Почему коронавирус возник не в лаборатории
В последнее время наблюдается новая «вспышка» лабораторной теории происхождения коронавируса. Некоторые ученые находят ей доказательства, но на самом деле они не выдерживают никакой критики
Давно известно, что вирусы, подобные SARS-CoV-1, вызывающему тяжелый острый респираторный синдром (ТОРС), обнаруживаются у летучих мышей. Эти вирусы хорошо изучили китайские исследователи, так как именно в этой стране в 2002 году произошла вспышка атипичной пневмонии. Но родственные им вирусы были обнаружены во всем мире. Неудивительно, что коронавирусы вызвали пандемию: это уже третье подобное событие в XXI веке — сначала был SARS, потом MERS, а теперь COVID-19.
Естественное происхождение таких патогенов кажется наиболее вероятным и многие ученые давно говорили об опасности циркулирующих в дикой природе вирусов. Но история учит, что делать поспешных выводов не стоит. Определить происхождение вируса можно, анализируя его геном. В статье WSJ профессор астрофизики Ричард Мюллер и врач Стивен Ки, утверждают, что SARS-CoV-2 имеет «генетические отпечатки» вируса лабораторного происхождения. Они говорят, что наличие определенной генетической последовательности (CGG-CGG) является признаком того, что вирус возник в лаборатории.
Чтобы разобраться, могут ли быть верными эти утверждения, нужно сначала понять некоторые аспекты кодирования генетической информации. Когда вирус заражает клетку, он получает контроль над ней и заставляет ее производить большое количество копий самого себя. Геном вируса состоит из нуклеотидов — своего рода «букв» генетического кода — A, C, G или U.
Группа из трех нуклеотидов (известная как кодон) дает клетке инструкции по созданию аминокислоты для включения в белок. Большинство аминокислот кодируются несколькими различными кодонами. CGG — один из шести возможных кодонов, которые дают клетке команду добавить в белок аминокислоту аргинин. Авторы статьи в WSJ утверждают, что SARS-CoV-2 возник в лаборатории, основываясь на факте наличия последовательности CGG-CGG. Они утверждают, что это «легкодоступная и удобная» кодонная пара, которую ученые предпочитают использовать для получения аминокислоты аргинина.
Но для любого, кто понимает методы генетической модификации, очевидно, что удвоенная последовательность CGG обычно создать не сложнее и не легче, чем любую другую. Авторы также утверждают, что кодон CGG появляется реже, чем остальные пять возможных кодонов у бетакоронавирусов, к которым принадлежит SARS-CoV-2. Если мы посмотрим на родственные вирусы, то кодон CGG кодирует около 5% всех аргининов в SARS-CoV по сравнению с примерно 3% всех аргининов в SARS-CoV-2. Хотя CGG встречается реже, чем другие кодоны, аргумент авторов не дает оснований полагать, что двойная последовательность CGG не может существовать естественным образом.
Последнее утверждение о том, что первый штамм SARS-CoV-2, геном которого удалось секвенировать, идеально подходил для человека-хозяина, также не выдерживает критики. Стоит вспомнить, что патоген до этого долгое время циркулировал в популяциях животных. Он передавался от животного к животному и быстро эволюционировал, увеличивая свою вирулентность для других видов, таких как человек. Если вирус был идеально приспособлен к человеку, почему его эволюционные изменения тогда так очевидны?
