Почему киберпанк настолько японский?
Syd Mead«s original drawing for Blade Runner«s dystopian Los Angeles
«Проснись, самурай!», призывает в культовом ролике Джонни Сильверхенд. В мире Cyberpunk 2077 господствуют японские мегакорпорации. Над футуристическим Найт-Сити, сияющим неоновыми вывесками с надписями кандзи и катаканой, возвышается мрачная башня дзайбацу «Арасака» — чьё название недвусмысленно отсылает к знаменитым японским винтовкам «Арисака».
Это не «фишка» авторов игры, а сознательный и точный оммаж классическому американскому киберпанку — который с первых лет своего существования был наполнен японскими мотивами даже больше, чем собственно японский киберпанк. Уже в «Бегущем по лезвию» 1982 года неонуарные улицы полны кибергейшами и японскими вывесками. Ничуть не меньше японского в первых же рассказах и романах отца жанра Уильяма Гибсона — писавшихся параллельно со съёмками «Блейдраннера».
А ведь киберпанк изначально — глубоко американский жанр. Он напрямую вырос из невесёлой реальности США 70-х годов: страны, тяжело переживающей экономический кризис из-за взлёта цен на нефть, бесконечные политические скандалы, поражение во Вьетнаме. Неудержимый экономический рост сменился депрессией, инфляцией и безработицей. Общество охватила фрустрация, массовое разочарование и в государственных институтах с традициями, и в протестном идеализме 60-х.
Технический прогресс вместо открытой дороги к звёздам оборачивался новым отчуждением, экологическими бедствиями, страхом перед всё более совершенными компьютерами и роботами. А также пытающимися выжить — и оттого плюющими на людей и природу корпорациями, «решающими вопросы» с коррумпированными политиками и изобретающими для правительства секретные штуки одна опаснее другой.
Улицы некогда идиллических городков, промзоны и кварталы мегаполисов погружались в депрессию и разруху, преступность переживала пугающий взлёт — который закончится только в 90-е. Оптимизм и яркие краски шестидесятых даже на экранах сменили мрачные, реалистичные и остросоциальные фильмы «нового Голливуда», он же «американская новая волна».
Самоощущение тогдашних американцев в некоторой степени можно сравнить с облегчённой версией того, что жители бывшего СССР пережили в 90-е. Если классический нуар породили великая депрессия и послевоенное время, то неонуар киберпанка, «Терминатора» и «Робокопа» напрямую вырос из американского кризиса 70-х годов.
При чём здесь, в таком случае, Япония?
При том, что к началу 80-х годов она пугала американцев даже больше, чем СССР.
И это несмотря на последнее обострение Холодной войны, когда сверхдержавы ощетинились ракетами малой и средней дальности в Европе, и несколько раз подходили к грани ядерного армагеддона едва ли не уровня Карибского кризиса.
▍Японское чудо
В годы Перестройки в Советском Союзе ходил мрачный анекдот: «почему СПИД, чума ХХ века, не страшен СССР и Японии? Потому, что Япония живёт в XXI веке, а СССР в XIX-м». Примерно такую же самокритичную сентенцию можно было бы услышать и в США начала 80-х.
Пока США переживали кризис 70-х в экономике и общественной жизни, Япония наслаждалась невероятным взлётом своего «экономического чуда». Из разрушенной войной нищей страны, по которой носился радиоактивный пепел, за считанные три десятка лет упорного труда, мудрой экономической политики и ставки на технологические инновации она превратилась в «мастерскую мира». Более того: вторую экономику планеты по абсолютному ВВП, первую по душевому ВВП — оставив за спиной и страны Западной Европы, и СССР.
Японские компании показывали на выставках, а затем выбрасывали на мировые рынки всё более невероятные чудеса в сфере электроники и робототехники. Акции японских корпораций мчались к небесам. Даже для американцев к началу 80-х Токио, особенно на фоне их депрессивных городов с растущими гетто и разваливающимися промзонами, выглядел сияющим идеальным мегаполисом из фантастического фильма.
Именно в это время «японское — это хлам» превратилось в американском и мировом восприятии в «японское — это сверхсовременное и качественное». Американские магазины оказались завалены японской электроникой. А по хайвеям вместо оказавшихся после взлёта цен на нефть слишком прожорливыми кадиллаков и маскл-каров помчались бесчисленные «Тойоты» и «Мазды».
▍«Японские идут!»
Многим в США уже к началу 80-х начинало казаться, что век американского господства катится к концу. А ещё недавно проигравшая мировую войну Япония, политически — младший партнёр США, находящий под военным «зонтиком» Америки, стремительно берёт исторический реванш благодаря технологическому и коммерческому превосходству.
Американские компании оказывались не в состоянии соревноваться с японскими товарами: одновременно высокотехнологичными, стильными, качественными и дешёвыми. Американских рабочих выбрасывали с закрывающихся заводов, оказывавшихся не в состоянии конкурировать с японцами. Ядерный потенциал и танковые армады СССР были где-то далеко среди снегов за «железным занавесом» —, а японские «Тойоты» и «Панасоники» были решительно везде, захватывая Америку. То, что не смогли сделать авианосные соединения адмирала Ямамото и вышколенные пилоты «Зеро», учинили учтивые менеджеры в строгих костюмах с корпоративными улыбками на лицах. Ну, а там, где победный шаг корпораций замедлялся, дела могли «порешать» таинственные и могущественные синдикаты якудза.
Это пугало американцев, привыкших видеть себя самой передовой страной мира, особенно в технологиях и экономике. «Мы только что послали человека на Луну –, а теперь не можем конкурировать с хайтековыми японцами на собственном рынке!».
К началу 80-х — времени зарождения киберпанка — будущее виделось многим американцам, во-первых, мрачным, нищим и дистопичным, во-вторых, высокотехнологичным и корпоративным, и, в третьих, имеющим отчётливо японский акцент. «High tech, low life, and Japs are everywhere!». Это было вызвано не отвлечёнными представлениями, а повседневной реальностью США того времени. Родившись в 1982 году, американский киберпанк попросту не мог не приобрести явственные японские черты.
Следы этого ощущения видны не только в киберпанке 80-х. Достаточно вспомнить «Назад в будущее»: где Марти из 1985-го шокирует Дока из 1955-го тем, что японские товары в его время считаются эталоном качества, а Марти 2015-го уже работает под руководством менеджера-японца на какую-то японскую же корпорацию.
▍Запечатление образов
К концу десятилетия всё поменялось. «Рейганомика» вывела США на новый экономический взлёт, уровень жизни в Америке снова начал расти. Крах СССР обозначил несколько неожиданную для самих же американцев победу в Холодной войны.
Более того: взлёт японской экономики обернулся катастрофическим крахом фондового рынка и всего «японского пузыря» в 1990-м году. Японское экономическое чудо кончилось — и страна Восходящего солнца не оправилась от тогдашней катастрофы до сих пор пребывая в «застое». Время с 1990-го к началу нулевых называли «потерянным десятилетием», к началу 2010-х его переименовали в «потерянное двадцатилетие», а теперь речь уже идёт о «потерянных трёх десятках лет».
Ну, а по следам японского экономического чуда уже шли, наступая Токио на пятки, «азиатские тигры» вроде Тайваня и Южной Кореи. Затем настала эпоха уже китайского экономического чуда — в борьбе с последствиями которого оказываются близки даже Трамп с Байденом. А японские товары утратили свою мегапопулярность и былое господство на рынках планеты.
И всё же страх перед «японской угрозой» оставался в душах американцев и в 90-х. Многим казалось, что трудности Токио носят временный характер, и даже крах СССР не спасёт Америку от японского экономического господства.
Майкл Крайтон в 1992 году написал «Восходящее солнце» про происки японских корпораций, захватывающих американские рынки рука об руку с якудза. Том Клэнси спустя два года выпустил «Долг чести»: про заговор японских имперских реваншистов и корпораций с вероломным нападением на США. Можно вспомнить и цикл «Warstrider» Уильяма Кейта 1993 года, где американец пытается выжить и преуспеть в войсках галактической Японской империи (именно его идея легла в основу дилогии Перумова о русском в войсках галактического Германского рейха).
▍Слияние
Не покинули японские мотивы и киберпанк. «Джонни Мнемоник» 1995 года всё так же наполнен дзайбацу, якудза, кандзи — и отсылками к аниме-культуре. Ведь с середины 90-х на экраны американских подростков с американскими адаптациями японских сериалов вроде «Роботека» и видеокассетами VHS проникло аниме — и вызвало фурор.
Весомую часть этого аниме составляла первая волна японского киберпанка, оказавшая огромное влияние на эстетику киберпанка США с середины 90-х. Достаточно сказать, что в следующей вехе американского киберпанка, «Матрице», на экране уже почти нет приевшихся и всё менее актуальных дзайбацу с якудзой. Зато она почти полностью выстроена на образах классических киберпанковых аниме 80-х и 90-х, которым сюжетно и стилистически наследует гораздо больше, чем «Джонни Мнемонику» и «Бегущему по лезвию» вместе взятым.
С другой стороны, японский киберпанк в это же время стал всё больше приближаться к образам, идеям и символам киберпанка американского. Тот же Ghost in the Shell эстетически и идейно ближе к «Мнемонику» и «Блейдраннеру», чем к своим предшественникам вроде «Акиры» или «Баблгам кризиса».
(Да, в Японии 80-х был собственный, мало похожий на американский киберпанк –, но о нём куда лучше расскажет этот замечательный обзор. Киберпанки США и Японии в XXI веке постепенно переплелись и слились в нечто единое и трудноразделимое. Попутно к началу 2020-х окончательно превратившись из актуального жанра про вызовы своего времени в форму ретрофутуризма: наряду со стимпанком и дизельпанком. Ведь наш мир «победившего киберпанка», несмотря на актуальность high tech low life и всё более продвинутые гаджеты, оказался совершенно не таким, как представлялось в 1980-е.
И отнюдь не случайно новая волна интереса к жанру киберпанка была вызвана не очередными технологическими прорывами и угрозами нашей эпохи, а всплеском ностальгии по 80-м и 90-м. С их ретровейвом, синтипопом и неоновыми расцветками.
А какой ваш любимый киберпанк?
