«Свободные рубли Гезеля»: снова актуальная теория экономического роста во время кризиса07.06.2022 13:31

Экономика — это механизм, которым человечество начало пользоваться задолго до того, как стало понимать, как он работает и как им управлять. Этим экономика схожа с человеческим телом, которое функционировало задолго до того, как в нём зародился разум, чтобы разобраться в его устройстве и даже начать им осознанно управлять. И в обоих случаях это всё work in progress, процесс, далёкий от завершения — в экономической науке даже в большей степени, нежели в науке о человеческом теле. В конце концов, процесс формирования экономической науки начался только чуть более 200 лет назад и до сих пор незавершён — на сегодняшний день единой экономической науки в том же смысле, как наука химия, биология или физика, не существует. Есть только набор экономических парадигм, теорий и практик, образующих лоскутное одеяло с огромными дырами и многих взаимоисключающих фрагментов. Можно сказать, что экономика как наука находится на стадии самоформирования из этого первичного бульона идей, одни из которых станут фундаментом будущей научной экономики, а другие окажутся отвергнуты как лженаучные — в точности, как химия возникла из алхимии или астрофизика из астрологии.

Это необходимое предисловие для того, чтобы начать продуктивный разговор о выходе из экономического кризиса, начавшегося сейчас в России. Экономический кризис в России официально признан: Минэкономразвития спрогнозировало обвал ВВП РФ на 8,8% и инфляцию выше 20% в 2022 году. Это — нижняя, самая оптимистичная планка экспертного консенсуса на сегодняшний день. То есть, кризис — новая экономическая реальность. И, хотя запущен политическими обстоятельствами, но природу имеет совершенно экономическую. Постараемся отложить политический аспект в сторону, и рассмотреть экономическую проблему как таковую.

В условиях санкций Россия оказалась заложницей неоклассической (неолиберальной) экономической парадигмы, которой неуклонно следовала все 30 лет после распада СССР с 1992 года. У неё много фундаментальных положений, но в условиях торгово-экономической блокады релевантнее всего следующий: рост национальной экономики возможен только при наличии иностранных инвестиций. Иными словами, самостоятельный экономический рост невозможен. Это допущение сделало главной заботой экономических властей РФ всего постсоветского тридцатилетия «привлечение иностранных инвестиций», иными словами — привлечение иностранной валюты. Как результат, это привело к формированию современной российской экономики какой мы её знаем — глубоко интегрированной в международную экономику, с одной стороны. Зависимую от центров принятия решений, находящихся вне России — с другой. Практически, благодаря реализации неолиберальной экономической политики Россия попала в тот же неоколониальный контур, что и все страны третьего мира — без собственной индустрии, способной автономно обеспечить базовые потребности экономики, а значит, зависимой от индустриального импорта — и иностранной валюты для его приобретения.

Основой неолиберализма является полагание на чужую — иностранную валюту «развитых стран» в предпочтение собственной национальной. Включённые в неолиберальный контур страны считают свою валюту смешными бумажками и в основном сосредоточены на добыче валюты «твёрдой», иностранной — и реорганизуют свою экономику соответствующим образом: вместо развития собственного производства и внутреннего рынка, которое бы укрепляло национальную валюту, они стремятся покупать готовое, продавая за валюту имеющееся. То есть, налаживают обмен ресурсов на товары. В принципе, это работающий метод — до первого международного конфликта.

После первого раунда международных санкций в 2014 году Россия начала замещение внешнего финансового контура собственным, создав национальную, независимую от внешних политических воздействий систему платежей — абсурдность того, что почти все повседневные платежи в России ходили через MasterCard и «Визу» не были очевидны до того момента, пока MC и «Виза» Россию не отключили —, а после этого стала понятна необходимость собственной финансово-экономической инфраструктуры, которая сможет обеспечивать базовые потребности функционирования национальной экономики в случае нарушения международных связей. Такой экономический бэкап. Но это — программа минимум. Программа максимум — это реализовать возможности национальной валюты, которые существуют, но остаются неприменёнными.

Как такое возможно? С этого я и начал: единой когерентной экономической науки на сегодняшний день пока не создано, то, что мы считаем экономикой — это набор конфликтующих парадигм и изолированных теорий. Две доминирующие парадигмы — это правая (основная теория — неолиберализм, являющаяся развитием классических экономических представлений, идущих от Джона Локка) и левая (основные направления — марксизм, кейнсианство и MMT — Modern Monetary Theory, современная теория денег). Распространённой ошибкой является принимать классические (правые) экономические представления за «экономическую науку» как таковую, а остальное отметать как лженауку. Причины этого политические, а не научные — именно по политическим, а не научным основаниям неолиберализм стал мейнстримом дня. В реальности количество неоправдавшихся допущений неолиберализма уже сильно превышает количество оправданных, стремительно снижая его статус до экономической пранауки — экономической алхимии. Одно из главных неоправдавшихся допущений — это вся система представлений о роли денег в экономике как таковой. Как и человеческое тело, и экономика в целом, деньги — ещё одно из явлений, которым человек пользуется намного дольше, чем стал впервые понимать, что это такое. Modern Monetary Theory в сочетании с кейнсианством предлагает куда более реалистичное, практичное и продуктивное объяснение отношений денег, государства, экономики и человека. Об этом я уже писал в статьях

В них дано теоретическое предисловие к этому тексту — делаемым в нём утверждениям и предлагаемым рекомендациям. Дальше перейду к практике.

Свободные рубли Гезеля: «специальные деньги» для экономического стимулирования

В основе этой идеи лежит идея «свободных денег Гезеля» (фрайгельд, freigeld на немецком) — предложенных экономистом Сильвио Гезелем денег, в которых заложено запланированное обесценивание в течение времени.

Суть этой идеи — решить одну из двух фундаментальных проблем денег: дихотомию функции обмена с функцией накопления. Как средство обмена деньги обеспечивают функционирование экономики как таковой, это и считается классической функцией денег: обмен. Но в режиме сохранения богатства (накопления) деньги не могут выполнять эту функцию — деньги, которые лежат на счетах, в виде товаров или ценных бумаг, не работают в экономике — а, значит, экономика «худеет» на процент от общей денежной массы, не участвующий в экономическом обороте. Проще говоря, чтобы деньги работали — они должны тратиться. Чтобы стимулировать тратить деньги, и сделать бессмысленным их накопление, и были придуманы «свободные деньги» с запланированным обесцениванием. Трать — или потеряешь.

Можно спорить о таком подходе «в мирное время», но в условиях экономического кризиса, когда необходимо восстанавливать экономику это лучшее известное решение. Самый известный эксперимент со «свободными деньгами», эксперимент в Вёргле, также известный как «Вёргльское чудо», был запущен в австрийском городе Вёргль в разгар Великой депрессии в 1932 году. Мэр города, воплощая идеи Гезеля, выпустил планомерно обесцениваемую локальную валюту, запустив процессы, противоречащие состоянию австрийской, да и большинства мировых экономик после 1929 года, когда большинство экономик мира погрузилось в Великую депрессию: уровень безработицы в Вёргле за год снизился на 25%, в городе был построен мост, улучшено состояние дорог, увеличились капиталовложения в общественные службы. Однако всего через полтора года эксперимент был прекращён решением Центрального банка Австрии:

Банк настаивал на сохранении своей законной монополии на выпуск денег и предпринял юридические шаги, чтобы остановить Вёргльский эксперимент — несмотря на созданные им богатства, несмотря на благо, принесённое населению Вёргля… В конце 1933 года австрийские суды вынесли решение в пользу Национального банка, признав эксперимент незаконным.

В 2022 году, когда экономика России переживает сокращение, аналогичное Великой депрессии начала 1930-х, этот опыт как нельзя актуален.

Только представьте, что будет, если этот опыт будет повторён, только Центральный банк, вместо того, чтобы противостоять этой инициативе, её возглавит — и возьмёт на вооружение.

Давайте проведём мысленный эксперимент, в рамках которого Российская Федерация выпускает «специальный рубль» в дополнение к имеющемуся рублю, который будет отличаться запланированным обесцениванием, и использовать его для финансовой интервенции для оживления экономики и запуска экономического роста в условиях торгово-экономической блокады. Параметры «спецрубля» могут быть следующими:

Ограниченный срок жизни каждого эмитированного рубля — по истечении года с момента выплаты эти специальные рубли могут быть использованы только для уплаты налогов.

И распоряжается этими «специальными рублями» в рамках нашего мысленного эксперимента следующим образом:

всеобщий безусловный (универсальный) базовый доход «специальными рублями», выплачиваемый каждому гражданину и резиденту Российской Федерации в размере, скажем, 50 тысяч рублей в месяц;
Распределить их по федеральным ведомствам, регионам и муниципалитетам с целью выплаты грантов самозанятым и юридическим лицам на общественно полезную деятельность для поддержания занятости.

Что пойдут люди делать со специальными рублями?

Эти деньги не могут быть вывезены из России, поскольку не будут иметь никакой конвертационной ценности для физического или юридического лица, не платящего налоги Российской Федерации. Их можно либо потратить в течение года с момента эмиссии — либо заплатить ими налоги по истечении этого года. И потратить их можно будет только в качестве оплаты самозанятым и юрлицам, платящим налоги в РФ — никому другому они будут не интересны.

Люди пойдут тратить их на то, что они всегда могут купить в России: труд других россиян и гостей страны. Они будут платить их в кафе, ресторанах, магазинах, барбершопах и салонах красоты, даже театрах, стримах и донатах — обеспечивая занятостью:

Производительный класс — отечественного производителя — позволяя им и выживать, и развиваться, давая необходимые ресурсы на разработку и создание импортозамещения в своих отраслях;
«непроизводительный» класс — сферу услуг и развлечений — миллионы людей, которые первыми страдают от любых экономических кризисов, будь то 2008, девальвация 2014, коронакризис 2020 или экономическая блокада 2022. Это миллионы людей, от кальянщиков до блогеров, от преподавателей до инфлюенсеров, чей труд составляет не только основу быта современного человека, но и саму национальную культуру в сумме.

Производительный класс

Две главных (но не единственных) производительных отрасли, которые выиграют от введения «специального рубля» будут отрасли, обеспечивающие базовые потребности человека: пищевая промышленность и строительство. Рассмотрим на примере строительства. В капиталистическом обществе собственное жильё — это морковка перед носом рабочего класса, заставляющая его крутить колесо эксплуатации всю жизнь в надежде выплатить ипотеку и заработать на свою личную норку к старости.

Но это — не естественный порядок вещей. Нет никакого закона природы, который бы говорил, что собственное жильё полагается человеку в конце трудовой жизни в награду за его труд. Наоборот, при современном уровне развития технологий и производства ничего не мешает развернуть порядок в прямо обратную сторону: обеспечить каждого жителя страны своим жильём на старте экономической активности (между 18 и 30 годами), а не в конце, превратив собственное жильё для человека из вознаграждения за жизнь, потраченную в работе на ипотеку, в иневстицию, высвободив производительные силы людей, которым не надо переживать о крыше над головой в принятии решения, чему посвятить продуктивные годы жизни.

Первый вариант даёт покорную и послушную рабочую силу, второй — свободных и инициативных людей. Если сравнить ситуации «работает, чтобы заработать на жильё» и «обеспечен своим жильём авансом, чтобы работать», то на примере практически любого человека мы получим более продуктивную экономическую жизнь во вполне измеримых категориях произведённого экономического продукта (вклада в ВВП) при втором сценарии. Люди, чьи базовые потребности обеспечены, могут заниматься созданием чего-то нового — в отличие от людей, кто должен работать на обеспечение своих базовых потребностей. В масштабах страны и в долгосрочной перспективе это означает полное преображение экономики в средне и долгосрочной перспективе, неисчерпаемый фундамент для надёжного экономического роста, которому никакие войны и санкции не страшны.

Россию можно, при желании, лишить современного оборудования и технологий, запретить даже вносить свой вклад в научно-технический и культурный прогресс, как происходит сейчас с повсеместной отменой работ российских учёных и участия российских творцов в иностранных и международных проектах. Но России ничего не мешает — и никто не может запретить — потреблять последние достижения мировой науки и культуры, находящиеся в открытом доступе, и добывать любыми путями те, что в закрытом (см. историю советской атомной бомбы, индийской фармацевтической промышленности и практически всей собственной китайской промышленности). Это значит, что лидером прогресса России в ближайшее время не стать —, но можно сократить отставание, и потратить ближайшие десятилетия на воспитание нового образованного класса — массовое высшее образование населения, которое обеспечит технологический рывок не завтра, а послезавтра — через поколение.

Креативный класс

Четыре главных непроизводительных сферы экономики, которые поддержит «специальный рубль» — это образование, здравоохранение, наука и культура (включая сферу услуг и развлечений). Важность поддержки сферы услуг и особенно сферы искусств и интеллектуального производства в условиях блокады — наверное, самый недооценённый и, вместе с тем, критически важный фактор. Взять, например, образование.

Условия глобальной блокады — отличное время для того, чтобы учиться. Заложить материальный фундамент для культурно-образовательного рывка в будущем. Казалось бы, контринтуитивно: у нас чековой бумаги в стране не хватает —, а вы предлагаете нам всем на курсы физики, литературы, математики, музыки, философии и актёрского мастерства записаться?

Именно! Взгляните на это с другой стороны: когда в стране чековой бумаги не хватает — чем ещё заниматься. Изгнание России из беличьего колеса современного потребления, в котором постоянно нужно работать на бессмысленных работах, чтобы приобретать постоянно выпускающиеся новые товары вместе стремительно устаревающих (морально и физически, в том числе — запланировано) при экономике потребления товарах вчерашнего дня — можно, конечно, рассматривать как суровое наказание для потребителя и выстроенной экономики. Но, с другой стороны, если вы белка — изгнание из беличьего колеса для вас не наказание, а освобождение. Сперва, разумеется, стресс — ведь вы привыкли всю жизнь выстраивать вокруг этой парадигмы, в которой вся жизнь — погоня за потреблением.

Но вот «Икея» с «Макдональдсом» закрылись, избавив людей от необходимости на них работать — у работавших там в прямом смысле, у покупавших там — опосредованно, через избавление от нужды зарабатывать деньги, которые будут там потрачены. Опять же, контринтуитивно: казалось бы, потеря рабочих мест добавляет проблем — надо вдвойне суетиться, чтобы поддержать падающий уровень жизни. Но в реальности и то, и другое — это не константы, а переменные, заданные современным экономическим укладом, но совершенно изменимые при наличии на то политической воли и соответствующей государственной политики — финансирования полной занятости и универсального базового дохода.

Падение уровня и качества потребления (одежда, кино, гаджеты, еда, досуг) можно принять конструктивно. Да, будем жить хуже в этом смысле. Но это освобождает время для развития другого качества жизни — социального, интеллектуального, культурного, эмоционального. Высвободившееся время можно как раз направить на, условно, книги в их современном эквиваленте — образование (в качестве ученика или в качестве преподавателя), творчество (в качестве аудитории или в качестве творца), гуманитарная деятельность (помощь другим в различных формах самоорганизации от помощи пенсионерам до участия в поисковых или пожарных отрядах). Да и на те же книги — их можно читать, и можно писать.

Вечный вопрос лишь один: «кто нам это оплатит»? Ответ тоже не нов: государство. У государства как органа, контролирующего свою валюту, есть все возможности для этого. Выпуск «спецрубля» будет таким решением.

У общества, с другой стороны, есть на это огромный спрос. Тридцать лет неолиберальной экономической политики разрушили социальную ткань через атомизацию общества до крайности. 30 лет люди учились смотреть вместе в одну сторону: морковки потребления, висящей перед носом, разучившись замечать других людей по сторонам. Здесь произошло три типа адаптации (проценты условные):

Первый тип адаптации (условные 20%): успешная адаптация. Это люди, которые научились в новой реальности выполнять социальные действия, необходимые для получения морковки потребления, став либо бизнесменами, либо коррупционерами, либо востребованными в этом типе общества (это важная оговорка) специалистами. Это хозяева новой реальности. Для них она стала освобождением, улучшением жизни по сравнению с предыдущим строем (советским периодом, периодом до 1992 года).
Второй тип адаптации — условная адаптация. Условные 60%. Это люди, которые встроились в новую реальность частично, методами, которые, с одной стороны, позволяют им ею наслаждаться потребительски (товары, услуги, досуг), но, с другой, ставят их в зависимость от неё — через работу в лучшем случае (когда человек должен работать до конца жизни, чтобы из неё ни в коем случае не выпасть), через кредиты (когда человеку, чтобы получать вознаграждение, положенное «приличному члену общества», нужно влезать в долги — от микрокредитов до ипотеки). Эти люди — слуги новой реальности, они вынуждены постоянно на неё работать, чтобы не лишиться права быть её частью. Это слой, чей экономически-социальный статус с точки зрения индивидуального соотношения «проблемы-удовольствия» в собственной жизни не поменялся по сравнению с советским периодом.
Третий тип адаптации — дезадаптация. Это люди, которые новой реальностью были сожраны и выплюнуты (безнадёжные должники, бездомные, безработные, потерпевшие поражение в битве с различными зависимостями), либо даже не были допущены на порог — в первую очередь, родившиеся в глубинке, не видевшие хорошей жизни, потому что изначально, по условиям своего рождения (место и время) практически не имели возможностей для этого — получить приличное образование, найти хорошую работу по месту жительства (её нет) или переехать (не на что).

Проблема этой социальной пирамиды в том, что в ней совершенно не заложена прочность ни для каких кризисов. Чуть что — будь то лопнувший в США пузырь плохих ипотек (казалось бы, при чём тут Россия? А вот), раз-в-сто-лет-случающаяся пандемия заразного заболевания или боевые действия и экономическая блокада — и всё, значительная часть первого типа съезжает во второй (работа с надеждой на перспективы), а второго — в третий (работа без надежды на перспективу или безработица).

В результате мы получаем миллионы (а с учётом скрытой безработицы или «работающей бедности» — формальной занятости, обеспечивающей только доход ниже уровня бедности) — десятки миллионов человек, выкинутых из жизни, однако продолжающих существовать — которые могли бы успешно, благополучно жить, не только выживать, а развиваться и вносить свой вклад в общество при другой организации экономических отношений.

Это — сегодняшняя реальность, которая будет усугубляться из-за торгово-экономической блокады с каждым следующим годом.

Теперь добавим в неё в порядке мысленного эксперимента такое изменение: государство эмитирует «специальные рубли». Что произойдёт для бизнеса, предпринимательства и экономики России в целом при инъекции «специальных рублей»?

Они обеспечат оплачиваемым спросом существующий бизнес — тех товаров и услуг, которые могут быть обеспечены технически (для них есть трудовые и материальные ресурсы), но страдают сейчас от нехватки спроса. В первую очередь — сфера услуг, но ещё — многие индустриальные сферы, производственные цепочки которых более или менее могут существовать под санкциями в условиях блокады — это значительная часть экономики. Сейчас она просядет, но не потому, что санкции, а из-за падения спроса в силу банальной нехватки денег у населения. Была бы у населения платежеспособность — бизнес нашёл бы, хоть тушкой хоть чучелком (хоть импортозамещением, хоть серым импортом) возможность удовлетворить этот спрос. Специальные рубли решат эту проблему.

Они создадут обеспеченный спрос для нового бизнеса — товаров и услуг, в первую очередь, не требующих дефицитных импортных товаров — в образовательной, творческой, культурной и досугово-развлекательной сферах. Условно говоря, любой выпускник университета с хорошим образованием, не имеющий возможности найти работу, может открыть курсы философии для всех желающих, у которых появится disposable income, чтобы на это потратить. Стример может стримить, инфлюенсер постить, художник — рисовать, историк — читать лекции и проводить экскурсии. При этом необязательно становиться предпринимателем. Программа всеобщей занятости, обеспеченная этим «специальным рублём», позволит дизайнерам, например, подать заявку на создание, скажем, дизайн-кода для родного города, а педагогам — открыть дополнительные школы и детские сады. То есть, оплатить вещи, которые не имеют прямой монетарной ценности — то есть, считаются бесполезными с точки зрения неолиберальной экономической догмы, но меняют качество и среду жизни, как и самих людей к лучшему.

Условно говоря, если у вас есть безработный экскурсовод или театральный режиссёр — дайте им «специальные рубли», чтобы они проводили экскурсии или ставили спектакли — у них будет на что жить, у бизнесов, которые будут им продавать еду и одежду, добавится платёжеспособного спроса, а у людей, которые пойдут на их экскурсии и спектакли вырастет общий уровень культуры, что на следующем витке даст цивилизационный прирост в национальном масштабе.

Иными словами, «специальные рубли» дадут каждому заниматься тем, чем он хочет, реализуя свой потенциал, каким бы он ни был, не оглядываясь на «экономическую целесообразность», которая в рамках неолиберальной парадигмы понимается исключительно как способность созданное немедленно монетизировать или продать. Это, к слову, не ноу-хау, а хорошо забытое старое: всеобщая занятость, обеспеченная в ходе реформ Нового курса обеспечила США таким знаменитым на весь мир явлением как национальные парки.

Разумеется, это не все возможные способы применения. Это то, что первым пришло в голову только автору этого текста —, но каждый человек, который страдает от нехватки денег для реализации своего интереса (например, изучить язык, научиться танцевать или нанять тренера для занятий спортом), как и каждый человек, который страдает от невозможности продать свои умения и экспертизу в условиях ограничений якобы «свободного рынка» (тех же преподавателей, тренеров, инструкторов и даже инженеров с сантехниками) могут моментально придумать массу замечательных применений лишнему кэшу, который образуется на руках у них и у их целевой аудитории.

С каждым следующим витком (то есть, следующим годом) этой программы сложность и производительность отношений, основанных на «специальных рублях», будет только возрастать. Продвинутой интернет-аудитории не надо объяснять, как из того, что когда-то казалось ерундой — блоги, постинг, стриминг, гейминг и кодинг проектов «для себя» — вырастали целые индустрии как только в них оказывалось вовлечено достаточное количество людей, критическая масса, достаточная для того, чтобы хобби внезапно встало на крыло, оформилось в отдельную сферу экономики и стало топливом для целых вполне себе производительных индустрий от компьютерного железа до всевозможных гаджетов, и других не существовавших прежде продуктов, товаров и услуг.

Несмотря на критичность автора к неолиберализму, эта идея отрицает не неолиберальную (неоклассическую) экономическую мысль целиком, а лишь ошибочные догмы неолиберализма. При этом здесь утилизируются и по-новому раскрываются оправдавшие себя идеи неоклассической экономической школы — в первую очередь, сигнальную функцию цен Хайека. Развивая эту мысль, из неё можно вывести одну из функций денег — сигнальную. Как фотоны обеспечивают возможность лампочки посылать световые сигналы, так и деньги обеспечивают возможность цен посылать сигналы экономические.

Развивая эту мысль дальше, можно говорить о сигнальной — связующей функции денег в экономике. Таким образом, это делает деньги ответом на одну из главных проблем, поставленных в этой статье: атомизация общества, вызванная новой экономической реальностью по неолиберальным рецептам. Неолиберальные рецепты — свободная торговля и свободная конвертация валют в отсутствие гарантий занятости и дохода для населения привели к нынешней экономической ситуации: высочайшему экономическому неравенству в обществе и высочайшей зависимости от импорта.

Но проблема, созданная деньгами, деньгами же может быть разрешена, если изменить сам дизайн денег. Добавление «специальных рублей» с ограниченным сроком жизни к обычным «бессрочным» рублям поможет решить проблему атомизации общества экономическими методами, потому что будет стимулировать экономическую активность в замкнутом контуре национальной экономики — производство и потребление экономического продукта в пределах своего района, села, города, области или страны.

Как это будет выглядеть с точки зрения бизнеса

Одно из главных заблуждений неоклассической экономической парадигмы заключается в представлении о потребностях бизнеса. Согласно этой догме (спросите или послушайте практически любого современного мейнстримного экономиста, особенно российского — хоть Сонина, хоть Гуриева) — бизнесу, в первую очередь, нужны «условия»: минимум регуляций, минимум контроля, минимум налогов. Это не неправда, но лишь малая, неглавная часть правды. Если вдуматься, речь всегда идёт о снижении издержек. В реальности снижение издержек для бизнеса — это потребность второго порядка. Потребность №1 для любого бизнеса, обеспечивающая саму возможность его существования — это обеспеченный спрос. Предложение рождает не простота открытия бизнеса, отсутствие проверок или налогов —, а наличие спроса.

Вот такая дихотомия, объясняющая основную фундаментальную разницу положений между неолиберализмом и кейнсианством:

Регуляторные советы неолибералов удешевляют ведение бизнеса в условиях существующего платежеспособного спроса — безусловно, но ничем не помогут в отсутствие денег у потребителя.
Тогда как наличие достаточно обеспеченного спроса позволяет вести бизнес даже в условиях строгих регуляций и высоких налогов.

Поэтому фундаментальным фактором экономического роста является не «меньше государства» — снижение налогов и дерегуляция, а «больше денег» — чтобы в любом бизнесе вообще был смысл.

А налоги и регуляции в Экономике Здорового Человека вообще несут другой смысл — это не стимулирующие меры, а меры компенсации: грамотная налоговая политика нужна, чтобы выравнивать экономическое неравенство и контролировать инфляцию, а регуляции — чтобы нейтрализовать externalities — внешние издержки бизнес-деятельности, которые несёт не бизнес, а общество — например, экологический вред, вред здоровью итд.

Думаю, в текущей экономической реальности России, характеризующейся, в первую очередь, уменьшением покупательной способности населения (именно это ведёт к прогнозируемому сокращению экономики, а не торгово-экономическая блокада и санкции как таковые) любой разумный действующий бизнесмен или потенциальный предприниматель, прочитав эту статью, сможет сделать правильный выбор между двумя предлагаемыми стратегиями самостоятельно:

Первая стратегия, звучащая от чиновников и многих мейнстримных экспертов сейчас: снижение налогов и дерегуляция.
Вторая стратегия, предлагаемая в этой статье: денежная интервенция, но не обычной эмиссией рубля, а «специальными рублями» с ограниченным периодом жизни каждого эмитированного рубля и увеличение, тем самым, платёжеспособного спроса как со стороны населения (через безусловный базовый доход), так и государства (через госзаказ).

Первый вариант даст некоторым бизнесам в ужимающейся экономике шанс поменьше потерять, второй — расширит экономические лёгкие и откроет возможность роста. Это реальная перспектива, для реализации которой у российского государства есть сегодня все возможности.