[Перевод] Войны 68000, часть 3: мы сделали компьютер Amiga, а они его испоганили
Amiga 1000
До этого: << Войны 68000, часть 2: возвращение Джека
Медовый месяц Commodore/Amiga вряд ли мог быть более идиллическим. Commodore удовлетворила пожеланиям команды разработчиков Amiga, и не стала переселять их в свою штаб-квартиру в Уэст-Честере, Пенсильвания. Вместо этого их переселили всего на десять километров от их переполненных офисов в Санта-Кларе, Калифорния, в новые, просторные помещения в Лос-Гатосе, вокруг которых раскинулся ухоженный сад и дорожки для прогулок. Всё это придавало месту атмосферу университетского кампуса. Их оборудование обновили соответственно; вместо того, чтобы сражаться за использование стареющих рабочих станций Sage IV, у каждого человека, игравшего сколь-нибудь значительную роль в техническом плане, теперь была собственная новейшая рабочая станция от Sun. А лучше всего было то, что в Commodore знали, когда нужно не давить на людей. Они их переселили, дали им оборудование и оставили в покое. «Commodore, — говорит Р. Дж. Микал, — предприняла наилучшее из всех возможных действий для обеспечения успеха купленного ею продукта. Она оставила нас в покое». В ранние дни все они «испытывали глубокую признательность к Commodore». Ещё бы — после всего того, что они пережили перед этим.
Поскольку чипсет Джея Майнера, сердце их проекта, был практически готов ещё до приобретения, теперь Amiga сконцентрировалась уже на всём том, что должно окружать эти чипы для того, чтобы можно было создать законченный компьютер. Кстати, теперь он уже назывался не Amiga Lorraine, а Commodore Amiga. Операционная система требовалась уже очень срочно, и поэтому на первый план вышли разработчики ПО. Трое наиболее выдающихся системных программистов из Amiga написали каждый по одному слою программного стека, который станет душой новой машины. Карл Сассенрат написал Exec, ядро новой ОС, позаимствовавшее многие идеи у более крупных операционок, таких, как Unix. Не последней среди идей была революционная возможность настоящей вытесняющей многозадачности. Поверх этого Дейл Лак развернул Graphics Library, набор программных хуков, помогающий программистам раскрыть потенциал чипсета Майнера подходящим для многозадачности образом, не обращаясь при этом непосредственно к железу. А поверх этого Р. Дж. Микал сделал Intuition — набор виджетов, иконок, менюшек, окошек, и диалогов, позволявших программистам создавать согласованные графические пользовательские интерфейсы.
А пока другие создавали систему вокруг его чипов, Майнер продолжал постоянно улучшать их. Один из поздних его экспериментов был связан с одной из наиболее важных способностей Amiga, ключевой для его статуса «первого мультимедийного ПК». В графических режимах с низким разрешением, 320×200 и 320×400, чип Дениз обычно мог показывать до 32 цветов, выбранных из палитры, содержащей 4096 цветов. А теперь Майнер придумал, как показывать любые цвета из этой палитры одновременно при помощи техники, которую он назвал «удерживать и изменять» [hold and modify, HAM]. Благодаря ей, чип мог задавать цвет каждого из пикселей, изменяя только красную, зелёную или синюю компоненту. Он надеялся, что это поможет программистам создавать фотореалистичное окружение для авиасимуляторов, к которым он особенно тяготел. Когда он понял, что режим HAM обновляется слишком медленно, чтобы обеспечить достойную частоту кадров, он даже попросил совсем убрать его из чипсета. Однако изготовители чипа сказали, что это потребует слишком больших трат драгоценного времени и денег, и поскольку этот режим никому не мешает, почему бы его и не оставить. Хвала этим бухгалтерам. Режим HAM, пусть он и правда не подходил для авиасимуляторов и других игр, позволит компьютеру Amiga показывать красивые фотографии реального мира. Как потом напишут в рекламе Digi-View, первого применимого на практике фотореалистичного дигитайзера, доступного для использования с обычными компьютерами, «Digi-View приносит весь мир в ваш Amiga!» Именно слияние окружающего нас аналогового мира с цифровым миром внутри компьютера стало ключом к тому мультимедийному опыту, который Amiga предложил нам первым. Режим HAM остаётся классическим уроком по непредвиденным последствиям технологических инноваций. Без него заявка Amiga на историческую важность была бы куда как менее твёрдой.
1984-й сменился 1985-м, и терпение Commodore к бесконечным улучшениям и изменениям, подобным тем, что породили режим HAM, начало заканчиваться. Они хотели, чтобы команда из Лос-Гатоса просто уже закончила делать Amiga. Яркий дебют, с которым Atari ST выступил на зимней CES в январе, немного напугал боссов из Уэст-Честера. А к весне 1985 года, когда рынок домашних компьютеров явно начал испытывать трудности, финансовое положение Commodore постепенно становилось всё более неустойчивым. Боссам срочно нужен был компьютер Amiga.
Невоспетым героем проекта стал недавно нанятый сотрудник Говард Стольц, молодой и неопытный, как и многие другие его коллеги. Он создал внешний вид нового компьютера. Его блестящий и аккуратный корпус неплохо смотрится и сегодня. Что бы ни говорили о первой модели Amiga, её внешний вид и по сей день остаётся лучшим среди всех моделей.
И тогда и сейчас сначала вас удивляет её небольшой размер; даже машины от Apple тех времён выглядели рядом с ней неуклюжими и тяжеловесными. И он полон различных мелких продуманных деталей, типа «гаража» в нижней части системного блока, куда можно спрятать клавиатуру, пока компьютер не работает. На внутренней стороне крышки были отпечатаны подписи ключевых членов команды Amiga — эту идею они позаимствовали у оригинального компьютера Apple Macintosh. Среди подписей есть и отпечаток лапы любимой собаки Джея Майнера, Митчи.
Публичный дебют компьютера Amiga состоялся 23 июля 1985 года, став самым необычным событием в долгой истории Commodore. Очевидно, в надежде воспроизвести восторг зрителей по примеру того, что умела вызывать Apple, Commodore арендовала Линкольн-центр в Нью-Йорке, чтобы развернуть там представление, подобного которому никогда не было и уже никогда не будет. На вечеринке с дресс-кодом бесплатная выпивка лилась рекой, официанты сновали в толпе с подносами закусок, на сцене сменяли друг друга лазерное шоу, классическое музыкальное трио и даже балерина. Команда из Лос-Гатоса присутствовала там в полном составе, неловко втиснувшись во взятые в аренду смокинги. Боб Паризо, традиционный конферансье компании Amiga с тех временно, когда Amiga Lorraine была ещё клубком проводов и монтажных плат, снова вёл представление, выглядя, как фокусник в своём смокинге и с длинными волосами, завязанными в хвост. И кролик, которого он вытащил из шляпы, был, вероятно, единственным компьютером в мире на тот момент, достойным всей этой помпы и почестей. Толпа взрывалась спонтанными аплодисментами несколько раз: когда благодаря режиму HAM Amiga показала все 4096 цветов на экране одновременно; когда Amiga сыграл часть композиции Smoke on the Water с приличествующим ей гитарным дисторшеном; когда она говорила женским и мужским голосами; и когда появилась любимая всеми демка Boing. Вечеринку завершил Энди Уорхол, прямо на сцене при помощи дигитайзера отредактировавший портрет Дебби Харри из группы Blondie, с результатом, напоминающим его знаменитый диптих «Мэрилин» 1962 года. Все согласились, что шоу у Amiga вышло превосходное.
Лучшие отзывы в прессе за всю свою карьеру Amiga получил сразу после этого шоу в Линкольн-центре, что, по иронии, произошло задолго до того, как кто-нибудь смог его купить. Журнал Byte, чьё мнение было самым уважаемым во всей индустрии, посвятил детальному техническому описанию машины целых 13 страниц, провозгласив её «наиболее продвинутым и инновационным персональным компьютером сегодняшнего дня». Creative Computing, уважаемое издание, часто выдававшее пророческие тексты, рассыпалось в ещё более цветастых комплиментах. Amiga был не просто новым компьютером, но и «новой средой для коммуникаций — машиной мечты, новым средством самовыражения», которую, как утверждал рецензент, просто невозможно описать в статье. Джон Фриман в статье для Computer Gaming World объявил, что «всё, что умеет ваш любимый компьютер, получится у Amiga лучше. И быстрее. И в стереорежиме».
Фриман публиковал свои игры через Electronic Arts, и в своей статье придерживался той же линии, что и его издатель. Издательство EA было самым стойким приверженцем и энтузиастом нового компьютера, и с интересом следило за ним ещё до покупки Commodore. Трип Хокинс, всё ещё мечтая о том, как программы от EA выстроятся на полке у каждого хипстера рядом с музыкальными альбомами, которые тщательно разработанная упаковка программ должна была напоминать, сразу же осознал, что появление Amiga означало для сферы компьютерных развлечений. Он считал это чуть ли не единственной надеждой индустрии, страдавшей от первых своих неудач, и не понимавшей, что пошло не так. В EA получили свой первый прототип за много месяцев до премьеры в Линкольн-центре, и работали рука об руку с командой из Лос-Гатоса над совершенствованием машины, а также писали для него программы, чтобы он побыстрее стартовал.
Поэтому значительная часть самых первых программ для Amiga появилась в недрах EA, включая как порты старых любимых игр вроде Archon и Seven Cities of Gold, так и новые вещи, которым суждено было стать классикой Amiga: DeluxePaint, Arcticfox, Marble Madness. Сразу после выхода машины, пока другие издатели избрали подход «поживём-увидим», EA активно поддерживало компьютер, заказывая длинные редакторские статьи чуть ли не в каждом издававшемся журнале.
Amiga произведёт революцию в индустрии домашних компьютеров. Это первый домашний компьютер, в котором есть всё, что вам захочется, и что вам понадобится для всех основных вариантов использования домашнего компьютера: развлечение, обучение, продуктивность. ПО, которое мы разрабатываем для Amiga, снесёт вам крышу. Мы считаем, что Amiga, с его несравнимой мощностью, звуком и графикой, обеспечит Electronic Arts и всей индустрии весьма яркое будущее.Мы считаем, что скоро домашние компьютеры станут настолько же важными, как радио, аудиопроигрыватели и телевизоры сегодня.
Но пока что выполнения компьютерных обещаний не было видно. Программы были серьёзно ограничены абстрактными, угловатыми формами и низкопробным звуком большинства домашних компьютеров. Лишь малая часть пионеров смогла по достоинству оценить появившиеся возможности. Однако когда-то и телевидение считали подходящим лишь для передачи информации по гражданской обороне.
Amiga продвигает новую среду по всем фронтам. Персональный компьютер впервые даёт нам визуальное и звуковое качество, которого требуют наши сложные глаза и уши. По сравнению с Amiga, использование других домашних компьютеров похоже на просмотр чёрно-белого телевизора с выключенным звуком.
У разработчиков программ впервые появились инструменты, позволяющие им выполнить все обещания, сделанные домашними компьютерами.
Два года назад мы говорили: мы смотрим в будущее. И вот это будущее наступило.
И что могло пойти не так после всех этих похвал?
Да всё, что угодно — и какое-то время казалось, что прахом пошло реально всё. После премьеры и восторженных отзывов в прессе разгон был практически утерян, пока Commodore пыталась добавить к Amiga завершающие штрихи и начать производство машины, куда как более сложной чем всё, что компания поддерживала или производила до того. Только в ноябре можно было надеяться зайти в магазин и унести с собой новый Amiga. Рекламная кампания Commodore, начавшаяся в то время, имела разброс, сравнимый с пушкой конфетти. Вместо осмысленных аргументов, описывающих, что представляет Amiga и почему это важно, Commodore выдавала общественности чёрно-белые ролики про поколение бэби-бумеров и протухшую риторику про то, что у «ваших соседей такая штука уже есть». В Commodore каким-то образом решили, что продавать такой футуристический и технологических продвинутый компьютер нужно, вызывая… ностальгию.
Почему же в Electronic Arts лучше, чем в Commodore, понимали, что представляет собой Amiga? Почему Electronic Arts настолько лучше продавали, компьютер, чем Commodore? Electronic Arts откровенно и без всяких колебаний убедительно доказывала, что Amiga — это революционная технология домашних развлечений. Тем временем Commodore повсюду закидывала удочку — везде, за исключением самого очевидного применения Amiga в качестве игровой машины, от чего они в испуге открещивались.
Затем, через несколько недель после появления Amiga в магазинах, реклама компьютера от Commodore вообще исчезла. Причина этого была проста: Commodore не могла себе позволить её оплачивать. Предыдущий год оказался настолько разрушительным, что они внезапно оказались на грани банкротства.
После волшебного 1983-го, когда Commodore на короткое время стала компанией-миллиардером и недолго была даже больше Apple, с финансовых фронтов приходили только плохие новости. В 1984 произошло постепенное охлаждение восторга по поводу домашних компьютеров. Эта проблема затронула многие компании, но мало какие пострадали больше, чем Commodore. На тот момент за Commodore было 60% домашних компьютеров, и она уже избавилась от своих более дорогих моделей. 1984-й принёс в компанию неудачу, постигшую в высшей степени неудачную модель Plus/4, опасное затоваривание складов коробками с Commodore 64 и разочаровывающее Рождество, и близко не подошедшее к предыдущему. Но их беды ещё только начинались.
В 1985 замедлявшийся рынок домашних компьютеров превратился в схлопывающийся рынок домашних компьютеров. Внезапно Commodore начала нести огромные убытки — порядка $200 млн только за 1985-й. Она накопила долгов примерно на ту же сумму. К началу 1986 она не распродала товара почти на полмиллиарда долларов, и из-за сокращений персонала число работников уменьшилось с 7000 до 3500. Commodore не только пришлось отказаться от рекламы Amiga в популярных СМИ — они даже не явились на крупнейшую в их индустрии вечеринку, зимнюю CES в январе 1986, поскольку просто не могли себе этого позволить. Журнал «Ahoy!» сравнил отсутствие Commodore с «уходом России из СССР, уходом Слая из группы Sly & the Family Stone».
Большинство людей, купивших домашние компьютеры в 1982 и 1983, быстро разочаровались в них, увидев, насколько те были ограниченными, а у остальных уже были свои Commodores 64, а большего им было и не нужно. Остальным гражданам, которые вроде бы должны были покупать компьютеры без удержу ещё много лет, они уже не были интересны. Ну и что было делать компании Commodore, которая и так уже потратилась на массивный кампус с Уэст-Честере, купленный для них Джеком Трэмелем на пике успеха 1983 года, и который они даже тогда уже не могли заполнить?
Теперь этим вопросом задавались банкиры, поскольку Commodore объявила дефолт по своим долгам. Финансовое сообщество не было склонно особенно доверять этой компании, у которой даже в её лучшие времена была репутация ненадёжной. В итоге всё свелось к сухим цифрам. Что было лучше — потребовать оплаты счетов от Commodore, заставив компанию объявить себя банкротом и провести её ликвидацию, дав таким образом инвесторам шанс частично возместить ущерб? Или лучше было подождать и посмотреть, не появится ли шанс на то, что всё изменится к лучшему? Несколько мучительных недель они держали судьбу компании в своих руках, пока Wall Street Journal и другие деловые издания рассуждали на тему шансов компании. Наконец, в марте 1986, была достигнута договорённость: Commodore получит ещё один займ объёмом $135 млн, который поможет ей расплатиться по долгам и попытаться изменить ситуацию.
Так что пока компания ещё не собиралась закрываться, но теперь всем — в особенности потенциальным покупателям Amiga — было известно, что Commodore балансирует на краю финансового обрыва. И даже если вы решались на такой риск, как серьёзная покупка у компании, которая с большой вероятностью могла уйти со сцены, оставив компьютер Amiga сиротой — вам ещё нужно было постараться найти место, где его можно было бы купить. А это совершенно отдельная история.
В середине 1980-х у компьютеров было два совершенно самостоятельных канала распространения. Первый — сеть специализированных продавцов, предлагавших в комплекте обслуживание, советы и поддержку. Второй — массовые ритейлеры, крупные магазины типа Sears, Toys «R» Us и крупных сетевых магазинов бытовой техники, продававших компьютеры вместе с телевизорами и стиральными машинами. Последние не предлагали никакой поддержки, а конкурировали с первыми исключительно по цене. Commodore под руководством Джека Тремэла впервые воспользовался последней формой распространения со своим VIC-20, домашним компьютером, воистину предназначенным для массового рынка. Большинство людей с удовольствием покупали относительно недорогую машину для периодического домашнего использования через крупный магазин. Те же, кто тратил больше денег, а особенно покупал машину для бизнеса, предпочитал подстраховывать инвестиции, обращаясь к дилеру. Поэтому Apple, IBM и другие производители клонов IBM типа Compaq продолжали продавать более дорогие машины через дилеров. Commodore и Atari, производители более дешёвых домашних компьютеров, продавали свои машины на массовом рынке.
Теперь, когда у Commodore была более дорогая машина, и не было дилерской сети для продажи, компании досталась ещё одна пилюля с ядом, которую оставил после себя Джек Трэмел. Можно сказать, что Commodore приходилось начинать с нуля — вот только на самом деле ситуация была ещё хуже. В конце 1982 года Джек Трэмел уничтожил остатки дилерской сети Commodore, когда стал распространять преемника VIC-20, Commodore 64, через каналы для массового рынка, всего через несколько недель после того, как пообещал исстрадавшимся дилерам, что не будет этого делать. Это предательство привело к тому, что многие из его дилеров разорились, а оставшиеся подписали контракты с другими брендами, зарёкшись иметь дело с ним. Новый директор Commodore Маршал Смит честно пытался в флегматичном, консервативном стиле стальной индустрии избавиться от позорной ауры, которая всегда окружала компанию под руководством Джека Трэмела. Однако большинство потенциальных дилеров ещё не успели забыть обиду, вне зависимости от того, насколько впечатляющую машину хотела им предложить Commodore. В итоге в большинстве американских городов было в лучшем случае одна-две точки, где можно было купить компьютер Amiga. Это положение было чрезвычайно невыгодным.
Поэтому среди первых пользователей Amiga в основном преобладали самые отъявленные хакеры, увидевшие, что Amiga представляет революционную технологию, и потому не посчитавшие возможным не купить себе такой компьютер, несмотря ни на что. Ранние номера Amazing Computing, первого журнала, полностью посвятившего себя исключительно Amiga, чем-то напоминают первые статьи из Byte. Хакеры зондировали различные загадки машины — типа нигде не объяснённого «режима HAM», который вроде бы должен позволять творить чудеса — и публиковали открытия с тем, чтобы ими могли пользоваться другие. Commodore не предложил им никаких способов расширить память Amiga за пределы 512 К — они сами придумали, как расширять эту память; то же касалось и жёстких дисков. Столкнувшись с недостатками коммерческого ПО, один товарищ по имени Фред Фиш начал заниматься наполнением дисков лучшими экземплярами бесплатного софта и распространением их через дилеров. В итоге Fred Fish Collection разрастётся до 1100 дисков. Другой товарищ по имени Тим Дженисон разработал дигитайзер, и начал распространять диски, заполненные полноцветными фотографиями невероятного качества. Ещё один, Эрик Грэхем, написал программу для трёхмерного моделирования и рейтрейсинга, и начал распространять поразительный анимационный ролик «жонглёр», благодаря демонстрации которого в витринах компьютерных магазинах было продано больше компьютеров Amiga, чем, вероятно, из-за всех рекламных потуг Commodore, вместе взятых.
По всей стране формировались группы пользователей, проходили сходки преданных Amiga людей в церквях и отдельных комнатах библиотек. Это были последние ростки духа 1975 года, который и породил индустрию ПК. И действительно — например, легендарный член «клуба домашних компьютеров» Джон Дрейпер, «капитан Кранч», среди прочего научивший Стива Возняка и Стива Джобса основам телефонного фрикинга, и написавший первый применимый на практике текстовый процессор для Apple II, был одним из первых пользователей Amiga. Он разобрался со всеми капризами пакета Intuition задолго до того, как была опубликована официальная документация от Commodore, и публиковал примеры кода и технические обучающие материалы, попавшие на диск Фреда Фиша №1. Если Amiga было суждено стать культовым компьютером, то культ этот должен был быть чрезвычайно интересным.
Однако поток хакеров с необходимым стремлением к первопроходчеству и лишними $2000 в кармане не мог продолжаться вечно. Продажи шли плохо — возможно, лучше, чем можно было ожидать в результате идеального шторма из всех проблем, с которыми столкнулся Amiga. Commodore продала порядка 140 000 экземпляров Amiga за первые 18 месяцев — большую часть в Северной Америке, и часть в Европе, куда машина попала только в июне 1986. Как иронично отмечал британский журнал Commodore User, «нельзя сказать, чтобы Amiga сбила весь мир с ног».
И хотя Commodore хотела бы, чтобы её Amiga сравнивали с Macintosh, ей тяжело было избавиться от имиджа производителя дешёвых домашних компьютеров. Поэтому чаще всего Amiga сравнивали с новой линейкой компьютеров Atari ST от Джека Трэмела, при том, что и их первые дни в Северной Америке стали далеки от идеальных. Большую часть ранних экземпляров Atari ST отправили в Европу; из 50 000 Atari ST, проданных за три первых месяца, только 10 000 продали в Северной Америке. Как и Amiga, Atari ST в Северной Америке страдал из-за разрозненной и запущенной дилерской сети. Иметь дело с компанией Commodore, из которой ушёл Джек Трэмел, хотело ещё меньше дилеров, чем тех, кто желал связываться с его новым Atari. В январе Джек Трэмел, верный своим принципам от Commodore 64, выбросил Atari ST на массовый рынок. Однако и тогда его распространение буксовало. Большая часть розничных магазинов, пару лет назад уже забивших свои склады Commodore 64, очень скептически относились к любым новым машинам, какими бы они впечатляющими не были, учитывая общее угасание интереса к домашним компьютерам.
Не смотря на всё это, маркетологи Atari показали себя экспертами в деле раздувания восторгов от продаж своих компьютеров за пределы всяческих приличий. Многие месяцы было «всем известно», что Atari ST практически раздавил Amiga, и продаётся примерно в три раза лучше. Но в сентябре 1986 года праздник закончился. Готовясь выйти на биржу с предложением 15% своих акций, Atari пришлось опубликовать правдивые цифры своих продаж. Оказалось, что они продали всего лишь 150 000 Atari ST, и 90 000 из них — в Европе. Получалось, что на самом деле Amiga немного превосходит по продажам Atari ST в Северной Америке, хотя нельзя сказать, чтобы успехи любого из конкурентов завораживали. Продажи Atari ST определённо сильно не дотягивали до миллионов штук в год, которые обещал Джек Трэмел перед запуском компьютера. Хвалёное возвращение обновлённой, подтянутой компании Atari к небольшой прибыльности в 1986 году оказалось настолько же скромным, как порождённое ностальгией возрождение их игровых консолей. Последние продавались по невысокой цене, однако делать их было ещё дешевле. Новая 8-битная модель Commodore 128 тоже опережала общие продажи Amiga и Atari ST по меньшей мере в четыре раза, а старая модель 64 продавалась ещё лучше, чем 128.
Однако, как говорится, иногда восприятие определяет реальность. Ярчайшим примером такого процесса будет то, как издатели ПО реагировали на соревнование Amiga и Atari ST. Производители игр и другого домашнего софта и так уже поддерживали значительное количество платформ. Многие по понятным причинам не хотели добавлять ещё две к этому списку. Им проще было выбрать вероятного победителя войны 68000 и поставить на него. И большая часть издателей поддалась на аргументы здравого смысла, и за редким исключением — ярким примером которого может служить Electronic Arts — выбрала Atari ST, поскольку для многих из них этот компьютер был логичным продолжением Commodore 64.
Позиции Commodore и Atari забавным образом поменялись друг с другом местами. Несколько лет назад Atari предлагала 8-битную линейку компьютеров Джея Майнера, которые были наиболее технологически продвинутыми по сравнению со всеми остальными, существовавшими на тот момент, однако были немного дорогими и страдали от плохого маркетинга. Commodore под управлением Джек Трэмел утёр нос Atari при помощи Commodore 64 — эти машины были проще по дизайну, в то время, как Atari были слишком вычурными, из-за чего 64-е было гораздо проще производить и продавать. Теперь, когда Джек Трэмел заведовал Atari, а Майнер работал с Commodore, история собиралась повториться, только в зеркальном отображении. В пользу Atari ST говорило то, что она была доступнее и проще. Сдвиг парадигмы, представленный компьютером Amiga с его сложной многозадачной ОС, налагал на программистов новые требования, в то время как Atari ST можно было программировать примерно как Commodore 64 на стероидах.
Поэтому в 1986 году разработка многих крупных игровых проектов стартовала для Atari ST, но не для Amiga, и многие старые игры портировали на Atari ST, а не на Amiga. Amiga, несмотря на небольшое преимущество в продажах, угрожала самоподдерживающаяся цепная реакция. Индустрия, наконец, начинала понимать, что важнейшим фактором, влиявшим на решение потребителя о том, какую платформу ему выбрать, является обеспечение этой платформы программами. Ранний выбор большим количеством издателей платформы Atari ST привёл к тому, что на полках магазинов можно было найти больше игр и приложений для неё, что приводило к увеличению продаж, что поощряло издателей ставить на Atari ST — и так далее. Поэтому к концу 1986 года к накопившемуся разочарованию и гневу поклонников Amiga по отношению к Commodore примешивалась значительная доля страха. Как могла Commodore, владеющая не только превосходящей по характеристикам, но и лучше продающейся машины, позволить Atari так долго заправлять на рынке? И нигде более это раздражение, гнев и страх не ощущались так сильно, чем среди старых сотрудников Amiga, Incorporated в Лос-Гатосе.
Команда, создавшая Amiga, постепенно расползалась. Дэвид Морс, основавший (совместно с другими) компанию, и так гениально проведший её вокруг сетей Atari для того, чтобы привести в безопасную гавань Commodore, ушёл ещё даже до шоу в Линкольн-центре, посчитав, что его работа в Amiga закончена, а должность простого администратора его не привлекает. Commodore назначила в Лос-Гатосе своего менеджера. С этого момента разногласия между филиалами с восточного и западного побережья начали усиливаться. В декабре 1985 ушли сразу Р. Дж. Микал и Карл Сассенрат. Многие другие угрожали увольнением. Их приходилось уговаривать и умолять остаться хотя бы до того момента, как будет закончена разработка нормальной ОС для Amiga, которую выпустили в состоянии, далёком от идеального.
Однако шли месяцы, и становилось ясно, что Amiga не превращается в сенсацию массового рынка, которой от него ждали с такой уверенностью — и сотрудники из Лос-Гатоса прекрасно знали, кого следует в этом винить. Они посчитали плохое обращение Commodore с Amiga личным предательством. Некоторые напечатали себе футболок с надписью «Готовьсь, цельсь, пли!», утверждая, что нашли эти футболки в закромах отдела маркетинга Commodore. В свою очередь в Уэст-Честере считали Лос-Гатос кучкой заносчивой молодёжи, считавшей себя слишком крутыми. За доказательствами того, насколько сильно испортились отношения между Commodore и лигой ветеранов Amiga, стоит обратиться не далее, чем к третьей ревизии ОС (версии 1.2), которую в то время допиливали. У сотрудников Amiga были привычки вставлять в программы тайные послания — небольшие пасхалки, которые можно было активировать сложными комбинациями клавиш. В основном это были такие вещи, которые можно ожидать от самовлюблённой молодёжи: «INTUITION by =RJ Mical= Software Artist Deluxe» [Р. Дж. Микал, художник софта]; «Carl EXEC Sassenrath reminds: All things are in Flux!» [Сассенрат напоминает: всё течёт, всё меняется!]; «Brought to you by not a mere Wizard, but the Wizard Extraordinaire: Dale Luck» [специально для вас сделал не просто волшебник, а выдающийся волшебник, Дейл Лак]. Однако после выпуска версии 1.2 в сообществе любителей Amiga быстро распространилось более неприятное послание: «We made Amiga, They f----d it up» [мы сделали компьютер Amiga, а они его испоганили]. Не потребовалось много времени для того, чтобы слухи об этом дошли до Уэст-Честера — как и на то, чтобы понять, кто такие «они». Это только утвердило мнение Уэст-Честера о Лос-Гатосе, как о недисциплинированном детском саде, полном незрелых и неблагодарных выскочек. В июне 1986 года Уэст-Честер, решив, видимо, что на текущий момент ОС работает достаточно нормально, обрубила концы. Уволили целую кучу людей, включая и Боба Паризо, бывшего лицом Amiga на таком количестве презентаций и торговых выставок.
К концу года Лос-Гатос усох от 80 до всего 13 человек. Из ключевых сотрудников, которых мы встречали на страницах этих статей, остались только Джей Майнер и Дейл Лак. Корреспондент Amazing Computing, побывав в то время на конференции разработчиков, отметил, что вражда между Лос-Гатосом и Уэст-Честером была практически «осязаемой» даже на публике. И закончиться всё это могло только одним способом. В марте 1987, по окончанию срока аренды этого замечательного кампуса в Лос-Гатосе, недолго существовавшее крыло Commodore с западного побережья распалось, а остававшимся там сотрудникам было сделано малопривлекательное предложение переехать в Уэст-Честер, от которого они предсказуемо отказались.
Ветераны Amiga провели «поминки по Amiga» в знак конца своего участия в истории марки. Они почти день в день совпали с тем моментом пятилетней давности, когда Ларри Каплан позвонил Джею Майнеру с вопросом, не знает ли он какого-нибудь юриста, и прошли всего через несколько дней после конца долгого юридического сражения Commodore и Atari из за последовавших за этим звонком событий. Из общей обстановки вечеринки, включая и расположенного в центре комнаты гроба, легко было сделать вывод, что тут проходит реквием не только по команде, создавшей Amiga, но и по самой марке Amiga. Учитывая коммерческое состояние марки на тот момент, вероятно, что многие присутствовавшие именно так и считали. На самом же деле Amiga как раз предстояло получить второе дыхание в виде двух новых моделей, которые гораздо умнее представили, отрекламировали, и, главное, которым назначили правильную цену. Atari ST тоже ждали более ясные дни.
Иронично, что обеим платформам предстояло пережить свои лучшие дни не в Северной Америке, на континенте, который они по задумке создателей должны были покорить, а за океаном, в Европе. И хотя войны 68000 пока что больше походили на обмен пощёчинами между двумя коммерческими пигмеями, чем на битву титанов, которой ждали в прессе, оба соперника ещё только начинали.
