Только эректусы, только хардкор: как менялись доисторические игры
Ажиотаж вокруг Far Cry Primal подтверждает, что поднятая разработчиками тема настолько же востребованная, насколько и редкая. Мало кто может на глаз отличить ашёльское рубило от мустьерского скребла, сказать без «Википедии», кто жил раньше — прямоходящий человек (Homo erectus) или человек умелый (Homo habilis), и связать находку Дональда Джохансона с песней The Beatles. Но всем одинаково интересны пещеры, волосатые предки и вымершие животные, включая динозавров. А поскольку спрос рождает предложение, геймдев погружался в доисторическую эпоху трижды, всякий раз извлекая из неё что-то особенное.
Мечтают ли троглодиты об электромамонтах?
Когда мультипликаторы Уильям Ханна и Джозеф Барбера заставили Фреда Флинстоуна носить галстук поверх звериной шкуры, ездить в машине на ножной тяге и принимать душ из хобота мамонта, они ещё не знали, что изобрели стоунпанк. Это такой жанр фантастики, где персонажи пользуются технологиями каменного века. Хотя в основе The Flintstones лежит прежде всего сатира на американских обывателей 50-х годов, антураж сериала и забавные анахронизмы здорово повлияли на поп-культуру.
Не удивительно, что осваивать пещерную тему геймдев начал именно с «Флинстоунов». В 1986 году мультсериал как раз отметил двадцать пятую годовщину, чем и воспользовалась компания Quicksilva, издав сайд-скроллер Yabba Dabba Doo! для ZX Spectrum и Commodore 64. Сюжет здесь под стать оригиналу: надо помочь Фреду покорить сердце Вилмы, для чего герой возводит дом, отбивается от птеродактилей и следит, чтобы вороватые соседи не зарились на стройматериалы.
А в 1987-м до стоунпанка дорвались японцы. Авторы «Бомбермена» из Hudson Soft выпустили шутер Adventures of Dino Riki для NES, который довольно быстро завоевал любовь геймеров. Фантазии разработчикам не занимать: одетый в меховую накидку герой, срисованный с рестлера Рики Чошу, истребляет динозавров, летучих рыб и покемонов, швыряя в них камни, топоры и бумеранги. О том, что спутником сеттинга стал абсурд, можно судить хотя бы по уровню с античными руинами, огнедышащими трицератопсами и битвой с тираннозавром. Не во всяком боевике эпохи VHS встретишь подобную ахинею. А здесь — запросто.
В таком формате, с изрядной долей юмора и дизайнерских причуд, игровой стоунпанк пережил расцвет на рубеже 80-х и 90-х годов. Грег Джонсон и Бинг Гордон из Electronic Arts подали тему в спортивном ключе в Caveman Ugh-Lympics, где можно ездить на динозаврах и фехтовать дубинами (к слову, знаменитое дреколье — такой же вымысел, как и мамонтёнок-пылесос). В 1989 году уже упомянутая Hudson Soft выпустила платформер Bonk’s Adventure, давший начало сериалу-долгожителю. Авторы использовали паттерн Super Mario Bros. не только в геймплее, но и в сюжете: питекантроп с необычайно большой и крепкой головой должен спасти принцессу За, которая на самом деле — сюрприз! — розовый плезиозавр.
Будучи во многом схожими, доисторические игры охватили все популярные платформы девяностых. Владельцы NES рубились в Joe & Mac: Caveman Ninja, Big Nose the Caveman и The Flintstones: The Rescue of Dino & Hoppy. На Super Nintendo и Sega Mega Drive портировали Chuck Rock, где троглодит в юбке из листьев колотит валунами трицератопсов в лейкопластырных крестах и боксирует с одетым в трусы тираннозавром. На компьютерах стали популярны дилогия Prehistorik и симулятор неандертальца-вертолётчика Ugh!, сдобренные всё тем же сатирическим подтекстом. В первой спятивший от голода неандерталец дерётся с медведями и ящерами за еду вроде гамбургеров, картошки фри или хот-догов. Найти холодильник — вообще за счастье. А герой Ugh! развозит пассажиров по закоулкам 69 уровней в импровизированном вертолёте на мышечной тяге. Зачем он это делает? Чтобы заработать денег. Зачем ему деньги? На капризы девушки. Что поменялось со времён палеолита? Ничего.
Пускай первобытно-юмористический угар пошёл с середины 90-х на убыль, он оказался на удивление живучим, и даёт о себе знать даже сегодня. Не только в виде простеньких развлечений для мобильных устройств, наподобие Hungry Dude или Ape vs Caveman, но и как самовыражение известных разработчиков. Например, адвенчура Fire от Daedalic Entertainment строго следует классике: уродец-герой, много шуток, культурных цитат (монолит из «Космической одиссеи 2001 года» превращается здесь в смартфон) и задач для усидчивых.
Свет в конце пещеры
Карикатурные персонажи, фаст-фуд и машины в каменном веке — наследие The Flintstones не могло диктовать моду вечно. Поэтому, едва перешагнув порог 3D, стоунпанк принялся хмурить брови и поигрывать технологическими мышцами. Первыми попытались сменить заезженную пластинку авторы Tail of the Sun — эксклюзива для PlayStation, который увидел свет в 1996 году. Несмотря на простенькую графику, игра с открытым миром в основе и неандертальцем-выживальщиком в главной роли опередила время. Протагонист бегает по карте, спит, болеет и старится, а параллельно должен собирать припасы и охотиться на мамонтов, чтобы выстроить из их костей башню. Вместо едких отсылок к современности здесь своя атмосфера — прямо скажем, на любителя.
Но лиха беда начало. В стремлении сделать доисторическое серьёзным, адепты стоунпанка разделились на два лагеря. Одни с головой погрузились в фэнтези и рассказы об альтернативных реальностях. Так, авторы RTS ParaWorld отправили троицу учёных во вселенную, где неандертальцы уживаются с животными из плейстоцена и триаса — здесь герои должны строить новый мир, борясь за место под солнцем. А создатели Zeno Clash 2009 года с нуля собрали свой каменный век с Мамо-Папой и рыбопистолетами.
Другой подход — прицел на аутентичность. В 2005-м французские студии TOTM и Kheops представили приключение Echo: Secrets of the Lost Cavern, где пятнадцатилетний охотник уходит из родного племени ради загадок шамана-живописца. Разработчиков настолько поразили рисунки из пещеры Ласко, что они задались целью передать впечатления геймерам. Так что здесь всё серьёзно: можно ненадолго отвлечься от похождений паренька и почитать статьи из энциклопедии про палеолит.
Стоит отметить, что для Франции первобытное общество — своего рода бренд, поэтому многие поборники стоунпанка, от ответственного за Prehistorik коллектива Titus до ключевых сотрудников Ubisoft, по национальности французы. Страна ведь известна не только шампанским и гильотиной, но также наскальными рисунками Ласко, Пеш-Мерль, Фон-де-Гом и Руффиньяк, а останки в гроте Кро-Маньон дали общее название нашим предкам. Пока телезрители из США смеялись над проделками Флинстоунов, Жан-Жак Анно экранизировал «Борьбу за огонь» Жозефа Рони-старшего. А благодаря фильму Вернера Херцога «Пещера забытых снов» многие узнали о заповеднике Шове и о том, что Франция — в определённом смысле родина живописи.
Вот почему Мишель Ансель, занятый разработкой Wild, и Ubisoft с её Far Cry Primal в изображении доисторического мира делают ставку на достоверность. Конечно, здесь тоже хватает условностей, но авторами движет желание заглянуть вглубь тысячелетий, оживить сцены из тех же наскальных рисунков и вызвать сопереживание персонажам, а не высмеять в который уж раз дикаря с дубиной. Ансель оставил место магии: шаманы в Wild не просто приручают животных, но и вселяются в них, а смысл онлайна сводится к столкновению или дружбе зверинцев под управлением игроков.
Far Cry Primal, наоборот, ставит на геройское приключение в одно лицо, когда на духов надеешься, да сам не плошаешь. Палеолитический быт здесь предельно материален: охота, собирательство, борьба за жизнь, лечение травами и шитьё одежды из шкур. А что на сей раз обошлось без автоматов Калашникова и диктаторов банановых республик, так свет на них не сошёлся, и не лучше ли вспомнить, откуда мы, и что делает нас людьми.
Динозавры вымерли от картечи
С другой стороны, мы не были бы собой без воображения, и чем дальше оно шагает, тем ярче образ. Тащить животных из мезозойской эры стоунпанку не было нужды — они и до питомца Дино из «Флинстоунов» превратились в развлекательный фетиш. Думаете, коп-трицератопс или викинги верхом на тираннозаврах высосаны режиссёром Kung Fury из пальца? А лазерные ящеры в Far Cry 3: Blood Dragon мимоходом забрели? Как бы не так.
Во-первых, динозавры — это круто. Спросите кого угодно, от авторов «Истории игрушек» до Хино Сигефуми из Nintendo, придумавшего Йоши — все подтвердят. Уинзор Маккей, который влюбил кинозрителей 1910-х годов в Герти, тоже подтвердил бы, доживи он до наших дней. Во-вторых, редкий анахронизм может соперничать по популярности и художественной выразительности с тем, где соседствуют виды, разделённые миллионами лет эволюции. Это началось даже не с «Флинстоунов», а с публикации «Затерянного мира» Артура Конан Дойла в 1912-м, и стало за век общим местом поп-культуры вообще и игровой индустрии — в частности.
Хотя геймдизайнеры использовали Годзиллу с 1983 года, когда на Commodore 64 появилась стратегия о токийском монстре, а в 90-е динозавры уже приросли к стоунпанку, как кепка к Марио, интерес к ним здорово подстегнул «Парк Юрского периода». В интуиции Стивену Спилбергу не откажешь. О вымерших ящерах как раз заспорили палеонтологи (появились аргументы в пользу теплокровности и оперения), а Майкл Крайтон, будучи не только фантастом, но и популяризатором науки, использовал новые факты в своём романе Jurassic Park. Технологии тоже подоспели: вместо резиновых чучел с глазами-стекляшками в 1993-м зрители увидели такого Ти-Рекса, какого не стыдно испугаться.
Само собой, девелоперы не остались в стороне. Кроме естественных в таком случае трэша и продуктов по кинолицензии, вышли вполне самодостаточные игры с общей чертой на всех: динозавр и человек здесь — по разные стороны баррикад. И чем больше патронов к дробовику у последнего, тем хуже первому. Протагонист Turok: Dinosaur Hunter путешествует во времени, защищая границу между этим и параллельным миром, где водятся зверозубые ящеры, демоны и пришельцы. А сериал Dino Crisis, включая спин-офф Dino Stalker, хорошо передал атмосферу «Парка Юрского периода»: здесь надо не столько отстреливать триасовых чудищ, сколько выживать, скрываясь от них. Сегодня этот формат межвидовой борьбы держит в тонусе шутер Primal Carnage, в котором пользователи делятся на две команды — охотников и динозавров. Насколько же злы робозавры из Horizon: Zero Dawn, где одичавшие после апокалипсиса люди разбирают их на запчасти, будет ясно после релиза.
Другая традиция игр про динозавров — не ссорить, а мирить их с родом людским. Lost Eden 1995 года именно из таких развлечений: в сказочном мире все равны — и человек в камзоле, и горилла в доспехах, и голый птеранодон, излагающий мысли при помощи сложносочинённых предложений с метафорами. Делать что-то настолько же леворезьбовое сегодня, как минимум, рискованно, поэтому в Ark: Survival Evolved диалог видов сводится только к приручению. Зато в остальном онлайн-песочница студии Wildcard — форменное попурри из динозавров, мамонтов и персонажей, которые начинают в чём мать родила, но затем сколачивают эскадроны гусар на тираннозаврах и воюют при помощи револьверов да винтовок. Стоит ли удивляться, что некоторые игроки требуют от Far Cry Primal такого же отрыва:»I don’t give a crap about historic accuracy, give me a god damn T-Rex! »?
Автор текста: Александр Бурсов
Источник: 4pda.ru
© 4PDA
