DARPA: как создавшее Интернет агентство родилось из продаж бытовой химии и страха перед «Спутником»
Интернет родился в недрах DARPA/ARPA — Управления перспективных оборонно-исследовательских проектов министерства обороны США (Advanced Research Projects Agency, с то появляющимся, то исчезающим первым словом Defence, «оборонных») — утверждение по банальности и общеизвестности сравнимое с «Земля вращается вокруг Солнца». Даже его первая итерация Интернета, заработавшая 29 октября 1969 года, называлась ARPAnet — «сеть ARPA». Однако не только созданием этих наших интернетов знаменито DARPA. Если вбить слово DARPA в поиск Хабра, мы получим множество публикаций: смесь исторических обзоров и новостей о всевозможных разработках повышенной степени масштабности и безумности (от боевых насекомых-киборгов до беспилотного преемника «Шаттлов»).
В некоторых публикациях DARPA даже называют «агентством, которое создало современный мир»: именно из его лабораторий в значительной степени выросли такие вещи, как метеорологические спутники, GPS, беспилотники, стелс-технологии, голосовые интерфейсы, продвинутые системы автоматического перевода, чипы беспроводной связи на основе арсенида галлия, компьютерные мыши, персональные компьютеры и Интернет, а также вагон систем вооружений США. Ну, а любители шапочек из фольги и ловли рептилоидов под кроватью не преминут напомнить о том, что DARPA заведует управлением климатом, землетрясениями и чуть ли не пробуждением Ктулху.
Вот только статьи о том, что такое DARPA, откуда взялось и почему занимается таким широким спектром самых причудливых разработок, у нас до сих пор нет. Исправим это недоразумение.
«Тыгыдык, кожаные мешки» — да, эти разработки Boston Dynamics тоже курирует DARPA как программу Legged Squad Support System (LS3)
4 октября 1957 года из околоземного пространства раздалось мерное «бип-бип-бип». 580-миллиметровый стальной шарик летел на высоте в несколько сотен километров от поверхности Земли — и запущен он был с территории СССР. Первый шаг человечества в космос заслуженно восхитил большую часть мира, но в некоторых кабинетах это «бип-бип» воспринималось почти как вой сирен высшей степени тревоги.
Для США это означало не только то, что СССР оказался способен доставить ядерный заряд ракетой на любое расстояние — надежды на возможность перехвата армады советских бомбардировщиков флотом перехватчиков с ядерными ракетами оказались бессмысленными.
Более того, это усугубило представления о том, что США страшно отстают от СССР в научно-технической сфере по всем фронтам, и это отставание нарастает. «Теперь небо казалось почти чуждым», — вспоминал чувство той ночи тогдашний лидер большинства в Сенате и будущий президент США Линдон Джонсон, добавив про «глубокий шок от осознания того, что другая нация может достичь технологического превосходства над нашей страной».
Да, успехи СССР в космосе, на которые были брошены колоссальные ресурсы, действительно впечатляли, но американцы 50-х и 60-х крепко переоценивали реальные возможности Советского Союза, потому что очень плохо тогда понимали, как и что вообще в СССР работает.
Вопреки конспирологическим теориям, Аллен Даллес был весьма сомнительным руководителем разведки
Дело в том, что у США 50-х годов было до смешного мало информации из и про СССР. Не только по причине очень жёстких режимов секретности примерно всего в Советском Союзе, но и потому, что раннее ЦРУ под руководством Аллена нашего Даллеса, вместо, собственно, разведки, в основном занималось творением всевозможной скандальной (и часто провальной) дичи за большие деньги. В результате ЦРУ за неспособность предсказать хотя бы события масштабов победы коммунистов в Китае или начала войны в Корее несколько раз порывались закрыть и разогнать вовсе, а в Вашингтоне с трудом понимали, как живёт, что собирается делать СССР и на что он в принципе может быть способен. В том числе в сфере технологий и вооружений.
«На всякий случай» предполагали худшее для себя, что усугублялось извечным стремлением военных, спецслужб и ВПК запугать политическое руководство и выбить побольше денег «на оружие и безопасность». Именно так у руководства США в 50-е возникла уверенность в наличии Bomber gap и Missile gap: представлений о том, что СССР сильно опережает США в развёртывании реактивных стратегических бомбардировщиков и межконтинентальных баллистических ракет — чего на деле, как выяснилось постфактум, тогда не было даже близко.
Победы СССР в ранней «космической гонке» ещё больше испугали руководство США и, казалось, подтвердили самые мрачные подозрения о научно-техническом превосходстве коммунистов. В том числе лично у президента Дуайта Эйзенхауэра, которого попутно изрядно достали разборки военных, чиновников и корпораций по поводу того, кто за что отвечает, кто получит деньги на новые разработки и как всё это провести в строгом соответствии с требованиями законов и бюрократических инструкций.
Как ни странно (но зато вполне по-американски) это звучит, у истоков создания DARPA стоял… продавец мыла. Нил МакЭлрой сделал блестящую карьеру в компании Procter & Gamble, пройдя путь от простого продавца до президента корпорации. Именно он изобрёл современный подход к управлению брендами, а заодно сделал немало для появления на американском ТВ «мыльных опер»: по его мнению, прививать гражданам высокую культуру должна была школа, а телесериалы нужды были для того, чтобы продвигать продажи бытовой химии.
Нил МакЭлрой, отец бренд-менеджмента, мыльных опер и DARPA
Почти одновременно с полётом советского «Спутника» президент Эйзенхауэр отправил в отставку министра обороны Чарльза Уилсона — бывшего президента корпорации General Motors — и поставил на этот пост довольно неожиданного кандидата, Нила МакЭлроя. Он мало что смыслил в военном деле, зато прекрасно разбирался в управлении проектами, что развилось из его идеи бренд-менеджмента в недрах Procter & Gamble и привело к впечатляющему успеху компании. Ещё одним из столпов успехов и хороших продаж продукции P&G стали необычно большие для середины ХХ века расходы на исследования и разработки в области новых средств бытовой химии. Подразделениям R&D в P&G давали много денег и разрешали распоряжаться ими достаточно вольно, обкатывая в лабораториях даже самые смелые и странные идеи — именно так родились многие популярные по сей день бренды и продукты компании.
По мнению президента Эйзенхауэра, на тот момент для министра обороны США в целях преодоления предполагаемого военно-технологического отставания от СССР это было куда важнее, чем знание ТТХ бомбардировщиков, стратегии проведения боевых операций и даже трансокеанских логистических цепочек военного снабжения. Тем более, что в этом всём хорошо разбирался сам Эйзенхауэр — один из лучших военачальников США во Второй мировой войне. Разбирался он прекрасно и в степени бардака, разборок и проблем в ВПК и конкурирующих ветвях военного ведомства США, где по мере разрастания Холодной войны грызня за бюджеты на разработку нового оружия к концу 40-х приняла совсем уж жёсткие и абсурдные формы (см. «восстание адмиралов»). Армия, флот и ВВС США отчаянно подставляли друг друга и пытались убеждать президента и конгрессменов в необходимости чуть ли не ликвидировать друг друга, параллельно требуя миллиарды на колоссальные проекты на грани и за гранью абсурда, часто рождавшиеся в фантазиях не очень технически грамотных генералов и адмиралов. Грызня военных бурлила, а «Спутник» меж тем запустили в СССР.
Именно поэтому президент не собирался на пушечный выстрел подпускать к посту министра обороны выходца из военных кругов или военно-промышленного комплекса. Для реорганизации сферы оборонных разработок нужен был толковый менеджер — и именно его Эйзенхауэр нашёл в МакЭлрое.
По сей день Эйзенхауэра считают президентом, который создал ВПК США в современном виде — и агентство DARPA сыграло в этом огромную роль
Ещё Эйзенхауэр — несмотря на имидж сурового генерала — очень ценил и привечал в Белом доме научное и инженерное сообщество, из-за чего даже имел трения с руководством родной Республиканской партии: ведь «все яйцеголовые голосуют за демократов и вообще, возможно, криптокоммунисты, ненавидящие всё американское». «Я ценю учёных за науку, а не за политику», — отвечал президент «Айк».
Пока армия, флот и ВВС США увлечённо точили ножи, готовясь к грызне за деньги на «ответ Спутнику», 15 октября, менее чем через две недели после полёта «Спутника», Эйзенхауэр собрал свой комитет научных советников. После обсуждения того, как надо реорганизовать научные и инженерные разработки, чтобы не отстать от СССР, учёные поехали к свеженазначенному министру обороны из Procter & Gamble.
В этих консультациях и родилась идея создания единого агентства по оборонным и околооборонным исследованиям и разработкам, подотчётного только министру обороны и президенту США, а не отдельным ветвям, ведомствам и компаниям, как прежние околовоенные НИЦ и лаборатории. В этом агентстве должно быть очень много науки и денег, и очень мало погон и приказов. За образец были взятые отделы R&D, создававшиеся при МакЭлрое в Procter & Gamble, только теперь вместе стиральных порошков и мыла предстояло разрабатывать оружие и всевозможные сопутствующие технологии. Генералы и адмиралы предсказуемо пришли в ярость, но и президент, и утомлённые грызнёй военных за бюджеты конгрессмены идею поддержали.
Директива о создании ARPA
Основной идеей создания DARPA было избавиться от грызни конкурирующих ведомств, а также конских объёмов законодательных и налоговых требований к процедурам. В целом американское государство очень дотошно относится к подобному, но когда «красные на пороге» запускают то «Спутник», то Гагарина, и кажется, что они вот-вот нарисуют на Луне портрет Ленина, то на некоторые вопросы «глаза можно и приподзакрыть».
7 февраля 1958 года министр обороны издал директиву Министерства обороны №5105.15 о создании Агентства перспективных исследовательских проектов (ARPA), позже переименованного в Агентство перспективных оборонных исследовательских проектов (DARPA). Философией новой организации стало «не допустить того, чтобы другие страны преподносили США технологические сюрпризы, а преподносить технологические сюрпризы самим». Задачей DARPA стало не только и не столько рождать собственные идеи, сколько находить интересные замыслы и разработки, которые могут быть полезны для широко понятых задач обороноспособности, давать на них деньги и в случае успеха пускать в дело. Первые три основных направления исследований агентства были сосредоточены на космических технологиях, защите от баллистических ракет и разработке твердотопливных ракет.
В первые месяцы своего существования ARPA управляло и финансировало программы разработки ракет космического назначения. Среди них была программа ракеты-носителя под эгидой инженерной группы Вернера фон Брауна, которая должна была перейти к новой гражданской космической программе NASA. Там первоначальная технология ускорителя фон Брауна, Juno V, привела к созданию космической ракеты-носителя Saturn V, известной своей ролью в пилотируемых космических полётах на Луну.
Ещё одна программа, санкционированная DARPA в 1958 году, — разработка ракеты-носителя на жидком кислороде/водороде (LOX/LH2), известной как Centaur, также была передана только что зародившемуся NASA. Технология двигателей Centaur использовалась в верхних ступенях ракет «Сатурн» для пилотируемых полётов «Аполлон» на Луну и в жидкостных водородно-кислородных двигателях «Шаттлов». Инициированная ARPA в 1958 году и переданная НАСА программа телевизионных и инфракрасных спутниковых наблюдений (TIROS) стала прототипом современных систем, используемых для сообщения, прогнозирования и исследования погоды.
Ну и понеслось. Космические разработки вскоре большей частью ушли к новообразованной NASA, но практически всё прочее осталось вотчиной DARPA. В том числе разработки в области компьютеров и компьютерных сетей военного и околовоенного назначения. Как гласит легенда DARPA, весь Интернет родился из пятнадцатиминутного обсуждения перспективной идеи создания устойчивой к выпадению узлов компьютерной сети на основе распределённой коммутации пакетов. «Вроде норм, держите миллион и собирайте», — ответило руководство агентства, и вот до чего мы дошли с тех пор.
Одной из причин успехов DARPA является то, что оно не попадает под Закон об оптимизации федеральных закупок (Federal Acquisition Streamlining Act). И посему может распоряжаться государственными деньгами гораздо более свободно, не хуже венчурного фонда. С DARPA весьма любят работать американские разработчики и стартаперы, так как, в отличие от собственно венчурных фондов, оно обычно не пытается попутно «отжать» перспективную разработку посредством доли в капитале.
Программа развития перманентно самообучающихся устройств на основе нейросетей «Lifelong Learning Machines (L2M)»
По состоянию «на сейчас» DARPA включает в себя около 220 госслужащих, работающих в шести технических офисах, в том числе около сотни руководителей программ, которые в совокупности курируют более 250 проектов R&D. Сотрудников ищут среди «экстраординарных людей из академических кругов, промышленности и госслужбы» и берут на пятилетние контракты. Все программы курируют шесть отделов: биотехнологий, оборонных наук, информационных инноваций, технологий микросистем, стратегических технологий и тактических технологий. Масштабность и характер проектов очень различны: от фундаментальной World Modelers по интеграции цифровых моделей сложных процессов уровня чуть ли не всего земного шара до прикладной Warfighter Analytics using Smartphones for Health (WASH) — «а давайте используем массовые медицинские проги для смартфонов для изучения состояния здоровья военных».
Бюджетные аппетиты агентства растут: ещё в 2020 году бюджет DARPA составлял чуть более 3,5 миллиарда долларов США, на 2023-й запросили уже более 4 миллиардов.
В общем, всё это несколько напоминает Cognito Inc. из мультсериала Inside Job. И как и в мультипликационном аналоге, история DARPA состоит отнюдь не из одних успехов. Что неудивительно, учитывая политику агентства по сбору множества хотя бы немного перспективных проектов «на попробовать». Фейлов, постфактум звучащих странно и даже на грани идиотизма, в его истории тоже хватает.
К примеру, во времена войны во Вьетнаме DARPA пыталось вести разработку ни много ни мало шагающего танка или «механического слона» для войны в джунглях Индокитая. Пожалуй, «Джонни» повезло, что проект не пошёл в серию, иначе судьба подобных ОБЧР оказалась бы похожей на то, что эвоки творили с имперскими шагоходами в зарослях Эндора.
Именно DARPA занималось проектом «ядерного космического корабля», который должен был набирать скорость посредством сброса за собой… взрывающихся ядерных бомб и отражения их излучения с помощью космического паруса на корме корабля. О, эта трогательная романтика атомпанка 50-х… Позже полным провалом оказалась разработка «гафниевой бомбы», которая должна была работать наподобие нейтронной, но поражать цели мощным потоком гамма-излучения почти без радиационного заражения местности.
Атомный космический корабль проекта Orion должен был летать примерно так
Естественно, не обошлось в истории DARPA и без разработок в области очень сильного колдунства. Агентство в 70-е выделяло солидные суммы на исследования в области телепатии и телекинеза, но, насколько известно из официальных источников, ничего приличного в результате не вышло. Самое смешное, что заняться этими не очень строго научными темами в DARPA решили под влиянием сообщений разведки о том, что в СССР соответствующие исследования ведутся всерьёз и на солидном уровне. А значит, нельзя отставать, вдруг оно работает.
Однако в СССР 60-х подобные исследования (тогда ещё не считавшиеся лженаучными) были начаты под воздействием западных жёлтых публикаций о подобных исследованиях как раз в США — в частности, об успешных сеансах телепатической связи с погружёнными подлодками. Эта идея крайне заинтересовала советских адмиралов…, но танцы СССР и США вокруг госразработок в области телепатии и прочей паранормальности — отдельная история для отдельной статьи.
Кадр из Men Who Stare at Goats (2009)
Не менее странной была идея одного из проектов DARPA прогнозировать террористические атаки методами фьючерсной торговли на биржах. В 2003 году проект прикрыли, сочтя не только абсурдным с точки зрения современных представлений о прогнозировании, но и несколько аморальным. Ещё DARPA пыталось натаскивать пчёл на обнаружение взрывчатки, искать антигравитацию, ну и так далее.
Как признавал в нулевые годы тогдашний директор DARPA Энтони Тетер, полными или частичными неудачами заканчиваются 85–90% проектов, за развитие которых берётся агентство. Впрочем, на DARPA уходит менее 1% от общих расходов государственных и частных бюджетов США на исследования и разработки, тогда как целый ряд результатов действительно изменил наш мир — и отнюдь не только в военной сфере. Правда, цифры бюджета DARPA немного лукавы: образцы и разработки, перспективные по мнению военного ведомства, финансируются также и по его линии. При этом бюджеты Пентагона исчисляются не единицами, а сотнями миллиардов долларов.
В силу этого в самих США отношение к DARPA сложное. Кто-то ценит его за роль в техническом прогрессе и росте американских военных возможностей, кто-то считает, что все эти деньги и усилия было бы куда лучше пустить на гражданские разработки, особенно для целей экологии и улучшения уровня жизни граждан. А траты миллиардов долларов налогоплательщиков на разработки вроде боевой телепатии и штурмовых слонов — сомнительные статьи бюджетных расходов. Критикам, в частности, кажется сомнительной практика, когда под смелые, но рискованные идеи поначалу пробивают госфинансирование через DARPA, а при обнаружении коммерческого потенциала программа DARPA «вдруг» сворачивается, тогда как какая-нибудь корпорация получает эпические прибыли за счёт новой технологии или разработки.
В то же время, многие другие страны пытались повторить успехи DARPA, но в сопоставимом масштабе это не удалось даже наиболее развитым в научно-техническом смысле странам — как союзникам, так и противникам Штатов.
Впрочем, кто знает, что и у кого получится в дальнейшем?
