системах, обладающих целостностью. Кроме всего прочего, есть все основания предположить, что у наделённых функцией самотиражирования систем общения обычной практикой является рекрутирование субъектов в симбиотические отношения. Или даже не рекрутирование, а целенаправленное выращивание.
С точки зрения субъекта, участвующего в симбиотических отношениях (то есть изнутри системы), функционирование системы общения выглядит как наличие дополнительного целеполагания, тесно связанного с удовлетворением того изначального целеполагания, ради которого была создана система. В частности, ярким примером симбиотических отношений является рыночная экономика. При вступлении в товарно-денежные отношения субъект начинает желать не только материальные блага (изначальная мотивация субъектов), но и деньги, которые не могут считаться материальными благами хотя бы по той причине, что они нематериальны (так как, как на то акцентировалось внимание ранее, могут быть переданы через Интернет). Но информационная природа денег от нас, участников рыночных отношений, ускользает. Получив купюру в сто долларов, мы искренне считаем, что завладели ценностью, хотя, если вдуматься, то становится очевидно, что собственная потребительская ценность этого артефакта примерно равна нулю. Купюра сто долларов — материальный носитель сигнала, смысл которого в том, что у обладателя сего предмета появляется желание от этого предмета разумным образом избавиться, и есть ряд других субъектов, которые этот предмет желают заполучить, чтобы потом, в свою очередь, от него разумным способом избавиться. Получается знакомая нам с детства сеть передачи данных, в которой мы сами, хозяйствующие субъекты, играем роль транспортной среды. Но если сигналы передаются, то, очевидно, у них должны быть отправители (кто-то ведь должен закодировать в сигнал информацию), и получатели. Можно предположить, что в данном случае денежный обмен является внутренним информационным процессом той загадочной надличностной сущности, которую можно обозначить как «система общения рыночной экономики». А для нас, хозяйствующих субъектов, вполне достаточно того, что мы имеем внешнее целеполагание, выражающееся в желании получить те деньги, которых у нас нет, и потратить те деньги, которые у нас есть.
При всех нареканиях, чисто симбиотическая система рыночной экономики систематически оказывается выгоднее и гуманнее, чем любая другая система, основанная или на рабстве, или на неработающем сценарии «Если все». В качестве ложки дёгтя в этой большой бочке мёда, конечно, всегда местами присутствуют явления паразитизма и даже хищничества, появляющиеся там, где по какой-то причине нарушается баланс взаимной заинтересованности симбионтов.
Применительно к общественным симбиотическим системам хуже всего не появление хищничества и паразитизма, а то, что в таких системах тем элементом, который определяет суть и направление происходящих процессов, оказывается не что-то конкретное, зримое и осязаемое, а какая-то непонятная виртуальная надличностная сущность. При такой постановке дел мы чувствуем себя неуютно, и возникает естественное желание материализовать системообразующее звено. Например, и это естественно, назначить руководителем происходящего конкретного человека. Лучше всего себя. Или, если эта идея не всеми приветствуется, то мифического антропоморфного Бога, а себя назначить главным его пророком. Если это удаётся, то сценарий «симбиоз» превращается в сценарий «рабство». Если мы не хотим реализовывать сценарий «рабство», то мы должны научиться отказываться и от идеи узурпации, и от идеи олицетворения систем общения.
Предотвращаем и разрушаем
Системы полезно бывает не только создавать, но и разрушать. Даже, казалось бы, такая идиллическая система, как гармоничный симбиоз, может стать нам нежелательной. Мы можем захотеть её сломать хотя бы для того, чтобы на освободившемся месте создать более соответствующую изменившимся обстоятельствам другую симбиотическую систему.
Говоря о сломе систем, бывает полезно сразу акцентировать внимание на том, действуем мы изнутри системы или снаружи. Мотивация к слому изнутри, очевидно, может заключаться в том, что субъект перестал быть доволен своей вовлечённостью в процесс. Мотивация к слому извне более разнообразна, но тоже очевидна.
Самым радикальным способом слома систем, конечно же, является уничтожение участвующих в них субъектов, но этот способ мы рассматривать не будем не столько из соображений гуманизма, сколько потому, что у нас другая задача: мы говорим не об уничтожении элементов систем, а об уничтожении самих систем.
Деконструкция сценария «использование инструмента»
Напомню схему:
Мотивом деконструкции такой системы может быть то, что использование конкретного инструмента кроме весьма позитивного для субъекта достижения желаемого результата имеет ещё и нежелательные побочные эффекты. Например, если желаемым результатом является обретение душевного комфорта, а инструментом является шприц с героином.
В такой ситуации просто отобрать у субъекта инструмент — не есть эффективная деконструкция. Лишённый инструмента субъект получает депривацию желаемого результата, и при никуда не девшемся целеполагании находит способ вновь обрести аналогичный инструмент. Эффективное решение — заместить сценарий «использование инструмента» любым другим сценарием, эффективно дающим субъекту желаемый результат.
Деконструкция рабства
Схема:
Рабовладельческая система действует руками рабов, и поэтому первыми врагами при боестолкновении с такими системами становятся рабы. Однако нужно понимать, что рабы в таких системах — возобновляемый ресурс, и вывод рабов из строя хоть и неприятен рабовладельческой системе, но всё же не смертелен для неё. Понеся потери и отступив на заранее укреплённые позиции, система восстановит силы и попытается взять реванш. Именно поэтому масштабные эпичные сражения хоть и дают ни с чем не сравнимый материал для мифологии, литературы и кинематографа, всё же не могут считаться действенным средством деконструкции рабовладельческих систем. Более правильный подход — нейтрализация субъекта-рабовладельца, но сложность здесь в том, что, во-первых, субъект обычно бывает надёжно защищён и, во-вторых, его даже не всегда удаётся правильно идентифицировать. Имея привычку персонифицировать субъекта, мы традиционно на роль субъекта-рабовладельца назначаем того, кого можем увидеть глазами — короля, императора, диктатора, президента или, как вариант, узкий круг лиц. Но, даже окончательно победив в войне и устранив персонифицированного хозяина, мы можем через некоторое время с удивлением обнаружить, что это тоже не стало для системы смертельной раной. Недобитая система успешно отращивает себе новую верхушку, восполняет потерю рабов, и вновь предстаёт перед нами в обновлённом и посвежевшем виде.
Самое слабое место рабства — не рабы и не очевидно наблюдаемые субъекты-хозяева, а необходимость блокирования собственного внешнего целеполагания раба. Соответственно, основой метода избавления от рабства может стать деблокирование перекрытого канала. Как только раб начинает понимать, что смыслом его существования является не только служение хозяину, он перестаёт быть эффективным рабом, и систе
