Исландия: остров штормов
В бортовых библиотеках самолётов обычно есть инструктажи по технике безопасности. В случае с Исландией таких обучающих лент нашлось аж несколько — от краткого курса адаптации для водителей до правил обращения с природой (и соответствующих штрафов). И того, почему надо взять с собой и плавки, и шубу, и ветровлагозащиту. И вообще лучше одеться в цветное, так тело легче найти.
Каждый раз как на новую планету.
Когда мы взлетали из Кефлавика, из-за сильного ветра мимо окна пролетел один конусов ограждения. Капитан самолёта тоже его заметил и сразу обратился к пассажирам:
— Сейчас мы начнём взлетать. Будет трясти. Пожалуйста, кричите тише.
Да, тут всё в духе Firefly.
Когда куда-то идёте — заполните табличку, куда вы идёте, когда планируете вернуться. И положите под лобовое стекло машины.
В Исландии для водителей есть специальный телефон, по которому можно позвонить и узнать состояние дорог — и погоду же для водителей. Потому что всё может внезапно поменяться с солнца на шторм. Или наоборот. Именно так случилось в прилёт: в самолёт задувало ледяную бурю, а после таможни за окном было вполне себе солнечно. В начале особо интересных дорог стоят информеры с погодой — есть шанс ехать-ехать, а потом упереться в то, что дорога закрыта.
Хрингвегуринн — трасса №1 Исландии вокруг острова
Памятник мосту. В ноябре 1996-го ледниковый поток начал затапливать долину. Конечно, предполагали нечто подобное, но план-факт не сошлись в два с половиной раза. Плюс пришли айсберги 10×10х20 метров (больше тысячи тонн каждый). В результате смыло 376-метровый мост с непроизносимым названием. У следующего моста длиной 176 метров с чуть менее непроизносимым названием снесло центральную секцию и перекорёжило остальное.
Ограничение скорости на трассе — 90. И даже на такой скорости местами очень страшно. Всем надо пристёгиваться, поскольку самая частая проблема Исландии — это перевернутая машина. Ещё бывают внезапные мосты на одну машину — «применяйте здравый смысл». Всегда фары, никогда телефоны, и самое важное — ни в коем случае нельзя сходить с дороги на обочину или хоть что-то типа мха. Мох — национальное достояние, он отрастает обратно с нуля за 70 лет. Жизнь одного хм… скопления мха оцениваются от 500 до 3000 евро. Естественно, палатки можно ставить только на специально выделенных местах. Если в Австралии так защищают вас от ломящейся познакомиться природой, то здесь наоборот. Флора и фауна на суше почти безопасны. Погода тоже, в целом. Но министерство туризма очень хочет взять с вас денег за просмотр водопада. Вот ваша парковка, сэр.
Самый частый нестраховой случай — это летающая дверь. Надо просто открыть дверь машины под ветер. Её дёрнет до упора и ещё немного, до существенных вмятин около петель.
На острове живёт всего 320 тысяч человек (это сейчас много, в Вторую Мировую было всего 50 тысяч, до этого население то прирастало, то вновь уменьшалось из-за войн и эпидемий). Это очень мало, с учётом, что площадь Исландии в два раза больше московской области. Почему мало — потому что это вся страна. Высокотехнологичная страна, заметьте. И из этого есть несколько следствий.
Тут вода уже около 40 градусов, а буквально пять метров выше — около 90 градусов. Как говорят военные, это прямой угол.
Во-первых, доступная всем генетическая база данных. Нельзя просто так взять и познакомиться с девушкой в баре и потащить её домой показывать коллекцию картин — вполне может получиться имбридинг, если не инцест. Поэтому нужно аккуратно узнать её имя и фамилию, проверить по базе, потом уже продолжать знакомство. Когда исландцы поняли, что больше всего обращений к базе данных у них приходится на утро воскресенья, то крепко задумались. И озаботились приложением. Теперь оно фоном отслеживает, к кому вы подходите, и уведомляет вибрацией, если родство слишком близкое.
Второе следствие — многое автоматизируется. Работа человека стоит дорого, поэтому везде или «Позвоните, если вам нужен сотрудник тут» (например, какой-то чиновник), или автомат, или ещё какой-то процесс, который заменит человека. Например, вместо стойки в отеле вам выслают по почте код от двери и вашей комнате. Официантки прекрасны, но за счётом надо ходить к стойке. В музеях — аудиогиды на куче языков (есть русский, студийные голоса, явно заказывали в агентстве переводов). Такси на 5 километров — 3 тысячи рублей, но легковая машина в день в аренду — те же 3 тысячи рублей.
На дороге в Рейкьявике мы как-то стояли около пяти минут, пока из машины сзади не вышел улыбающийся дедок. Что странно, без монтировки. Он показал жестами, что надо проехать ещё метр вперёд к стоп-линии и сказал, улыбаясь, как Виктор Багров:
— Сенсор!
Третье следствие — людям некогда страдать фигнёй. Всё то, в процессе изготовления чего участвовал живой человек, ценится очень дорого. Особенно если вспомнить про 5-часовой рабочий день (чтобы люди не сошли с ума от безысходности, что в приполярье часто происходит из-за снега 3 месяца подряд, например, как прошлой зимой).
Оригинальное решение проблемы овина. Надо взять пещеру и пристроить вход.
Прошлая поездка была на Филиппины, там людей много, и деревянная фигурка крокодила стоила 10 рублей. Скинули до 7 рублей после коротких торгов. Такого же размера (4–5 сантиметров) фигурка здесь будет стоить около 2 тысяч рублей. Местная настольная игра «Рагнарёк» стоит 3 тысячи рублей за колоду карт, а большая Монополия про чемпионат по футболу у нас (никто местный в производстве не участвовал, просто разница на налоги и уровень жизни) — всего 5 тысяч в пересчёте на наши рубли.
Иммиграционный прирост населения не очень большой.
Как на всех островах, тут каждый каждого знает. Ну, фигурально. Местная газета «Ледник» пестрит потрясающими историями местных жителей. В восточной части страны машины на парковках и двери домов не запирают, а в западной (где много туристов) уже научились. Убийств — 1,3 в год. Полиция ходит только с дубинкой. Несколько лет назад они пристрелили первого буйного, палившего из ружья из окна во всех подряд, и очень расстраивались по этому поводу. Типа, целились в ноги, а попали в голову, очень сожалеем. У офицера стресс, он будет год лечиться. Вот эта история.
Очень своеобразное чувство юмора. Например, музей панков сделан в бывшем публичном туалете.
А это музейный смотритель, кстати. Довольно типичный столичный житель.
Три статьи экспорта: рыба, саги, и алюминий + дата-центры. С рыбой — вот потрясающие истории тресковых войн в пересказе для детей (осторожно, мат). Саги — ну, Тор и Локи появились в американской культуре не просто так. Только изначальный Локи был напрочь без крыши — например, превратился в кобылу, забеременел от одного знатного коня (либо Одина, либо ледяного великана с неправильным ТЗ на стену) и родил восьминогую ГМО-лошадь. А, да, и Гэндальф из «Властелина колец» изначально бы гномом. В саге. Потом он в черновиках книги стал чуть повыше и постарше, а потом вообще разделился на двух персонажей — Торина и, собственно, Гэндальфа. Ведьмак, кстати, тоже в первом цикле Сапковского был дедушкой, а потом уже помолодел и стал охоч до девок. Но он не из саг, он славянский герой. Славянскому герою можно.
Люминий и дата-центры — это одна и та же статья экспорта. Дело в том, что в Исландии есть геотермальные источники. Они строят на них геотермальные генераторы и получают много электричества. Поскольку потребление электричества по стране скачет всё время, закладывают они их на пики. Приостанавливать генератор бессмысленно, поэтому много энергии генерируется, по сути, на обогрев воздуха. Одна из самых дорогих частей процесса получения алюминия из ископаемых — электричество. Вот исландцы покупают ископаемые и фигарят готовый продукт. То же самое с дата-центрами — много дешёвого электричества и минимум проблем с охлаждением.
Город маленький, а ИТ-компаний много. Эти вот, кстати, даже поставили официальный памятник своей игре на набережной. Теперь памятник Eve Online — культурный объект Исландии.
Вода в кране, кстати, тоже геотермальная чаще всего. И в отоплении. Холодная — с ледников, она чистая и вкусная. Горячая — вот с ней похуже, она пахнет г… сероводородом. Как ванны в паре городов, где местные жители предпочитают врезаться в отопительные контуры за горячей водой, а котельные в ответ добавляют в воду одоранты. Но запах не пристаёт.
Ещё на месте геотермальных источников можно увидеть теплицы. Или стадион с зелёной травой. Потому что зачем теплу пропадать, правильно? В Верарджери есть ресторан с едой на геотермальной энергии, много где развлекаются приготовлением хлеба на геотермальном пару.
Красные купола — источники, дымы — термогенераторы, трубы — коммуникация. Напоминает игру Факторио.
Выход пара.
Сейчас Исландия под дикой туристической нагрузкой. Раньше было 400 тысяч человек в год, теперь прогноз 2,2 миллиона (со слов организации гидов Рейкьявика). С учётом, что многие ездят зимой на сияния, а всей этой зимой был почти сплошной снегопад (дороги закрыты, вместо сияния в небе хрен) — туризм довольно забавный. То есть можно приехать в Рейкьявик и провести там всю поездку, не выходя из отеля и бара.
Пока туристы не борзеют, отношение очень доброжелательное. И много инструкций на всё: как пользоваться исландским душем, что брать с собой, целая куча заботливо приготовленной информации, даже есть настройки и краткие инструкции для каждого популярного фотоаппарата, как лучше снять полярное сияние.
Предмет, довольно много говорящий о загадочной викингской душе
Ах да, погода. Поскольку это остров на севере, тут невероятно быстро меняется всё. Раньше я видел такое в Глазго. Но если там просто дождь и сухо, то тут за час могут пройти все четыре сезона. Солнышко светит, да? А вот тебе дождь! А вот он уже град! А вот теперь снег! Ветер! Теперь опять дождь! Солнышко! — и это всё внезапно. Видел, как град пронёсся над соседним домом, но не зацепил наш. В первый день мы проехали снежные поля, которые на следующий растаяли. Очень забавно было отмокать в горячем природном бассейне у гейзера — под снегом. Можно запереться в машине от снега и дождаться лета.
Доминирующая форма жизни острова после китайских туристов — мох. Он вообще-то помогает делать почву, но за последние 5–8 миллионов лет, судя по всему, её сносит куда-то в сторону более низко расположенных деревень.
Деревьев мало, растут карликовые берёзы (тут они успевают вырасти). Местные сажают деревья сами — на востоке есть плантации ёлок, посаженных с немецкой точностью и страстью к квадратам, а на западе — просто куча деревьев близ Рейкьявика. Это следствие экологической катастрофы — во времена Эриха Рыжего такой фигни не было, был большой полноценный лес в 25 процентов острова.
Берёзы
В Рейкьявике
Виноваты инвазивные виды — овцы и свиньи. Они портили почву, которая и так из-за пепла не очень хорошо себя чувствовала. Сейчас выпас скота ограничили. Вроде как к 2100 году будет 12% острова снова зелёными. Вот кто зверей не видел, так это местные: «Я много читала про белок, но когда увидела — это было просто чудо». Зато они почти все чесали носик киту. Китов тут много.
На южной стороне острова между гор есть небольшая бухта, где локальная температурная инверсия, и поэтому там очень долго не тает лёд.
Из фауны местные невероятно, просто безумно уважают пуфика. Простите, птицу-тупика, Puffin. В прошлом году наш руководитель издательства играл в «блинчики» на восточном побережье: по очку за прыжок. И тут на 4 прыжке из воды внезапно показалась удивлённая морда тупика. Птица закономерно получила камнем по башке и ушла под воду. Местный исландец долго ругался, похоже — за нерациональное расходование мяса.
Выглядят как игрушки. Этот вот пуфик собирается заскочить в свою нору, кстати.
В колонии тупиков меня больше всего беспокоило, как же дела с домашними кошками. Оказывается, никак — социальная ответственность, все понимают, что можно, а что нельзя. Да и тупики только в одном месте гнездятся не на острове. А на юге острова в колонии смешная система доставки туристов — на старом тракторе прямо через море к острову.
С тупиками тут всё — от открыток до магазинов. Спрашиваю продавщицу магазина «In Puffin we trust», почему они их так любят:
— Ну, они приходят весной. У них цветные лица, они расцветают вместе с природой. А ещё они вкусные.
У меня есть неподтверждённое ощущение, что тупикам повезло из-за цвета. Дело в том, что тут большую часть времени серо и уныло — снег или мощный дождь. И хочется цветного, чтобы не лезть на стену от скуки. Поэтому много граффити, поэтому знаменитый стиль северного уюта (читай — Икея), поэтому цветные птицы лучше чёрно-белых.
Продукты — всё, что можно получить с овцы, потом — тепличные штуки, потом — импорт. Вот типичный исландский завтрак из кафе «Локи»:
Чёрный хлебушек (его удобно печь прямо на геотермальной трубе), бутерброд с яйцом и селёдкой, на втором — пюре из картошки и перемолотой рыбы, в чашке — мороженое с какими-то зёрнами и сливки. Вода с ледника. При этой прелести и высоком уровне жизни в магазинах вполне можно купить просрочку — за этим они следят довольно странно, вроде как юзер сам должен проверять. Но возвраты вообще без вопросов и мгновенные.
А ещё исландцы теперь начали экспортировать виды на природу. Природа тут действительно волшебная. В Исландии есть всё из разных стран. Даже пещера в лавовой трубке, где сходят с ума летучие мыши (нет эха, камень шершавый и пористый).
Эта штука — загон для овец
С языком проблемы нет. Базовый исландский (его ценят и берегут, его мало осталось). В 6 лет подключается изучение английского как второго базового языка. Потом в 12 лет датский. С 16 — французский или испанский, либо другой на выбор. То есть к совершеннолетию — 4 языка. Язык, кстати, модифицируется — например, есть новое слово tolvan (тёльва) — это компьютер. Слово происходит от двух: «число» и «добыча в будущем». Кстати, за неделю до поездки я начал учить слово «Эйяфлядляокудль» — пригодилось только один раз. Там дед сломал язык об «Добро пожаловать» и решил мне показать, как это сложно в понятных ему аналогиях. Я прям ждал этого. На деле же секрет исландского прост: они произносят все топонимы, проговаривая первый слог и комкая остальные. Поэтому даже невероятно длинные вещи при вопросе, как пройти в библиотеку, например, звучат не дольше обычных слов.
Исландцы любят говорить, что у них самая древняя действующая демократия. Дело было так (на полную историческую достоверность не претендую): сначала ферм стало довольно много (а каждая ферма — это, по сути, маленькая крепость и средневековая деревня), понадобилось созвать совет глав домохозяйств. Нашли место, где две тектонические плиты разъезжаются друг от друга, там разлом такой здоровенный и водолазы шастают. Решили: «О, это самое то, чтобы зрелищно кого-нибудь казнить. Тут и будем судить!». А где суд, там и обсуждение законов. Но с последним что-то не заладилось: надо было перенимать опыт.
Отправили фермера на большую землю собирать разведданыне. Он вернулся и рассказал про голоса и систему решений с независимыми арбитрами, про законы и то, что можно почти всё предусмотреть. То, что можно заранее прописать что делать и в каких ситуациях, было концепцией неожиданной, но интересной. Правда, с письменностью было фигово, поэтому выделили специальных людей, которые всё одинаково наизусть помнили и выступали модераторами вроде выдуманного пирата Тича. Потом, с развитием письменности, они стали чем-то вроде современных адвокатов. С тех пор так всё и решают. Из показательного — пауза на накатывание любого закона в пару лет.
Интернет хороший, но нестабильный. Исландцы стараются делать всё on air, то есть на радиорелейных мостах. При плотном снегопаде или дожде связь может просто отвалиться. Симка на 10 Гб стоит 2 тысячи рублей (без паспорта). Сотовое покрытие почти стопроцентное. Даже в некоторых пещерах стоят ретрансляторы (но они работают в диапазоне раций для спасателей и гидов).
Как и в Австралии, исландцы стараются сделать каждый километр острова с событием. Кроме природных чудес вроде лежбища тюленей, колоний тупиков, разных водопадов (их тут сотни!) и всяких природных аномалий (спасибо раздвигающимя тектоническим плитам) тут много артефактов.
Экспериментальный автомат по продаже сладостей за 100 километров от ближайших домов — работает на ветре и солнце. Музей самолётов, где хозяин летает на экспонатах. Остов «Дугласа» в вулканическом песке — и так далее. Вот тут я постарался описать всё это чуть детальнее. Ну и, конечно, их министерство туризма творит безумные штуки вроде вот этой самой сложной караоке-песни.
Исландия странная.
Более пристальное изучение исландской генетической базы данных (это было исследование, а не поход по барам!) показало, что у девушек очень много кельтских корней. Дело вот в чём: викинги приплыли сюда в момент, когда остров был почти пустой. Несмотря на то, что сейчас викинги — почти благородные герои, тогда реальность была как-то суровее. Напомню: зарабатывали на жизнь эти парни тем, что убивали, грабили и насиловали. И совсем не обязательно в такой последовательности. А на острове оказались только ирландские монахи, у которых взять было нечего. Викинги было пришли грабить, но очень сильно обломались — монахи оказались аскетами. В итоге им пришлось грабить близ Ирландии (большая часть женщин по новым исследованиям была кельтских кровей), а сами викинги-мужики — по большей части норвеги.
Ирония в том, что эти вот бравые корсары стали сами крестьянами.
Потому что выжить иначе в Исландии было нельзя. Под конец исследования отмечу, что вкус у древних викингов был вполне ничего — похоже, некрасивых кельток они не воровали. Кстати, да, сама база данных о генетике была очень обогащена церковными книгами с XVII века включительно, где отмечались все браки и рождения. Вот так церковь помогает науке.
Ну и напоследок биотехнологии мрачного средневековья:
Взяли на корабль трёх воронов, отплыли от Норвегии и шли две недели. Потом выпускали воронов. Один улетел обратно в Норвегию — викинги посовещались и решили, что это оказался забагованный ворон. Оставшиеся два полетали и вернулись. Суровые мужики поплыли дальше, потом опять выпустили. Один ломанул куда-то на северо-северо-запад. Взяли азимут и пошли за ним, полагая, что вряд ли он переночует в океане.
Так было основано первое поселение.
