Выдуманная природа Рогана Брауна08.01.2019 12:05

Англо-ирландский художник Роган Браун называет себя наследником романтиков — поэтов и художников XVIII-XIX веков, Байрона и Блейка. «Они считали, что человек реализуется не через рациональное мышление и науку, а через созерцание, в том числе маленьких чудес. «Небо синее — в цветке, в горстке праха — бесконечность; целый мир держать в руке, в каждом миге видеть вечность», — Уильям Блейк писал это накануне промышленной революции, которую воспринимал как прекращение древних, глубоких отношений человека с природой. Какая ирония: по‑настоящему увидеть чудо в песчинке удалось как раз с помощью рационального познания, с помощью науки», — рассуждает Браун в эссе для Scientific American.

Браун наследует и романтическую диалектику, интерес к страшному и опасному в природе. Двести лет назад его кумиры-романтики любовались бурями, разрушительной силой естественного. Браун делает, в общем, то же самое: берет сделанную электронным микроскопом фотографию болезнетворной бактерии и воспроизводит ее бесчисленные флагеллы, в нужный момент пренебрегая строгостью копирования ради красоты.

«Микроб в разрезе» (Cut microbe) В длину чуть больше 112 см, что делает скульптуру примерно в 500 тыс. раз больше реальных бактерий. При таком увеличении неизбежно отклонение от оригинала, однако главное показано довольно точно: длинные жгутики и реснички, которые бактерии используют для движения в жидкости, и ворсинки, которыми они крепятся к стенке кишечника.

Что такое эта красота, Браун не знает, хотя разобраться пытался — он, например, иногда ссылается на известного британского нейробиолога Самира Зеки, который всю жизнь посвятил вопросу о том, как мозг отделяет прекрасное от всего остального. Зеки заключает, что у представления о красоте есть нейронный коррелят, он даже указывает на самый важный момент в обработке информации зрительной корой мозга. В это мгновение расходятся пути картинки, воспринимаемой как красивая, и уродливых изображений. Что именно происходит в мозгу, Зеки не знает (и никто не знает), и Браун облегченно вздыхает: «К счастью, красота остается загадкой».

Смешение

Работы Брауна — геометрическая евгеника, химеры, в которых воображаемые формы переплетаются с вполне реальными. Браун старательно добивается узнаваемости: вот воронка циклона, вот пузыри на воде — все, у чего много деталей, все, в чем чувствуется действие физической силы, направляющей движение. Объединяя в одной скульптуре сразу несколько узнаваемых природных форм, Браун стремится запутать мозг зрителя — и ему это удается. «Неоднозначность — это самое главное: без нее это бы называлось научной иллюстрацией. К тому же она заставляет зрителя думать, искать параллели — в этом и есть моя задача».

«Водоворот» (Vortex) Размышление о спирали, форме, которая встречается на разных уровнях организации живой и неживой природы. Спиралью закручиваются раковины моллюсков, циклоны и целые галактики.

Взять, к примеру, скульптуру «Ядро» (Kernel). «Несколько лет назад я жил в лесистой местности на юге Франции, там растет много каштанов. Я засмотрелся на них: шипастая, колючая зеленая оболочка, скрывающая гладкий плод, — замечательный контраст текстур и форм. Колючки каштанов немного напоминают цветок венериной мухоловки, а еще некоторые виды пыльцы под микроскопом и вирус гриппа». В это же время Браун изучал классический труд по анатомии Андреаса Везалия — революционный для XVI века трактат «О строении человеческого тела». В иллюстрациях к нему он тоже обнаружил контрасты: между гладкостью кожи и сложностью строения органов, между внешним и внутренним. «Ядро» стало результатом всех этих наблюдений: каштаны, вирусы, внутренние органы — легкие и сердце; все то, что снаружи, и все то, что внутри.«Сочетание хрупкости и устойчивости в моих бумажных скульптурах — отличная метафора самой жизни».

Метод и время

На каждую большую работу у Брауна уходит по несколько месяцев. Его скульптуры многослойны, каждый слой — отдельный лист бумаги, на котором художник сначала делает карандашный набросок, а затем скальпелем отсекает все лишнее. В последние годы Браун стал пользоваться лазером: он режет точнее лезвия, но и с ним работа остается невероятно кропотливой. «Для большинства художественных произведений время, затраченное на их создание, не имеет значения, но для меня время — это способ завладеть вниманием зрителя. В информационную эпоху художнику нужно прикладывать больше усилий, чтобы заставить человека остановиться и по-настоящему открыть глаза».

«Прорыв» (Outbreak) Скульптура о страхе больших людей перед маленькими микроорганизмами и наукой, которая имеет с ними дело. Выбираясь из чашек Петри, бумажные организмы Брауна как будто растут и движутся. По трагическому совпадению первая выставка «Прорыва» в 2014 году совпала со вспышкой лихорадки Эбола.

Устрашение и любование

Первый опыт сотрудничества с учеными Браун получил в 2014 году, когда занялся проектом Invisible You, задачей которого было познакомить публику с человеческим микробиомом — огромным сообществом микроорганизмов, населяющих человеческое тело. Браун решил сделать большое скульптурное изображение одной бактерии; исследователи из Общества общей микробиологии показывали ему фотографии и объясняли, что к чему. В конце концов художник остановился на Escherichia coli и сальмонелле, найдя их длинные жгутики одновременно пугающими и завораживающими. Так родился метод: до некоторого момента Браун скрупулезно повторяет естественные формы, а потом начинает добавлять детали для усиления визуального эффекта. В случае с бактерией Браун добивался пугающего и манящего облика — того, что Кант и следом за ним романтики называли «возвышенным».

Пять месяцев рисования и вырезания, и метровая скульптура — в 500 тыс. раз больше бактерии E. coli — готова. В процессе Браун принял решение «рассечь» бактерию, чтобы показать спрятанное внутри ядро, содержащее ДНК. Этим приемом он воспользовался и в следующей работе, Magic Circle Variations, где рассеченных «тел» уже несколько сотен. Браун позаимствовал у бактерий, одноклеточных грибов и вирусов геометрические паттерны и вписал их в круги, намекая на гармонию сосуществования микроорганизмов и человека-хозяина. Здесь художник уже не добивался пугающего эффекта — наоборот, ажурная бумажная колония должна была выглядеть привлекательно, даже мило.

«Контроль Х» (Control X) Это пятнадцать прозрачных куполов, под каждым из которых — макропортрет колонии фэнтезийных организмов. Защита прорвана, огромная масса этих созданий теперь на свободе и грозит заполнить собой все пространство. На каждую скульптуру уходит четыре-пять месяцев: один на рисование, два на вырезание из бумаги, еще месяц на сборку. Иногда художественной работе предшествует месяц-другой общения с учеными.

Наука и фантастика

У Брауна нет проблем с выставками, его вообще хорошо принимают — все, за исключением тех представителей академического сообщества, которые не готовы простить художнику отклонение от истины в пользу воображения. Роган говорит о своих скульптурах как о метафорах, но его ругают за неверную репрезентацию. Композиции Outbreak и Control X («Прорыв» и «Контроль X») как раз об этом. Бумажные вымышленные организмы вырываются из чашек Петри и заполняют собой все свободное пространство — что это, как не наглядная иллюстрация романтической идеи о всесильном воображении, которому тесно в любых рамках. С ней соглашался и Альберт Эйнштейн: «Воображение важнее знания. Знание ограничено. Воображение охватывает весь мир». Этой цитатой Браун отвечает критикам, указывающим на то, что у его бактерий слишком много жгутиков.

©  Популярная Механика