20% населения с ПТСР (посттравматическим стрессовым расстройством) после самоизоляции и карантина?
В одном недавнем интервью известный психотерапевт-публицист Андрей Курпатов заявил: «Пятую часть россиян ждут расстройства психики после выхода из самоизоляции».
Я не очень доверяю громким заголовкам СМИ — им чем больше негатива, тем больше посещаемости. И потому я попросил прокомментировать эту максиму известного психиатра Максима Малявина, который ведёт блог в ЖЖ dpmmax, издаёт книги с неповторимыми историями из будней врачей и ведёт очень полезный социальный проект «Найди своего психиатра», который уже помог сотням людей.
Почему с такое уверенностью психотерапевт Курпатов называет цифру 1\5 всех россиян да с ПТСР?
Вот сложно сказать. Точно так же, как сложно будет и проверить. Поскольку, даже расчёт в общем приближении будет верен (а мне кажется, что реальность покажет меньшую долю), то кто посчитает? А даже если посчитают — насколько посчитанное будет соответствовать реальности? Кто-то будет страдать, но не пойдёт в больничку, кто-то мнительный, напротив, побежит впереди своего тремора, кто-то обойдётся народными средствами… В общем, такое впечатление, что Курпатов просто озвучивает одну из предполагаемых статистических выкладок по невротикам в целом. Когда-то и кем-то озвученную и вроде бы, даже не по нашей стране. Хотя надо отдать ему должное — умеет человек уверенно вещать.
Есть ли какие-то исследования, какие пограничные расстройства психики расцветают буйным цветом после такой коллективной самоизоляции и карантина?
Есть, скажем так, похожие. Когда люди долгое время находятся в вынужденной изоляции и по различным причинам испытывают стресс или психологический прессинг, и на этот период их спасает собственно стресс, с изменённой работой нейромедиаторов и изменившимся вслед за этим гормональным статусом. А потом зажимы убраны, организм и психика дуэтом говорят: мол, всё, теперь можно — и привет, ПТСР. Или другая невротическая реакция. Или ещё что-нибудь.
Чем опасна для психики человека резкое ограничение социальных связей, культурных мероприятий и выходов на улицу?
Прежде всего — невозможностью переключиться с одного на другое и невозможности отработать, выплеснуть копящиеся эмоции. Ещё — сбоем целей, поставленных до того. Появившейся возможностью вариться в собственном соку и заниматься самокопанием: поверьте, редко кому удаётся раскопать что-нибудь хорошее, зато залежей гуано — сколько угодно. Многие оказались не готовы к тому, что нужно много времени проводить в компании друг друга — проблема, известная космонавтам на орбитальной станции, полярникам и подводникам. Но тех-то спасает жестко регламентированный распорядок и объем работ, а тут — ещё и свободное время, которое, как выясняется, действует деструктивно при передозе… Впрочем, не для всех это одинаково травмирующая ситуация. Ряд людей по складу личности как раз сейчас субъективно чувствуют себя неплохо, если не лучше, чем до самоизоляции. Просто таковых не так уж много.
Связано ли это с эффектом «невозможности управления своей жизнью», что отмечал ещё Мартин Селигман, когда изучал выученную беспомощность и позитивистские методы в домах престарелых?
Скажем так, отчасти. Факторов на самом деле больше, и кое-какие я уже привёл.
Какие проявления могут быть у ПТСР? Снижается ли IQ, хотя показатель достаточно интегрален, свойства памяти и восприятия?
Динамика не очень обнадёживает: ПТСР часто склонно давать затяжное течение и нередко плохо поддаётся лечению. Бывает, что, вроде бы, и полечили, и причин для продолжения болезни нет —, а симптомы есть, и жалобы тоже есть. Как говорят в таких случаях израильские коллеги (русскоязычная их часть), «больной PTSDит». Что касается интеллекта — тут снижение показателей временное и функциональное (то есть, проблема софта, а не железа): за счёт замедлившегося на субдепрессивном фоне темпа мышления, уменьшения объёма оперативной памяти в силу того, что часть её занята постоянными переживаниями и терзаниями, депрессивное же снижение способности конструктивно интегрировать как входящую информацию, так и полученные в ходе обработки результаты — в итоге создаётся ощущение, что человек поглупел. Но это временно.
Как человек с условиях самоизоляции можно избежать пагубных действиях на психику? Тем более, что как известно, большинство IT-специалистов перешли на удалённую работу.
Найти себе занятие. Поставить цели на этот период. Вспомнить, что из домашних дел не переделано. Освоить что-то новое, доступное, не выходя из дома. Главное — чтобы было меньше времени, которое можно посвятить самокопанию.
В семьях возникли конфликты. Оказалось, что не все жёны готовы видеть своих мужей 24 часа 7 дней в неделю — и предпочитают видеть только по вечерам после работы. Как минимизировать этот эффект, когда IT-специалиста не хочется дома видеть жена, на работе — работодатель, а на улице — полицейские?
Сделать, чтобы все в семье были более или менее одинаково заняты. Рецепт, известный ещё с армейской поры: чем бы боец ни занимался — лишь бы устал.
Как не уйти в «спячку разума» и поддерживать мыслительную и познавательную активность?
Всё то же самое: ставит и достигать цели на этот период, а также осваивать новые навыки. Хоть иностранные языки, хоть бой с тенью, хоть танцы — к чему душа лежит.
Как восстановить социальные навыки после снятия самоизоляции и карантина?
Не будем плодить сущности. Сами восстановятся. Вы удивитесь, как быстро. А те, которые нет — видимо, вам и не нужны были.
Насколько тяжело воспринимают такие условия пациенты с с депрессивно-тревожной симптоматикой и биполярным аффективным расстройством? Как им облегчить неудобства и страдания, кроме фармакотерапии?
Не думаю, что пациенты с БАР в обострении переносят ситуацию тяжелее, чем обычно: если депрессивная фаза — то и так всё плохо и из дома выходить нет сил и желания, если маниакальная — так всё здорово же! Тревожно-депрессивным тяжелее за счёт усиления тревожности и нагнетания обстановки в СМИ. А с помощью — всё как обычно: то, что мы уже проговорили, плюс фармакотерапия, плюс психотерапия по необходимости.
Насколько останется внутри всех нас этот опыт: ограничения передвижения, самоизоляция, карантин, маски, страх рукопожатия, массовое истеричное нагнетание СМИ?
Думаю, что по большей части отложится фоново, как некий новый навык. И свежая память на то, чего можно ждать от правительства и администрации. В целом же не стоит недооценивать способность человека адаптироваться, приспосабливаться. Помните Владимира Семёновича:
Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу,
И плевал я, здоровый трёхлетка,
На воздушную эту тревогу…
Возможно, мы станем (что давно бы пора) нетерпимее к сморкающимся и кашляющим сослуживцам, людям в транспорте и детям в школах и детских садах. Мол, нечего из себя инфекционные бомбы изображать, заболели — сидите дома. Тогда, глядишь, и грипп с ОРВИ не будет столь массовым явлением.
Если оценка Курпатова в чём-то верна, то как это отразится в масштабах страны?
В общих чертах — в снижении трудоспособности населения, повышению числа бытовых конфликтов и правонарушений, а также возрастанию нагрузки на психиатров, психотерапевтов и психологов. А количество первых и вторых не так уж велико, да и качественных третьих ещё поискать… словом, дурдом не резиновый.
P.S. Каждому поколению нашей страны достался свой ПТСР. Прадедам — Революция, нашим дедам — Великая Отечественная Война, отцам — 90-е, а нам — коронавирус и всемирная рецессия. Статистика говорит, что каждый пятый, читающий эту статью будет жить с ПТСР. И наша общая задача — не игнорировать ПТСР, а научиться с ним жить.
