Выдумка и правда о 300 спартанцах
Через три недели состоится премьера блокбастера 300 спартанцев: Расцвет империи (300: Rise of an Empire). Сюжет основан на последнем комиксе Френка Миллера о царе Ксерксе. Фильм снят режиссером Умников Ноамом Мурро в характерном для 300 спартанцев стиле.
На этот раз сражение проходят на море, где греческий полководец Фемистокл хочет сплотить всю Грецию для противостояния вторжению персидских войск под предводительством возомнившего себя богом царя Ксеркса и мстительного полководца персидского флота Артемисии. Все события происходят до, во время и после тех, что имели место быть в первых «спартанцах».
В фильме снимаются Ева Грин, Салливан Степлтон, Родриго Санторо, Каллэн Мулвей, Ханс Мэтисон, Джек О'Коннелл и другие.
Премьера запланирована на 7 марта 2014 г. Накануне премьеры обозреватель Pravda.Ru Игорь Буккер разбирается, что правда в легенде о спартанцах, а что — нет.
Одним из самых распространенных мифов на военную тематику является легенда о 300 спартанцах. Популярная в античности, она вновь стала популярна со времени наполеоновских кампаний. Незначительное военное столкновение выросло до размеров мифа о вечном противостоянии Запада и Востока и даже противостоянии западной демократии и восточного деспотизма.
В 1793 году, когда волна секуляризации охватила Францию, один из городков в предгорьях Альп Сен-Марселлен (Saint-Marcellin) был переименован в Фермопилы (Thermopyles). В первой четверти XIX столетия знаменитый французский художник Жак-Луи Давид (Jacques-Louis David) написал картину, изображавшую спартанского царя Леонида. Великий немецкий поэт Фридрих Шиллер (Friedrich von Schiller) перевел с древнегреческого на немецкий язык эпитафию павшим при Фермопилах спартанцам: «Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне, что их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли». Поэт-романтик, отдавший жизнь в борьбе за свободу Греции, лорд Байрон (Byron) посвятил возвышенные строки не просто грекам, а именно спартанцам.
Идеализация тоталитарного режима дорийской Спарты была характерна для немецких историков и до прихода Гитлера к власти. Во время Сталинградской битвы пропагандисты Геббельса и лично Геринг призывали солдат 6-й армии Паулюса сражаться так же храбро, как спартанский царь Леонид со своим отрядом. Агитаторов Третьего рейха даже не смущало, что «наследники» героических спартанцев защищали не свою родину, а вторглись хотя и не в Персию, но далеко на Восток. Когда 2 мая 1945 года в Мюнхене популярный нацистский историк Гельмут Берве (Helmut Berve) произнес доклад на тему «Спарта» и последовали призывы последовать примеру античных героев, это, по крайней мере, больше соответствовало ситуации. Однако к этому времени германские «спартанцы» бесславно полегли на Восточном фронте.
С наступлением эры кино интерес к спартанцам не иссяк — появились новые киноверсии. Но если в самом «массовом искусстве» всегда героями оказывались спартанцы, а их враги не вызывали никакого сочувствия, то оценка битвы при Фермопилах во время Греко-персидских войн специалистами, наоборот, активно обсуждается. Здесь нет желания опорочить погибших (герои навсегда остаются героями, особенно герои, павшие за Отчизну) или использовать подвиг в неблаговидных пропагандистских целях. Предлагаем взглянуть на историю Спарты с непредвзятыми суждениями.
300 спартанцев оказались таким же устойчивым мемом, как и знаменитая бетховенская «Ода к радости» (An die Freude), несколько десятилетий использовавшаяся в качестве гимна двух государств, ГДР и ФРГ, во время награждения немецких спортсменов на Олимпийских играх. «Ода к радости», как подметил философ Славой Жижек (Slavoj Žižek), ставшая гимном Евросоюза, была любима и в нацистской Германии, и в СССР, и на Кубе, а также в странах с самыми одиозными политическими режимами. В маоистском Китае, где во время «культурной революции» западная музыка была запрещена в принципе, только «Ода» Бетховена исполнялась в качестве примера прогрессивной музыки.
Описания подвига 300 спартанцев в Фермопильском ущелье в персидских источниках не найдены. Читателям всех времен персы рисовались захватчиками, покусившимися на свободу Греции. Более того, в этом виделось противостояние Запада и Востока, а шире — даже противостояние западной демократии и восточного варварства. Персы действительно меньше греков описывали поход царя Ксеркса, поэтому нам неизвестна точка зрения захватчиков и европейский читатель знакомится исключительно с позицией эллинов. Отсюда, конечно, сочувствие к грекам, а не к персам.
С другой стороны, если персы не придавали исключительного значения своему поражению на Марафонском поле, никак не повлиявшим на их дальнейшие планы, то что и говорить о небольшой заминке у Фермопильского ущелья? А вот для всей Эллады — это событие в ряду эпохальных, поскольку рухнул миф о непобедимости персов. Греки получили десятилетнюю передышку в войне с персами после Марафонского сражения, но не вследствие своей победы. Персы отвлеклись на внутренние волнения в государстве и дворцовые интриги.
Выдающийся немецкий историк Карл Юлиус Белох (Karl Julius Beloch) одним из первых выступил против идеализации и идеологизации царя Леонида. В 1893 году он писал: «Катастрофа у Фермопил принесла грекам несомненную пользу, поскольку избавила союзное войско от неспособного главнокомандующего и освободила путь человеку, который в следующем году привел их к победе при Платеях». Около этого города в 479 до нашей эры греки, руководимые спартанским царем Павсанием и афинским стратегом Аристидом, одержали крупную победу над персами во главе с Мардонием.
Предположительно, 300 спартанских воинов были членами так называемого корпуса «всадников» — отборного отряда при царе во время похода. Несмотря на название, эта царская свита не имела никакого отношения к спартанской коннице. В более отдаленные времена ядро войска составляла конница, но времена канули в Лету, а название прижилось. Античные авторы сообщают, что численность отряда всегда оставалась неизменной и этот отряд быстрого реагирования, в отличие от спартанской армии, никогда не распускался.
Со спартанцами, безусловно, находились их слуги — илоты. Поскольку в сражениях они не принимали участия (в виде исключения илоты в рядах спартанской армии сражались в битве при Платеях), их количество не учитывалось. Все попытки подсчитать примерное их количество остаются умозрительными. Точно так же, как сложно подсчитать общее количество воинов, присоединившихся к маленькому отряду Леонида. Известно, что среди них были фокидяне, малейцы и другие. Возможно, их численность достигала семи тысяч человек.
В голливудском фильме 1962 года победа спартанцев над элитой персидской армии — отрядом «бессмертных» — подана как военная хитрость. Облаченных в долгополые халаты персидских воинов с большими деревянными щитами губит огонь. На самом деле им негде было развернуться в тесном ущелье, а их копья были короче, чем у греков. Моральный дух и военная выучка гоплитов оказалась выше персидской ярости. И хотя источники называют имя предателя, выведшего персов козьей тропой в тыл грекам, вполне возможно, что сами персидские лазутчики, а среди них были и горцы, могли выведать тайный путь.
Выходя в поход, Леонид заранее был готов к тому, что вряд ли они вернутся назад. С ним ушли только те мужчины, у которых уже были дети. Причины самоотверженного поступка спартанского царя коренятся не только в его личном мужестве и привычке подчиняться решению властей (тамошние цари не были самодержцами), но более всего в религии. В научной литературе неоднократно отмечались невероятная религиозность спартанцев, их вера в предсказания. Как отмечал Геродот, «веление божества они считали важнее долга к смертным».
Еще в самом начале войны Пифия предрекла: «Или Лакедемон будет разрушен варварами, или их царь погибнет». Обычно дельфийский оракул давал туманные ответы, трактовать которые можно было двояко. В случае с Леонидом ответ оказался предельно ясен: персы (Пифия четко обозначила врага) либо повергнут в прах Спарту (также указала), либо прольют слезы о смерти царя из Гераклова рода. Спартанских царей называли Гераклидами. Считалось, что свою родословную они ведут от греческого героя.
«Если, думал Леонид, он там останется, то его ожидает бессмертная слава и счастье Спарты не будет омрачено, — сообщает Геродот. — А так как он желал стяжать славу только одним спартанцам, то, по-моему, вероятнее, что царь сам отпустил союзников, а не они покинули его из-за разногласий, нарушив воинскую дисциплину».
Конец этой истории овеян мифами о том, как умерли спартанцы-герои. По одной версии, во главе с Леонидом они проникли ночью в лагерь персов и даже ворвались в шатер Ксеркса. Для греков ночные бои были нехарактерны. И опять же нет правил без исключения. Возможно, тут нашли отражение практикуемые спартанцамикриптии, тайные убийства илотов по ночам. Сражение за тело убитого Леонида, когда спартанцы четырежды обращали в бегство своих врагов, по мнению исследователей, напоминает борьбу троянцев и греков за тело Патрокла в 17-й книге «Илиады». Не удивительно, что последняя битва, выживших в которой не было, не могла не породить слухов, домыслов и… мифов.
Игорь Буккер, pravda.ru
© Ноосфера
