Кремниевая Долина в новом «пузыре», и он вот-вот лопнет
Помните страшнейший крах пузыря доткомов в 2000 году с падением рыночной стоимости IT-компаний на $5 трлн (!)? Похоже, что IT-индустрия вновь вплотную подобралась к такой же пропасти.
Для кого статья?
Для всех и каждого, будь то опытный игрок на бирже, бойкий стартапер или даже простой обыватель, интересующийся тенденциями современной IT-индустрии. Если вновь случится большой экономический бабах, уровня «краха доткомов» в 2000 году, это прочувствуют все, потому что мировая экономика не резиновая. Но для одних такое развитие событий может оказаться шоком, а другие будут подготовлены. Уверен, что вы желаете быть в числе «других». Так что не ленитесь читать, и узнаете много интересного.
Быть или не быть
Технологическая индустрия сегодня совершенно не страдает от недостатка прибылей и наличного капитала. Число «стартапов-единорогов» (оцениваемых в сумму свыше $1 млрд) уже достигло сотни. Так что у журналистов и аналитиков не может не возникнуть тревожный вопрос по поводу того, не пик ли это развития сферы, не грядет ли за ним крах.
Известный IT-журналист, колумнист и блогер, автор книг »I live in the Future and Here«s how it Works» и »Hatching Twitter» Ник Билтон поделился своими размышлениями по этой теме и к ним стоит прислушаться.
Одним утром четверга в июне зал для торжеств в отеле Rosewood Sand Hill в Менло-Парк, Калифорния, был закрыт для проведения частной презентации. Шикарный банкетный зал был оформлен соответственно мероприятию. Его освещали изысканные люстры, а стены украшали панели, затянутые шелком с серебряным тиснением. Над сценой располагался гигантский логотип венчурной фирмы Andreessen Horowitz, одной из самых уважаемых в Кремниевой Долине.
Во время завтрака сотрудники Andreessen Horowitz, или как ее зовут в индустрии, A16z (по названию ее веб-сайта), непринужденно общались с инвесторами. Гости были одеты в повседневно-деловом стиле, и лишь некоторые дополнили свои костюмы галстуками. Вдалеке можно было расслышать тихое рычание Bentley и шелест колес Tesla, которые развозили инвесторов по их офисам Greylock Partners, Draper Fisher Jurvetson и Sequoia Capital. Впереди был еще один день, наполненный встречами с основателями новых компаний, оценкой перспектив стартапов, поиском новой прибыльной платформы для финансирования.
Наконец один из партнеров венчурной фирмы Скотт Купор вышел на сцену, чтобы рассказать инвесторам, как работают их средства. С помощью A16z сотни миллионов долларов были вложены в крупнейшие компании в индустрии — Instagram, Facebook, Box, Twitter и Oculus VR, а также и в новые фирмы вроде сервиса доставки продуктов из магазинов Instacart. (Этот сервис, к слову, недавно был оценен в $2 млрд) В своей презентации мистер Купор демонстрировал гостям слайды, отображающие прошлое и будущее технологического сектора, с использованием проверенных данных от исследователей Capital IQ, Bloomberg и National Venture Capital Association.
Создавалось ощущение, что у вроде бы обычной презентации есть какой-то скрытый мотив. Казалось, что аккуратно причесанный и с иголочки одетый Скотт Купор старается убедить аудиторию, что в отличие от «пузыря доткомов», лопнувшего в 2000 году, сейчас индустрии никакой «технологический пузырь» не грозит. Да, он признал, что с эрой доткомов у современной ситуации есть несколько схожих черт. Это, к примеру, засилье так называемых «единорогов» (стартапов, оцениваемых свыше $1 млрд). Но представленные Купором слайды будто кричали:»Сейчас все по-другому! » В таблицах отобразилась статистика сокращения частоты первичного размещения акций. В 2000-х фирмы становились публичными, выводя акции на рынок, чуть ли не каждый день. Теперь это происходит не чаще раза в неделю. Инвестируемые средства идут не на оплату акций, а на развитие самих компаний. Так что переживать инвесторам особо не о чем.
И вдруг, уже под конец его убедительной речи логотип Andreessen Horowitz с грохотом рухнул на пол. Кто-то в аудитории неловко засмеялся, другим же ситуация показалась не такой уж и смешной.
Ким Чен Ын против Гитлера
В то время как большинство населения США в последний год увлеченно спорит об однополых браках, охране правопорядка, реформе медицинской сферы, запущенной президентом Обамой, скандале »Deflate-gate» вокруг Суперкубка, в Кремниевой Долине только и разговоров, что о «технологическом пузыре». Марк Андреессен, соучредитель той самой венчурной фирмы A16z, всегда с уверенностью заявлял, что слухи о «технологическом пузыре» не имеют под собой оснований. В своем микроблоге Twitter он лично более 300 раз упоминал слово «пузырь», обычно насмехаясь или опровергая опасения других по поводу нового «пузыря». Одним из, на его взгляд, сильнейших аргументов в его пользу является популярность смартфонов. Ведь именно с их помощью совершенно изменились принципы покупки и продажи любых из существующих товаров и услуг — от сервиса такси до продуктов питания. Да и в отличие от бума доткомов сейчас большинство компаний действительно получают прибыли, причем немалые.
Все аргументы Андреессена вроде бы и убедительны. Однако шумиха вокруг нового «пузыря» не утихает. Возможно, потому что осведомленные люди замечают тому много подтверждений и знаков. По словам Ника Билтона, в 2011 году, когда он переехал в Кремниевую Долину для работы над материалами на технологические темы для New York Times, индустрия еще отходила от краха доткомов. Ведь тогда сфера понесла убытки примерно в $6 трлн. Индекс NASDAQ упал примерно настолько же, как и Dow во время кризиса на Wall Street в 1929 году (после чего началась Великая Депрессия). В 2000-м некоторые управленцы стартапов потеряли миллионы долларов за считанные часы. Другие лишились капиталов в течение последующих месяцев. Офисы опустели, инвестирование было заморожено. На то время Linked-In оказалась единственной компанией с акциями, обращающимися на бирже. Малоизвестный стартап со странным названием Uber только получил венчурные инвестиции в сумме $11 млн. Фирм вроде Postmates, Tinder, Instacart, Lyft или Slack не существовало вообще. О телесериале про Кремниевую Долину и речи не шло.
Однако буквально в течение нескольких месяцев, как вспоминает Билтон, частные средства начали понемногу возвращаться в индустрию. Стартапы вновь заполонили город. Инженеры из компаний, о которых никто и не слышал, стали появляться на показах домов, сдаваемых в наем. Они размахивали чеками, которыми можно было оплатить аренду на несколько месяцев вперед. (Как потом автор выяснил позже, такие чеки были чем-то вроде бонуса при устройстве на новую работу.) Вечеринки для представителей сферы организовывались с небывалым масштабом. Хэллоуин отмечали, оформляя праздник в стиле джунглей с приглашением акробатов и возможностью сфотографироваться с живым тигром и другими экзотическими животными. Фото, как повелось, тут же публиковались в новой социальной сети Instagram. Появилось множество приложений, с помощью которых можно было отыскать место на парковке или написать другу, что опаздываешь на встречу. Создатели стартапов утверждали, что их детища стоят десятков миллионов долларов. Когда, по словам Билтона, он просил как-то аргументировать их позицию, на него смотрели как на умалишенного. Вскоре после первичного размещения акций Facebook в компании организовалась особая группа под названием »T.N. R 250». Оказалось, ее название расшифровывалось как »250 нуворишей». Речь шла о первых 250 сотрудниках социальной сети, многие из которых стали мультимиллионерами. Члены группы тайно обсуждали, на чтобы хотели потратить свои капиталы — на яхты, самолеты, картины Бэнкси и даже тропические острова.
Скотт Билтон вспоминает, что стоило ему лишь заикнуться в те времена о «пузыре» в технологической сфере, его тут же забрасывали камнями. Когда автор подверг тщательному изучению сомнительную этику мобильной социальной сети Path, один из наиболее влиятельных людей в Интернете и в Кремниевой Долине Майкл Аррингтон назвал Билтона питбулем и недостойным человеком. Однако чуть позже другие также стали поговаривать о возможности развития нового «пузыря». На данный момент только в Штатах есть 100 «фирм-единорогов». Не так давно фондовый рынок NASDAQ закрылся с наивысшими, рекордными показателями индекса, превышающими даже показатели, предшествующие краху доткомов в 2000 году. Коэффициент Shiller P/E, отображающий соотношение цены акций и их прибыльности, заставляет нервничать многих инвесторов, и в Wall Street Journal поговаривают, что рынок становится нестабильным.
В последнее время, как сообщает Билтон, дыхание в ожидании затаили даже наиболее агрессивные венчурные инвесторы. Вскоре после презентации Andreessen Horowitz основатель инвестиционного фонда Elevation Partners Роджер Макнейми заявил в интервью для канала CNBC:»Мы ждем коррекции рынка в ближайшее время». Билл Гурли, партнер в Benchmark Capital и давний соперник Андреессена, высказал подобное мнение в своем Twitter. (К слову, венчурные инвесторы предпочитают общаться именно в Twitter, к тому же многие из них являются держателями акций социальной сети.)
Утверждать, что мы не находимся в состоянии «пузыря», потому что дела не так плохи, как в 1999-м, все равно, что говорить, что Ким Чен Ын не так уж страшен лишь потому, что он не Гитлер.
Билл Гурли в микроблоге Twitter
Но лучший способ понять создавшуюся сейчас в Кремниевой Долине ситуацию — это вспомнить историю с «пузырем доткомов». Предприниматель Марк Кьюбан, продавший свою вещательную компанию Broadcast.com за $5,7 млрд буквально за несколько месяцев до краха доткомов, уверен, что история повторяется. По его мнению, нет сомнений в том, что технологическая индустрия находится в новом «пузыре». И, как и в предыдущем случае, наверняка пострадает множество людей, когда «пузырь» лопнет.
Больше всех потеряют те, кто занимал деньги для того, чтобы вложить их в частные компании. Они дураки, они прокололись, потеряли все. Все просто.
Марк Кьюбан
Это все высокомерие
Наверное, лучший способ понять Сан-Франциско — это рассмотреть его городской пейзаж. На подъездах к городу гостям откроется вид на холмы-близнецы Twin Peaks и на порт, полный контейнерных судов. Потом их встретят фешенебельные отели Ноб Хилл, района, который некогда принадлежал баронам-разбойникам. В самом городе живописных видов не так уж много, если конечно вы не любитель строек с врезающимися в небо кранами. В Сан-Франциско примерно половина города отдана под жилые кварталы. Однако сейчас планируется увеличить и территории для офисных зданий, примерно на 15%. Большая часть, само собой, будет отдана технологическим стартапам.
Примерно в 80 км на юг, в Купертино располагается новая штаб-квартира Apple, нашумевший «Космический корабль», спроектированный Норманом Фостером. Площадь кампуса займет около 260 тыс. м², и офис вместит в себе 12 тыс. сотрудников. Проехав дальше, можно наткнуться на новое офисное здание Facebook, автором проекта которого стал известный Френк Гери. Здесь же Google планирует организовать новый кампус, проектированием которого занимаются Бьярке Ингельс и Томас Хезервик. В Google придумали фишку с трансформацией помещений по мере необходимости. Подвижные стены и потолки должны перемещать специальные роботы-краны.
Наверное, лучше всего продемонстрирует дух Долины еще недостроенное здание по адресу Мишн-стрит 415. Это Salesforce Tower, строение, которое станет самым высоким в Сан-Франциско, ведь оно на 60 м выше «Трансамерика». Вот тут-то Скотт Билтон замечает еще один знак в подтверждение своей правоты о «пузыре». Преподаватель Йельского Университета и автор Книги »Пузырелогия» (Boombustology) Викрам Маншарамани в своем произведении о «пузырях» и финансовых кризисах выделяет попытку построить самое высокое здание как одну из примет появления очередного «пузыря». Дом под номером 40 на Уолл-Стрит, Крайслер-билдинг, Эмпайр-стейт-билдинг строились в период Великой Депрессии. Башни Петронас в Куала-Лумпуре как раз были готовы перед началом экономического кризиса в Азии. Строительство небоскреба Тайбэй 101 в Тайбэе, некогда самого высокого здания в мире, началось именно в период бума доткомов.
Некоторые из этих колоссов, построенных на огромные прибыли эры «пузырей», создавались с расчетом, что рынки будут продолжать развиваться, а съемщики станут заполнять все их многочисленные этажи. Причем подобный тренд можно наблюдать и в других индустриях. В прошлом году, к примеру, активизировались покупки предметов искусства на аукционах Сотби, Кристи и Филлипс. В мае прошедшего года всего за полторы недели с молотка выкупили произведений искусства на $2,7 млрд. Да какой угодно рынок и сферу можно привести в пример. Рынок проституции также активизировался, в барах с соответствующей репутацией можно отыскать девушек для досуга в избытке и совершенно на любой вкус.
По-моему, мы находимся в положении, которое точно можно охарактеризовать как «пузырь», о какой бы сфере ни шла речь. Это высокомерие — больше, выше, шире, Я.
Викрам Маншарамани
В обыденной жизни мания величия, которая наблюдалась и в конце 90-х, снова возвращается. В 2013 году работники в индустрии получали годовые зарплаты в среднем в $196 тыс. А в акциях их капиталы исчисляются в миллионы долларов. Программисты обзаводятся собственными агентами, прямо как звезды Голливуда. Некоторые стажеры получают по $7 тыс. в месяц, что за год составляет около $84 тыс. (При этом средний доход в США равен $53 тыс. в год.) Фирма Snapchat платит своим сотрудникам, еще продолжающим обучение в Стэнфорде, по $500 тыс. в год. Джена Рич, основатель Rich Talent Group, рекрутинговой фирмы в сфере технологий, говорит, что не видела таких предложений с 90-х.
Я наблюдала две ситуации в истории, когда дела в бизнесе шли настолько хорошо. А потом случался кризис. На данный момент, мне кажется, мы находимся на пике кривой спроса.
Джена Рич
Другие специалисты по найму в технологической индустрии также подтверждают, что сегодня все детали приема на работу обсуждаются в рамках переговоров. Так же было и в 1999-м. Особый интерес вызывают предложения с возможностью получать акции фирмы-работодателя. А ведь в итоге такие пакеты акций могут принести владельцам миллионы. Сейчас каждый уважающий себя работодатель обеспечивает своих сотрудников шикарными условиями вроде кафетериев с деликатесной едой, спортзалов, открытых террас, необычных офисных помещений. Иногда запросы соискателей весьма банальны. Кто-то из рекрутеров рассказывает, что инженер требует лишь рабочее место поблизости кухни, где подают бесплатные перекусы. А порой предложения самих работодателей кажутся весьма экстравагантными. Вот в Google всем управленцам обещают $100 млн, если они не уйдут работать к конкурентам. Но здесь все предельно ясно, Google, точнее конгломерат Alphabet располагает достаточным количеством средств, чтобы делать своим работникам подобные предложения.
Эйфория прибыльности и обеспеченности создает развращенную культуру. То же происходило и во времена прошлого «пузыря». В 1999 году тысячи молодых работников толпились в шикарных заведениях, растрачивали деньги на изысканные деликатесы и напитки. Сами компании организовывали масштабные вечеринки с акробатами и огнеглотателями, раздавали гостям одежду и гаджеты. А после краха доткомов они потеряли сотни миллионов долларов.
Люди не скрывают своего богатства, даже кичатся им. Сотрудник Facebook может организовать вечеринку в честь своего дня рождения, оформленную как свадьба, с ледяными скульптурами, шоколатье и девушками, наряженными в платья-столы для игры в карты. (Так гости могут и в покер сыграть, и на прелести девушки посмотреть.) Один из управленцев Google проводит шумный праздник в честь своего 40,5-летия, где гостей развлекают акробаты. На фестиваль музыки и искусства Burning Man, что проходит в Неваде, также стали наведываться бойкие граждане из технологической индустрии. Там теперь можно столкнуться с сотрудниками Google, Twitter, Uber, Facebook, Dropbox и Airbnb. А в 2012 году Марк Цукерберг прилетал на фестиваль на собственном вертолете. Но в отличие от простых участников и посетителей мероприятия, эти сильные мира сего не желают ночевать в походных условиях в пустыне. Для них создан специальный городок с комфортабельными палатками, оснащенными кондиционерами и генераторами электричества, под названием Billionaire Row. Особо важных гостей приветствует даже приставленная к ним группа ассистентов.
В городе венчурные инвесторы собирают в ресторанах VIP-гостей из числа дизайнеров, главных технических директоров, молодых предпринимателей. В рамках таких встреч люди знакомятся, общаются, обмениваются идеями. Порой на вечеринке появляется какая-нибудь звезда второго ранга, которой принадлежит часть акций в той или иной фирме. Иногда встречи планируются на выходные, и тогда гости выезжают на острова вроде острова Некер, принадлежащего Ричарду Бренсону, или в отель Four Seasons в Мексике, а то и в Ирландию, чтобы походить по пабам вместе с Боно.
Атмосфера так и манит всех, кто мечтает о хорошей жизни. Так в Кремниевую Долину стекаются толпы бывших банкиров с Уолл-Стрит, моделей, ребят, бросивших колледж, но имеющих в запасе идею интересного стартапа. Об этом в США даже придумали выражение, которое можно расценить и как примету:»Знайте, мы в «пузыре», если вокруг появляется много красивых людей».
Экономика домино
При этом инженеры и венчурные инвесторы настаивают, что сейчас ситуация разворачивается совсем по-другому. По их словам, в прошлом люди просто стремились к наживе, причем к непомерным богатствам. Теперь же предприниматели пытаются сделать мир лучше. Да и с эмпатией у них все в порядке. Так, в прошлом году в Fortune написали, что один из руководителей Airbnb рассказал о своей мечте. Он спит и видит, как его фирма получает Нобелевскую премию мира.
На самом деле, не поспоришь, что сейчас многие технологии призваны изменять наш мир. Компании планируют отправлять людей в космос, занимаются предотвращением абсурдных ДТП, в которых гибнут люди, помогают людям в развивающихся странах, проводят туда Интернет. Да и смартфон, к которому все мы так привыкли, тоже меняет наши жизни. В Сети все активисты, которых раньше игнорировали, могут заявить о неравноправии, расизме, полицейском произволе, насилии. Однако в Кремниевой Долине дела ведутся более прозаично.
Как говорят в одноименном телесериале, народ из Кремниевой Долины »делает мир лучше, обеспечивая быструю доставку сервисов и товаров». Большинство крупных стартапов в Долине сегодня работают по модели, созданной Domino«s Pizza еще в 1980-х. Тогда пиццу придумали доставлять на дом заказчикам в течение 30 минут. Теперь Uber, Lyft, Sidecar, Luxe, Amazon Fresh, Google Express, TaskRabbit, Postmates, Instacart, SpoonRocket, Caviar, DoorDash, Munchery, Sprig, Washio и Shyp (и это далеко неполный список) доставляют потребителям продукты или сервисы с максимальной быстротой. Сегодняшняя сфера технологических услуг будто бы призвана дать потребителям все, что они не желают делать сами. Вот на чем строится бизнес. Как написал в своем Twitter один из сотрудников технологической индустрии:
Технологическая культура Сан-Франциско ориентирована на решение единственной проблемы клиента — делать то, что его мама больше для него не делает.
В этом, по мнению Скотта Билтона, самое большое сходство пузыря доткомов с текущей ситуацией в Кремниевой Долине. Целое поколение компаний создано для того, чтобы предоставлять более или менее одинаковые услуги. Один из сервисов доставки продуктов из супермаркетов Webvan получил в рамках первичного размещения акций $375 млн в 1999. Затем он быстро достиг рыночной стоимости в $7,9 млрд — еще до того, как случился крах доткомов. Подобная фирма Kozmo, обещавшая бесплатную доставку в течение часа, вообще разорилась молниеносно. Некоторые ее сотрудники в один прекрасный день, придя на работу, узнали, что у них есть лишь несколько минут, чтобы собрать вещи и освободить офис. Наконец, история с Pets.com, продававшей наполнитель для кошачьих туалетов и собачий корм по Интернету. Компания получила от инвесторов $110 млн. И всего за 300 дней она прошла путь от первичного размещения акций до сворачивания бизнеса.
Сегодняшние стартапы работают на мобильных платформах, а не в Сети. Это не удивительно, ведь у 64% американцев есть смартфоны. Однако быть на побегушках — не самая лучшая модель ведения бизнеса, считает Билтон. Сервисы доставки вроде Kozmo и UrbanFetch потеряли столько денег в результате краха доткомов, что просто перестали существовать. Некоторые современные аналогичные сервисы даже берут на себя оплату доставки — лишь бы увеличить свою аудиторию. Известнейшая услуга по вызову такси Uber, рыночная стоимость которой сейчас составляет $51 млрд, оказывается, работает в убыток в полмиллиарда. Один из аналитиков, пишущих о Кремниевой Долине и Уолл-Стрит, даже сказал недавно о таких фирмах:»Как долго они смогут продавать доллар по 70 центов? Когда закончатся их доллары? »
На данный момент, вероятно, у них еще есть время. Федеральный резерв США принял решение провести валютное стимулирование за несколько раундов. В рамках такой политики центральный банк выкупает ценные бумаги и наполняет систему наличными.»Весь мир наполнен деньгами», — говорит экономист Кристофер Торнберг, известный тем, что предсказал ипотечный кризис 2007 года. Инвестиционные фонды, не говоря уже о России и Китае, сейчас обладают возможностью помогать венчурным инвесторам в проведении масштабного финансирования стартапов стоимостью в миллиарды, но с небольшими прибылями. В прошлом году инвестиционная корпорация из Сингапура Government of Singapore Investment Corporation вложила $150 млн в сервис мобильных платежей Square. Нью-йоркские инвесторы Tiger Global Management приняли участие в финансировании $1,5 млрд в Airbnb. Финансирование этих стартапов помогает понять суть культуры FOMO, или »fear of missing out» (»страх пропустить что-то важное»). В Долине немногие венчурные фирмы, которые отвечают за средства перед своими собственными инвесторами, игнорируют хоть сколько-нибудь интересный стартап.
Вот где ситуация становится малопонятной. На рынке появилось много частных фирм, скрывающих свои бухгалтерские отчеты. Рыночная стоимость, которую они сами себе приписывают, отличается от той, что могут дать им Комиссия по ценным бумагам и биржам или открытый рынок. То есть, такие стартапы могут оценивать себя выше, чем стоят на самом деле, а порой оценка такая даже намеренно фабрикуется. Один успешный венчурный инвестор поведал Скотту Билтону, что недавно познакомился со «стартапом-единорогом» в поисках очередного раунда финансирования. Когда инвестор спросил у главы фирмы, почему его стартап оценивается в $1 млрд, то вот какой ответ получил:
Мы должны стоить $1 млрд, чтобы иметь возможность нанимать новых инженеров. Поэтому мы решили, что столько стоим.
Еще один инвестор рассказал похожую историю. Когда сервис доставки продуктов из магазинов Instacart получил прошлой зимой финансирование в $220 млн, желающим инвесторам позволили ознакомиться с финансовой документацией фирмы лишь в закрытом охраняемом офисе. Им не разрешалось пользоваться во время встречи сотовым и делать снимки документов. По словам руководства, эти меры должны были предотвратить попадание конфиденциальных данных в руки прессы и конкурентов. Однако выглядело это весьма подозрительно — будто бы руководители сервиса стремились ограничить время, отведенное инвесторам на ознакомление с финансовыми документами.
Именно такое инвестирование на поздней стадии развития фирмы — когда средства идут непосредственно на ведение бизнеса — в силу отсутствия регламента и беспокоит многих озабоченных вопросом «пузыря» людей в индустрии.
Мы увеличили количество «стартапов-единорогов» почти вдвое за последние полтора года. Но большая их часть — «единороги» лишь на бумаге. Их стоимость может оказаться необоснованной.
Эйлин Ли, основатель Cowboy Ventures, придумавшая термин «единороги»
По словам госпожи Ли, есть также и такие компании, которые никогда не получат требуемого финансирования. Их можно назвать »мертвыми единорогами».
Проблема «стартапов-единорогов» в том, что у них немного путей развития и выхода из кризиса. Можно провести преобразование в открытое акционерное общество, что нежелательно делать при небольших прибылях. Второй вариант — продать фирму, что не так просто сделать, ведь немногие покупатели могут сделать предложение оцененному в миллиарды долларов стартапу.
Бабах!
Есть, однако, одно отличие теперешней ситуации и событий, которые происходили 15 лет назад. Перед самым крахом доткомов немногие хотели конца вечеринки. Тогда первичное размещение акций в технологической сфере стало обыденным делом. Стоимость акций взлетала до небес в первый же день торгов. (Акции одной фирмы даже выросли в цене на 978% и к закрытию торгов остановились на отметке с показателем роста в 606%.) Получить свои прибыли в таких предприятиях стремились все, кому не лень — от студентов до пенсионеров. Те, кто сделал правильный выбор (хотя тогда любой выбор был правильным) могли в шесть раз увеличить свои доходы. По крайней мере, на бумаге.
Сейчас же очень многие мечтают, чтобы текущая ситуация таки оказалась очередным «пузырем», и хотят, чтобы он скорее лопнул. Многие таксисты потеряли работу из-за появления сервиса Uber. Владельцы отелей страдают от отсутствия гостей, поскольку путешественники выбирают апартаменты через Airbnb. Газеты зависят от алгоритмов работы Facebook. Книжные магазины и торговые сети находятся в жестоком противостоянии с Amazon. Здесь и музыкальная индустрия, и телевизионные продюсеры, и просто жители Сан-Франциско, которые рискуют оказаться на улице, если стоимость аренды жилья вдруг взлетит до невероятных высот. Блогеры тогда смогут написать статьи тематики »Я же говорил вам! » с обращением к инвесторам, которые лишь фыркали, услышав слово «пузырь». Один журналист даже сказал:»Не дождусь, когда же эта самодовольная ухмылка сотрется с лица Марка Андреессена».
К слову, сам Андреессен отказался общаться со Скоттом Билтоном на эту тему. Но все в курсе, что он отрицает всякую возможность возникновения нового «пузыря». Главный его аргумент — пока еще ничего не лопнуло. В его блоге Twitter есть статус:»Где бабах? Тут должен был случиться колоссальный взрыв! » Но ведь точно определить начало подобных событий сложно. Как говорил британский экономист Джон Мейнард Кейнс, рынок может функционировать в иррациональных условиях гораздо дольше, чем сохранится ваша собственная стабильность. Так что лучше выявить возможность кризиса пораньше. Патрик Карлайсл, главный рыночный аналитик в Paragon Real Estate Group, изучал финансовые кризисы за последние 30 лет и пришел вот к какому выводу. Ни один кризис не случался тогда, когда его ожидали.
Люди начинали говорить о «пузыре» в 1998 и 1999-м, но тогда ничего не происходило. Чтобы «пузырь» лопнул, понадобилось еще два года.
Патрик Карлайсл
Разница в том, что компании вроде Apple, Amazon, Facebook и Google сейчас являются неотъемлемой частью нашей социальной жизни. Так что, если новый «пузырь» и лопнет, ситуация не будет столь плачевной и катастрофической, как в прошлый раз. Дела у них просто могут пойти хуже — как бы замедлил свой ход большой трактор с маленькой дырочкой в колесе. Возможно, сейчас «бабах» будет состоять из нескольких негромких хлопков. Вызвать их могут события, будто бы не имеющие отношения к технологической индустрии. Например, кризис экономики в Греции, крах китайской фондовой биржи или выборы Дональда Трампа в президенты. По данным CB Insights, в 2015 году многие стартапы сворачивают деятельность, примерно по одному в неделю. Некоторые даже подумали, что «пузырь» начал лопаться, когда в августе индекс Dow упал на 1 тыс. единиц за первые часы биржевых торгов.
Как бы ни лопнул новый «пузырь», многие переживают, что ситуация будет хуже, чем в прошлый раз. В момент краха доткомов Интернет лишь зарождался. Теперь же, по данным McKinsey & Co., на 2011 год потребление в Интернете превысило потребление на сельскохозяйственном и энергетическом рынках. Финансовый автор Ной Смит отметил в одной из июльских публикаций, что мы сейчас находимся не внутри технологического «пузыря», а внутри одного общего «пузыря». И если настанет кризис в одной из индустрий, все остальные начнут рушиться по принципу домино.
Ирония в том, что случись новый крах, самыми защищенными от коллапса окажутся те самые венчурные инвесторы. Большинство из них вынесли свои уроки из ситуации с «пузырем» доткомов. Так что сейчас они заключают сделки с условием, что при распаде стартапа или его продаже по частям остаток средств отправится именно инвесторам в качестве реституции. То есть, инвесторы вернут то, что вложили в стартап. Само собой, это не спасет работников этих стартапов или людей, купивших их акции на последние сбережения. Но кого это волнует? [Vanity Fair]
