Деградация масс-медиа: от первого таблоида Пулитцера до прямой трансляции боевых действий
Кадр прямой трансляции боевых действий с YouTube
Пресса для периодического освещения местных и мировых событий возникла сравнительно недавно — в конце XIX начале XX века, когда общий уровень технического развития, образованность населения и доступность печати достигли необходимого для существования газет и журналов уровня.
С момента создания Джозефом Пулитцером первого таблоида (и, фактически, «желтой» прессы), до сегодняшнего дня прошло почти сто сорок лет. Человек, именем которого названа самая престижная премия в области литературы и журналистики стал родоначальником крыла индустрии, которое до сих пор позорит честных авторов и клеймит без разбора почти всех работников сферы.
Пулитцера называют одним из самых успешных издателей в истории. В 1878 году он купил газету St. Louis Post-Dispatch и начал работу по повышению ее доходности. Джозеф Пулитцер первым в истории применил тактику разоблачений и «кричащих» заголовков ради привлечения внимания, что в то время солидно повышало продажи. Именно 1878 год можно назвать точкой «раскола» медиа и изданий на «желтые», старающиеся любыми путями максимизировать прибыль, и более сдержанные и нейтральные, которые стремятся освещать события корректно в ущерб популярности в массах.
Кроме утяжеления собственных карманов, Пулитцер добился еще и открытия ящика Пандоры: новости определенного градуса стали со временем приедаться и, чтобы не прогореть, «желтая» пресса стала все сильнее и сильнее нагнетать обстановку, видоизменив медиа до такой степени, что даже нейтральные издатели гоняются за «горячими» новостями о терактах, убийствах и катаклизмах.
Страдания других людей приковывают внимание.
Джозеф Пулитцер
Конечно, человеческая кровожадность — это не заслуга Пулитцера. Он лишь новым способом воззвал к одной из самой низших потребностей человека в виде «зрелища», удовлетворение которой с успехом практиковалось еще в стенах древнеримского Колизея.
Повальный интерес к негативной информации в СМИ возник не просто так. Психологи отмечают, что стремление человека к потреблению негативных новостей восходит не только к психике, но и к физиологии. В частности, при ознакомлении с шокирующими человека новостями (убийства, теракты, войны) последний испытывает выброс кортизола и адреналина, ведь любое упоминание потенциальной опасности вызывает на нее, опасность, реакцию организма.
Кортизол — глюкокортикоидный гормон стероидной природы, вырабатываемый в нашем организме надпочечниками. При попадании его в кровь быстро проникает через стенки клеток-мишеней, в основном — печени. Кортизол активизирует синтез глюкозы в гепатоцитах (клетках печени) и создание запасов в виде гликогена, при этом снижая темпы расщепления глюкозы в мышцах. Фактически, он отвечает за запасание энергии на случай опасной для жизни ситуации, которой традиционно для любого живого организма наибольшую опасность представляет голод по тем или иным причинам (так что косвенно, читая/смотря негативные новости вы толстеете). Постоянные же выбросы адреналина, пусть и в малых дозах, вызывают привыкание и формирование синдрома психической зависимости от плохих новостей.
Масла в огонь этой массовой наркомании подливает и поп-культура: остросюжетные фильмы, блокбастеры и ужасы стабильно собирают огромные кассы на переживаниях зрителей.
В психологической плоскости стремление к потреблению негативной информации некоторые исследователи связывают с инстинктивной необходимостью человека быть в курсе потенциальных угроз. Вопреки расхожему мнению о том, что инстинкт продолжения рода является основным, это не так. Основной инстинкт — это инстинкт самосохранения. Если ты умер, то род уж точно продолжить будешь не в состоянии.
Один из «кусков хлеба» СМИ различных калибров — как крупных и уважаемых, так и мелких, уровня таблоидов — освещение войн и различных боевых действий.
Война всегда притягивала к себе внимание публики по нескольким причинам. Во-первых — быть в курсе происходящего. Во-вторых — получить очередную дозу адреналина за счет горя и убийств на, чаще всего, другой части планеты. Военные корреспонденты существуют еще со времен Крымской войны (1853–1856) между Российской империей и коалицией в составе Французской республики, Британской и Османской империй. Именно этот военный конфликт называют первым, в рамках которого появились военкоры.
Роджер Фентон, первый официальный военный фотограф (корреспондент) в истории, работал во время Крымской войны
О мотивации журналистов того времени можно только догадываться, но вне всяких сомнений, они преследовали минимум две цели: осветить конфликт, свидетелями которого они стали, а также подготовить популярный и интересный публике материал. Но вне зависимости от того, какие цели преследовали и преследуют по сей день военные корреспонденты (что определяется лишь степенью их профессионализма) детище Джозефа Пулитцера сводит все к броским заголовкам, давлению на читателя и стремлению побудить его к состраданию одной из сторон.
Строго говоря, освещение военных конфиликтов в СМИ, в зависимости от политики издания и подачи информации, вызывает в людях конкретно эмпатию к той или иной стороне.
Эмпатия, в отличии от состарадания — эмоциональное состояние переживания без потери ощущения внешнего происхождения этого чувства. И вот, читая очередную сводку новостей из очередной «горячей» точки на карте, все мы испытываем эмпатию к одной из сторон, вновь погружаясь в водоворот наркотического опьянения негативной информацией.
Освещение военных конфликтов уже давно переросло в отдельный вид деятельности: специальные корреспонденты чаще всего являются мужчинами, проходят военную подготовку и четко понимают, где и зачем они находятся.
Конечно, подобный уровень могут позволить себе только передовые издания, которые либо имеют солидную репутацию среди СМИ, либо серьезную финансовую поддержку извне. Как бы то ни было, последние десятилетия военкоры во всех подробностях смакуют каждую деталь происходящего во время боев. На планете всегда где-то идет война, если не между государствами, то гражданская, от чего поток негатива не иссякает. Если же на передовой затишье, то всегда найдутся новости местного «разлива» об очередном жестоком убийстве или прочем проишествии, а военкоры подождут своего часа.
Последним и, в чем-то логичным этапом освещения боевых действий стала прямая трансляция боев за город Мосул, Ирак, которая шла на Youtube в течении двух часов 16 октября этого года.
С этого момента человечество пересекло очередную границу. Это не прямое включение корреспондента с места событий, не подготовленный материал, который в дальнейшем, с большой долей вероятности, ляжет в основу хроник или артхаусных произведений. Это — прямая трансляция продолжительностью два часа, которая самим своим существованием заявляет о новом этапе в способах подачи контента.
Если раньше информация проходила через множество фильтров в лице корреспондента, редактора, корректора, то теперь потребитель контента остается один на один с реальностью без какой-либо цензуры.
Первое открытие, которое могут сделать взрощенные на броских заголовках «потребители людского горя» в лице читателей СМИ, отдающих предпочтения негативным новостям — это то, что война не так динамична, как казалось ранее. Ведь большую часть времени на экране ничего не происходит, а некоторые военкоры утверждают, что 98% времени — это просто рутина. Следовательно, до нас обычно доходят именно 2% происходящего, отфильтрованные и «отжатые» через десяток рук, которые проходит материал перед публикацией.
Благодаря развитию высоких технологий, сети Интернет, в частности, сетевых СМИ, насилие стало обыденностью. Единственное, что сдерживало СМИ ранее — требование суверенных правительств к ограничению уровня отражаемой в материалах жестокости. Зацензуренные кадры покалеченных тел, никаких убийств, предупреждения о «контенте для взрослых». Все это превращало освещение конфликтов в некую «игрушечную» войну, где-то далеко и понарошку.
Но возможность прямой трансляции 24/7, которую предоставило нам развитие технологий и средств коммуникации, пусть и с одного-единственного ракурса, перечеркивает весь существующий институт цензуры. Теперь невозможно будет «отфильтровать» и «смягчить» контент, потому что потребитель имеет к нему доступ в реальном времени. Причем доступ в виде первозрданном, без комментариев и «выбора сторон» со стороны редакции.
Тема наблюдения за боевыми действиями в режиме онлайн не единожды поднималась в литературе и кинематографе. Ярчайшим примером последних лет можно назвать фантастический фильм «Геймер», где за ходом современных гладиаторских боев наблюдают в прямом эфире по всему миру.
Кадр из к/ф «Геймер», реальным бойцом управляет другой человек
Также концепция реального насилия в формате интерактивного шоу не так давно поднималась в серии книг «Голодные игры» и их последующих экранизациях. Тема гладиаторских боев постоянно всплывает в популярной культуре, а основное и единственное их отличие от арены Колизея — использование высоких технологий, шаг к чему мы уже сделали.
Из всего этого возникает закономерный вопрос: технологии предоставляют возможность настоящего беспристрастного освещения информации, манипулировать которой не получится и о которой пишут фантасты, либо же открывают очередной ящик Пандоры, как это сделал в свое время Пулитцер?
Ведь предугадать к каким деформациям общественного сознания приведет знакомство с повседневностью боевых действий не представляется возможным.
