«Мы меняем рельеф земли» — IT идет в большую стройку
Что может быть нелепее, чем заблудиться по пути на интервью с картографическим стартапом. Но о своих конфузах я достаточно ныл в прошлой статье — в этой будут только важные вещи.
Напомню, на прошлой неделе я начал писать о дронах на стройке и поговорил с Дмитрием Королевым — одним из четверых основателей TraceAir, сервиса, который с помощью дронов, фотограмметрии и аналитических алгоритмов пытается изменить строительную индустрию. Как и другие его собеседники, я ошибочно думал, что в центре дизайна стартапа — дроны. А оказалось, нечто совсем другое.
С чего у тебя все началось?
Я начал кодить классе в пятом. В школе учитель информатики показал бейсик, и я такой: а-а-а-а, это же можно игру закодить! Потом перешел в школу-гимназию 1567, в физкласс. Там была прямо офигенная тусовка. Клевые вещи связанные с электроникой. Мы паяли усилители, ИК-приемники\передатчики, сами писали к ним протокол, клиент. Сейчас один чувак из нашего класса в Долине, ещё одна девчонка на несколько классов позже нас тоже была там, но вернулась сюда.
Наш физик был умный мужик (пользуясь, случаем — Александр Андреевич, здрасте), писал нам тесты на паскале, отдавал по сетке на компе, и мы их решали. Однажды решили, «а давайте хакнем тест физика, чтобы он подсвечивал нам правильные ответы». В общем, школа у нас была очень прикольная.
И что ты уже знал-умел к последнему классу школы?
Basic, Pascal, умел паять всякие девайсы, немного ассемблер. В какой-то момент пытался посмотреть на Delphi, но лучше бы не смотрел — Delphi то ещё… Когда пошла сеть — С/C++, Perl и PHP.
Писали PoC-эксплойты. Примерно тогда же, классе в 11-м или в конце 10-го в журнал «Хакер» можно было писать на почту, и это публиковали. Я написал туда: «чуваки, давайте вместе заниматься IT-sec, кто хочет». Собралась толпа, но не долго продержалась, года два. Мы достаточно интересные штуки делали. Если на секьюрити фокус поискать можно даже что-то найти в анналах рассылки.
Дальше был физфак. Друг мне сказал, там программирование круче, чем в ВМК. Этот человек меня жестоко обломал — никакого крутого программирования там не было. Как только я это осознал, начал искать всякие проекты по безопасности. Но быстро понял, что надо уходить в более легальную плоскость.
На втором курсе я пользовался физфаковскими кластерами, и препод мне сказал: «Дим, если ты запускаешь какой-то эксплойт с физфака, ты можешь это хотя бы через прокси делать». Я говорю, «Алексей Валентинович простите, пожалуйста, больше не буду». И с этого момента начал движуху по разработке. Был 2003–2004 г. Этот препод искал заказы, а мы кодили. Движки для научных конференций, социальные карты, какая-то географическая соцсеть.
Как совместить любовь к небу с IT
Между университетом и началом TraceAir у Дмитрия было несколько стартапов, и мы обсуждали их подробнее в прошлой статье. Он профессиональный парапланерист, поэтому всегда искал, как совместить небо и ИТ.Был сервис для авиаспорта. По данным с трекеров зрители с земли могли отслеживать гонку и понимать, что происходит в небе в этот момент. Сервис добился некоторого успеха, но не принес денег — инвесторам такое было не интересно.
Был сервис по аналитике космических снимков. Он позволял, например, отмечать на карте лесные пожары.
Во время бума дронов Дмитрий с командой хотели запустить воздушную доставку по Москве, но ограничились только кофе в парке Горького. Они столкнулись со всеми проблемами, которые несут с собой дроны, но деньги кончились раньше, чем нашлись решения.
После поездки в Кремниевую Долину в 2014 будущее направление стало ясно — нужны не сами дроны, а серьезные промышленные сервисы для них. С этого начался TraceAir.
Расскажи, что делает сам продукт?
Дрон или самолетик летает зигзагами над площадкой, делает кучу фотографий. Дальше эти фотографии алгоритмами фотограмметрии на GPU-серваках превращаться в облака точек и 3D модель. Наш софт сравнивает эту 3D карту со всей документацией, которая туда загружена. Анализирует, сравнивает, и подсказывает, как должна быть построена логистика земляных работ, как провести замену грунтов — когда ты заменяешь плохую землю на хорошую, предсказываем поведение земли — сжатие\распухание, которое тоже сильно влияет на очередность работ.
Съемка местности с дрона
Так выглядит работа со стройкой в приложении
Говорит, например, «вот здесь вы уже в проекте, не сломайте пожалуйста, не надо там ездить. Здесь вам ещё нужно докопать до низу — эта земля вспухнет вот настолько. Здесь надо заложить, потому что у вас здесь будет больше земли, чем вы рассчитали. А вот здесь у вас трубы идут и они положены на 5 метров в сторону от проекта».
Строители смотрят и понимают, «окей, вот здесь нам осталось копать вот столько — это условно на неделю работы».
Ключевая технология в сравнении того, что у тебя есть с тем, что у тебя должно быть. Технология сравнивает, а дальше либо дает подсказки, либо помогает взаимодействовать участникам стройки. Коммуникация больше работает на российском рынке. Подсказки что делать — на американском.
То есть это замена геодезии?
Это самая первая мысль которая обычно приходит. На самом деле геодезия ничего не решает. Замену геодезии пытаются делать другие компании, которые делают дроны для стройки. Дрон пролетел, все отсканировал, сделал 3D модель и на этом работа геодезистов кончается.
Чтобы сравнивать и принимать решения нужны не геодезисты, а инженеры. Прораб, который копает землю, раньше обращался к инженерам. Они уже нанимали геодезистов. Геодезисты снимали ландшафт, отдавали данные инженерам. И те такие: «ой, у нас перерыв. Сейчас кофе попьем, а там уже конец дня. Через недельку мы тебе ответим». Через неделю прорабу, наконец, отвечают на вопрос, и только после этого он принимает решение копать.
С нами это выглядит так — прораб открывает мобильник, обводит интересующий его участок, «вот здесь у меня земли столько, она распределена вот так. Вот оптимальная дорога как моей техникой ввозить это сюда. Это займёт столько-то времени». Вся информация здесь.
То есть это сокращение дистанции между строителями и экспертизой, которая есть в головах у инженеров. Мы смотрим, что люди в полях делают, накидываем новые фичи под их юзкейсы. Так что, если мы кого-то и заменяем, то инженеров. Геодезисты остаются на сканировании, а мы уже решаем, как что-то применять и лучше строить.
Если появится какой-то профсоюз инженеров, который скажет — никаких дронов на стройках?
На нас в Америке уже наезжают инженеры. Раньше они долго и дорого все считали, а мы такие пришли — вот вам все расчёты.
Инженеры нам говорят, «ребята, похоже это лицензируемая деятельность». А мы говорим, «идите на хер, у нас софт». Ну и начинается что-то серьезное. Калифорнийские инженеры немного гонят на нас бочку. Конечно, не все, некоторые понимают, что прогресс не остановить.
Когда мне было 15, я работал геодезистом. Просто бегал с палкой и ставил ее, где скажут. Но я ни черта не понимал, как это работает дальше. А тебе приходилось разбираться?
Конечно. У подрядчиков как раз куча таких чуваков с палками, которые просто бегают и ставят точки. Мы пытались понять, почему они не такие же продвинутые, какими должны быть геодезисты.
Продвинутых мало и в России, и в Америке. Есть чуваки которые настраивают процессы и они умные. Знают, как работают все эти спутниковые приемники, почему там нужно несколько частот, как там влияет атмосфера, что такое PPK режим, что такое RTK режим. Нам тоже приходится разбираться, как это работает.
Входной билет в нашу индустрию — это точность. Нет точных данных — выходной билет. И пофигу, насколько у тебя хитрые алгоритмы аналитики, который подсказывают как лучше копать, если ты даешь неточные данные. Все подсказки уйдут в трубу.
Это проблема, с которой сталкиваются дроновые стартапы. Они дают вообще левые данные. Мы этого в России накушались. В самом начале нас постоянно пинали: «да какие дроны на замену геодезии! Они неточные». Мы очень много времени тратили на подтверждении и сравнивание с геодезическими данными, разбирались, как работает точность, средние отклонения. Когда глубоко разбираешься, начинаешь понимать, где геодезисты косячат. Если двоих отправить друг за другом, у них получатся разные модели. Один палочку на камень поставил, другой холмик пропустил.
А дрон это решает?
Да. Модель — это облако точек. Когда снимаешь палкой, точек будет столько, сколько раз ты поставишь палку. А дрон создает десятки миллионов точек — то же количество, что лидарная съемка, только стоит значительно дешевле. И нет необходимости сшивать потом лидарные облака, потому что лидары снимают с нескольких точек. Дрон действительно упрощает геодезию. Теперь куча компаний говорят, что самая простая геодезия — это геодезия с дронов.
Фотограмметрическая модель ландшафта
Про бизнес в Америке
Когда мы прилетели в Кремниевую Долину, нам сказали: «если вы сможете заработать в России рубль, значит здесь можете заработать десять. Лучше покажите, что вы умеете делать в России. Зачем сразу сюда летите?». Мы согласились, но шаг оказался ошибкой. Те, кто начинают делать бизнес в России, а потом переходят в Америку — они выживают не из-за того, что у них есть бизнес в России, а вопреки этому.Опыт в России никак не влияет на опыт в Америке.
Люди по-другому принимают решения. Например, на стройке в России нас в самом начале воспринимали как анти-обманную систему. С ней подрядчик не будет завышать смету и делать левые приписки. Когда мы приехали в Америку, то пытались продавать ровно также. А они говорят, у нас и так с этим проблем нет.
По другому работают рынки. В России мы работали с застройщиками, которые были сами себе генподрядчиками. Все сбито в одну большую строительную компанию. А в Америке очень много маленьких фирм объединяются вокруг какого-то условного проекта и взаимодействуют между собой. Мы пошли к генподрядчикам, но оказалось, что генподрядчики — просто прослойка, и ничего с ними не решишь.
Там другие проблемы. Например вывоз земли со стройки. В России можно было за 100 рублей скинуть в любой овраг оставшуюся землю с проекта. И также с соседнего оврага забрать. Только сейчас начинают закручивать гайки, и цены растут. В Америке, если у тебя остается какая-то кучка земли — это проблема. Утилизировать ее очень дорого. Поэтому когда мы говорим «у вас будет земля в балансе. Не понадобится ничего привозить, ничего увозить», то для них это супер ценность.
Где у вас больше клиентов?
В 16-м году, когда мы вышли в Америку, то пытались продавать так же, как и в России. Но с апреля до ноября 16-го года у нас ничего не получилось продавать и в Америке тоже, пока к нам не присоединился чувак из Стэнфорда.
Он нас спросил:
— Вы уверены, что это здесь вообще кому-то нужно?
— Конечно нужно, — говорим, — в России же покупают хорошо.
— А здесь со сколькими строителями вы поговорили, чтобы понять какие у них боли?
— С нулём.
Тогда мы начали исследовать рынок, нашли кучу народа из индустрии, около 120 человек. Мы приходили и спрашивали, «чуваки, расскажите, что у вас вообще на стройке болит и просто слушали, ничего не продавая. Просто пытались понять индустрию. В конце мы говорили, «вот мы сделали технологию (технология не равно продукт). Как вы думаете полезно это или бесполезно?» Кто-то говорил, что может быть для кого-то полезно. Кто-то говорил вообще не нужно и не имеет смысла.
А кто-то — «нужно, прямо сейчас заверните!»
И вот так мы вышли на жилое строительство. Там люди работают без генподрядчика. Сами заказчики воспроизводят раз за разом районы с домами, управляют подрядчиками. С ними мы сошлись, и все начало развиваться. Российская история здесь была вообще не причём. В конце 2016 поняли что нас разрывает между двумя рынками и тогда мы отказались вообще от всех продаж в России, вернули только сейчас в конце 2018-го.
Получается сейчас в основном все в Америке?
Площадок больше, выручка меньше. Здесь мы работали на больших индустриальных объектах — всякие стройки заводов, газоперерабатывающие, нефтеперерабатывающие. А в Америке это жилое строительство, когда ты готовишь землю, на которой потом строят домики.
Жилая застройка в Калифорнии
Когда ты строишь огромный завод — это миллиарды долларов. А маленькие стройки в 5–10 акров — всего десятки миллионов. Но даже в Америке стараемся фокусироваться на больших площадных объектах в 400–500 гектар. Когда ты срываешь холмы, строишь пады и ставишь на них кучу маленьких домиков. Одноэтажная Америка.
Как работает фотограмметрия
Если ты возьмешь кружку, снимешь ее с разных углов и потом быстро пролистаешь все фотки — твой мозг поймет, что кружка трехмерная. Он как бы одновременно будет видеть все ее ракурсы и достроит объемное изображение сам. Так же и фотограмметрия. Дрон летает сверху и снимает все с разных углов. Затем собирает из этих фото модель.Фотограмметрия в любом случае дает ошибку, если снять площадку один раз. Мы снимаем раз в неделю, а иногда даже чаще. Получается таймлайн, на котором куча копий строительной площадки показывает, как она исторически развивалась. На этом историческом срезе мы можем улучшать фотограмметрию, подтягивать данные друг под друга, хитрым образом их не искажая. Хотя небольшие отклонения строители готовы понимать. Те же геодезисты чуть наклонят палку, и уже получается фигня.
Если все сделать правильно — то получится точнее, чем от геодезиста с палкой, который, сам решает куда ставить, куда не ставить.
Раньше фотограмметрия работала так. Полетал дрон, сделал фотографии, пилот сгрузил их на комп, обработал и отдал заказчику на флешке. Там 108 гигов. Заказчик спрашивает, как их открывать, а ему — «как хотите, так и открывайте. Скачайте что-нибудь».
Мы все это делаем на бэке и выводим в онлайн на мобильнике. Режем все эти файлы, делаем тайлинг, переводим в систему координат строительной площадки —, а они там работают не в градусах/минутах, а в своей системе. И в нее нужно перейти не теряя точности.
Это задача с кучей параметров. Сколько у тебя опознаков на земле для перехода в систему координат строки, на какой высоте летает дрон. Мы подбирали все эти суммы параметров, чтобы получилось точность, которая требуется строителям. В Америке стандарт — 1/10 фута. Если попадаем в этот стандарт — всё хорошо, если нет — до свидания.
Что внутри продукта
Расскажи прямо по модулям — из чего все состоит?
Раньше мы собирали свои дроны и ставили кастомную камеру. DJI еще не делал нормальных дронов, поэтому мы сами собирали все с нуля. Брали GoPro, ставили определенную линзу, потому что только одна линза дает точные данные, а остальные дают говно. Так продолжалось до конца 2016-го года, когда DJI, наконец, начали делать нормально.
Вообще, тестировать дроны — это тоже не просто смотреть характеристики на сайте. Допустим, выходит новая модель, условно Phantom 4 Pro. Мы отправляем его на наш тестовый полигон, где тахеометром отснято очень много контрольных точек. Сканируем его этим дроном и смотрим, что будет через 20–30 полётов. Если 80% точек отсняты без отклонения от допустимой нормы — значит можно работать. Если нет, скорее всего, что-то не так с камерой.
Конечно, самое важное — это камера. Сами дроны сейчас умеют с помощью любого стороннего софта автоматически летать зигзагами. А раньше это было достаточно сложно, и мы использовали всякий сырой opensource, который позволял автоматизировать полёт. Но проги для полета — далеко не ключевая технология. Их может сделать кто угодно.
Фотограмметрической софт мы тоже не делаем сами — его дофига. Мы пробовали кучу разных, и остановились на PhotoScan — он хорош с точки зрения точности.
Дроны, камеры, фотограмметрический софт — вы все берете на стороне. Что же пишете сами?
Все что дальше. Работа с чертежами, сравнение моделей, расчёты объемов, сравнения с существующими чертежами, конвертация моделей из 2D в 3D. Для того чтобы приносить пользу строителям, нужно пройти целую цепочку действий. Как минимум 54 независимых шага с разными технологиями — от того как дрон полетал, до того как строитель увидел свои объемы.
Все данные — фото, документация — попадают в наш называемый Бэкофис-сайт. Дальше всё обрабатывается на GPU-серваках Amazon, поднимается нужное количество инстантов.
На чем вы все это пишете?
Вся фронтофисая часть — это node.js и React. Карта на Leafleat. Бэкенд — все что работает с Amazon — обычно Java, но в последнее время все переводим на Amazon Lambda, и там кому на чем проще писать. Где нужны быстрые расчеты — там C++.А все остальное Python. Node.JS сейчас тоже потихоньку на лямбды заменяем.
Мы очень много используем стек Amazon, все их микро-сервисы очень крутые.
Отдельный привет Роскомнадзору. Когда этот треш случился, мы тогда немало пострадали. Хотелось прийти и всех… огнём и мечом!
Не судились?
Я написал юристам: давайте запилим кейс? Но они сказали, и своих задач хватает. Это скорее было бы для фана. Очень хочется, но пока хватает своей движухи.
На инстантах крутится фотограмметрия, обработка CAD-файлов. И все очень чувствительно к смене параметров. Даже если где-то меняешь условно со 100 на 90, точность резко вырастает. Все кроется в мелочах, поэтому я не могу о них говорить.
Мы сами продумываем подсказки строителям. Например, анализируем площадку и говорим:
— Вот здесь у вас дорога хуже подходит для этого скрейпера, здесь лучше. А здесь у вас скрепер вообще не заедет на такой уклон. Объезжайте холмик слева.
— Подготавливайте землю дозером CAT D6 или D8. Он сделает это за полчаса. С таким уклоном заедет, а с таким не заедет.
Характеристики тех же бульдозеров тоже где-то берете?
Да. Их мы списали с Caterpillar Handbook 47. С какими уклонами они ездят, на какой передаче, с какой скоростью. Более того, когда мы писали прогнозы, как лучше строить дороги, мы брали не только с Caterpillar, а засовывали GPS трекеры в реальные скрейперы и смотрели, как они ездят, чтобы подстраивать в нашу модель реальные характеристики. Как они ездят в более плотном грунте, как в разрыхленным — всё учитывается.
Все эти геологические штуки должны знать ваши разработчики?
Все должны — да не все знают. Продакты знают точно.
У геологов, которые занимаются предсказанием, например где земля будет вспухать, нет возможности что-то накодить, посравнивать, построить модель поведения. И когда наши продакты приходят к ним за данными, просят какую-то модель, геологи отвечают: «за месяц соберем, сейчас не можем». Мы такие: «хрен с вами, просто расскажите, как вы это делаете». Они говорят, и это реально звучит так, что можно просто закодить.
Тогда продакты все полностью выясняют и передают данные разработке.
А что тогда должны уметь разработчики?
Разработчики должны понимать продуктовую часть, зачем мы вообще это делаем. У нас горизонтальная структура, нет определённых начальников, никаких «я начальник ты дурак». Программист должен понимать, что всё ради конкретных юзкейсов, ради конкретного пользователя — вот он, грязными руками тыкает в iPad.
Мы очень много показываем команде фоток и видео с полей. Как строители работают на своих пыльных площадках. Когда UX-ер видит, как на маленьком ноутбуке с пыльным тачпадом используют его интерфейс, он такой: «что я б**** наделал!»
На условном iPad все удобно, и пара лишних кликов не страшны. А тут он понимает — надо все нахер заменять и сильно упрощать. Чем больше ты синхронизируешь человека с реальным пользователем, тем лучше.
Как устроена компания
Cколько всего сейчас народу?
42.
Хватает?
Нет. Только что еще шестерых разработчиков наняли. У нас есть офис в Долине, офис здесь и немножечко народ распределен по России.
Здесь куча крутых программистов, проще их собрать. Когда мы начинали, у Маши — нашего head of product — была софтверная компания. Часть ее программистов, перетекла к нам, когда Маша к нам присоединилась. Часть разработчиков работала на моем предыдущем стартапе. Был чувак из Белгорода, сейчас переехал в Москву, чтобы больше с командой общаться, есть чувак из Минска. Колю (нашего девопса) мы нашли рандомно, просто на фрилансим.ру. Один чувак из Киева QA. Народ сюда регулярно приезжает. В Америку народ возим на продуктовый синхрон, сами сюда приезжаем раз в квартал. Есть плюсы удалённый разработки, есть минусы.
Какие минусы?
Минус в том, что больше времени тратишь на синхронизацию. Если чуваки начинают быть далеки от продукта, то мы стараемся их возвращать назад. Напоминаем, что мы делаем это ради наших строителей, а не просто, чтобы клевую фичу запилить.
Вот я сейчас уехал из Америки, начинаю удаляться из информационного поля и уже принимаю усилия, чтобы оставаться быть в курсе дел в штатах — это сложно. Но понятное дело, плюсы себя окупают. Собирать команду в Америке — это бред.
Приходится при найме отсеивать людей через какую-то особую специфику?
Алгоритмистика должна быть. Мы всех прогоняем через условные задачи, например, про неравенство треугольника. Вот тебе объект отдает что-то похожее на треугольник. Как ты проверишь — треугольник это или нет?
Если чуваки догадываются до неравенства треугольника и могут его написать, то окей — базовые фишки понимают. Была ещё шутка про адрес. Если чуваки не могут нас найти на карте, то вряд ли им место в географическом геодезическом стартапе.
Понял, я бы не прошел.
На самом деле я шучу, мы ни разу так не делали.
Главное — человек должен быть готов менять свою парадигму от «я просто девелопер, моя задача кодить отсюда и до обеда» до понимания «нахрена вообще ты это кодишь, как это коннектится к твоему реальному пользователю». Разработчики привыкли, что они вообще ничего не знают. Что им проджект менеджер сказал, то и делают.
А у нас проджект менеджеров нет.
Есть скилл, который не проверишь, и мы стараемся его насаждать. Нельзя мириться с говном. У нас в ценностях компании написано, если ты видишь что что-то идёт не так, то поднять красный флаг, это не возможность — это обязанность.
Если верстка поехала или грузится долго — не надо привыкать к этому. Исправь, если можешь, а если не можешь — найди того, кто исправит.
Зачем ИТ лезть в стройку
Ты начинал с романтичных вещей — хакерство, параплан, любовь к небу. Тебе не скучно теперь заниматься стройкой?
Стройка — это самая охеренная и романтическая вещь, которая только может быть. Я это прямо прочувствовал, когда в 2015-м году ездил на наши первые площадки Мортона погружаться в строительную индустрию. Мне казалось со стороны, что строители — это такие непонятные люди, которые что-то там херачат.
А тут мы пришли на площадку, где идет что-то вроде строительного стендапа, еженедельного обсуждения, как делать дальше. На улице мороз. Мужики стоят в тулупах, курят. Один смотрит на кучку земли, на здание недостроенное, на кран. И у него прямо в глазах видно какую-то внутреннюю улыбку. И вот он соседнему такому же брутальному мужику говорит: «мы, строители, меняем рельеф земли». Во втором сразу тоже что-то романтическое просыпается, и он такой «да…»
Я тогда понял, стройка — это нечто реально клевое для людей. Где полёты, где ИТ —, а здесь реальный мир.
Это пришло. Но сначала не было. Вы выбрали стройку, потому что в ней были деньги?
Когда нам сказали, «заработаете хоть что-то в России», и мы вернулись в Москву, в ней было нечего делать. Сельхоз полей нету, карьеры где-то в Сибири. Вокруг одна стройка. То есть это пришло рандомом, а когда начали копать, поняли, насколько это прекрасно.
Мы потом обсуждали, что нас вообще двигает, почему мы так много работаем, продвигаем наше дело. Мы хотим сделать автоматическую стройку. Кликнул на карту, и смотришь за прогресс-баром. А TraceAir будет управлять техникой, чтобы все само строилось.
Это и есть видение компании, которого мы хотим достичь через 20 лет. Когда нам говорят, «не хотите ли попробовать дроны в сельхозке или ещё где-то?», мы говорим — нет, мы не про дроны — мы про стройку. Мы хотим её автоматизировать, и пилить еще очень дофига. Это восьмитриллионная индустрия, но она вообще нетронутая ИТ. Много всего застряло в восьмидесятых, где-то даже в семидесятых или шестидесятых.
Адронный коллайдер строился 16 лет, а на автоматической стройке это могло бы быть гораздо быстрее. Даже обычный дом — и то проблем, ошибок и задержек дофига.
Мы хотим дать возможность человечеству (потому что я люблю человечество) с помощью софта по автоматизации обращать планы из воображения в реальность самым оптимальным, самым эффективным и быстрым способом. Вот такая суперпозиция. Это и есть то, что нас всех драйвит, и мы фигачим нон-стопом.
Но иногда со стороны кажется, что стройка — особенно в России — это бизнес тёмных людей. Там большие деньги, коррупция, заводы стоят миллиарды. Вам это не мешает?
Мы с такими людьми просто не работаем В начале нас использовали как анти-обманную систему. Для Мортона мы на двух объектах за четыре месяца сэкономили 30 млн рублей просто потому что подрядчики пытались завышать смету, приписывать что-то.
У нас в ценностях написано — не обманывай и не мирись с теми, кто обманывает. Если нас попросят поднять модель, «чтобы подрядчик больше денег дал», мы пошлём нахер. И, кстати, такое было один раз.
— А поднимите так, чтобы выглядело, как будто мы больше сделали.
— Чуваки, вы что — долбанулись?
В Америке нет тупых приписок, но там строители могут специально не сказать застройщикам, что им придётся делать двойную работу. И застройщик заплатит дважды. А мы им говорим, «землю перевозить дважды не нужно. Вот — есть короткий путь».
Нас на самом деле любят и подрядчики, и застройщики, хотя кажется, что принося прозрачность, мы делаем подрядчику плохо, потому что он хочет просто ничего не делать и больше заработать. Наш софт оптимизируют всю операционку, и мы позволяем подрядчику быстрее все сделать, тем самым сократив его внутренние траты. Получается всем хорошо.
Слышал про идею закинуть роботов на Марс, чтобы они автоматически строили там колонию. Хочется такого?
Конечно хочется. Ну вот когда это случится, я уверен — TraceAir будет там.
Вместо выводов
У нас есть регулярная рубрика — называется »10 вопросов программисту». Мы там говорим с обычными разрабами, а в конце они задают свой вопрос следующему участнику. Я выбрал некоторые для тебя.
Давай.
От изучения какой технологии ты больше всего кайфанул?
TCP/IP. Как сети связаны и как они работают.
Если тебе дадут возможность полететь на Марс без обратного билета — полетишь?
Нет, в один конец не полечу. Только если возьму с собой технологии, которые позволят мне построить что-то и вернуться обратно.
Если то, что ты делаешь, станет незаконным — продолжишь или уйдёшь?
Опуская тот факт, что это уже было… если такие же тупые законы, как в России, то, конечно, блин я продолжу. Если ты стартап, и никто тебя не судил — скорее всего ты не делаешь никакой революции в своей области. Без нарушения устоявшихся законов ты ничего не изменишь. Так что ответ очевиден — да, конечно я продолжу.
От меня теперь тоже нужен вопрос?
Ну если есть.
Есть что-то, где, как вы считаете, люди массово заблуждаются, и только вы видите, как правильно?
