Алёна Владимирская: «Беда мотивационных схем российских стартапов в том, что их нет»
Алёна Владимирская основательница курсов «Антирабство» и рекрутингового агентства Pruffi
Весь этот странный конфликт бывших сотрудников «Додо пиццы» с основателем по поводу продажи акций сторонним инвесторам для HR-специалиста об одном — наши стартаперы теперь не только делают клоны мировых проектов, не понимая их идеи (это я не о «Додо пицце» как раз) и от этого получается швах и провал (вспомните череду громких и, на мой взгляд, дурных закрытий клонов от Fastlane Ventures), но и опционные модели сдирают с Долины так же.
О, это круто и красиво, давайте введём, — не разобравшись в сути и экономике этой мотивации. Это я уже про «Додо пиццу».
Банальная история о том, что в основе любой мотивации лежит экономика компании, почему-то не часто доходит до основателя начальных стадий развития бизнеса. «Посмотрите, — радостно говорит он, — Долина мотивирует сотрудников акциями, долями, опционами. И они работают из-за этого долго и хорошо. Давайте и мы раздадим». А потом получается то, что получается.
Повторюсь: в основе любой мотивации лежит экономика. Ни один приличный проект в Долине, где доля хоть что-то стоит не только в мозгу основателя, но и в инвесторском мире, ни акции, ни долю, ни даже опцион так не раздаёт. Везде как минимум есть мораторий на срок, стоимость или порядок продажи.
И вы не сможете продать акции раньше, чем не станете в себестоимости дешевле, чем такой же новый кандидат с рынка.
Объясню — дешевле не на данный момент стоимости акций, а на момент того, как вы работали и были наняты. То есть если реальная (а не ожидаемая) стоимость компании в пересчете на каждого сотрудника растёт быстрее, чем дорожает программист, то с сильными ограничениями по цене вы можете продать долю. Это высчитывается. И все ограничения по продаже доли прописаны крайне жёстко лучшими юристами.
Зачем вообще раздают акции, долю, опцион? Да потому что на каком-то этапе она дешевле для компании, чем рыночно платить суперпрофи (да, я Капитан очевидность). Стоимость суперпрофессионала в Долине высока настолько и хантят их так часто, что дешевле дать право некоторого потенциального владения. Но именно потенциального.
А если стоимость труда человека ниже, никто ничего не выдаёт. Что-то Элон Маск рабочим своих заводов, падающим в обморок от перегрузок на сборке инновационного авто, ничего не раздаёт, кроме проклятий в Twitter и пламенных писем о будущем счастье.
Вообще, с мотивацией в Долине дело умное и непростое. Это мы, не разобравшись, притаскиваем оттуда красивые мотивационные игрушки — гамаки, бесплатные соки и еду, детские сады. Долина же вводит это всё исключительно для долгосрочной сходимости ФОТа — самой дорогой составляющей любого проекта.
Всё просто. Вам нужно, чтобы ключевые сотрудники работали каждый день — долго и вовлечённо. При этом за длинный рабочий день вы бы им не платили. Очень дорого это в Долине, даже если вы уборщик. А если не уборщик, то вообще кошмар. То есть они должны постоянно хотеть это делать по своей воле.
Что делает умнейший HR-специалист современности, бывший глава этого направления в Google Лазло Бок? Когда-то, строя долгосрочную неочевидную мотивацию для Google, он понял, что молодым разработчикам нужны три вещи: интересный проект, дейтинг и комфорт (чтобы не думать о быте — всё в Долине дорого: и жильё, и услуги).
И он стоит на территории кампуса бесплатные рестораны, прачечные, организует всякие бытовые радости — вплоть до возможности поспать и помыться — и бесконечные вечеринки по пятницам. В результате программист из конторы не уходит вообще. И не уходит самостоятельно. И переплачивать ему не надо.
А с другой стороны, он подвешивает строжайшее правило ассесмента — каждый год 20 процентов всех сотрудников, получивших самые плохие результаты работы, уходят.
То есть разработчик бьётся за свой комфорт. Он работает долго и хорошо. Бинго.
Что делают наши компании? Они повторяют форму. Например, один в прошлом громкий стартап (теперь ставший нормальной по экономике компанией, но пройдя ради этого конфликт с самым статусным фондом мира и с кровищей сменив весь менеджмент стартапа), просто сдирает форму: у них еженедельно вечеринки национальной еды, по пятницам катание на пароходе, трижды в неделю обязательный английский, массаж и ещё что-то.
Что делал программист этого стартапа? Да ему работать было некогда. Он на работе либо жрал, либо плавал, либо английский учил. А потом кровища: уход фонда, уход основателей. Спасибо, что пришёл умный человек на руководство, всё это отменил и постепенно с адским трудом вырулил.
В общем, основатель современного российского стартапа ловится на то же самое, на что эти мотивационные пакеты ловят кандидатов — на внешнюю сторону. Не копируя основное — вычисления до цента: как сделать так, чтобы у меня работали лучшие за минимальную стоимость. Где-то акциями, где-то бесплатными тапас, где-то посаженной в соседний кабинет симпатичной девушкой саппорта.
Беда с нашими мотивационными схемами стратапов в том, что это не схемы. Это каргокульт Долины. И пока основатели не включат голову, а в голове очень жёсткую счётную машинку, мы так и будем изумлённо смотреть на стартап-разборки в профильных СМИ.
© vc.ru
