Циолковский — 33 несчастья
Автор: Александр Муллагазиев
Российская Империя. Конец ХIX века. Уездный городок Боровск — религиозный до самых пяток, столица русского старообрядчества.
Условный Иван Иваныч, отстоявший свое на службе в тесной церквушке возвращается домой по замерзшей реке Протве. Ему на встречу несутся сани. Иван Иваныч присматривается, а потом почему-то раскрывает рот и начинает креститься. Сани идут своим ходом, без коней, под парусом. «Дьявольщина» шепчет Иван Иваныч, пока его руки выписывают святые вензеля. Сани проносятся мимо, обдавая его снегом, на них правит бородатый невзрачный мужичок в очках. «Желябка! Опять чудишь, дурак!» кричит вслед Иван Иваныч. Но Желябка его не слышит. Ему вообще по большому счету плевать. Он — глухой на оба уха изобретатель-самоучка и великий космический теоретик, человек и город Константин Эдуардович Циолковский.
И с такой жизнью как у него, обращать внимание на Иванов Ивановичей было непозволительной роскошью, уж поверьте.
«Основной мотив моей жизни — сделать что-нибудь полезное для людей, не прожить даром жизнь, продвинуть человечество хоть немного вперед. Вот почему я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба ни силы. Но я надеюсь, что мои работы, может быть скоро, а может быть в далеком будущем дадут обществу горы хлеба и бездну могущества» — К.Э. Циолковский
Один из первых чертежей космической ракеты Циолковского
1857 год. Счастливая семья только только восстановленного в дворянских правах польского рода Циолковских. Все вокруг полны оптимизма: отец семейства Эдуард Игнатьевич доволен новой работой землемера и тем, что благодаря дворянскому имени его дети смогут получить образование и наконец-то «подняться». Мать Мария Ивановна души не чает в новорожденном здоровом мальчике Косте и пророчит ему большое будущее. Мальчик Костя тоже доволен, он спит сытым спокойным сном, в его губах соска, а в голове пока еще ни одной тяжелой или назойливой мысли.
Все было идеально еще примерно 9 лет, Костя получал отличное семейное воспитание, он нормально рос и развивался. А еще он очень любил кататься на санках и не обращал внимание на тревожное мамино «Шапку надел?» из гостиной. Результат — тяжелая простуда, скарлатина и почти полная глухота на оба уха. На всю жизнь. Вот так вот, ребята.
Костя Циолковский. Смотрит на тебя как на человека, все еще считающего, что Польша не может в космос
Тем временем, отец проницательным польско-дворянским взором с самого детства разглядел в Косте недюжинные способности и интерес к науке. Он начал подыскивать подходящую гимназию. «А как же глухота?» — спросите вы. «Ну, а что поделаешь?» — сказал бы вам на это Эдуард Игнатьевич и был бы абсолютно прав, вариантов действительно не было, до спецшкол было еще очень далеко.
О том, как проходила учеба, можно догадаться со слов самого Циолковского, который называл этот период «самым темным в своей жизни». Учителей он практически не слышал, только шум на фоне, списывать не всегда получалось, да и ученики гимназии были не особо в курсе, что такое толерантность к сверстнику с ограниченными возможностями. Плюс ко всему слегла и умерла мама, которую он очень любил. А в гимназиях того времени особой терпимостью не отличались — не можешь учиться как все — тебе просто желают удачи, дают справку и отпускают на все четыре стороны. Костя продержался почти три года — не так уж и плохо для внезапно осиротевшего глухого парня.
Каждый удар оставлял нехилую вмятину на психике Циолковского. За эти годы он стал замкнутым, перестал доверять людям и ушел в себя. Но он не опустил руки. Он перечитал всю отцову библиотеку, соорудил из подручных материалов и палок астролябию, токарный станок и даже самодвижущийся локомотив. Пан Эдуард Игнатьевич посмотрел на все это, почесал голову и не согласился с гимназисткими учителями, посчитавшими Костю необучаемым. Он решил сделать еще одну попытку и поставил все на «черное» — отправил повзрослевшего сына прямиком в Москву.
Брат Циолковского Игнатий. Суровость во взгляде — это семейное.
В Москве у 16-летнего Кости тоже не пошло, он потерял отцовское письмо с рекомендациями, не поступил куда планировал, пропил доспехи женился на прачке отчаявшись снял комнату в квартирке у прачки и стал думать. Костя логично решил, что если знания не идут к нему в руки — он догонит их самостоятельно. А где были самые большие хранилища знаний до появления интернета? Правильно, в библиотеках. Туда Костя и отправился. Он питался хлебом и водой, существовал за чертой бедности, но право доступа в бесплатную библиотеку у него никто не отбирал. И он начал читать, увлеченно, уходя от реальности и накапливая в своей голове тонны информации. Рей Бредбери как то сказал, что библиотека заменила ему школу и учителей. Так вот, Константин Циолковский в этом плане — Рей Бредбери на максималках.
Неопрятный, диковатый, худой как жердь и бледный молодой человек с рассеянным взглядом. Так он выглядел в то время. «Какая-то достоевщина» скажет любитель классики. «Наркоман, идущий к проституткам» бросили бы ему вслед современные бабушки. «Сумасшедший чудак» думали его современники. А Константин Эдуардович ничего не думал, он ел хлеб, пил воду и очень сильно стремился к знаниям.
Здание, где располагалась та самая Чертковская общественная библиотека
В таком темпе он прожил три года. За это время Циолковский безвозвратно похудел и «добил бинго» — вдобавок к глухоте посадил зрение. Но все было не зря, из прочитанных книг он почерпнул знания, в которых он так остро нуждался, а в его голове уже начали формироваться мысли и идеи, которые прославят его, но не оставят в покое до самой смерти. Вообще его скорость восприятия информации — это что-то запредельное. Без учителей, в компании книг и библиотекарей за 3 года почти с нуля он освоил гимназисткую и часть университетской программ. В 1876 отец позвал обратно — он уходил на пенсию и больше не мог содержать сына.
Вообще фраза «что то пошло не так» — девиз Циолковкого по жизни. Но хиккование тогда еще не изобрели, поэтому у человека (если ему не повезло родиться в богатой семье) было только две опции — сдаться и спиться или продолжать работать. И он работал, упорно работал, мой друг, несмотря на все беды и неудачи.
После Москвы было репетиторство в Вятке, переезд в Рязань и ситуация, знакомая большинству современных выпускников — официального опыта работы нет, в руках — никому не интересная справка, а из имущества — только вера в светлое будущее. А потом между ним и отцом произошло что-то очень страшное, такое, из-за чего они поссорились, разбежались и больше никогда не виделись вплоть до самой смерти Циолковского старшего. Что именно стало причиной ссоры — тайна за семью печатями. Но у Константина Эдуардовича в любом случае был план Б. Он экстерном сдает экзамены на уездного учителя и уезжает работать в жопу мира уездный городок Боровск.
Боровск собственной персоной
Что из себя представлял Боровск? Ребята, не стоит вскрывать эту тему. Вы молодые, шутливые, вам все легко. А это — не то. Это не Вятка и даже не Рязань. Туда лучше не лезть. Это — столица русского старообрядчества, почти девять тысяч отборных верующих, три молельни разных конфессий. Серьезно, любой из вас пожалел бы, если б приехал. Пытливых атеистов там сразу предостерегали — стоп. Остальные бы просто не добрались.
«Нравы в Боровске были дикие, частенько на улицах царила кулачная расправа… устраивались лихие пьянки и вечеринки. Раскольники воевали с другими сектами». — из воспоминаний дочери, Любови Константиновны
В Боровском училище Циолковский продолжал обучать детей с помощью авторских методик по типу «увидишь — поймешь». Запускал бумажные воздушные шары, проводил химические опыты, делал наглядные геометрические модели. А еще он использовал научные знания в самых нестандартных целях — катался на коньках как Мэри Поппинс, ловя ветер зонтиком, сконструировал сани на парусном приводе, короче делал все, чтобы честные консервативно-религиозные боровчане завидев его переходили на другую сторону улицы. Они прозвали его «Желябка» и искренне считали сумасшедшим, на что Константин Эдуардович только пожимал плечами.
Тем более в целом жилось ему неплохо. Циолковский нашел себе жену, «их бытие было скромное, но безбедное», а самое главное — наконец то мог позволить себе заниматься тем, что тянуло его с начала жизни — настоящей наукой.
«В жене я не обманулся, дети были ангелы — как и жена» К. Э Циолковский
Его первая подлинно научная работа — «Теория газов». Циолковский оформил все, как умел, и отправил на попутках в Петербург. Русское физико-химическое общество удивилось способностям ученого-самоучки, но его работу не опубликовали и вообще отнеслись к ней с легкой усмешкой. Разъяснил все Менделеев, с которым Циолковский изредка переписывался — кинетическую теорию газов, к которой Циолковский дошел своим умом, немножко разработали уже 25 лет назад. Неприятно, доступа к современным научным работам у Циолковского не было. Но неудачи никак не мешали его научной плодовитости.
Он писал о биологической механике, потом перешел на подробное описание лучеиспускания Солнца, физических эффектов и механике в «свободном пространстве» — по сути в космосе, лишенном сил тяготения и прочих внешних воздействий. Научное сообщество на это все реагировало как неуступчивая девушка, улыбалось, хвалило, но работы Циолкоского все равно не публиковали.
Следующая идея Циолковского — аэростат с металлической оболочкой. Металл гарантировал прочность, а летал бы он с помощью газов в системе сообщающихся сосудов. Весьма перспективная для своего времени идея, тогда весь мир буквально кайфовал от аэростатов, не за горами была и Первая мировая, когда военный престиж страны во многом измерялся количеством в ее авиапарке этих грациозных левиафанов. Питерские ученые работу оценили и все вычисления признали верными. Циолковский, осмелев, попросил 300 рублей на создание прототипа металлического дирижабля. Ребята из РФХО не стали шутить про тракториста, но и денег не выделили. Разработка была хоть и перспективная, но очень рискованная, а поводов доверять Циолковскому особо не было.
Не способствовал доверию и характер Циолковского, у которого, как все помнят, было не самое простое детство/юность. Например, на предложения своих знакомых съездить в столицу и представить свои идеи влиятельным особам, которые смогли бы сыграть роль протеже юного изобретателя, тот отвечал решительным отказом. Позже Циолковский сам писал, мол «был дурак, но может оно и к лучшему». А вот от предложений выступить перед РФХО с докладом по металлическому дирижаблю он отказываться не стал, правда особых плодов это тоже не дало. Хотя сам факт того, что его выслушали и приняли его идеи с относительной благосклонностью, уже говорит о многом. Напоминаю, никому не известный «дикий» самоучка из уездного городка выступал перед чистыми, обеспеченными и перспективными московскими специалистами. Были даже предложения пристроить куда-нибудь провинциальный самородок, но ответственных как всегда не нашлось и все как то затихло. А вот Циолковский затихать и не думал.
Таким мог бы быть дирижабль Циолковского
Однако, человек предполагает — Бог располагает, и в этом своем «расположении» мнением человека никто не интересуется. В 1887 году, как раз в тот день, когда Циолковский вернулся из Москвы после своего доклада об аэростате загорается его дом. Погибает ВСЁ. Записи, дневники, чертежи, библиотека. Успели выкинуть из окна только швейную машинку. Очередной шок едва окончательно не сбивает с ног даже такого «неваляшку» как Циолковский. Свои чувства и отношение к богу он выражает в накипевшей «Молитве».
«Отец, живущий на небе! Да узнают про твое существование все живущие на Земле… Пусть узнают того, кто создал Солнце, звезды, планеты и живущих на них существ. Пусть узнают про всесильного, могущего не только создать мир, но и уничтожить его так же скоро или даже скорее, чем он был создан!».
Да, Циолковский писал молитвы, Да что там, Циолковский даже переписывал некоторые главы Евангилия, стараясь объяснить их научным языком, причем особо этого «святотатства» и не скрывая.
Да, в это время в полной мере обнажились его религиозные взгляды, странные для сегодняшнего мира. Некий симбиоз религии и науки, изучение законов природы, мира и космоса, которое не противоречило божественности всей этой сложной структуры, а наоборот, даже подтверждало её. Ибо не могло ведь все это разнообразное, но идеальное возникнуть само по себе.
Да, Циолковский был активнейшим, жутко убежденным сторонником космизма до конца своих дней. Он считал, что жизнь и сама вселенная зародилась, благодаря Богу, а Бога этого называл «причина Космоса» и напрямую обращался к нему в своих молитвах. Даже после образования СССР. Он разделял идеи Космической энергии и того, что люди связаны этой энергией с Космосом и друг с другом. В конце концов, он надеялся на то, что после смерти переродится в нечто лучшее, вечное и глубоко связанное напрямую с обожаем им Космосом.
Когда говорят о Циолковском, стараются умалчивать о таких не самых красящих его как великого ученого в глазах человека ХХI века фактах. Да что там, многие до сих пор готовы кинуть камень в его научное наследие и в его память, обосновывая это тем, что он был «фанатиком» или «сумасшедшим». Да, он был «фанатиком» и с присущим себе упорством придерживался своих идей до конца жизни. НО. Это абсолютно не мешало его научной деятельности. Он не отрицал научный метод познания или достоверность данных, полученным эмпирическим путем. Он двигал вперед науку, а это самое главное. В его настоящих научных работах космизм не присутствует как постоянный незримый «попутчик», отбрасывающий свою вязкую тень. Кроме того, он даже не использовал свой опыт веры как способ познания (да, это камень в огород современным теологам).
В общем, он просто хорошо делал свою работу — двигал прогресс и НАУЧНУЮ мысль вперед, используя чисто научные методы, а во что он там верил или о чем говорил — это по большому счету его личное дело. Тем более, что эта вера в паре с врожденным упорством — то, что позволило ему пережить столько, сколько редко выпадает на человеческую долю.
Эта фотография как бы говорит нам о том, что Циолковский успевал заниматься не только наукой
Тем временем, погоревав на пепелище, семья Циолковских (к тому моменту они нажили уже троих сыновей и дочь) переезжает.
В 1889 году разливается река Протва, его новый дом оказывается затоплен. Книги, записи, черновики — опять уничтожены. Но Циолковский начинает все сначала. Снова. К 1892 за него наконец таки ходатайствуют знакомые в вышестоящем руководстве уездных училищ и Циолковского переводят в Калугу. Семья ученого опять переезжает, попрощавшись с Боровском, буквально пропустившим их через огонь, воду и медные трубы.
В Калуге Циолковским жилось уже попроще, должности, которые занимал Константин Эдуардович были куда престижнее, да и имя в научном сообществе он себе наработать тоже успел. Он продолжал публиковаться, появились первые фанаты покровители.
Дом-музей Циолковского в Калуге. Здесь жил и, собственно, творил
У Циолковских родилось еще три ребенка, а Константин Эдуардович тем временем переживал постепенную научную эволюцию. От изучения газов и механики, которое привело его к идее металлического аэростата, он перешел к аэродинамике и проблеме полетов в принципе. На свободные деньги (которые, наконец, появились) построил «воздуходувку», специальный аппарат, который позволял измерить аэродинамические свойства предметов. То самое РФХО, члены которого еще несколько лет назад с легкой усмешкой читали первую работу Циолковского, наконец-то в полной мере заметило уже довольно популярного ученого. Памятуя о «зажатых» в свое время трех сотнях, РФХО выделило 470 рублей, которые удивленный Циолковский незамедлительно пустил в дело.
Изучение аэродинамики снова приводит ученого к старому знакомому — космосу, на этот раз уже всерьез. Циолковский глядел на звездное небо и задавал себе вопросы, сотни вопросов, на которые потом сам же пытался дать ответ. В первую очередь он взялся за теорию о полетах в безвоздушных пространствах. Публикуются сначала «Грезы о земле и небе», а потом и главный его труд, «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Эти статьи открыли целый цикл «космических» работ Циолковского, написанием которых, с перерывами, он занимался всю оставшуюся жизнь.
»… в качестве исследователя атмосферы предлагаю реактивный прибор, то есть род ракеты, но ракеты грандиозной и особенным образом устроенной.»
Тот самый журнал, в котором в 1903 была впервые опубликована статья «Исследование мировых пространств реактивными приборами»
В то время ракеты уже давно были известны человечеству, даже были идеи воспользоваться ими для покорения космического пространства, однако это были очень робкие и неуверенные идеи. Например, наравне с ракетами, научным миром рассматривался и вариант с большой пушкой, которая выстреливала бы объекты в космос. Собственно, почему бы и нет, думали ученые, нежно поглаживая по корешку повесть Жюль Верна «Путешествие на Луну». Циолковский же первый подробно расписал, почему все-таки нет. Кроме того, он подтвердил свои высказывания расчетами и схемами, кроме того он первым в мире назвал формулу топлива, максимально подходящую для космических ракет (водород + кислород), кроме того, он подготовил рабочие чертежи вариантов «специальных реактивных устройств», как для перевозки грузов, так и для транспортировки человека, причем вторая ракета планировалась уже с газовым рулем — специальной разработкой, которая позволяет маневрировать в космосе. В конечном итоге, благодаря этим научным работам родились «Союзы», «Протоны» и даже «Фальконы» Маска, мой друг. В далеком 1933 году, в том числе и по его расчетам, построят первую советскую ракету, а её главный конструктор Михаил Тихонравов в 1934 году встретился с Циолковским и передал ему информацию с испытаний. Это был первый и единственный случай, когда Циолковский увидел воплощение своих космических идей в жизнь.
Вообще в этот период, с начала ХХ века и до самой своей смерти Циолковский успел написать о действительно многих вещах. О сложностях и необходимости вывода на орбиту искусственных спутников Земли (при этом он смог сделать поразительно точные расчеты времени обращения спутника и необходимой для этого первой космической скорости), о работе в открытом космосе, о формировании орбитальных односоставных и модульных космических станций. Да, «Мир» и «Салют» — это тоже его задумки. Важно понимать, мой друг, что каждая работа Циолковского — не просто сборник идей, а полноценные, хоть и теоретические, исследования, проведенные с помощью имевшихся тогда у науки материалов и подтвержденные позже опытным путем. Например Гагарин, вернувшись из своего первого космического полета говорил о практически абсолютной точности в описаниях Циолковским законов физики в невесомости. Сейчас это на практике сможет подтвердить любой космонавт, а Циолковский дошел до выводов, идей и чертежей исключительно умозрительным путем. Именно за эту научную проницательность его и считают гением.
«Мир» передает привет первому из своих вдохновителей. Точнее, передавал
Благодаря его работам был задан текущий вектор развития космических технологий, благодаря Циолковскому в космос летают именно ракеты и в том числе на кислородно-водородном топливе. На его идеях и расчетах (с соответствующими поправками) основывались, когда подготавливали к запуску первый искусственный спутник земли, когда отправляли человека в первый космический полет и когда производили приготовления к первому выходу человека в открытый космос. Он предсказал развитие космической отрасли практически до нашего времени, а в чем-то (межпланетные путешествия) даже ушел далеко вперед.
Но тогда, в самом начале ХХ века об этом еще никто не знал. Его работы высоко оценивались, но богато Циолковские никогда не жили. Кроме того, судьба продолжала протягивать свои холодные когтистые руки к семье ученого. Сначала его дом затопило. Снова. Циолковские с помощью уже привычных манипуляций спасали все, что могли спасти, но существенная часть научных материалов снова была уничтожена. Потом, один за другим, в 1902 и в 1923 заканчивают жизнь самоубийством два его сына. «Что-то пошло не так» — уже слишком легкая фраза для того, чтобы описать жизнь Циолковского. Тут скорее «что-то почти убило меня, а потом попыталось еще раз».
Тем временем, за окном разворачивалась борьба за власть и гражданская война. Победили красные. Циолковский, с его странными идеями, нетипичной религиозностью и глубоко травмированной психикой оказался не нужным новому ученому сообществу. Ему и его семье теперь грозила голодная смерть.
А потом в его дом пришли пять человек в черном и с серьезными лицами. За Циолковского всерьез взялись в ВЧК, но в этот раз (один из немногих за всю жизнь) ему крупно повезло — кто-то из партийных шишек [скорее сего речь идёт о начальнике особого отдела Московской ЧК Е.Г. Евдокимове — Cat.Cat] оказался знаком с его работами и ходатайствовал за освобождение ученого.
Совет Русского общества любителей мироведения принял Циолковского в свои ряды, тем самым обеспечивая ему пенсию и спасая от голода. Справедливости ради стоит сказать, что чуть позже его научные достижения все-таки признали и назначили пожизненную пенсию за заслуги перед мировой и отечественной наукой. В конечном итоге, он прожил при советской власти еще 15 лет, в ходе которых спокойно и уже без происшествий продолжал свои научные изыскания. Умер Константин Эдуардович Циолковский в 1935, его забрал неизлечимый рак желудка.
Говорят, жизнь нужно прожить так, чтобы твое лицо печатали на почтовых марках
Создается впечатление, что судьба с самого детства нарочно, всеми силами ломала его, испытывая на прочность. Эти испытания Циолковский прошел. Глухой на оба уха, без официального образования, ученый-самоучка с множеством психологических травм и вечно уязвленный злым роком он, по сути, жил своими идеями и все, чего он добился — результат исключительно упорной, кропотливой работы и невероятной любви к науке.
В конце концов он вошел в историю как автор более 400 научных работ, «отец русской космонавтики» и один из самых выдающихся ученых ХХ века. Он посвятил свою жизнь любимому делу, до конца жизни оставался ученым и оставил после себя наследие, на фундаменте которого зиждется вся современная космонавтика.
А самое главное, он сделал это сам, полагаясь только на свой тяжкий труд и вопреки всему. Несмотря на все свои 33 несчастья.
Автор: Александр Муллагазиев
Оригинал
