Екатерина Георгиевна Джугашвили «Мой сын — Иосиф Сталин»
Воспоминания матери Сталина впервые на русском языке!
Воспоминания представляют собой записи бесед с матерью вождя, сделанные в 1935 году 23, 25 и 27 августа. То есть без малого за два года до ее смерти. Ранее были известны лишь отрывки из этих воспоминаний. Екатерина Геладзе-Джугашвили довольно откровенно и подробно их надиктовывала.
Даже исполины когда-то были малышами. Покорив пространство и время, они все равно навсегда остаются детьми для их родителей. А мамин взгляд — это субъективность, возведенная в мистическую истинность бытия.
Из старых воспоминаний для меня самые радостные — это первые шаги Сосо. Несмотря на мои почтенные годы, я отчетливо помню ту пору и с радостью вспоминаю ее.
Как я упоминала, малыш очень любил цветы, особенно васильки и ромашки. Моя мама все время гуляла с ним, умывала родниковой водой. Как-то почувствовав, что ребенок силится шагнуть самостоятельно, она позвала меня и мы вместе взялись за дело. Я с сыном присела у крыльца, бабушка отошла в сторонку и стала сорванной ромашкой манить и подзывать внука. Услышав знакомое слово «зизи» и увидев цветок, Сосо встрепенулся, глаза его загорелись, он протянул руки к цветку и повторил — «зизи». Бабушка продолжала махать ему ромашкой. Сосо напрягся, одной ручкой облокотился о мое колено и чуть приподнял ножку. «Зизи, зизи», — подбодрили мы его. Он на секунду задумался, загукал, отпустил меня и, шатаясь, сделал несколько шажков. Падая, уткнулся в подол платья бабушки. Мурлыча что-то свое, он с гордостью оглядел нас.
Настал мой черед. «Та, та!» — позвала я его, показывая яблоко. Не тут-то было. «Зизи» оказалось явно привлекательнее, чем «та-та». Ну, сорванец, подумала я, и решила действовать наверняка. «Сиси», — сказала я негромко, оголяя грудь. Малыш расцвел, то же самое расстояние он преодолел гораздо быстрее и заслуженно принялся за обед. Насытившись, он опять пришел в романтическое настроение и со словом «зизи» вернулся к бабушке.
Нашу идиллию прервал Фока. Он, оказывается, наблюдал за нами. Он от души хохотал над первыми шагами Сосо. Я смущенно прикрыла обнаженную грудь и с ребенком на руках поспешно ретировалась в дом. Бабушка выставила дань — бутылку чачи. Опустошив ее, Фока, выделывая ногами кренделя какого-то замысловатого танца, удалился.
С детским словечком «дундала» связано еще одно мое воспоминание.
Однажды нас пригласили на свадьбу. Мы взяли малыша с собой. Появились жених и невеста. Голову невесты украшал венец из цветов. Увидев цветы, Сосо тут же вцепился в них и начал стягивать венец с головы невесты. Жених, посчитав это плохой приметой, стал чернее тучи, невеста притихла от страха. Я отчитала малыша и попыталась разжать его ручонки. Не тут-то было. Он заголосил свое «дундала-дундала», и руки не разжимал. За малыша заступился крестный. Якоб рассмеялся, поцеловал ребенка и заметил, что если карапуз уже сейчас пытается похитить невесту, то что будет, когда он вырастет. Все развеселились, у жениха отлегло от сердца, невеста успокоилась, а Сосо довольствовался одним цветком, выдернутым для него из венца.
— Вот тебе твоя «дундала», — сказал крестный, передавая малыша с цветком нашему подмастерью Дате Гаситашвили, и мы вместе пошли домой.
Дата очень любил маленького Сосо. Однажды, прогуливаясь с ним, он встретили незнакомого русского. «Какой хороший саранчонок», — сказал незнакомец. Дата нахмурился. Безобидное слово «саранчонок» он посчитал ругательством и отмутузил обидчика. Дело дошло до суда, на котором Дата объяснил причину своего гнева. Судьи рассмеялись, и дело закончилось примирением сторон. Мировую, точнее мировое застолье организовывал крестный. Он и тамадой был. Пришлось ему и это нелегкое бремя вынести.
Надо сказать, что Сосо в детстве действительно был щуплым как саранча: плоть никак не нарастала на его кости. Сколько раз он был на грани выживания не счесть.
Ему было около пяти лет, когда Бесо на праздник преображения принес из города пару роскошных арбузов. Хотели, как это положено, вместе с другими фруктами освятить их в церкви. Бесо один арбуз разрезал на пробу. Арбуз оказался отменным. Сосо съел небольшой ломоть. Бесо его отругал: почему, мол, не дождался освящения. Малыш страшно обиделся и отказался идти с нами. Помолившись в церкви, мы освятили принесенные с собой фрукты и вернулись домой. Насупившийся Сосо по-прежнему торчал у входа, и никак не удавалось его уговорить пообедать со всеми. Бесо рассердился: пусть стоит. Тут в гости пришел крестный, но и тому не удалось уговорить ребенка.
Обед затянулся. Когда перешли к фруктам, дверь отворилась, вошел сосо и закричал: «Плохие, плохие, плохие…!» мы засмеялись. Крестный подошел к мальчику, взял его на руки, усадил за стол и положил перед ним целый арбуз. Долгое стояние на сквозняке сильно застудило малыша. У него начались судороги, он потерял сознание. Спасла нас проходившая мимо знахарка. Она смогла привести Сосо в чувство.
Книга: Екатерина Георгиевна Джугашвили «Мой сын — Иосиф Сталин»
Источник: Литрес
Похожие публикации: Александр Конторович «Черные тропы«Обзор PocketBook Color Lux: цветной экран с подсветкой лучше, чем без нееНовый […] год«Махинаторы. Кого ждет Колыма?» Владимир БушинПатрик Ленсиони «Сердце компании. Почему организационная культура значит больше, чем стратегия или финансы»
© ebook
