Неподатливые soft-skills: почему нам всё ещё нужен эмоциональный интеллект
Привет, Хабр. Меня зовут София, я — разработчик, а ещё я любопытная и люблю наблюдать. А наблюдаю я сложность и диалектичность.
Я люблю находить закономерности и совпадения, устанавливать причинно-следственные связи. Непредсказуемость и многозначность меня одновременно пугают и притягивают. Я работаю с огромной, довольно взрослой системой (и, в моём случае, центральной банковской), плотно вписанной в другие сложноустроенные платформы. Раздолье для гонзо-разработчика, архитектора-археолога и аналитика-экстремала.
Но в статье не будет страшилок про старый банковский софт. Я расскажу, как рационализировать концепцию эмоционального интеллекта (EQ), не снижая ценности IQ. Вместо изоляции одного от другого попробую объединить и взаимно их усилить. Мой текст ориентирован на разных читателей, но определённый флёр профдеформации из ИТ будет присутствовать.
Работая в эстетике жёстких стандартов и великого технического наследия, невозможно не задуматься, как люди мастерили это наследие до тебя. Интуитивно я понимаю, что деконструировать комплексную, искусственную систему может только ещё более высокоорганизованная система. Именно об этой «системе», о сложности человеческой природы я хочу поговорить, поразбираться с человеком-собой, побыть немного исследователем.
Мой тезис озвучил Лев Толстой ещё в 19-м веке:
«Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие — душевная подлость»
Надеюсь, что цитировать Льва Николаевича на Хабре в 2022 году — это не слишком пафосно?
Относительно 19-го века, в современности, к «честным» внутренним поискам, добавился ключевой метатренд — ускорение всех сфер жизни. Продукты такого ускорения — рост нагрузки, смена приоритетов и привычек. Я ищу, как соотносить себя с ускорением, какими инфраструктурными и ресурсными возможностями мы для этого располагаем, и как ими пользоваться.
Уверена, что сочетания «софт-скилз» и «эмоциональный интеллект» успели набить вам оскомину. Последние N лет на них паразитируют с разной степенью эффективности издательства корпоративной литературы:
их пишут в вакансиях, заменив устаревшую «стрессоустойчивость»;
печатают в брошюрах «Навыки будущего»;
включают в программы дополнительного образования для подростков.
Уже не помню, когда услышала их впервые, но реши я сейчас системно заняться вопросом эмоционального интеллекта, я бы совершенно потерялась в ворохе материалов.
Мы понимаем софт-скиллы как противоположность хардам — экспертизе. Эмоциональное противопоставляют интеллектуальному, и в эпоху гонки за профессиональной экспертизой прокачивать софты — это новый панк. Но так ли оправдана эта двойственность?
Я расскажу как рационализировать концепцию эмоционального интеллекта (EQ), не снижая ценности IQ. Вместо изоляции одного от другого попробую объединить и взаимно усилить их. С этой темой я дважды выступила на внутренних митапах и обнаружила воодушевляющий отклик.
Да кто такой этот ваш EQ?
Если коротко, эмоциональный интеллект (emotional quotient) — это совокупность коммуникационных способностей распознавать эмоции, понимать мотивацию, желания других людей и свои собственные. Иными словами, это способность правильно интерпретировать своё и чужое эмоциональное состояние и пользоваться этими знаниями.
EQ — вовсе не обязательно волшебная палочка для манипулирования людьми. В первую очередь, мне важно разобраться, как я сам устроен в эмоциональных реакциях, чтобы находить те же отблески человеческого в окружающих. Выражаясь языком Инстаграм-цитат,»selfcare is a preparation for community care».
Морфология эмоций
По определению из учебников, эмоция — психический процесс средней продолжительности, отражающий субъективное отношение к существующим или мыслимым ситуациям и реальному миру. Ультрабазовый, ядровый функционал, отточенный эволюцией и вшитый крепче некуда. Процесс, который начинается и заканчивается.
«Наши чувства и эмоции возникают сами, непредсказуемо и свободно, и не спрашивают нас, хотим ли мы их испытывать. Спрашивать некого: мы сами и есть сумма наших чувств и эмоций»
В. Пелевин, «Непобедимое солнце»
Эмоции возникают как ответная реакция, но сами по себе никуда не деваются, их нужно проживать. Эмоция — маленькое, но неизбежное путешествие, дорога, по которой каждый движется с разной скоростью. Именно поэтому тактика подавления не эффективна. Избегая эмоций, мы только удлиняем финальный путь.
Некоторые источники выделяют 8 эмоций. Где-то пишут, что есть 6 базовых эмоций, из которых в разных пропорциях складываются комплексные чувства и настроения. Методологи не делят эмоции на негативные и позитивные. Любой эмоциональный опыт важен для мозга и тела.
Базовые эмоции
Задаваясь вопросами о природе эмоций, мы можем отследить факторы, которые вызвали их. Нас интересуют эмоции как реакции, порождающие цепочки телесных и ментальных явлений.
Первостепенная задача — научиться наблюдать.
Анализируя входящие параметры и исходящие реакции, мы можем выводить паттерны, прогнозировать своё поведение. Сперва это банальные вопросы для самоанализа в духе: «Почему я это чувствую?», поиск методов саморегуляции, мотивации и смыслов. Это кропотливая работа над собой. Или с самим собой. А понимание самого себя постепенно становится ключом к пониманию других.
Таким образом, чтобы удержать необходимые компетенции и не спалить себя на костре профессиональных достижений, нужно вписывать в жизнь новые аспекты. И всё это на базе старых привычек, но в новом времени, которое так торопит жить, и его бешеной акселерации. На высокой скорости ещё сложнее отлавливать и анализировать свои поведенческие скрипты, выявлять триггеры тех или иных реакций. Но я иду дальше и хочу разобраться в том, где эти шаблоны лежат и откуда берутся.
Где рождаются паттерны?
Паттерн — синоним привычки, шаблона поведения, который не нуждается в рефлексии. С этой точки зрения, базовые эмоциональные реакции — тоже паттерны. Неплохо бы понимать, какие у нас есть возможности, чтобы управлять всем этим, и какие есть риски просадки производительности. Разберёмся на примере такого софт-скилла как адаптивность.
Вспомним, как мы пускаем изменения в жизнь? Я — с большим скрипом. Вот пара кейсов.
Годами банк плотно работал с почтовым клиентом Lotus. Эстетика его интерфейса — сугубо дело вкусовщины, его недолюбливали. Скажем прямо, многие коллеги с нетерпением ждали перехода на Outlook. Но не я.
Я привыкла, освоилась, завела себе папочки, подписи и даже не следила особо за этим милым внутрикорпоративным холиваром. Но в одно прекрасное утро меня без обратного билета перевели в Outlook с радостным тезисом: «Поздравляем, вы в пилотной группе тестирования перехода». И всё, в Lotus письма больше не приходят, так и живи. И тут разрыв нарратива: новый UI, кнопочки новые, нет папочек, подписей.
Ну, спасибо!
Другой пример. Я люблю комфортный и красивый тулинг. У меня не было привычки работать с IDE, я с универа писала в Sublime Text, компилировала из консоли, всё классно.
В Альфе я научилась работать с эклипсовской проприетарной IDE, знаю перспективы, где что ломается, как это чинить. Да, Eclipse, да, поговаривают, что даже тёмную тему можно как-то включить, но я привыкла, освоилась.
Если антагонистом Lotus был Outlook, то Eclipse двинул плечом VS Code: мой коллега разработал мешок плагинов для VS Code, чтобы жизнь рядового разработчика стала проще и «To Make World a Better Place», так сказать. Всего делов — взять и перенастроить ВЕСЬ свой рабочий сетап. Я добрых два квартала смотрела на это и думала: «Не сегодня». Опять переделывать, опять привыкать.
И так много с чем. Мы все проходили через трансформации: меняли рабочий мессенджер, меняли протоколы, меняли стандарты, меняли приоритеты, едва поспевая за директивами бизнес-заказчиков. Тенденция налицо: мой развитый эмоциональный интеллект сопровождает изменения. Система динамических критериев моего жизненного опыта соотносит усилия и результат, и решает: мы так хорошо поработали в прошлый раз, у нас есть изученный путь, зачем нам новый?
А теперь представьте команду таких: «Зачем нам ретроспектива, у нас нет вопросов, зачем нам чат в Telegram, зачем переезжать на другой фреймворк, зачем новый X, весь прошлый год Y работал нормально»… Почему новое мы воспринимаем через недовольство и отрицание? Откуда берётся это раздражение?
Итак, знакомьтесь, мозг! Наука и кибернетика 1970–1990-ых годов рассматривала мозг как централизованный компьютер, телефонную станцию, универсальный диспетчер, распознающий инпут и генерирующий аутпут. В общественном сознании, нон-фикшн литературе и медиаполе надолго закрепился этот образ — утрированный и далёкий от реальности.
Мозг — сложнейшая самосозидающая и самосознающая инстанция.
С одной стороны, это наше произведение, мы за него отвечаем.
С другой, мы — его субъект.
Почему же концепция мозга-компьютера не состоялась?
Первое — мы интуитивно понимаем, что это что-то сложнее, чем просто обработка информации.
Второе, хронологически мы упёрлись в кризис центричности. Это как Web 2.0 против Web 3.0, монолиты против микросервисов. Описать архитектуру мозга нам поможет новое слово…
Пластичность — свойство нервной системы изменять структуру и функции вследствие развития, полученного опыта или перенесённых травм.
Пластичность мозга имеет разные функциональные уровни. Нейронауки пристально изучают её, и именно пластичность помогает описать организацию мозга. Мы рассматриваем пластичность как способность обретать форму, придавать форму, а также уничтожать форму для приобретения и придания оной.
О, мой мозг: синапсы и созидание
Обратимся к нейронным связям. Мозг — это колоссальная сеть нейронов такой степени сложности, что задачи на графах кажутся детской головоломкой.
Вот перед нами нейроны с их ветвистыми отростками — дендритами, и хвостики-аксоны. Места соприкосновений дендритов и аксонов — синапсы.
Синапс (упрощённая схема)
Синапс — это ключевое место, где происходит нервная деятельность посредством передачи импульсов. Последовательность коммуникации между нейронами из электрической переходит в химическую, затем снова возвращается в электрическую. Электрические сигналы спускаются по аксонам, преобразуются на синапсе в химическое сообщение — коктейль ионов — который дальше инициирует электрический сигнал в соседней клетке.
В некотором смысле можно сравнить синапс с интерфейсом передачи данных
Интерфейсы детерминированы, у них есть спека, контракт взаимодействия. У синапса же — поэзия. Крошечный зазор, пустота, через которую проходит нервная информация — поле непредсказуемости.
Если синапс входит в часто используемую цепочку, он увеличивается в объёме, становится проницаемым.
Это суперспособность типа кэширования, только у синапсов она называется потенциацией.
Снижение эффективности синапса тоже бывает, его называют депрессией. Она чрезвычайно важна и полезна, например, когда сеть подавляет синапсы, задействованные в решениях с ошибочным результатом. Благодаря синаптической депрессии мы умеем делать выводы, анализировать и учиться.
Мы не просто носим в голове физико-математические комплексы принятия решений. Наши решения — метапродукты более ранних решений, потому что мозг ни секунды не тормозит в трансформации. Мозг — не комплекс проложенных кабелей, которые выключаются со временем: нейронные связи распадаются и образуются на протяжении всей жизни. Так что нет объективных причин списывать себя со счетов когда бы то ни было, друзья, ригидность мозга — несостоятельный миф.
Парадокс разрушения
Трансформироваться и искать новые пути — это тезис самоформирования мозга, гарант подвижности, живучести и жизнеспособности. При современном темпе изменений мы вынужденно учимся быстро запускать модификации. Но почему мне всё ещё когнитивно трудно, я раздражаюсь и отрицаю, даже когда я хорошо понимаю нюансы?
Здесь важно не запутаться в синонимах. Пластичность не равна гибкости. Потому что пластичность — это не только приспособляемость и подвижность, но и непокорность, взрывоопасность.
Пластичность, как я коротко упомянула выше, вмещает в себя и обретение формы, и уничтожение формы.
Это то самое раздражение, которое я испытываю, когда всё идёт не по плану.
Вот откуда этот когнитивный дискомфорт. Таково первородное противоречие всякого лекала: придавать и принимать форму — значит расщеплять, удерживая в равновесии постоянство и случайности, новинки и инаковости, ранее неизвестное и хорошо знакомое. Пластичность-балансировщик соизмеряет, сколько новаторства впитать и сколько традиции оставить.
Мы недаром сопротивляемся изменениям, пластичность «взрывает» нас изнутри. Маленькая ремарка: уничтожение — не буквальная коннотация взрыва, здесь я имею в виду всплески энергии, ярости, продуктивности, вдохновение, озарения, оставляющие послевкусие победы и удовлетворённости. Как системы без ошибок не способны развиваться, так и мы, будучи абсолютно гибкими, как пророчит современность, как дышит за шиворот старый добрый Agile, не прогрессировали бы, замкнувшись в собственном совершенстве.
А что с того, что мне понятно?
И вот, написав столько текста, анализа и рассуждений, что я хотела бы сказать под финал? Я бы хотела сейчас вывалить уверенную аргументацию применимости эмоционального интеллекта и методичку по его развитию, но, увы! У меня есть только понимание её потенциального существования и отчётливое знание, что создавать её каждый должен под себя, исходя из собственных потребностей.
Человек — сложная система, изучающая, создающая, изменяющая другие сложные системы. Человек — искусственный результат встраивания естественного в социальное. Отслеживая собственные эмоции, можно попытаться осознать, принять и частично взять под контроль свою сложность.
Вот что мне помогает ловить отклики «неуловимого эмоционального» и преодолевать издержки, так называемого «хьюманбиинга». Возможно, в этом списке глаголов вам тоже что-нибудь откликнется и вдохновит:
Узнавать себя и не уставать с собой знакомиться.
Проживать традиционно «плохие» злость, раздражение, страх, огорчение.
Наблюдать за людьми, сопереживать, замечать схожее и различное.
Саботировать паттерны.
Рефлексировать, сомневаться и ошибаться.
Подбирать правильные слова.
Никто меня не узнает лучше, чем я. EQ помогает понимать, почему я чувствую раздражение, где рождаются волнение, агрессия, оптимизм и вдохновение. Учит вовремя распознавать побочные эффекты затянувшегося стресса, не давая выгореть в угли. Мониторит тревогу, чтобы синдром самозванца и «fear of missing out» не порождали лишнего шума в голове. Позволяет сопереживать, делиться, делать шаги навстречу другим, вовлекаться и вовлекать.
И, честно говоря, я хочу разбираться в правилах всех этой игры не ради игры по правилам, а чтобы понимать санкции за их нарушение, и совершенно трезво рассчитывать риски. Вот зачем мне нужен эмоциональный интеллект.
Выводы
Кристаллизуем немного выводов.
#1. Пластичность мозга не равна гибкости. Образ суперчеловека, который моментально и безропотно адаптируется, притягателен и, возможно, достижим. Но сперва неплохо бы разобраться с имеющимся функционалом и его издержками.
#2. Мы совершенствуемся всю жизнь. Мозг — поле бесконечного перехода из одного состояния в другое, и самым устойчивым его паттерном оказывается саботаж оного.
#3. Если вы ищете »универсальный рецепт успеха» — что сделать, чтобы не испытывать ментальный дискомфорт, у меня для вас плохие новости. Я не уверена, что он вообще существует.
#4. Любое принятие начинается с отрицания. Отрицание — лишь кризис перехода. Не стоит этого бояться. Так мы и строим новые эпохи, которые сменяют старые.
Что почитать?
И напоследок об источниках.
Я уверена, что найти вводные книжки с заголовками «Emotional Intelligence» не составит труда. Один только Дэниел Гоулман выпускался больше 20 раз. Мне сложно что-то советовать, потому что моя оптика замылена, и всё кажется либо попсой, либо безбожно устаревшим. Но, тем не менее, я приведу небольшой круг авторов текстов, отсортированных по сложности языка, которые параллелят и углубляют эту тему.
»Пластичность мозга. Потрясающие факты о том, как мысли способны менять структуру» (2007) — Норман Дойдж.
»Burnout: The Secret to Unlocking the Stress Cycle» (2019) — Amelia Nagoski, Emily Nagoski.
»Новые соединения. Цифровые космополиты в коммуникативную эпоху» (2015) — Этан Цукерман.
»The Relationship between Burnout Syndrome and Emotional Intelligence in Healthcare Professionals» (2016) — Efstathia M. Vlachou, Dimitrios Damigos, George Lyrakos, Konstantinos Chanopoulos, George Kosmidis and Miltiades Karavis.
»Кино» (2019) — Жиль Делёз.
»Что нам делать с нашим мозгом? » (2019) — Кэтрин Малабу.
Подписывайтесь на Телеграм-канал Alfa Digital Jobs и Alfa Digital в ВК — там мы рассказываем про нашу работу (иногда шутки шутим), делимся новостями, полезными советами и делимся разными проектами, например, новым шоу «Из бэклога» совместно с Selectel и Space307 про удалёнку, собеседования, трекинг задач, взаимодействие команд.
Также рекомендуем почитать.
