«В кризис банк никто не купил, пришлось развивать самому» — Дмитрий Гришин взял интервью у Олега Тинькова09.12.2016 16:08

Олег, до начала трансляции ты сказал, что у вас большое событие в этом году, десять лет. Можешь вспомнить 2006 год? Как пришла идея? И второй вопрос: тогда ты представлял, что получится через десять лет? Была какая-то мысль? Десять тысяч сотрудников, огромное здание?

Начнем с того, что я сейчас увидел у тебя носки, и на них написано »10/10». И сейчас мне ваши коллеги сказали, что «ВКонтакте», оказывается, тоже десять лет. Я поймал себя на мысли о том, что и «Тинькофф», и «ВКонтакте» в сознании потребителя являются стартапами, а на самом деле… Наверное, это еще один урок или месседж стартаперам, что стартапы на самом деле долго случаются: и «ВКонтакте» десять лет, и нам десять лет — это очень большой срок, но мы еще стартапы.

То есть ты думаешь, что это стартап?

Наша организация существует с полным ощущением стартапа. Ровно десять лет назад в ноябре 2006 года я продал пивной бизнес и со всеми своими друзьями, коллегами, менеджерами — они все были из Санкт-Петербурга в основном — мы полетели на остров Некер, принадлежащий Ричарду Бренсону. Я был богатый, арендовал остров. Это стоит много, полмиллиона долларов.

В общем, снял полностью остров Некер, и мы там сидели. За месяц до этого я заказал компании The Boston Consulting Group идею: подумал, а как бы сделать банк без отделений. Не то чтобы это была совсем моя идея, не буду присваивать. Я думаю, невозможно придумать что-то принципиально новое, главное — подсмотреть. Тогда я жил в Сан-Франциско. Много времени, шесть лет — с 1993, у меня там родились дети, по 2001; потом, в 2006, я уже наездами бывал.

То есть кризис случился, «пузырь доткомов» лопнул, и ты решил уехать?

Да, как раз в это время уехал. Я помню, как все русские таксисты стали программистами, а потом снова стали таксистами.

Ты тогда акции купил? На пике.

Я вообще в жизни не купил ни одной акции — кроме «Тинькофф банка». Кстати, купил удачно — за год они выросли в четыре раза. Маленькая реклама. А подсмотрел я это, получая письма: мне все время приходили письма, и там были кредитные карты. Они прямо приклеены. И я думаю: «Офигенная идея! Слушайте, Россия — такая огромная страна, у нас проникновение кредитных карт очень маленькое. А почему бы в России не рассылать это всё по почте?».

Вообще, когда мы начинали, он так и назывался — банк кредитных карт и почты: мы договорились с «Почтой России». Так вот, решение было принято на острове Некер, мы собрали хурал, я говорю: «Ребята, как вы думаете — да, нет?». За центральным столом у Ричарда повесили проектор, я вывел эту презентацию BCG, все смотрели —, а они все пивники были. Они такие: «Не, Олег, это что-то какая-то левая тема».

Я был уверен на сто процентов, что это правильно, всех переубедил, сказал: «Нет, мы делаем». На самом деле, я нифига не был уверен. Я был так же не уверен, как и они, но должен был дать такого альфа-самца — сказать: «Нет, всё круто!». В итоге мы вернулись в Москву, сняли маленький офис на Тверской, Ямском Поле и начали всё это собирать и скручивать.

Через девять месяцев, как у женщины, случился продукт-ребенок — мы выпустили первую кредитную карту. Вот такая история. Действительно, это идея, которая совершенно случайно пришла мне в голову в родном дорогом мне (у меня же там дети родились) Сан-Франциско.

То есть продукт целиком?

В некотором смысле да.

Но всё-таки в 2006−2007 у тебя была какая-то мысль: «Сделаю, два-три года, продам опять»?

Я только что продал пивной бизнес за 250 миллионов долларов и думал, что сейчас быстро слеплю за три года, в общем, миллиард. Как всем нормальным русским, мне хотелось миллиард долларов. Кстати, вчера пришли люди, поздравили меня — «Поздравляем, опять миллиард». Капитализация компании опять стала миллиард девятьсот, а у меня там 54%. Ну вот, я долларовый миллиардер. Вчера стал.

А ты же был уже, да?

Я даже два миллиарда стоил когда-то, потом упал — триста. А сейчас опять миллиардер.

То есть тебе не привыкать?

Да, миллиардером становлюсь каждый год.

Дай бог так продолжать.

Так вот. Я подумал — нужен миллиард, тут двести пятьдесят, сейчас быстро слеплю. Как те стартаперы, которые нас смотрят и думают — сейчас быстро что-то слепим и Mail.Ru Group продадим, как Delivery Club, за сто миллионов долларов. Вот я думал — слеплю и продам иностранному банку, втюхаю какому-нибудь «Райффайзену».

Что же пошло не так?

Начал лепить — понравилось. Потом пришел кризис восьмого года, и никто не купил. Вот купили бы меня в кризис эти ребята — «ЮниКредит», «Сбербанк», не знаю кто, и не было бы у них проблем. Знаете, я в «Сбербанк» приходил, говорил «Заберите меня». В кризис разговаривал в «Альфа-банке» с Фридманом и так далее. Но никто меня не купил, так что пришлось развивать самому.

Ключевым моментом было, что мы ушли из директ-мейла, из почты в интернет. И, кстати, спасибо тебе. Помню, мы заключили одну из первых сделок с Андреем Катковым, стали рекламировать в интернете, привлекать карты через интернет — «Одноклассники», Mail.ru, «ВКонтакте». И в 2009 году, когда мы пошли на онлайн, то поняли, что то количество данных, которыми мы обладаем — сейчас это называется круто, Big Data.

Тогда мы про это даже не знали —, но разослали (вдумайтесь в число, мне страшно) порядка 200 миллионов писем. То есть мы всю Россию покрыли три раза. Мы понимали по zip-кодам, по индексам, по отклику региона — у нас уже были данные, базы данных. И пользуясь этой, не побоюсь этого слова, Big Data, мы более аналитически подошли к привлечению через онлайн. Мы уже понимали, когда человек приходит, в какое время суток.

А бумажные письма уже не шлете?

Сейчас вообще ноль. Мы уже года четыре, по-моему, вообще не посылаем. Кстати, я вот недавно сказал: давайте еще раз пошлем!

«Почта России», наверное, грустит.

Хороший доход давали, да. Но они, понимаешь, не в рынке — это государственная история. Они поднимают тарифы — дошло до того, что там был доллар за письмо (сейчас не знаю), а в США, напоминаю, 34 цента, 40 центов за письмо. Ну то есть совершенно противоречат здравому смыслу. Если почта снизит тариф, мы готовы порассылать — там еще какая-то жизнь на Марсе есть. Но, естественно, сейчас всё в онлайне, и, соответственно, у тебя намного больше данных о клиенте: когда он заполнил, в какое время суток и так далее.

Ну, например, расскажу небольшой секрет, а то все спрашивают: «Ну вот «Тинькофф», почему он такой успешный?». Потому что мы понимаем, когда человек заходит, мы помещаем его в разные бакеты, если он пришел днём, ночью, вечером, утром. Это уже степень риска — зачем человек заполнил в два ночи? Не факт, но может быть.

Ну, пьяный, может быть.

Ну вот пьяный. Мы всё это понимаем.

А определять, пьяный или нет, умеете?

Мы можем.

Тебе банк, если ты ночью будешь выпивать, даст кредит или нет? Или он определит, что ты пьяный и…

Думаю, в нашей модели это имеет маленький вес. Но что точно имеет большой — это если человек поменял, например, один-два раза дату рождения; если он поменял во время набора фамилию и имя. Он-то думает, что мы не знаем, но мы прекрасно знаем, что он там написал.

Вот вы сейчас людям подскажете и они будут…

Ну, там еще столько всего. Поэтому мы, естественно, понимаем, если человек заполняет и два раза меняет фамилию (или три раза дату рождения) — совершенно очевидно, что он перемещается в другой бакет.

Может, девушка просто девичью пишет.

Безусловно — я же не говорю, что это «стоп!». Просто она уходит в другой бакет для более глубокого анализа, дальше подключаются другие характеристики. То есть количество информации… Я помню, когда пошли в онлайн, один из традиционных банкиров сказал: «Тиньков — идиот! Мы сидим — человек дает паспорт, мы видим, что он Иван…».

А на самом деле они про него ничего не знают: они только знают, что это Иван Иванов и это его паспорт и что это правда —, но на этом всё заканчивается. В онлайне же про человека мы понимаем всё. А если использовать более современные технологии, связанные с cookie, мы можем понимать всё про него еще намного глубже.

В этом смысле случился наш большой успех — мы пошли в онлайн, и это меня совсем увлекло. А сегодня мы самый большой онлайн-банк в мире, пять миллионов клиентов. А куда я теперь? Теперь я буду строить. Умирать мне с этим банком — теперь я стратег.

Но всё-таки продавать будешь или не будешь? Люди волнуются. У тебя схема сбилась или что?

Теперь уже нет — нас купить как-то невозможно. Ну смотри, мы торгуемся под два миллиарда, нас никто, по сути, в России купить не может. Кто нас может купить?

Потихоньку будешь на бирже продавать акции.

А зачем мне деньги? Что мне с этого?

А раньше? Раньше тоже продавал.

Ну, мы дивиденды платим — в этом году пять миллиардов рублей дивидендов выплатили, в следующем будет больше.

То есть можно утверждать, что ты еще десять лет будешь акционером банка «Тинькофф».

Это, наверное, будет глупо, но продавать точно не планирую.

Обычно делают план на следующие десять лет.

Я сказал на нашем корпоративе в Венеции, что у нас сейчас десять процентов рынка, в кредитных картах — десять, в дебетовых поменьше, но в среднем десять на рознице. А через двадцать лет мы хотим иметь долю рынка в двадцать. И на кредитных картах, и на дебетовых продуктах, и вообще в розничном банкинге двадцать процентов — это наша мечта еще через десять лет.

Олег, если ты позволишь, я тебя буду перебивать: вопросов много, а ты за десять минут ответил только на один.

Зато развернуто. А что касается «продавать» — я бы хотел кого-нибудь купить. Я смотрю, что происходит с акциями «МТС», «Мегафона», «Билайна» (ну, «Билайн» сложнее, потому что там всё-таки есть «Альфа»), я бы с удовольствием рассмотрел возможность через какое-то время купить «Мегафон» или «МТС». И я думаю, если так пойдет дальше (я имею Tail Win, они имеют Head Win) — думаю, что через три года нам вполне по силам купить тот же «Мегафон». Потому что я верю в синергию.

Вот ты сказал про «покупать» — сейчас постоянно закрывается очень много маленьких банков, ты считаешь это хорошо или плохо? Может быть, их нужно было покупать?

Ну, а зачем они мне нужны? У нас другая модель. Мы в онлайне.

Ты считаешь, это хорошо, плохо? Потому что по этому поводу очень много разных мнений.

Я считаю, что хорошо, потому что это очистит систему. Давай посмотрим правде в глаза — эти банки не занимаются банковской деятельностью. Это какие-то левые конторы по отмыву и так далее. Это не есть банковский бизнес. Поэтому то, что Центральный банк их закрывает, хорошо.

Вопрос от Игоря Маркина — являешься ли ты трудоголиком?

На мой взгляд — нет. Но на взгляд Игоря Маркина, может быть, и являюсь. Давайте скажем, что нет.

Следующий вопрос. Какие книжки ты читаешь?

Я читаю очень мало. К сожалению. Я этим не хвалюсь, и это не бравада — я бы хотел читать больше. У меня есть передача «Бизнес-секреты», я там давно это сказал, и во всех интервью. Книгу написал «Я такой как все». Там я тоже это написал. Кто хочет — найдет, какие книги я читал, не хочу сейчас повторяться. Но в общем и целом я читаю мало, потому что мне некогда. Я не трудоголик, но сегодня у меня пять встреч, вчера было четыре, сегодня после этого лайва я иду на концерт Pet Shop Boys и улетаю в Петербург, где у меня в полночь еще одна встреча.

Но ты не трудоголик?

Я не трудоголик, но давайте, найдите, что я читаю.

Можешь посоветовать три книжки, которые стоит прочитать каждому?

Первые две — вы знаете, какие нужно прочитать, а так… Вы знаете, мне понравился Акио Морита, «Сделано в Японии». Понравилась книга, не помню, как называется. «Сделано в США», что ли, там про WalMart, в общем, Сэма Уолтона. Понравилась «Теряя невинность» Ричарда Брэнсона. Это книги про бизнес.

Понравились также «Основы маркетинга» Филиппа Котлера. Мне понравился Марк Твен, кстати, «Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна» — потому что предпринимательский талант Тома Сойера, который менялся на дохлую кошку, покраску забора. Когда я был ребенком, в Сибири читал, я понимал, как круто дурить людей, обманывать, лукавить (смеется).

Окей.

Ну это же круто — поменяться на дохлую кошку, покрасить забор.

Ну, я надеюсь, в бизнесе все-таки другие какие-то принципы?

Всякие бывают в бизнесе. Но я стараюсь быть честным. Я даже слишком честный. Если бы я был менее честным, был бы более богатым.

Кстати, про богатых есть вопрос. Наталья Матвеева спрашивает, собираешься ли ты делать обслуживание для VIP-клиентов, Private banking у себя, например, какой-то отдельный открыть?

Как бы это смешно ни звучало, мы собираемся. Но все равно все будет по-другому, потому что «Тинькофф» такой один, и мы хотим по-другому. Все равно будет онлайн, но институт private-менеджеров. Мы сейчас ввели его в «Тинькофф-бизнес». Знаете, что мы открыли «Тинькофф-бизнес» для обслуживания малого и среднего бизнеса?

Там у нас есть институт личного менеджера, и мы хотим этот институт на наш высокий сегмент. По странному стечению обстоятельств мы никогда не охотились за этой категорией. То есть люди (вы не пугайтесь сейчас), которые тратят по карте миллион или два миллиона рублей в месяц, они у нас есть. Мы же большие, у нас уже пять миллионов клиентов. Естественно, для этой высокой категории мы будем вводить институт и вообще функцию личного менеджера.

И это будет называться private banking? Или как-то будет по-другому называться? Online-banking?

Tinkoff VIP какой-нибудь. Не знаю, как будет называться, но это будет что-то похожее на private banking.

Наталья сможет скоро спокойно спать?

Да.

Супер. Смотри, ты очень много в своих передачах говоришь про предпринимательство, про то, что нужно учиться, пытаться, рисковать. Несколько вопросов есть про образование. Один из них от Романа Игнатова. Берешь ли ты на работу людей без образования? И я дополняю от себя — как ты вообще относишься к образованию? Сейчас есть такая мода, что не надо получать высшее образование.

Я сам не получил высшее образование, поэтому мне трудно судить.

То есть, это было в моде уже тогда?

Это, наверное, опять какая-то новая мода, потому что, как мне кажется, сейчас тренд — закончить «Бауманку», Физтех, МГУ, СПбГУ. Мы в нашей организации нанимаем (я сам не нанимаю, если уж быть откровенным) глубоко образованных людей. Вчера на ВМК в МГУ, например, выступал. Офигенно умные люди. Ребята мне очень понравились. Действительно, отбор все-таки в МГУ хороший. Я думаю, сейчас тренд такой — нужно получить образование.

А если люди без образования хорошие, будешь брать на работу?

Для меня лично это стоп-фактором не является. Я бы брал. Но я не нанимаю людей. Не знаю, если нас сейчас смотрит HR-отдел, хочу сказать: «Нанимайте людей без образования, если это хороший человек». Я верю в то, что умный и талантливый человек может быть и без высшего образования.

Чтобы продолжить тему, есть вопрос от Алексея Шелихина. Ему, кстати, 14 лет. Он спрашивает, будете ли вы брать на летние стажировки школьников?

Мы это делаем, мы берем. Вы следите, на нашем сайте есть финтех-школа, она с того года. Летом была, сейчас продолжается. Мы уделяем этому большое внимание — вчера я выступал перед студентами. Еще у нас на мехмате, на ВМК, на физтехе есть свои кафедры.

Вопрос от Михаила Рыжова, какой провал в банке тебе запомнился больше всего? Ну или проблема большая, связанная с банком?

Безусловно, когда мы разместили в свое время наши первые российские облигации, у меня в 2007 году было такое шапкозакидательское настроение. Думалось, что сейчас мы слепим банк, там equity, капитал, снимем кучу бондов и начнем делать бизнес. Уже Оливер Хьюз, мой партнер, пришел, и мы начали выпускать евробонды. Это был октябрь 2007 года. Мы хотели разместить миллиард в российских облигациях, сейчас это смешная сумма для нас, конечно, но тогда мы смогли разместить только 300 миллионов. Это было для меня огромное фиаско.

Я помню хорошо, как мы сидели тогда еще в маленьком офисе, и я не понимал — ведь я всем объяснял, ездил на эти шоу и говорил: «Вот я какой крутой». И мы сделали в десять раз лучше, чем я объяснял. А они смотрели на меня, смотрели и смеялись. Кто-то даже обещал, нагло врал мне. Винокуров, например, из «КИТ Финанс», на которого я очень сильно обиделся. Такие, «да-да», а сами даже заявки не поставили.

Я просто сидел и реально плакал, и Оливер пришел, тоже заплакал. Мы сидели и плакали, потому что я не мог понять, как люди, которым я две недели объяснял, что это будет круто, мне говорили: «Да, мы в тебя верим», а сами не купили меня. Это было очень большое разочарование, **** ***** [неприятные люди].

Ну как вы потом, оправились быстро? Или наоборот, драйв появился?

Да, сначала был down, но потом мы всех. Всем отомстили. А сейчас они бегают и просят нас — выпусти, пожалуйста, три миллиардика хотя бы. Хотя бы пять еще. Дайте нам, дайте.

Может, опять не будут покупать?

Нет, сейчас они просят.

Ты научился уже, что нужно быть аккуратнее, не верить. Много вопросов как раз про сам банк, про продукты банка. Первый вопрос, Ваня Кун спрашивает, будут ли специальные детские карты безналичные?

Мы думаем про family banking.

По закону это можно вообще?

Как-то не очень. Там от восемнадцати лет, но можно, если это дополнительная карта от взрослого своему ребенку, как доп.

С какого возраста?

По сути, с любого.

Моей дочери два года, можно уже?

Наверное, можно. Только она ее съест. Или сгрызет. Не знаю, что она с ней сделает Не помню по закону ограничения, но я сыну уже в девять лет точно сделал.

Все нормально, кредит сразу не взял большой?

Когда ты допку делаешь, ты контролируешь. Мы сейчас создаем новое приложение, которое выйдет через несколько месяцев, называется Family banking. Вот там это будет. Сейчас это можно, но процесс несколько кривой. Вы можете позвонить через колл-центр, сделать своим детям допку, но до восемнадцати лет мы не можем это сделать просто по закону. Мы сделали этот процесс более внятным, понятным, и мы так верим в идеологию, что Tinkoff — модный банк среди молодежи. Чтобы дети потом приводили родителей.

А те потом бабушек, дедушек.

Ребенок наоборот будет инициатором, через приложение. Юридически это будет та же конструкция, но это будет обратное движение, через family banking уже пытаемся сделать.

Понятно. Еще вопрос. Мария Кравцова спрашивает, почему так сильно отличаются ставки по кредитам, и почему в некоторых случаях ставки такие высокие? Планируете ли вы что-то поменять?

Да. Я вообще считаю, что кредиты всегда высокие, у меня самого есть несколько кредитов.

Серьезно? Больших?

…и облигаций. У банка, во всяком случае.

А у тебя нет своих личных?

У меня лично какие-то есть.

И ты платишь?

Да. И я считаю, что очень высокие, кстати, ставки — мне это не нравится. Но они почему отличаются, потому что мы используем так называемый risk based pricing, по-английски. Если по-русски — это каждому по заслугам. То есть мы проверяем, делаем глубокую аналитику, и для каждого сегмента (не для каждого индивидуального клиента, это невозможно) мы даем pricing, который, как мы считаем, соответствует его риск-профилю.

Мы ошибаемся, безусловно, но это статистика. Мы получаем 600 тысяч заявок в месяц и выпускаем 250 тысяч карт (вместе с дебетовыми). Это, представьте, четверть миллиона новых счетов каждый месяц — огромная цифра. Там, безусловно, могут быть ошибки. Но статистически мы понимаем эти нарезанные сегменты, и каждому сегменту мы присваиваем свою цифру.

Но, поверьте мне, любая цифра, будь это 40% или 10% — это всегда много. Все хотят побольше депозит и поменьше кредит, я понимаю. Особенно умиляют люди, которые говорят, что вот не понимают — в Америке или Швейцарии кредитку с 10% дают, а у вас тут 25%. Я говорю: «Ну в Швейцарии у вас деньги под ноль берут, или под 0,5, а я вам плачу 10% за депозит. Не забывайте, сколько у вас пассивы стоят. Мы вам платим за депозиты под 10%. Чудес не бывает».

Кстати, про кредиты, чтобы будущие клиенты знали. Можешь подсказать какой-то минимальный процент по кредиту и максимальный, чтобы люди понимали, к чему готовиться и в какой они находятся категории. Например, когда они получили 18%.

Я тебе скажу как математик математику — там все зависит от поведения.

Можешь получить под 1%?

Ноль может быть, потому что я тебе дам кредит в миллион рублей, ты будешь тратить месяц, потом ждать 49 дней (у нас 50 дней grace), и на 49-й ты полностью все загасишь. Ты был в кредите 30 дней под 0%. Это одна потребительская модель.

Вторая — я тебе дал миллион, ты все снял в банкомате наличкой, вообще ничего не заплатил в магазине, а за кэш отдельно. Потом ты первый платеж пропустил, второй, потом ты все погасил. Потом ты опять пропустил, погасил половину и так далее. Тогда у тебя получится 50% Это разные модели.

От нуля до 50 у тебя, да?

Я думаю, если человек не платил два года, то когда его будут коллектить в конце, то, может, это и 100% будет.

Коллектите вы сами?

Только первую фазу. Потом мы продаем, потому что если мы за шесть месяцев не договорились с кредитором, то мы его отдаем профессионалам.

Вопрос от Николая Володина: «Когда уйдут бумажные деньги?». И сюда же еще один. Я помню, ты говорил два−три года назад, что много людей до сих пор получают кредитку или обычную пластиковую карту, приходят к банкомату, забирают зарплату и ничего не делают. Ситуация меняется?

Тренд сильно меняется.

Расскажи, что происходит?

Когда мы начинали этот бизнес девять лет назад, у нас было 90% кэш из банкоматов и 10% транзакций. Сейчас практически наоборот — 80% транзакций и 20% кэш.

Только у вас или вообще рынок поменялся?

Это особенно у нас, но рынок, я думаю, сейчас примерно 70 на 30. Ну 60 на 40, может быть. Это зависит от банка. Есть банки, которые любят зарплатные проекты, у них побольше снимают. В общем и целом — рынок меняется, платежей становится все больше и больше.

Ну, во первых, эквайринг стал более доступным, Apple Pay, все эти новые фишки. У человека есть телефон, и он идет платить. Он привык кэшем за кофе платить, а сейчас поиграться хочет. Эти тренды налицо и, конечно, все уходит в платежи вместо снятия наличных.

Сколько еще человеку мучиться, сколько ему хранить бумажные деньги?

Бумажные деньги. Хотя я и не Распутин, но родился не так далеко от него, 500 километров, я тоже могу кое-что. Как люди мне говорят: «Ты такие вещи говорил десять лет назад, как ты мог предвидеть?». У меня есть дар предвидения, безусловно, как и у Распутина, моего соседа. Но я не могу так сильно предвидеть.

Сколько, по ощущениям? Десять лет?

Десять лет деньги точно будут, безусловно. Я могу про пластиковые карты сказать, что лет через пять пластика уже не будет, все станет в телефоне. Как у смартфонов будет проникновение 100%, так и пластика не станет.

Ты не боишься, что сейчас они помогают, а потом Apple или Google будут полностью контролировать всю систему?

Безусловно, будут. Не то, что боюсь — будут!

А ты же банк не собираешься десять лет продавать?

Мне-то какая разница? У меня отношения с клиентом, своя экосистема. Я ему даю инвестиции, депозит, кредит, обслуживание, платежи, ипотеку. То есть у меня с ним отношения. А кто там будет между мной и мерчантом — Visa, Mastercard или Apple Pay — это их проблемы. Пускай разбираются. ******* [превзойдет] ли Apple Pay Mastercard и Visa? Я бы сказал, что да. Скорее да, чем нет.

Я смотрел цифры, у Mastercard и Visa сейчас пиковые значения акций за последние много-много лет. Пока люди, похоже, с тобой не согласны.

Безусловно. Но как только Apple построит экосистему… Они же не пустили Mastercard, они же процессинг через свой кошелек пустили. То есть они, в итоге, их захотят прокинуть. Я так думаю, но могу ошибаться.

Есть несколько вопросов, связанных с тобой лично. Какие у тебя есть полезные и вредные привычки? Спрашивает Дмитрий Левтюк.

Дмитрий, у меня столько полезных привычек.

Скромность, скромность.

…и еще больше вредных. Безусловно, я нехороший человек. Я очень мерзкий человек. Я же не должен быть хорошим, правда? Мне важно, чтобы меня мои дети любили и жена, а чтобы меня люди любили — это не так интересует.

Я взял весь негатив на себя — у меня прекрасные дети, прекрасная семья, отличная команда, банк. А весь негатив я взял на себя, я такой собирательный образ негатива. Весь негатив собрал, а все вокруг люди хорошие. Кстати, они на фоне меня отлично смотрятся. Когда встречаются с нашим генеральным директором, Оливером, или с нашим вице-президентом, говорят: «Какие вы хорошие люди». Это после того, как повстречаются со мной. На контрасте.

Я, конечно, мерзкий тип в общем и целом, но я такой человек. Я предприниматель, я так чувствую ситуацию. Не то чтобы я просыпаюсь утром и думаю, как бы кому нагадить, но иногда случается. У меня есть такие отрицательные черты. У меня, безусловно, огромное количество отрицательных черт — несдержанность, прямота, которая не всем нужна, иногда люди не хотят этой прямоты. Я не люблю быть политически корректным, я не люблю сглаживать углы. Это мои безусловные минусы. Плюсы очевидны — предпринимательская проницательность, предвидение, как-то так.

Ну вот, вопрос был: «Какие привычки ты порекомендуешь человеку развивать?». Позитивные все-таки, наверное, не негативные имелись в виду.

Привычки — это побольше работать и поменьше, так сказать, надеяться на кого-то. Ты творец своей судьбы, и ты должен сам делать и сам думать, надеяться только на себя и побольше работать. Я верю в то, что человек сам творец своей судьбы. Я верю в то, что сказал Джобс: «Stay hungry, stay foolish». И я полностью согласен. То есть ты должен в это верить, быть голодным, идти.

И это не какие-то красивые слова. Если ты веришь в свою идею, ты ее должен воплощать, а не придумывать себе отговорки или слушать голос из толпы. Ты должен брать и делать и быть в хорошем смысле параноиком. Тут все очень просто. Когда мы начали банк, то думали про «Сбербанк», «Альфа-банк». Потихоньку-помаленьку мы сейчас один из топовых банков России. Более того, один из топовых банков мира.

Мы только что смотрели некоторые западные банки, там делали такой операционный due diligence. То, что мы здесь построили, наша ИТ-платформа… Иногда мы в России сами себя не уважаем. Поверьте мне, «Тинькофф», «Сбербанк», и Qiwi — это куда более технологичные финансовые институты, чем наши коллеги на западе. Там просто трэш. Особенно в Европе. Ну и Америка, которая сидит на чеках, тоже нам не может ничего тут указать.

Поэтому круто, вот мы взяли и построили. И у меня сейчас такой челлендж. Ты говоришь десять лет, а я вот уже начинаю замахиваться. Хотя, можно сказать, Остапа понесло. А почему бы нам не построить реально лучший банк в мире? Пользуясь тем, что мы имеем доступ к таким гениальным инженерам, которые окончили Бауманку или Физтех, и тем, что у нас здесь не так все зарегулировано, как в западных странах.

То есть, можно сказать, что ура, ты объявил о глобальной экспансии?

Мы думаем про это. Я не хочу это делать неумно, потому что все, что делалось с глобальными экспансиями за исключением «Касперского»… Ну, может, my.com тоже хороший пример. Как-то все выглядит достаточно бледно. Qiwi тоже. Еще какие-то вещи, так сказать «Сбербанк», за исключением Турции, например.

То есть обрати внимание, что кроме сырья на потребительских рынках я каких-то успехов на западе не увидел. Это сильно сдерживает нас, сильно сдерживает меня. Да, мы посмотрели и поняли, что с точки зрения технологий у нас сильно лучше, чем там. Но это еще не фактор успеха. Нужно понимать менталитет этих людей, нужно понимать их требования, их паттерн мышления.

И как американцу, индийцу или англичанину продать продукт, я не совсем понимаю. Нужно еще думать, думать и думать. Хотя Новиков продал им ресторан, и он битком в Лондоне. Вчера я Аркадия встретил, он мне сказал, что там зарабатывает сотни тысяч фунтов в месяц чистой прибыли. Хотя он применил те же самые стандарты, которые приносят ему успех в ресторанах в Москве.

Это премиум у него?

Премиальный сегмент, да.

Вопрос в продолжение темы. Федор Кремниев спрашивает. Ты построил больше банк или ИТ-компанию? Какие у тебя дальнейшие планы в этом направлении? То есть кто ты все-таки? Ты банк? ИТ-компания?

Я сказал в каком-то интервью недавно, и мне понравилось. Я строил-строил банк, а в итоге построил ИТ-компанию.

То есть ты айтишник? Наш человек?

По факту получилось так, но я не стал бы утверждать. Конечно же, нас нельзя назвать как Mail.ru или как «ВКонтакте» чисто ИТ-компанией. Все-таки мы более сервисная и операционная компания, не забываем, что у нас работают люди по всей стране. У нас 11 тысяч встреч в день, работает 1,5 тысячи людей в полях. Мы, конечно, куда более сервисная компания, нежели типичная ИТ-компания вроде «Яндекса» или вас. Но в некотором смысле да, мы — ИТ-компания.

Ну, а дальше? Новых сотрудников в Москве нанимать собираетесь, развиваться. Вообще, какой у вас подход к найму людей?

Да. Кстати говоря, меня очень просили сказать какой-то эксклюзив. Наверно, нас смотрят журналисты. Если смотрят журналисты, вот вам эксклюзив. Кто из вас первый об этом напишет, тот самый крутой. Сейчас проверим, какие издания крутые. Там, «Ведомости», «Коммерсантъ», РБК или кто там еще, «Лента.ру».

LIVE?

Ну, LIVE-то уже априори эксклюзив получил. Мы буквально сегодня объявили программу. Мы строим семь центров разработки. Это будет семь городов. В Петербурге уже офис открываем, я лечу завтра. Потом будет Екатеринбург, думаем насчет Самары или Саратова. Я думаю Саратов.

Поддерживаю полностью.

Ростов, Владивосток.

Там есть сильный университет СГУ. Там реально очень сильные ребята.

Саратов. И там будет работать от 50 до 150 человек.

Всего или в каждом офисе?

В каждом. Это будет тысяча человек — первым этапом нанимаем. Почему от Владивостока до Петербурга? Потому что мы хотим чтобы это [совпадало] c часовыми поясами. Начинаем набирать, конечно же, талантливых разработчиков. Это называется «Тинькофф центр разработки», эксклюзив. Прямо сейчас открываем семь штук. Завтра в Санкт-Петербурге первый.

Круто. Андрей Фистенко спрашивает, как ты относишься к сотруднику, который работает на дому? Много ли у тебя таких? И сам из дома работаешь или нет?

Я сам очень много работаю из дома, иногда просыпаюсь, и в офис даже приезжаю в 12. Поймал себя на мысли, что после пробуждения за телефон или ноутбук зацепишься и часа два в кровати еще лежишь, мне жена кофе приносит. Я ей тоже иногда приношу. Я ей в отеле, правда. Она мне дома, я ей в отеле.

Дома бывает чаще? Несправедливость какая.

На дому работаю, вот. А вообще мало кто это понимает. Из 11 тысяч сотрудников у нас четыре тысячи сотрудников работают на дому. Вроде много — одиннадцать. Но у нас реально работает вот здесь в Москве в офисах только семь тысяч. А четыре тысячи в веб-офисах.

Колл-центры?

Это облако. У нас реализована такая тема, называется веб-офис, то есть люди могут быть там с ограниченными возможностями, способностями.

То есть как, звонишь в банк, а кто-то из своего дома поднимает трубку, сидя на диванчике.

Когда ты звонишь получать сервис, ты попадаешь к нам в колл-центр, который прямо вот здесь недалеко, в паре километров, напротив офиса Mail.Ru Group находится. Там большой огромный-огромный колл-центр. Ты придешь — поразишься. Просто огромное пятиэтажное здание. Там десять тысяч квадратных метров, и сидят люди, несколько тысяч людей.

Ты часто бываешь в колл-центре?

К сожалению, не так часто. В среднем, каждые полтора-два месяца.

Тяжелый бизнес. Наверное, должна быть четкая дисциплина?

Там вообще. Это армия.

То есть не как здесь? Совсем по-другому?

Там Сергей Буланкин. Не, ну по духу похожа. Там обучение как в университете. Заходишь, какие-то классы, огромные толпы ходят, уходят, просто

©  vc.ru