Карантинное чтение: научно-фантастический рассказ «Последний виток»
Сергей Слюсаренко — известный украинский писатель-фантаст, автор шести романов и нескольких десятков рассказов. Лауреат премий «Серебряный Кадуцей» и «Роскон», а также лучший дебютант Европы 2006 года. Работает преимущественно в жанре научной фантастики.
Задача полковника Олега Малеева была простой — свести с орбиты МКС-5. Сорок лет работы — даже для величайшей в истории орбитальной станции это много. Около пятидесяти научных модулей, созданных в разных странах, сотня причальных шлюзов, солнечные батареи величиной с городской район и реактор на быстрых нейтронах — все это имело свой срок службы. И вот он подошел к концу. Сегодня станция должна получить тормозной импульс и начать плавное снижение. Модули будут отстыковываться один за другим, чтобы вся гигантская конструкция не рухнула целиком в океан. МКС-5 войдет в плотные слои атмосферы целым роем отдельных блоков, чтобы устроить в небе грандиозный фейерверк.
Полковник Малеев остался на станции только для того, чтобы подстраховать автоматику, которая выведет системы из работы, и, попрощавшись, уйти на Землю в посадочном модуле. Работа несложная и скорее ритуальная. Малеев был на станции три раза и последний раз — командиром экипажа. Капитаном орбитального комплекса. А капитан покидает судно последним.
Малеев сидел в кресле спускаемого модуля в ожидании команды. Одно нажатие кнопки должно запустить тормозной импульс станции. А пока в эфире выступали представители стран — участников проекта.
Со станцией прощалась вся Земля.
Легкий толчок сообщил о том, что импульс прошел. Тихим, почти неслышным скрипом отозвалась станция. Словно тихо стонал умирающий зверь. Малеев начал принимать данные от бортового компьютера — начался процесс отключения модулей.
«Орион-7» — отключен. Полковник помнил, сколько было возни, чтобы заставить работать в этом модуле печи для выращивания кристаллов. Отсутствие конвекции нарушало все отработанные на земле режимы. Но ничего, настроили.
«Сигма-Ф-6» — отключен. Амбициозный проект Франции — попытка поймать нейтрино. Так ничего и не получилось. Модуль после десяти лет работы превратили в складской, не сбрасывать же его вниз.
«Да Винчи» — отключен. Итальянцы на свои деньги сделали учебный космический класс. Оттуда транслировались уроки на пол-Европы. А потом, когда резко сократились объемы преподавания предмета «Наука», предприимчивые жители Апеннин открыли в этом модуле художественную студию. Любой художник за безумные деньги имел шанс поработать на пленере прямо в космосе. Ну, конечно, пленер условный…
Один за другим отключались модули. Малеев знал назначение только трети из них. Одни отсеки его не интересовали, другие, по условиям функционирования станции, были секретными. Страны — участники проекта не скрывали, что занимаются закрытыми разработками и разведкой средствами станции.
— «Сапфир», данные по модулям получены, приготовиться к расстыковке, — с Земли сообщили об окончании первой фазы. По ЦУПу дежурил старый друг Малеева, Виктор Дулов. — Ну, что, Олег, не нашел неучтенный сейф с бриллиантами?
— Да нет, разве что пара штук завалялась, — ответил полковник. — Жду команды на начало расстыковки.
— Да, секунду, и начнем. Сейчас телеметрию проверим, — ответил Дулов и добавил без протокола: — У нас тут черт ногу сломит, оказалось, что нормального учета модулей не велось много лет.
— И что? — вяло спросил Малеев. — Обнаружили неучтенные портянки?
— Да нет, модуль.
— А, конечно, — полковник не сдержался и рассмеялся. — Неучтенный складской модуль с портянками и казенным спиртом.
— Портянки давно сняты с вооружения. А насчет спирта… Думаешь, никто не знает, что на станции больше десятка самогонных аппаратов? Ладно, сейчас в базе проверят, что за «Тыонц-ФФ». Явно китайские товарищи напутали в названии, вот и получилась неразбериха.
— Время расстыковки через двадцать секунд, — автоматическое оповещение прервало разговор.
— «Сапфир», подтверждаю расстыковку через двадцать секунд, — официально, согласно протоколу, сообщил дежурный.- Начинаем с «Капа-Три-Фи», дальше по списку.
— Первый отсек пошел, — сообщил Малеев, глядя, как на мониторе внешнего наблюдения разомкнулись сегменты андрогинного стыковочного узла модуля «Каппа-Три-Фи».
Отсек, словно до последней секунды не терял надежды, что он останется в составе станции, наконец решился и плавно отошел на небольшое расстояние от основной конструкции.
Следующим без всяких проблем отошел складской отсек. Гигантское хранилище продуктов. Потом еще один и еще… Легкая ностальгия прошла, и Малеев без всяких эмоций следил за работой систем.
— «Сапфир», — Дулов опять вышел на связь, — повторите запрос по «Тыонц-ФФ», у нас нет на него данных. Скорее всего, какой-то сбой в инфоканале.
Пришлось полковнику провести еще одну процедуру. Опять злосчастный модуль подключен к системе, опять получены те же скупые данные. Модуль отвечал на запрос, как положено, — «все системы работают нормально, позывной модуля «Тыонц-ФФ».
— Да нет — все так же, модуль на месте, — прибавил от себя Малеев к официальным данным, однако уверенности в его голосе не было.
— Ладно, за сорок лет всякое может быть, — в ЦУПе успокоились. — Продолжайте процедуру.
— Разрешите запустить робот визуального обзора? — Cтранный модуль все равно беспокоил полковника.
— А оно еще работает? — спросил Дулов. — Да, запускай. Пусть пролетит напоследок. Только смотри, до конца полной расстыковки осталось всего ничего. Последний виток.
Робот визуального обзора был небольшим автономным аппаратом с достаточным запасом полета, чтобы подлететь к любой точке космического комплекса и вернуться в док-станцию. Раньше, когда МКС-5 только комплектовалась, он помогал в сборочных работах, потом использовался только для внешнего обзора стыковочных модулей.
Робот работал на удивление хорошо, несмотря на то что давно стоял без дела. Легко отстыковавшись, он метнулся в направлении модуля «Тыонц-ФФ». На экране обзора промелькнули знакомые очертания станции, которую Малеев много раз видел из открытого космоса. Бесчисленные конструкции, солнечные батареи, кабели, вечная реклама на бортах отсеков. Преодолев в несколько секунд пространство между док-станцией и модулем, робот передал картинку модуля со странными позывными.
— ЦУП, вы можете мне объяснить, что это такое? — Малеев не смог скрыть раздражения. — Я совершенно не представляю, что это за сооружение.
На экране отсек был похож на длинный гриб. Без всяких элементов, типичных для обычных исследовательских блоков. Обтекаемое сооружение с неширокой нашлепкой на стороне, противоположной стыковочному узлу. И ни надписи, ни флага страны изготовителя — ничего.
— У нас нет данных по модулю, — как-то безысходно ответили из ЦУПа через минуту. — Этого модуля не может быть в составе МКС, пусть робот совершит облет.
Облет вокруг модуля не внес никакой ясности. Камера внутреннего наблюдения в неопознанном отсеке по какой-то причине не включалась.
— «Сапфир», нужно посмотреть на него изнутри. От тебя до модуля полчаса ходу, расстыковка других отсеков будет идти автоматически. Это не приказ, просьба, — сказал Дулов.
Малеев и сам прекрасно понимал, что, не осмотрев этот модуль, он станцию не покинет.
— Нет проблем, — ответил полковник.
— Учти, Олег, — строго предупредил Дулов, — Полчаса туда, десять минут там и обратно. Это весь лимит по времени. После этого тебе надо будет самому уходить от станции. Я же говорил — это последний виток.
— Да понятно.
Путь от корабля эвакуации до злосчастного модуля опять вызвал легкую тоску. В который раз он пролетал по фантастическим коридорам станции, где каждый кусочек обшивки, каждый монитор помнил тепло рук сотен людей, работавших тут, отдававших станции и Вселенной частичку своей души. Через несколько часов от величайшего создания человека останется только огненный след в небе. Только чтобы успеть загадать желание. А станция уже была похожа на умирающего колосса. Еще раздавалось мерное жужжание систем жизнеобеспечения, но мириады индикаторов не перемигивались, отражая последнюю пришедшую команду — отключиться. Еще холодными струями из вентиляционных отверстий набегал воздух, но уже подмешивались к нему запахи мертвой изоляции и металлический привкус — системы очистки были заглушены. И в звуках, всегда наполнявших станцию, присутствовала грустная нотка. Нотка смерти механизмов.
Модуль находился в левом ответвлении основного коридора станции, словно нарочно примостившись так, чтобы никому не попадаться на глаза.
А вот и люк. Со стороны станции определить, что там, за несколькими слоями механизмов, сложных систем причаливания, стыковки, стягивания двух космических аппаратов, определить, что же за модуль находится по ту сторону, было невозможно.
Справа от люка находился монитор управления. Первое, что надо было сделать, — задать команду проверки систем модуля, ведь сейчас предстояло открыть люк, который минуту назад был заблокирован и подготовлен к расстыковке. Сколько раз Малеев проделывал это с главного пульта — не счесть. А теперь надо отсюда, с места принимающего космонавта, ответственного за личную встречу.
Команда прошла без проблем, и мгновенно появился ответ — системы в порядке. «Мгновенно» — это насторожило полковника. Система любого внешнего отсека станции не может себя проверить вот так моментально, без задержки. Запрос к компьютеру станции прошел как обычно, с естественной задержкой — системы модуля функционируют штатно. Но модуль оказался слишком шустрым.
Не собираясь верить своим ощущениям, Малеев запросил у ЦУПа разрешение на вскрытие переходного отсека. Подтверждение пришло сразу, видимо, ЦУП не заморачивался глупостями, которые беспокоили полковника.
Плавно, без каких-либо нарушений или сбоев, люк стыковочного узла ушел в сторону. Распахнулся вход в модуль.
Легко коснувшись поверхности переходного отсека, Малеев пересек барьер между станцией и пристыкованным блоком. Сколько таких переходов было до этого, и вправду не сосчитаешь.
Модуль как модуль, приборы вдоль всего корпуса, мониторы. Только запах странный, словно кто-то использовал экзотический дезодорант. Олег, чуть оттолкнувшись от люка, плавно проплыл к дальней стенке, полностью состоящей из аппаратуры. На первый взгляд обычная приборная панель, но что-то подсознательно беспокоило. Ну да, Малеев, наконец, смог понять причину этого смутного беспокойства — на всех переключателях, кнопках, надписях под плоскими мониторами не было ни одной цифры. Только пиктограммы. Ну, от китайцев такое можно ждать, ведь аппаратура в модуле была для их внутреннего использования.
Полковник коснулся экрана центрального дисплея, тот, слегка мигнув, засветился, демонстрируя свою жизнеспособность. Моментально загрузилась картинка, схема с множеством линий и квадратиков. В квадратиках — пиктограммы. Ну, схема и схема. Наверное, система контроля аппаратуры. Олег запустил другой монитор в поисках какого-нибудь подобия бортового журнала. В каждом внешнем модуле такой велся для учета работы, регламентных процедур, ремонтов. Второй монитор высветил картинку, простое любительское анимированное фото. Красивое озеро, горы вдали, синее небо, изумрудная трава. Трава слегка колыхалась под ветерком, по небу медленно ползли облачка. Видимо, картинка была средством снятия стресса и напоминала тайконавтам о доме. Малеев и у себя на личном десктопе тоже всегда держал картинку с лесным пейзажем.
— ЦУП, ничего особенного здесь нет, модуль как модуль, назначение его непонятно, но ничего необычного я тут не вижу, — доложил Малеев.
— Возвращайтесь, действуйте по первоначальному плану, модуль отстыкуется через двадцать минут, — ответил дежурный.
Малеев не стал отключать мониторы, это уже не имело никакого смысла. Через несколько мгновений закроется переходной люк, и по команде центрального компьютера модуль перестанет быть одним целым со станцией. Остатки воздуха в люке оттолкнут его на небольшое расстояние от основной громады станции, и будет этот странный гриб лететь рядом до тех пор, пока атмосфера Земли не начнет пожирать конструкцию в адском пламени.
Прощаясь с отсеком, Олег бросил последний взгляд на мониторы. Схема, картинка. Натренированный замечать мелочи, Малеев сразу отметил, что в картинке появилось нечто неестественное. Тучки ушли с синего неба, на их месте теперь белыми кружками висели три луны. Конечно, это могла быть шутка художника, создавшего картинку, но почему-то Малеев вернулся к монитору, тронул сенсорную поверхность пальцем. Оказалось, что пейзаж можно было двигать, изменяя точку наблюдения. Как будто камера по ту сторону экрана развернулась и показала то, что перед этим скрывалось за спиной оператора. Там, в укрытой голубой дымкой долине, лежал громадный, сказочный город. Небоскребы, как гигантские корабли с четкими изящными линиями, уходили в небо. Здания связывали воздушные мосты, казавшиеся неестественными своими очертаниями, словно они не имели веса. В небе двигались невиданные аппараты, рассекая воздушные струи тонкими крыльями.
Картинка была настолько реальной, что Малееву захотелось протянуть руку и прикоснуться к этому далекому миру. И вдруг полковника отвлек звук, которого никто и никогда не мог услышать на станции. Звук падающего на пол предмета. Словно кто-то обронил металлический шарик на твердый пол. Ничто и никогда не падало здесь, в мире невесомости. Олег осмотрелся и увидел на полу небольшой прозрачный цилиндрик с маленькой цепочкой на торце, очень похожий на обычный брелок. В руках у Малеева цилиндрик засветился, отзываясь на прикосновение человека. Полковник попытался рассмотреть, что там внутри. Вначале это было просто маленькое туманное облачко, мерцавшее, как растворенный в стекле опал. Но брелок, как будто понял, что на него смотрят, изменился, и перед глазами Малеева опять возникла картина далекого мира. Только теперь он не только видел этот мир, но и чувствовал легкий ветер на лице, запахи невиданных цветов, шум далекого города. Олег даже не видел этот мир, он был в нем. Он стоял на зеленой траве, он чувствовал ее пятками даже сквозь толстые махровые носки. Малеев присел и сорвал несколько изумрудных листиков. Они пахли совсем не так, как пахнет трава на Земле.
Полковник зажал цилиндрик в кулаке. Видение мира исчезло.
— Внимание ЦУП, немедленно прекратите процедуру, — закричал Малеев.
— Что случилось? — недовольно отозвался ЦУП.
— У меня есть доказательство контакта! Модуль, судя по всему, не китайский, — уже спокойно ответил Олег.
— «Сапфир», продолжайте процедуру, по возвращении на Землю составьте письменный отчет, — ответ из ЦУПа был похож на приговор. — Немедленно возвращайтесь назад, отстыковка через три минуты.
— Станция уже прошла точку невозврата, Олег, — тихо добавил Дулов. — Ничего не сделаешь. Возвращайся.
Малеев зло ругнулся и, оттолкнувшись от пола, вылетел из модуля. За ним сразу, словно кто-то ждал этого, закрылся переходной люк. Уже на своем месте, у монитора, он увидел картинку с робота. Чужой модуль тихонько отошел от станции и медленно-медленно стал отставать. Олег смотрел на него с тоской. А в кулаке тихо пульсировал цилиндрик, словно прощаясь со своим домом.
Но тут Малееву пришла в голову простая идея. Набрав длинную комбинацию команд центральному компьютеру, Малеев вывел на экран архив. Обычная статистика событий на станции. И там раздел — посещения модулей. И против этого самого модуля стояло число пересечений переходного люка. Нечетное. Значит, за все время, пока модуль был здесь, из него выходили и в него входили. И так как в модуле сейчас никого не было, значит, кто-то в конце концов его покинул.
Системы МКС не показывали никаких признаков биологических объектов на борту, значит, тот, кто прилетел на этом модуле, сейчас уже на Земле. Хотя совершенно непонятно, как это ему удалось. Конечно, корабли эвакуации вмещали по двадцать пять пассажиров и народу на станции последние годы работало очень много, но все-таки…
— «Сапфир», готовность минута, ждем на Земле, удачи! — все так же сухо, словно обижаясь за что-то на Малеева, сообщили из ЦУПа.
Через минуту одноместный челнок «Рассвет» отошел от станции, повысив орбиту, стал готовиться к посадке. Через полчаса станция МКС-5 вошла в плотные слои атмосферы и прекратила свое существование. В небе над океаном сгорели все отстыкованные модули, рассыпавшись над водой огненным карнавалом. Миллионы людей наблюдали за этим редким и красивым зрелищем. Кто с восторгом, кто с печалью, кто безразлично. И только двое на всей планете понимали, что теперь на Земле все будет по‑другому. Один из них в этот момент шел к точке посадки по пологой траектории, сжимая в руке таинственный цилиндрик и увядшую травинку из далекого мира. Другой сидел на берегу реки и смотрел в вечернее небо. Теперь ставшее его небом.
Обсудить 0
