«Башня из грязи и веток» — номинант на «Небьюлу» от русского программиста
Ярослав Барсуков — российский программист, живущий на данный момент в Австрии. А еще он — фантаст, пишущий на английском языке, чья повесть «Башня из грязи и веток» в прошлом году вошла в шорт-лист премии «Небьюла». Вместе с рассказами Барсукова она была переведена на русский и недавно издана.
Необычный момент, что произведения автора родом из России переводят с английского. Зато в результате такого выбора языка Барсукова заметили на западной «литературной арене»: его повесть высоко оценил, например, Питер Уоттс, включили в несколько значимых списков главных книг года и так далее.
Так чем же примечательна повесть? Ярослав работает в литературной традиции Рэя Брэдбери, где элементы фантастики и фэнтези становятся метафорой для того, чтобы читатель мог глубже прочувствовать достаточно реальные проблемы. Создать мир и его магию — явно не первостепенная задача для автора. И вместе с тем это произведение, где важен стиль и образный ряд. Емкие и зримые описания с первых страниц задают ощущение от повести. Оно сумрачное, даже промозглое, с редкими яркими всполохами. Многие говорят, что мир «Башни из грязи и веток» можно назвать стимпанковым, но мне кажется, что правильнее будет характеристика «викторианский магреализм». Ну, да, с дирижаблями.
В общем, сам сеттинг получился достаточно колоритным, чтобы вызывать много эмоций, судя по отзывам. Но поговорим о сюжете. Герой, Шэй Эшкрофт, вчера был министром при королеве, но отказался применять на протестующих жителях столицы отравляющий газ. За это ему приходит новое назначение — отправиться в глубокую провинцию Оуэнбег, следить за тем, как продвигается строительство оборонной башни. С одной стороны, башня невероятно важна для жителей и королевы, про нее буквально ставят спектакли в столице. Это будет великое достижение, повод для гордости. С другой — новая работа все равно красноречиво говорит Шэю, что его наказывают за неповиновение.
Таким образом с первых страниц мы получаем образ героя, который старается поступать по совести, а потом расплачивается за это. Шэю легко сопереживать, и это отличный ход, поскольку повесть глубоко психологична. Опальному министру предстоит целая череда тяжелых моральных выборов. У него есть амбиции, но вместе с тем чувства и совесть, у него есть старая рана на душе от потери сестры, Лены, к которой он продолжает обращаться в тяжелые минуты. И эту рану бередит советница герцога Оуэнбега по делам искусств по имени Лена, которая принадлежит к таинственному народу дракири.
Дракири — во многом та самая фэнтези-составляющая книги. Они напоминают вампиров или темных эльфов — очень сильные, обособленные, скорее скользят, чем ходят. И, кроме того, у них есть удивительные, очевидно магические устройства — «тюльпаны» — которые можно применять как локальные антигравы. Несложно догадаться, что при колоссальном строительстве в максимально сжатые сроки существует большой соблазн позаимствовать у соседей-дракири несколько «тюльпанов». Вот только при малейшей ошибке в использовании они становятся крайне опасны.
Таким образом, добравшись до Оуэнбега, Шэй обнаруживает следующее. Башня, за которую он теперь несет ответственность перед королевой, держится на неясной магической силе. Местная власть презирает его с тем самым настроением, с которым принято презирать «столичного выскочку, который приехал учить нас, как вести дела». В народе властвуют архаичные обычаи и воинственные настроения относительно соседней страны Думы, которая пока ничего не сделала, но наверняка злоумышляет. Потому-то и башня. Вот достроим башню и всем покажем.
Сама башня служит метафорой гонки вооружений времен Холодной Войны, и это чувствуется в атмосфере повести. Но вместе с тем больше внимания уделяется именно тому, как Шэй рвется между амбициями и совестью, как раскрывается его внутренняя драма — провинциала-карьериста, брата, потерявшего сестру, просто одинокого потерявшегося человека. Барсуков говорит, что это повесть для ностальгирующих и для тех, кому чего-то не хватает в мире. Не только через Шэя, но, например, через культуру дракири подается ощущение тоски по чему-то утерянному или тому, чего у тебя даже никогда не было. И еще немного, пожалуй, мотив горечи иммиграции.
Видно, что Ярослав Барсуков из тех писателей, что привыкли работать наперед: структура и ритм выверены (пусть и не несутся сломя голову), все ружья стреляют, детали работают. Вместе с художественным слогом и миром, который постепенно складывается из осколков и буквально возникает перед глазами, получается действительно сильная работа. Рассказы автора заслуживают не меньшего внимания и обращены к той же теме человечности, вопросу о том, чего стоит личное счастье, построенное на чужой беде.
Кстати, благодаря успеху повести, мир «Башни из грязи и веток» получит развитие — Барсуков сейчас работает над продолжением, и знакомых персонажей (по крайней мере тех, кто выжил) читатели, судя по всему, смогут встретить еще раз.
