Среда: Омега-день | Глава 729.05.2017 07:22

Предлагаю вниманию читателей GT седьмую главу фантастического романа «Среда: Омега-день».

Заранее благодарю за любые отклики и желаю приятного чтения!

Текст — под катом.

Глава 7
Зибко

54

4 года 8 месяцев и 3 суток с Омега-дня

Вокруг лески по поверхности воды лениво расползались концентрические окружности, возмущая отражения облаков, Зенитного затемнения и порхавших повсюду черных бабочек. Двумя метрами ниже упругая нить растворялась в зеленоватом полумраке.

Прижавшись к борту лодки, Катя Лебедева вглядывалась в пахнувшую водорослями пучину. Там, в глубине, двигались неясные тени — по широким спиралям они медленно приближались к леске. Увлеченная наблюдением, Катя все ниже склонялась к воде. Негромкие всплески, прилетевшие из-за кормы, она пропустила мимо ушей.

— А рыбка-то с другой стороны! — внезапно нарушил тишину голос Фриза.
Лебедева вскрикнула и даже подпрыгнула от неожиданности, сильно качнув лодку. Чтобы успокоиться, Катя с шумом выдохнула сквозь сжатые губы.
— Рыбка! — саркастично удивилась она. — Да ты говорящая!
Робин Фриз, висевший на руках с внешней стороны кормы, показал в улыбке желтоватые зубы. Длинные мокрые волосы облепили его осунувшееся лицо с первыми глубокими морщинами.
Катя брызнула на Фриза забортной водой.

— Напугал меня! — шутливо проворчала она.
Затем, о чем-то вспомнив, Лебедева с опаской оглядела берег Алакосо, оставшийся в ста метрах за кормой. Робин в этом время вскарабкался на лодку (от чего нос суденышка на время взмыл в воздух) и сел напротив Лебедевой. Вода стекала с рельефного тела Фриза на деревянное дно, где блестели чешуей несколько рыбин.
Порывшись под сиденьем, Катя вытащила оттуда бумажный сверток и протянула его фризу.

Робин с удовлетворением развернул бумагу:
— М-м-м, неужели с рыбой? Наконец-то!
— Своего теленка я зарежу для тебя в следующий раз! — улыбнулась Катя.
— Бедный Нобби! — воскликнул Фриз. — Он этого не заслужил!
Притворный ужас Робина рассмешил Лебедеву.
Фриз жадно впился зубами в лепешку с рыбной начинкой, но тут же прервал пиршество, чтобы вытащить изо рта кость и бросить ее за борт.

Катя запрокинула голову, словно в небе имелось нечто, заслуживавшее ее внимания.
— Растет? — поинтересовался Фриз с набитым ртом.
— Прямо на глазах… — ответила Катя. — Что будет, когда оно заполнит все небо?
— Скоро узнаем. Почему скоро?
Робин проглотил остатки лепешки и достал из свертка следующую.

— Я располагаю кое-какой информацией из надежных источников, — сказал он.
— Вот как? — недоверчиво произнесла Катя.
— Именно. Но главное произойдет еще раньше. И я знаю, что эти перемены будут к лучшему.
— Ты меня заинтриговал, — не без иронии призналась Лебедева.
— На чем держится моя вера в лучшее? Как говорил Раламбу, сама способность надеяться доказывает, что все небезнадежно. Я жду перемен с радостью: небольшая революция не повредит Алакосо.

Лебедева приподняла острую бровь, а потом вытянула ноги, уперев берцы в соседнее сиденье.
— Я собираю людей, — посерьезнев, заявил Фриз. Все рецепты успеха сводятся к единственной заповеди: «действуй!». И мы последуем этой заповеди.
— Мы? Сколько человек входит в это «мы»?
Фриз отвернулся от Кати.
— Пока немного. Но это не главное.
— А что главное?
— Главное, мы не одни.

55

Морн вышел на пляж, который в утренние часы был романтично безлюден. Энтони остановился в тени кустов на границе с рощей и, расположив ноги на ширине плеч, начал сосредоточенно вращать кистями рук. Вслед за этим Очкарик принялся совершать круговые махи вытянутыми руками — сначала вперед, затем — в обратном направлении.
Морн улыбался, подставив лицо утреннему бризу и глубоко вдыхая свежий океанский воздух. Небесная вспышка отразилась в его очках.

Поставив руки на пояс, Морн начал вращать головой, разминая шейные мышцы. Потом Энтони перешел к приседаниям. Где-то на пятом цикле упражнения в плечо Очкарика ударился камешек. Однако Морн не заметил этого и продолжал, покряхтывая, приседать. Лишь второй камень, угодивший Энтони в ухо, заставил его остановиться и с удивлением поглядеть на кусты.
— Да-да, это я, — опередил Робин Фриз вопрос Морна. — Что я тут делаю? Хочу поговорить с вами.
Морн беспокойно огляделся.

— Фриз! — приглушенно воскликнул он. — Вам необходимо срочно выйти на контакт с руководством! Я могу…
— Тише, Морн, — перебил Фриз. — Я всего лишь прошу о коротком разговоре.
— Боюсь, вы от меня не узнаете ничего полезного, — затараторил Морн.
— Я ударю тебя, если ты не заткнешься и не выслушаешь меня, — холодно предупредил Фриз, почесывая кулак.
Морн пожал плечами.

— Я слушаю, — вздохнул он и вернулся к приседаниям, встав к Фризу боком.
— Я собираю единомышленников, — сказал Робин. — Кто они? Те, кому не нравится, что происходит на острове. Как полисмен, вы не можете не понимать меня. Пора здесь кое-что поменять.
Энтони с сопением присаживался на корточки и снова вставал, никак не реагируя на слова Фриза.
— На моей стороне уже несколько человек, — продолжил Робин. — Мы готовы действовать. Пришла пора и вам сделать свой выбор, Энтони.

Морн выпрямился и сделал скучное лицо:
— Вы о чем, Фриз? Какой выбор? Какие действия? Что вы собрались менять?
— Я собираюсь менять руководство колонии, — объявил Робин.
Морн стащил с носа очки и стал протирать их носовым платком.
— Ох, Фриз, — усмехнулся он, — вы старше и опытнее меня… Впрочем, подобные ошибки допускают даже умнейшие люди… Скажу кратко: Робин, вы не сможете ничего сделать.

— Как говорил Раламбу, победу рождает жажда, — возразил Фриз.
— Увы, не все роды заканчиваются благополучно, — ответил Морн. — Хотя, если уж говорить о жажде, вам для начала было бы неплохо понять, чего вы действительно хотите. Думаете, ваше желание — свалить Юджина? Нет, это не так. Вы просто хотите быть счастливым. Думаете, революция — это мост, ведущий в страну свободы? Выбросьте это подростковую блажь из головы! Глупо бороться за счастье и свободу, ведь они и так уже есть у всех — внутри у каждого.

— Внутри? — рассмеялся Фриз. — Вы серьезно? Хотите сказать, что все вокруг счастливы и свободны?
— Именно. Только упорно не хотят осознать это, — кивнул Морн.
— Я вам нарисую другую схему, Энтони. Без борьбы человеческая жизнь — это прогулка по узкому, как трещина в скале коридору, на одной стене которого написано «страх», а на другой — «тоска». А в конце этого коридора — черная пропасть. Ни счастьем, ни свободой там не пахнет.
— Каждый видит то, что хочет видеть, — отмахнулся Энтони. — Мне жаль вас, Фриз. Вы — раб иллюзии, и это делает вас несчастным. Я бы хотел вывести вас из этого тупика.

Морн упер в бока кулаки и стал выполнять полуобороты туловища.
— Слушаю вас с огромным интересом, — сказал Фриз, усевшись на землю.
— Сначала я бы хотел покончить с темой революции, — заговорил Энтони. — Вы заявили, что хотите убрать Юджина. А вы не задавались вопросом, кто бы смог его заменить? И что мы все выиграем от этой замены? Нельзя не признать, что после Омега-дня мы фактически откатились к первобытному обществу. Известно, что во главе подобного коллектива, как правило, стоит самый сильный мужчина — это сплачивает группу и дает всем ее членам лучшие шансы на выживание.
— То есть Юджин, по-вашему, необходим? По-вашему, он лучший из возможных? — уточнил Фриз.

Морн перешел к наклонам туловища в стороны.
— Идеальных нет, — ответил он, глубоко вдохнув. — Ошибки допускают любые руководители. Без этого никуда. Идеалы — продукт неокрепших мозгов. Вы можете сменить Юджина на кого-то другого, но сообщество все равно вернется в естественное для него «энергетическое» состояние, только пертурбации приведут к лишним проблемам и жертвам. Фриз, рано или поздно вы поймете, что попытки поменять мир — лишь плохой способ справиться с внутренними противоречиями, которые гложут вас уже много лет. Но даже если мир изменится, вы все равно останетесь недовольным, поскольку недовольство — это фундаментальное свойство вашей личности.

Морн лег на песок и преступил к ритмичным отжиманиям. В такт движениям он продолжал:
— Человек, осознавший свою внутреннюю свободу, справившийся с комплексами, сможет преуспеть в любой среде, в любом коллективе. Он понимает и разделяет ценности общества, в котором живет. В сущности, эти ценности универсальны — трудолюбие, честность и уверенность в себе. И если вы культивируете в себе эти качества, если становитесь полезны обществу, оно справедливо вознаграждает вас. Все очень просто, Фриз.
Морн поднялся и улыбнулся Фризу, добродушно склонив голову набок.

— Вы закончили, Энтони? — спросил Робин.
— Я могу привести еще немало доводов, чтобы образумить вас и убедить вернуться к работе.
Фриз устало помассировал лоб.
— Вот что я вам скажу, Морн, — сказал он. — Существует простой способ, позволяющий отличить ценную мысль от схоластики. Знаете какой? Чушь универсальна, а правда имеет крайне узкую область применения. Если доводы уместны в любом споре, значит грошь им цена.
Морн непонимающе насупился.

— Энтони, вы все-таки подумайте над моим предложением, — добавил Фриз.
— Так вы не пойдете к руководству? — удивился Морн.
Робин лишь ухмыльнулся:
— Вы еще можете присоединится к нам.
Бунтарь махнул на прощание рукой и отправился назад в рощу. Морн долго смотрел ему вслед, взявшись за подбородок.

— Подождите, Фриз, — воскликнул он, наконец.
Робин оглянулся.
— Я хотел бы хорошенько подумать, а потом еще раз поговорить с вами, — сказал Очкарик. — Наши взгляды не вполне совпадают, но я думаю, мы можем быть друг другу полезны. Приходите сегодня часов в шесть на берег Тамунто.
Фриз кивнул и исчез в зарослях.

56

Около десяти утра заспанная Мамфо, потягиваясь, вышла из своего номера и направилась к лестнице. Упавшие на лоб спиральные пряди, мятая баскетбольная майка с большой цифрой »5» — все это добавляло ей сонного очарования.

На полпути к лестнице Мамфо остановилась и прислушалась. Из номера Юджина доносились знакомые голоса. Старшая по хозяйству на цыпочках вернулась к двери коменданта и присела возле нее. Ловким (и единственным) пальцем правой руки женщина прочистила замочную скважину от сора, а затем прильнула к двери.

— А если понадобиться еще что-то? — спросил Юджин.
— О чем ты? — откликнулся дребезжащий тенор доктора Орэ.
— О другом лекарстве. Которого нет на острове.
— Не беспокойся по этому поводу, Юджин. Того, что есть, хватит. Ты, главное, соблюдай режим. Ты соблюдаешь? Молодец. И если, например, почувствуешь себя нехорошо между приемами, принимай дополнительную таблетку. Проблема в другом, на самом деле.

— В чем? — растерялся, судя по интонации, комендант.
— Да в том, что ты, поросенок, совсем не учитываешь риски! И мое старческое сердце обливается за тебя кровью.
— Не учитываю риски?
— Ты закрываешься в номере? — с упреком осведомился доктор.
Мамфо ненадолго оторвалась от замочной скважины, чтобы почесать в ухе.
— Иногда закрываюсь, — ответил комендант врачу.

— У тебя хорошая динамика, — беспокойно произнес Янус. — Однако вероятность повторения приступов пока существует. Представь, что будет, если тебе станет плохо, а номер окажется заперт! На то, чтобы сломать дверь, уйдут драгоценные минуты, и…
— Тебе нужен ключ? — перебил доктора Юджин.
— Думаю, будет лучше, если у меня будет доступ в твой номер. Будет лучше для тебя в первую очередь.

— Хорошо, — согласился комендант. — В случае ЧП, иди в подвал. Там, во втором помещении от входа будет ниша в стене. Ниша заставлена коробками. За одной из коробок — сейф. Код доступа: 2908. В сейфе найдешь связку ключей. Там есть дубликат ключа от моего номера. На нем красная ленточка.
— 2908? — переспросил Янус.
— Угу. Таблетки я держу за пазухой или здесь, под статуей рукастого мужика.
— Это Вишну, — усмехнулся доктор. — А вообще, ты правильно делаешь, что не оставляешь пузырек на видном месте.

— Ты что-то знаешь?
Послышался скрипучий смех Орэ:
— А чего это ты так напрягся, Юджин? Боишься за свою жизнь? А зря. Я вот смерти совсем не боюсь. В ней нет ничего страшного: я, например, умирал уже двадцать семь тысяч раз — каждый вечер в теплой постели. Грань между жизнью и смертью столь же неуловима, как мгновение между сном и бодрствованием. А стоит ли бояться того, чего не почувствуешь?
Орэ снова засмеялся.

— Шутки шутками, — продолжил Янус, —, но имей в виду, Юджин: если лекарство попадет в руки кого бы то ни было, кроме тебя или меня, жди неприятностей. Заполучив таблетки, любой сможет полностью контролировать тебя, и Truvelo в этом случае не поможет. Так что, будь осторожен, комендант.
— Спасибо, доктор.
— Все будет хорошо, не волнуйся, — подбодрил собеседника Орэ.

Заслышав приближавшиеся изнутри шаги, Мамфо отпрянула от двери. Женщина поспешила прочь, но ступала при этом как можно тише.
Дверь коменданта скрипнула, когда старшая по хозяйству была уже достаточно далеко. Расслабленной походкой Мамфо прошла к лестнице и скрылась внизу.

На самом деле Мурена могла и не торопиться, покидая коридор — из номера Юджина так никто и не вышел. Если бы Мамфо узнала это, держу пари, она бы сильно удивилась и постаралась бы лучше разобраться в том, что происходит. Впрочем, для этого ей потребовались бы совершенно фантастические способности, в частности, умение проходить сквозь закрытые двери. Но что бы она в этом случае увидела внутри номера? Должен признаться, что знаю ответ и, пожалуй, поделюсь им с вами.

Воображение не знает ограничений, поэтому мы можем отправиться в тот самый день и, обернувшись бесплотным духом, влететь в номер Юджина прямо сквозь закрытую дверь.
Для продления интриги, положим, что мы влетаем в номер спиной вперед. Тогда первым делом мы увидим внутреннюю сторону двери, в которой, впрочем, нет ничего особенного — желтоватая древесина с узорами годичных колец.

По мере продвижения вглубь номера в наше поле зрения попадает стол, заставленный грязной посудой, а затем и пианино со стоящей на нем статуэткой многорукого бога. Продолжая удаляться от двери, мы непременно увидим незаправленную постель, черную бабочку, сидящую на мятой подушке, ну и, конечно, аляповатые картины, висящие на стенах.

Рассматривая все эти вещи, мы неожиданно понимаем, что дальше отлетать некуда — позади стена с окном. И тогда к нам приходит осознание странного факта: несмотря на то, что в обстановке номера нет ничего настораживающего, и все предметы находятся на своих обычных местах, в помещении явно не хватает чего-то важного…
В помещении не хватает Юджина и доктора Орэ!
Комната абсолютно безлюдна.

57

Лучи Солнца, проскользнувшие под Зенитным затемнением, окрашивали воды Тамунто в ржавый цвет. Стоял полный штиль, и деревья по берегам озера застыли в вечерней тишине, точно нарисованные на холсте.

В роще, шагах в двадцати от западного берега, притаились несколько мужчин: вооруженные деревянными кольями Симо, Зибко, Тани, Изельди, Тутла, а также Юджин с неизменным Truvelo.
С места, где прятались старшие и рыбаки, хорошо просматривался берег Тамунто с сидевшей на пне фигурой, в которой по сутулым плечам и напряженной спине угадывался Энтони Морн.

— Запаздывает наш революционер… — кашлянув, сказал Зибко.
— Заткнись, — вполголоса откликнулся Симо, который отрешенно созерцал озеро, словно жертва гипноза.
Комендант поднес к лицу запястье с наручными часами и включил подсветку циферблата.
— Половина седьмого, — произнес он в полный голос. — Тварь не придет.
— Может, Очкарик ошибся со временем? — предположил Симо. — Умники часто путаются в своих собственных извилинах.

— Как ты — в сетях Мамфо? — съязвил Зибко.
Колдун устало отмахнулся, а остальные мужчины отреагировали на реплику Копа дружным хохотом. Морн оглянулся на их смех.
— Поди сюда, Очкарик! — позвал его Юджин.
Энтони послушно затрусил к зарослям.
— Ты украл у меня час времени! — огорошил Очкарика комендант. — Как возместишь?
Морн теребил джинсовые шорты, не зная, что ответить Массажисту.

— Юджин… прости, — промямлил Энтони. — Он действительно обещал быть здесь в шесть. Я не знаю, что случилось.
Симо, Зибко и рыбаки с насмешливым любопытством наблюдали за нервными ужимками Морна. Комендант дал им еще немного насладиться превосходством над Очкариком, а потом сжалился и потрепал Энтони по щеке:
— Прощаю! — сказал он и гыкнул. — Уходим, ребята.

Все семеро отправились в сторону отеля. Никому из них не пришло в голову взглянуть наверх, хотя если бы они и сделали это, то вряд ли заметили бы Фриза среди густой листвы. Робин лежал на толстом суку, обхватив его ногами, и следил за удалявшимися мужчинами. На раскрытой ладони бунтаря сидела черная бабочка.

58

Номер Адриана Зибко освещала тусклая лампочка, которая свисала с потолка на длинном проводе. Вокруг единственного источника света медленно кружили черные бабочки, отбрасывая на стены мистические тени.

На подоконнике стояла старая стереомагнитолла. Из ее динамиков тараторил неутомимый рэпер.
Стол был укрыт газетами. На них высилась кучка сушеных соцветий и ворох бумаг — исходные материалы для производства сплифов. В углу комнаты распахнул широкий зев мешок с сухими листьями.

Комендант лежал на кровати среди комков пожелтевшего, давно не стиранного белья. Спал он прямо в полицейской форме — наверное, не желал терять время на переодевания.
По подушке были раскиданы афрокосички Копа, украшенные бусинами и металлическими скобами. Комендант уткнулся сломанным носом в наволочку и громко сопел.

Прогремел взрыв. Меньше, чем через секунду влажные веки Адриана разомкнулись. Зибко вскочил с кровати и стал напряженно вслушиваться. Громыхнуло так, словно на воздух взлетела половина отеля. В какой-то момент Зибко с подозрением уставился на магнитоллу. Однако громкость устройства стояла на минимуме, и вряд ли оно могло выдать столь оглушительный залп.

Старший по безопасности все еще ловил ртом воздух, но постепенно начал успокаиваться. В конце концов, грохот мог просто почудиться ему во сне. Однако в этот момент раздался второй взрыв, от которого Зибко буквально подпрыгнул на месте. От воздействия взрывной волны задребезжали стекла в окне номера. Теперь стало ясно, что грохотало где-то снаружи здания.
Зибко, покашливая, направился к окну. Судя по выражению лица Адриана, вид из номера произвел на него сильное впечатление. Старший по безопасности в изумлении провел пальцами по усам и бородке.

Окно выходило на юг, благодаря чему из него можно было наблюдать озеро Тамунто и его окрестности. И Зибко отчетливо видел множество дрожавших огней на берегу водоема. Огоньки находились в постоянном движении, как рой светящихся насекомых. Разглядеть подробности оказалось Адриану не под силу, как бы он ни щурился и ни напрягал глаз. Тогда старший по безопасности развернулся и решительно зашагал из номера.

59

Адриан Зибко, примчавшийся к Тамунто, завороженно наблюдал за открывшимся ему действом. В первый момент Коп вряд ли увидел у воды что-то, кроме хаотично двигавшихся огненных цветков. Но Адриан, скорее всего, быстро осознал, что свободную от деревьев площадку на западном берегу озера озаряют десятки подвижных факелов. Многочисленные отражения в водной глади удваивали количество источников света.

Рыбаки с факелами в руках беспрестанно расхаживали по берегу Тамунто, описывая сложные петляющие траектории. Участники этого броуновского движения не останавливались ни на секунду, но ухитрялись при этом не сталкиваться друг с другом. Рыбаки бубнили что-то нечленораздельное, и над берегом стоял гул полусотни голосов.
Набрав в легкие побольше воздуха, Зибко вышел из-за деревьев на освещенное факелами пространство.

— Отставить! — заорал он. — Именем коменданта! Прекратить безобразие!
Рыбаки смолкли и все как один встали лицом к Зибко. Лица их постепенно приобретали осмысленные выражения, словно участники странного ритуала выходили из транса.
Коп собирался обратиться к присутствовавшим и уже раскрыл было рот, но его опередил чей-то крик, донесшийся из толпы рыбаков:
— Слава Зибко!!!

Не успел Адриан как-то отреагировать на услышанное, как один за другим рыбаки стали падать ниц, склоняя головы в направлении Копа. Факелы в руках молившихся бросали рыжие отсветы на ряды округлых спин.
— Слава Зибко! Слава Зибко! Слава Зибко! — надрывался кто-то.

60

— Ты должен помнить главное, — мягко сказала Мамфо, — ты всегда останешься самым дорогим и близким для меня человеком.
Джошуа сидел на противоположной от матери стороне кровати, надув щеки и сложив на груди руки. Всем своим видом он показывал, что слова Мамфо ему глубоко безразличны.
Согнувшись и поставив локти на колени, старшая по хозяйству рассматривала длинные суставчатые пальцы ног, которыми волнообразно перебирала.

— Не разговаривай со мной, как с ребенком, мама, — сухо проговорил Джошуа.
— Если ты у меня взрослый, то должен был понять все без дополнительных обсуждений, — тут же нашлась Мамфо.
— А я все прекрасно понимаю!
Джошуа выпятил нижнюю губу и что-то смахнул со щеки.
Мурена с интересом придвинулась к сыну:
— И что ты понимаешь?

Мальчик злобно сжал зубы, а затем выпалил:
— Я понимаю, что ты предала отца! Он погиб в море, выполняя свой долг, а ты даже не горюешь по нему!
Мамфо сжалась, будто ее окатили ледяной водой.
— Что за ерунда, — пробормотала она, со вздохом закрыв лицо ладонями. — Знаешь, пройдут годы и ты пожалеешь о своих словах, — добавила она холодно. — Рано или поздно тебе все станет понятно. А возможно, ты и сам окажешься в подобной ситуации.
— Я никогда не окажусь в подобной ситуации! — воскликнул Джошуа.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я не предатель!

— Ты не предатель, — согласилась Мамфо. — Ты — эгоист. Маленький, вредный эгоист. И эти слова об отце… Ты просто не любишь Симо. В этом истинная причина твоего недовольства.
— А почему я должен его любить? — возмутился Джошуа. — Он — сумасшедший! Я хочу, чтобы он отстал от тебя, от нашей семьи! Скажи ему или это сделаю я!

Мурена резко поднялась с кровати и встала перед сыном:
— Значит так, — стальным тоном заговорила она, — ничего ты никому не скажешь. Ты не имеешь права лезть в дела взрослых. Понял? Я хотела поговорить с тобой, как с разумным человеком, на равных, но ты, похоже, слишком мал для таких разговоров.
— Ну мал, так мал, — развел руками мальчик и, спрыгнув с кровати, заторопился к выходу.
— Джошуа! — властно окликнула его мать.

Ответом ей был лишь грохот захлопнувшейся двери. Мамфо направилась вдогонку, но, сделав пару шагов, остановилась и поднесла руку ко лбу. После недолгой заминки старшая по хозяйству подошла к окну и, опершись на подоконник, задумчиво закусила нижнюю губу. Вид ночного пляжа не вызвал интереса у Мурены, поэтому она присмотрелась к стеллажу, который возвышался слева от нее. По соседству с книгами Жюля Верна, Стивенсона, Герберта Уэллса, Уильяма Голдинга и Алекса Гарленда располагалась миниатюрная модель шхуны «Hispaniola», а также один из рисунков Джошуа, который мальчик поместил в фоторамку. Это был определенно портрет Раламбу, хотя узнать отца Джошуа можно было скорее по коралловым бусам и необъятным синим шортам, чем по чертам лица. Мамфо взяла рисунок с полки и смахнула пальцами пылинки, осевшие на стекле.

За дверью послышались торопливые шаги, затем — скрип, и вот на пороге появился Джошуа, выглядивший так, словно только что столкнулся с белым медведем.
— Что стряслось? — тревожно спросила Мамфо, возвращая фоторамку на место.
— На острове что-то происходит, — ответил мальчик севшим от волнения голосом.

61

— Мне нужно все твое внимание, — сказала Мамфо Джошуа, сжав его плечи. — Прямо сейчас ты пулей полетишь к Венди. Беги по Западной аллее, через рощу. Это важно, слышишь? Не вздумай отправиться в Поселок через озеро! По пути не останавливайся и ни с кем не разговаривай. У Венди останешься до тех пор, пока я за тобой не приду.
Мурена с подозрением огляделась — в коридоре третьего этажа кроме них с Джошуа никого не было.

— Ты понял меня? — тряхнула Мамфо сына. — Могу я на тебя положиться?
— Да, — кивнул мальчик.
— Еще раз!
— Да, мам!
— Пошел!
Мамфо развернула сына и слегка подтолкнула его. Двинувшись к лестнице, Джошуа хмуро оглянулся на мать через плечо.
— Живее! — крикнула Мамфо вдогонку сыну.

Убедившись, что Джошуа начал спускаться, старшая по хозяйству направилась к номеру Юджина. Без лишних церемоний Мамфо распахнула дверь и вошла в логово коменданта.
Юджин лежал в постели, уткнувшись лицом в подушку. Его правая рука свешивалась с кровати, так что зажатый в ней пистолет-пулемет упирался стволом в пол. Верхом на пояснице коменданта восседала обнаженная Тамби, которая молотила ребрами ладоней по холке господина. При виде Мамфо наложница скромно потупилась.

— Сгинь! — вполголоса приказала ей Мурена.
Тамби спрыгнула с Юджина и умчалась из номера, прихватив со стула халат.
— Заменить ее хочешь? — пробубнил в подушку комендант.
— Ты должен кое-что увидеть, — объявила Мамфо, подойдя к кровати.

62

Юджин и Мамфо, притаившись среди ветвей, наблюдали за тем, что происходит на берегу Тамунто. У озера собрались рыбаки. Их факелы бросали отсветы на лица двух шпионов.
— Люди от природы хотят быть верными и полезными, — тихо проговорила Мамфо, —, но мир всегда вознаграждает их за отказ от этих планов.
Мурена поправила съехавшую бретельку.

— Что за черт? — пробормотал Юджин.
В центре свободного от деревьев участка, примыкавшего к Тамунто, стоял старший по безопасности Адриан Зибко. Вокруг него по часовой стрелке шагали рыбаки-факелоносцы. Взгляды их были обращены к Зибко, а губы находились в постоянном движении, будто они читали молитвы. Время от времени рыбаки возносили руки к ночному небу, исчерченному зелеными меридианами.

— Зибко в коменданты! — выкрикнул кто-то из факелоносцев.
— Зибко в коменданты! — повторили два голоса хором.
— Зибко в коменданты! — подхватила вся толпа.

Старший по безопасности переходил от одного рыбака к другому, обмениваясь с ними короткими эмоциональными (судя по мимике) репликами. Поравнявшись с Мду, Коп положил руку на плечо голого рыбака. До Юджина и Мамфо не долетели слова Зибко, но реакция на них Мду оказалась странной. Голый рыбак закружился на месте, барабаня ступнями по пыльной земле.

Вечно мерзнувший Ив также был в числе собравшихся на берегу. Как обычно, он был укутан в цветастый платок и держал на руках кота. Зибко, судя по всему, что-то не нравилось в поведении Ива, поскольку Коп почти сразу замахнулся на него цепочкой, которую до того крутил на пальце. Мерзляк отпрянул от Копа, но не покинул площадку, а продолжил обход вокруг ее центра.
Некоторые рыбаки, например Дла-Дла, вели себя почти пугающе. Переговорив с Зибко, толстяк упал на колени и стал кланяться старшему по безопасности, прикладываясь к земле лбом. Зибко без видимого удовольствия наблюдал за подобострастным рыбаком.

Еще немного побродив среди факелоносцев, Зибко влез на пень, который торчал посреди прибрежного участка. Адриан смотрел на рыбаков каким-то диковатым взглядом, что могло говорить о его нетрезвом состоянии. Наблюдая со своего постамента за толпой, он периодически почесывал сломанный нос и поправлял форменные брюки.

— Вы все поняли, что нужно делать? — внезапно спросил он во весь голос. — Вопросы остались?
— Поняли, сэр! — хором откликнулись рыбаки.
Услышав это, Юджин сразу же вскинул пистолет-пулемет. Но Мамфо опустила его руку, мягко надавив на нее сверху.
— Тише, дурачок! — прошептала она. — Ты всегда успеешь пустить в ход свою игрушку.
Комендант повернулся на месте к своей спутнице и вопросительно посмотрел на нее. Мамфо наклонилась к груди Юджина, к тому месту, где его футболку украшал большой желтый смайлик. Женщина пошевелила ноздрями и поморщилась.

— Ты давно был в душе? — поинтересовалась она.
Ее вопрос был скорее риторическим, и Мурена не стала дожидаться ответа. Вместо этого она сразу же вернулась к основной теме:
— Я думаю, тебе надо проверить тайник.
Неожиданно Мамфо вскрикнула, а затем выдала крепкое ругательство. Она брезгливо поежилась и стряхнула с запястья черную бабочку.

— Ненавижу насекомых! — пояснила Мурена и продолжила: — Не исключено, что Зибко, разрази его страшным пробоем, нашел твой схрон.
Юджин провел ладонью по ежику на голове.
— Зибко в коменданты! Зибко в коменданты! Зибко в Коменданты! — донеслось с берега Тамунто.
— Ты теряешь время, — поторопила Юджина Мамфо.

63

Юджин бежал по берегу ручья Тамунти: в правой руке — Truvelo, в левой — фонарь, под мышкой — небольшая лопата. Из-под ботинок коменданта во все стороны летели брызги и мокрый песок. Луч фонаря прыгал по мелким камням и корягам, на десять метров опережая Юджина. Время от времени сквозь световой конус пролетали черные бабочки.
Комендант остановился и осмотрелся: по зарослям кустарника, деревьям и невысоким скалам скользнул круг ярко-желтого света. Юджин побежал дальше — остановка оказалась преждевременной. Не теряя скорости, Массажист перескочил через лежавшее поперек ручья дерево.

Неожиданно под луч фонаря попал мелкий зверек, который пил воду из ручья. Животное сверкнуло желтыми глазами-отражателями и скрылось в зарослях.
В месте, где песок оказался особенно мокрым, ботинок Юджина ушел в грунт почти полностью. Комендант не заметил этого, и при следующем шаге вытащил ногу из застрявшей обуви. Почувствовав под ступней песок, Массажист разразился громким проклятьем.
Юджин ополоснул правую ногу в ручье, а прыжками на левой добрался до застрявшего ботинка. Осторожным движением комендант всунул ногу в обувь и продолжил кросс.

Следующую остановку Массажист сделал через пару минут. Лучом фонаря он обшаривал окружающее пространство, пока не остановился на темной каменной глыбе. Скала была расколота надвое: через всю ее толщу проходила широкая трещина.
Юджин посветил в противоположную сторону, и в световой конус попало высохшее деревце. Комендант что-то удовлетворенно пробурчал себе под нос, а затем встал посередине отрезка между расколотой глыбой и руслом ручья. Здесь он и воткнул в грунт лопатку.

Для фиксации источника света Юджин воспользовался трещиной в скале — комендант вставил туда рукоятку фонаря. Луч света теперь был направлен туда, где из песка торчала лопатка. Для пистолета-пулемета нашлось сухое место на камне в паре шагов от ручья.
Пришло время поработать землекопом. Однако не успел Юджин сделать и пары копков, как замер и огляделся по сторонам. Комендант прислушался, а потом даже посмотрел на небо, где светились зеленые меридианы. Но тревога оказалась напрасной — вокруг было тихо.

Юджин вернулся к работе, и рядом с ним начала быстро расти куча влажного песка. Комендант громко пыхтел — копать с обездвиженной шеей было нелегко.
Глубина ямы увеличилась до тридцати сантиметров, когда лезвие лопаты впервые шаркнуло по чему-то твердому. Юджин наклонился над ямой и нащупал металлические ручки. Потянув за них, он не без усилий извлек из углубления ящик. На его гладкой поверхности были заметны черн

© Geektimes