[Перевод] Что расскажут капли крови: тригонометрия преступлений
Как развивается криминалистика, изучающая капли крови [чтение не для слабонервных]
К тому моменту, как Дональду Джонсону позвонили и попросили явиться на место преступления, жертва была мертва уже много часов. Первый, кто появился на месте преступления, открыв дверь квартиры, обнаружил женщину, лежащую на краю кровати, голую от пояса и ниже, связанную, со ртом, заклеенным липкой лентой. Её забили до смерти. Детективам убойного отдела был нужен эксперт для сборки доказательств. Этим и занимался Джонсон.
Джонсон, работавший тогда главным криминалистом Лос-Анджелесского департамента окружного шерифа, изучил квартиру. На полу кухни лежали осколки керамики — остатки банки, в которой хранилась мука. Джонсон обратил внимание на два набора следов в муке, что говорило о том, что нападавших было двое. Одежда, которую достали из сундука, была разбросана у стены напротив кровати. Судя по взломанному замку, Джонсон смог понять, что замок открывали силой, возможно монтировкой. На замке тоже была кровь, и след из капель вёл к раковине, где нападавший вымыл руки.
Крови было достаточно для того, чтобы Джонсон смог составить полный профиль ДНК.
Это страшное преступление произошло 28 лет назад, но вся эта сцена воспроизводится в классной комнате Центра криминалистических наук имени Хертзберга-Дэйвиса в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, где Джонсон, которому исполнилось 60, работал адъюнкт-профессором криминалистики с 2003 года. Сейчас он работает над новой криминалистической технологией, «система установления источника брызг», чтобы улучшить метод раскрытия преступлений через анализ крови.
Центр криминалистических наук работает не только для студентов, но и для лаборатории криминалистики Лос-Анджелесского отделения полиции и департамента окружного шерифа. Это крупнейшая лаборатория в округе, и по размеру она уступает только той, которой владеет ФБР. Центр проводит не только анализ брызг крови, но и анализ ДНК, спорных документов, наркотиков, различных следов, баллистические тесты. В образовательных целях Джонсон часто воспроизводит реальные места преступлений, над которыми он работал в качестве криминалиста до тех пор, пока не ушёл из этой области в 2003-м. Для данной сцены он использовал манекен и стерилизованную свиную кровь.
«Знаете, бывают такие госпитали, в которых проводят обучение, — говорит Джонсон. — А мы вот — обучающая лаборатория». Но Джонсон — не вымышленный персонаж вроде Гила Гриссома или Декстера Моргана. Он настоящий. У него седеющие волосы с пробором сбоку, добрый и тяжёлый взгляд, окаймлённый морщинами, и постоянный намёк на улыбку. Он выглядит как смесь из Марка Хэрмона и мистера Роджерса. Он говорит медленно и чётко, часто трогая рукой свой подбородок, и носит на пиджаке маленький значок с изображением Шерлока Холмса. На стене его офиса висит чучело летучей мыши, дань его любви к этим животным с самого детства, а снаружи на двери — постер с Бэтменом. А ещё он хранит шкуру 30-летнего питона — это подарок, который он получил от другого криминалиста, после того, как проведённое ими вскрытие трупа показало, что причиной смерти питона была крыса, застрявшая в его кишечнике. На шкафу с документами располагаются мотоциклетный шлем и кубок за первое место в состязании высшего пилотажа, с тех пор, когда он летал на самолётах — они говорят как его любви к жизни, так и к чрезвычайной точности, необходимой для управления обоими видами транспорта. И, естественно, целая стена заполнена книгами по криминалистике.
Свою карьеру Джонсон начал как химик, специализирующийся на наркотиках, в Лос-Анджелесском окружном департаменте шерифа. Его обучали на обнаружение таких наркотиков, как кокаин и метамфетамин, изготавливаемых в нелегальных лабораториях. Но он всегда хотел работать в отделе насильственных преступлений. Смерть и расследования убийств «я всегда считал интересным и интригующим», — говорит он. Ребёнком он интересовался биологией, и вспоминает, как делал домашнюю работу для третьего класса, которую его мать нашла и отправила ему, когда он устроился в департамент шерифа. Подпись гласила: «если бы вы могли загадать три желания, что бы вы пожелали?»
«Я хотел робота, вертолёт и криминальную лабораторию у себя в спальне», — говорит он. Джонсон работал как техник по вскрытию в отделе коронеров округа Люкас, обучаясь в Медицинском колледже Огайо в Толедо, в его родном городе. Затем он переехал в Лос-Анджелес, чтобы изучать биологию в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. Чтобы обеспечить себя во время учёбы, он работал гробовщиком. Затем он поступил в Медицинскую школу Лос-Анджелеса, и работал в окружном департаменте коронеров Лос-Анджелеса.
Его страсть к биологии объединилась с растущим энтузиазмом по поводу правосудия. С 1989 года Джонсон посвятил свою профессиональную жизнь криминалистике и её применении в органах правопорядка. Когда он начинал работать, возможности по анализу крови и ДНК были ограничены. Теперь криминалисты могут получить профиль ДНК по капельке крови в несколько миллиметров.
Для криминалистов анализ брызг крови — таких, что появляются рядом с телом человека, забитого до смерти — давно уже служит инструментов раскрытия преступлений. В зависимости от размеров и форм капель, исследователи часто могут сказать, какое оружие вызвало эти брызги, приближённо определить место, где произошла атака, и отследить положения жертвы.
Летящие капли крови обычно имеют форму шарика, а когда они ударяются, допустим, о стену, то принимают форму эллипса, с хвостом, указывающим в направлении перемещения. Во-первых, криминалисты определяют угол соударения капель, используя сложную математическую формулу. Затем, после достаточного количества измерений, они определяют область источника, отслеживая капли крови назад, отмечая их путь, используя нитки, размечая сложную сеть. Когда нитки начинают пересекаться, они показывают примерную область, где произошла атака.
«Часто анализ крови используется для проверки алиби, такого, как самозащита, — говорит Джонсон. — Часто он используется для воссоздания событий, связанных с преступлением, что помогает подробно разобраться в деле».
Допустим, криминалист исследует потенциальное дело об убийстве, связанное с травмой головы жертвы, нанесённой тупым предметом, а обвиняемый заявляет, что подвергся нападению и ударил жертву в целях самозащиты. Как проверить это заявление?
Анализ брызг крови может помочь ответить на следующие вопросы: где была голова жертвы в момент удара? Была она в метре или двух метрах от пола, и как далеко находилась от стены? Если удары были нанесены ближе к полу — допустим, в районе кровати, или когда жертва на чём-то сидела — тогда обвиняемому будет труднее доказать факт самозащиты.
Такой метод анализа брызг крови требует получения множества фотографий места преступления, которые затем надо увеличивать, чтобы делать измерения. Все измерения делаются вручную, а вычисления — на калькуляторе, поэтому всегда есть место для ошибок. Также улики в виде крови могут загрязниться, когда криминалисты работают с ними руками. Именно поэтому Джонсон и его команда создавали более сложную и эффективную систему анализа брызг крови.
Совместно с Дэвидом Рэймондом, специалистом по криминалистической биомеханике и экспериментальной механике, а также аспирантам-инженерам Анджелой Ву, Хосе Родригесом и Кевином Тепасом, Джонсон с командой пытаются провести революцию в деле полевого анализа брызг крови. Текущие методы анализов пятен крови могут дать исследователям лишь приближённые данные по углу падения брызг, поскольку «проблемы, связанные с баллистическим путём капли, мешают нам взять измеренный угол за абсолютно точный», как написано в книге «Анализ пятен крови» за авторством криминалистов Тома Бевела и Росса Гарднера. «Как правило, погрешность углов падения капель принимается равной 5–7 градусам». Современные тригонометрические модели не учитывают сопротивление воздуха, гравитацию и температуру в комнате, определяя путь полёта капли — они предполагают перемещение капель по прямой. Джонсон со своей командой находятся в поисках улучшенной математической модели, которая сможет принять в рассмотрение все подобные переменные.
Аспиранты провели всю осень 2013 года, изучая текущие методы анализа пятен крови. В 2014 они работали над прототипом системы построения изображений, способной симулировать все условия с места преступления и выдать более точные измерения пятен крови и углов столкновения капель, преобразовывая пиксели цифровой фотографии крови в сантиметры. Этот процесс должен сэкономить все те долгие часы, уходящие на ручное протягивание ниток.
Система установления источника брызг пока ещё находится в зародышевом состоянии. Цель — разработать переносное устройство, или программу для планшета, которую можно будет выдать для использования в полевых условиях сначала полиции Лос-Анджелеса и следователям шерифа, а потом и всем криминалистам.
«Лос-Анджелес — это центр, это главный узел криминалистики, — говорит Рэймонд. — Когда другие криминалисты начнут узнавать о том, чем мы занимаемся, я думаю, это веяние распространится повсеместно».
В итоге, кроме того, что данные, полученные измерением пятен крови с цифровых изображений, будут гораздо точнее, чем после измерений пятен линейкой, они утверждают, что их технология даже сможет определить область, послужившую источником брызг крови в трёхмерном пространстве, и выдать отчёт сразу по сделанной фотографии.
Над одним из последних своих дел Джонсон работал в 2001-м. Была убита семья, включая 8-летнюю девочку и её 79-летнюю бабушку. Кроме того, убийцы ещё сексуально надругались над девочкой. Джонсона пригласили выступать на судебном заседании, как криминалиста, занимавшегося этим делом. На заседании присутствовали другие члены семьи погибших. Джонсон никогда не забудет тот момент, когда его спросили по поводу сексуальных надругательств.
«Когда я сказал, что обнаружил сперму в вагинальной и ректальной пробах, семья издала этот ужасный стон. Все в суде замерли, над комнатой повисло молчание, — говорит Джонсон. — И было слышно только этот агонизирующий стон».
Единственное, что смогло немного утешить Джонсона — у него получилось донести до суда всю необходимую для торжества справедливости криминалистическую информацию. Такой подход помогает многим криминалистам справляться с особенно жестокой природой их работы.
«Можно сказать, что у меня есть особый дар, помогать человеку и обществу, — говорит Джонсон. — Однако при этом всегда нужно держаться на расстоянии. Это похоже на работу врача. Нужно интересоваться пациентом, но не увлекаться им».
Однако это не так-то просто сделать. Увидев ребёнка, которого изнасиловали и убили, Джонсон задумался о других способах помощи жертвам. Работа криминалиста по большей части реакционная, говорит он. Преступление уже произошло, после чего криминалист реагирует на него. Это было одним из побуждений, заставивших Джонсона уйти в отставку с полевой работы и заняться учительской работой на полную ставку.
«Я решил, что обучая людей, могу помочь другим, — говорит он, —, а они, в свою очередь, смогут помочь жертвам».
