1665 год, зверства в Африке: как появились научные статьи
Научные наблюдения люди записывают тысячи лет. Уже на месопотамских табличках и папирусах Древнего Египта обнаруживаются сведения, касающиеся астрономии и геометрии. Следующей вехой стала эллинская цивилизация, совершившая значительный прорыв в науке и технологиях. На долгие века после падения Рима латынь, и в меньшей степени греческий, остались «официальным» языком науки и философии. Лишь начиная с эпохи Возрождения, которая сопровождалось чередой изобретений и открытий, ее стали вытеснять ведущие европейские языки — итальянский, французский, немецкий, английский.
В остальном все это время единого стиля и «академического» формата не существовало. Более того, вплоть до Нового времени научные сведения предназначались лишь для посвященных — недаром для их записи использовали мертвые «классические» языки. Бурное развитие, которое началось с развитием печати и вылилось в первую Промышленную революцию, не просто вывело на передний план новые языки, но и изменило статус академического письма — из элитарного в специализированный.
Самая первая публикация
Как ни странно, но мы в точности знаем год и дату выхода самого первого научного журнала и первых статей. 5 января 1665 года во Франции вышел первый номер Journal des Sçavans («Журнала ученых) — сперва всего на 12 страницах. Насколько нам удалось установить, открывала его «историческая» публикация о зверствах заовеваний вандалов в Африке. Успех проекта известного политика и издателя Дени де Салло был немедленным — достаточно заметить, что в архивах Journal des Sçavans, где можно рассмотреть отсканированные номера начиная с 1668 года, они содержат уже больше сотни страниц.
Практически сразу идею подхватило британское Королевское общество, и первый номер Philosophical Transactions of the Royal Society вышел всего на три месяца позднее. При этом Journal des Sçavans множество раз закрывался и открывался снова, и если он все-таки удерживает звание старейшего в мире, то его конкурент из Лондона до сих пор остается самым старым из непрерывно издающихся научных журналов.
Wikimedia Commons
Обложка первого номера Journal des Sçavans
Впрочем, до академического стиля оставалось еще более трех столетий. По самой своей природе первые научные публикации были описательными, и авторы, недолго думая, просто сообщали свои наблюдения, обычно в том же порядке, в каком они и были сделаны, без какой-либо дополнительной обработки и часто без осмысления: пришел, увидел, записал. Даже об экспериментальных работах, о которых писали некоторые ученые, отчитывались в той же манере. Сегодня она сохраняется разве что в некоторых журналах, в категории «Письма» (Letters), для описания медицинских кейсов, геологических экспедиций и т. п.
Материалы, методы и так далее
Следующий важный шаг к современному академическому письму был сделан во второй половине XIX в. и связывается с именем Луи Пастера. Великий французский ученый, основатель микробиологии и создатель вакцин от многих болезней, был вынужден бороться с веками устоявшимися представлениями о возможности самозарождения микроорганизмов. Стремясь обосновать свою точку зрения, Пастер впервые стал детально и даже дотошно описывать поставленные эксперименты, приглашая всех желающих убедиться в его правоте, точно повторив все манипуляции.
Таким образом в академическом письме выделился раздел «Материалы и методы», один из ключевых в современной структуре любой научной статьи — IMRaD. Сегодня она включает «Введение», «Материалы и методы», «Результаты» и «Обсуждение» (Introduction, Matherials & Methods, Results and Discussion — IMRaD). Если коротко, первая часть отвечает на вопрос о том, что за проблема изучалась авторами, вторая — как изучалась, третья суммирует результаты работы, а в финальной рассматриваются выводы из полученных результатов.
Wikimedia Commons
Луи Пастер — отец «Материалов и методов»
Окончательно структура IMRaD начала оформляться после Второй мировой войны, когда поток новых научных данных превратился в настоящее наводнение, и редакции журналов перестали справляться с анализом и оценкой присылаемых материалов. Именно для удобства редакторов журналы стали задавать авторам все более строгие и ясные рамки изложения. В 1960-м американский Совет редакторов по биологии выпустил первые официальные рекомендации, которые продолжает издавать и в XXI веке, уже превратившись в более обширный Совет научных редакторов (Council of Science Editors).
Торжествующая IMRaD
Рекомендации совета — далеко не единственные, которыми могут руководствоваться авторы научных публикаций сегодня. Уже более ста лет существует авторитетный «Чикагский путеводитель по стилю» (CMOS), выпускаемый Чикагским университетом. Европейская ассоциация научных редакторов выпускает собственные гайдлайны — EASE Guidelines. Такие издания сосредоточены, прежде всего, на стиле и характере изложения, а их формат может меняться в зависимости от конкретного журнала и вида публикации. Как правило, биомедицинские журналы ориентируются на указания своих редакторов-специалистов, психологические, онкологические или астрофизические — на своих.
Тем не менее, структура IMRaD остается практически универсальной. Введенная для удобства журналов, она оказалась простой и ясной, и такого порядка стараются придерживаться большинство академических изданий. В некоторых случаях к четырем ключевым разделам добавляют «необязательные» стандартные элементы — например, раскрытие информации о финансировании исследования или о возможном конфликте интересов, если они важны в контексте работы. Сюда же могут относиться замечания о значимости темы или об этических аспектах — пресловутое «ни одно животное не пострадало».
Впрочем, у IMRaD остаются и критики. Лауреат Нобелевской премии по медицине 1960 года британский биолог Питер Медавар считал, что такая жесткая структуризация не соответствует реальной картине самого процесса научного поиска и размышлений. Его доводы даже обсуждались на конференции Всемирной медицинской ассоциации в 1965 году — однако уже тогда, по‑видимому было поздно, и победное шествие IMRaD не удалось даже задержать. Сегодня торжество этой системы можно назвать уже полным и, возможно, окончательным.
