[Перевод] Интервью Playboy: Стив Джобс, часть 3
Это третья (заключительная) часть интервью, вошедшее в антологию The Playboy Interview: Moguls, в которой также есть беседы с Джеффом Безосом, Сергеем Брином, Ларри Пейджем, Дэвидом Геффеном и многими другими.
Первая часть.
Вторая часть.
Playboy: Чем вы занялись по возвращении?
Джобс: Культурный шок от возвращения оказался сильнее шока от поездки. В Atari хотели, чтобы я вернулся на работу. Я не горел желанием возвращаться, но со временем меня убедили стать консультантом. В свободное время развлекался с Возняком. Он водил меня на встречи клуба Homebrew Computer Club, где собирались компьютерные энтузиасты и обменивались находками. Некоторые из них были занятными, но в целом мне там было не сильно интересно. Возняк же посещал клуб с религиозным рвением.
Playboy: Что тогда говорили о компьютерах? Почему вы заинтересовались?
Джобс: В центре обсуждения находился микрокомпьютер под названием Altair. В то время мы едва могли поверить, что кто-то научился создавать компьютеры, которые можно было приобрести в личную собственность. Прежде это было невозможно. Когда мы учились в старшей школе, ни у кого из нас не было доступа к мейнфреймам. Нам приходилось куда-то ездить и упрашивать большую компанию пустить нас попользоваться компьютером. Теперь, впервые в истории компьютер можно было купить. Altair вышел примерно в 1975-м и стоил меньше 400 долларов.
Хотя он был сравнительно недорог, не все из нас могли себе его позволить. Так зародились компьютерные клубы.
Playboy: И что вы делали с теми примитивными компьютерами?
Джобс: Графических интерфейсов не существовало, только буквенно-цифровые индикаторы. Я увлекся программированием, базовым программированием. Тогда на ранних версиях компьютеров нельзя было даже печатать — ввод знаков осуществлялся с помощью переключателей.
Playboy: Затем Altair представил концепт домашнего, персонального компьютера.
Джобс: Это был просто компьютер, который можно было купить. Они толком не знали, что с ним можно делать. Первым делом они добавили туда компьютерные языки, чтобы можно было писать программы. Покупатели начали применять их с практической целью только через год или два, причем для самых простых задач вроде бухучета.
Playboy: И вы решили, что сможете сделать кое-что получше.
Джобс: Так уж вышло. В Atari я много работал по ночам, и ко мне часто заходил Воз. Atari выпустила игру под названием Gran Track, первый симулятор вождения с рулем. Воз тут же на нее подсел. Он спускал на эту игру тонны четвертаков, так что я пускал его в офис, и он бесплатно играл всю ночь напролет.
Когда у меня случались сложности в работе над проектом, я просил Воза отвлечься от дорожных приключений хоть на десять минут и помочь мне. Иногда он тоже над чем-то работал. Однажды он собрал компьютерный терминал с видеопамятью. Чуть позже он купил микропроцессор, прицепил его к терминалу и создал прообраз Apple I. Мы с Возом сами собрали печатную плату. Вот и все.
Playboy: Получается, вы сделали это просто из интереса?
Джобс: Конечно. Ну, и чтобы было что показать друзьям.
Playboy: Как вы пришли к следующему шагу — промышленному производству и продаже?
Джобс: Мы с Возом собрали 1300 долларов, продав мой микроавтобус «Фольксваген» и его калькулятор Hewlett-Packard. Парень, работавший в одном из первых компьютерных магазинов, сказал нам, что мог бы продавать наши творения. Сами мы до этого не додумались.
Playboy: Как вы с Возняком организовывали работу?
Джобс: Он сконструировал компьютер почти полностью. Я помогал с памятью и превращением компьютера в продукт. Воз не силен в продажах, но инженер он гениальный.
Playboy: Apple I предназначался для энтузиастов?
Джобс: Стопроцентно. Мы продали всего 150 штук или около того. Не бог весть что, но мы заработали около 95 тысяч долларов, и я начал видеть в нашем хобби бизнес. Apple I был просто печатной платой — не было ни корпуса, ни блока питания, по сути, не было продукта. Покупателям приходилось самим покупать трансформаторы и даже клавиатуру [смеется].
Playboy: Вы с Возняком быстро поняли, что занялись чем-то перспективным? Вы думали о том, сколь многого можете достичь и как сильно компьютеры изменят мир?
Джобс: Нет, не особенно. Мы не догадывались, куда нас это приведет. Мотивация Воза — поиск разгадок и решений. Он фокусировался на инженерной части и вскоре создал одно из своих величайших изобретений — дисковод, ключевую деталь будущего Apple II. Я же пытался организовать компанию, а для начала разобраться, что же компания такое. Не думаю, что по отдельности любой из нас мог достичь того, чего мы достигли вместе.
Playboy: Как ваше партнерство менялось со временем?
Джобс: Воза никогда особенно не интересовала компания Apple. Ему хотелось собрать Apple II на печатной плате, чтобы самому получить один из компьютеров и таскать его в клуб, не боясь, что по пути что-то сломается. Он достиг поставленной цели и занялся другими вещами. У него были другие идеи.
Playboy: Например, рок-фестиваль, совмещенный с компьютерным шоу, на котором он потерял около десяти миллионов.
Джобс: Мне этот проект сразу показался слегка безумным, но Воз в него по-настоящему верил.
Playboy: Какие у вас отношения сегодня?
Джобс: Когда вы так плотно с кем-то работаете и вместе проходите через огонь и воду, между вами образуется нерушимая связь. Несмотря на все склоки, эта связь остается навсегда. И хотя со временем вы перестаете быть лучшими друзьями, между вами сохраняется что-то даже более сильное, чем дружба. У Воза своя жизнь — он отдалился от Apple пять лет назад. Но то, что он создал, останется в веках. Сейчас он выступает на разных компьютерных мероприятиях. Это он любит.
Playboy: С созданного вами двумя Apple II началась компьютерная революция. Как все происходило?
Джобс: Мы работали не вдвоем, нам помогали и другие люди. Возняк разработал системную логику, важную часть Apple II, но были и другие ключевые детали. Блок питания — ключевой элемент. Корпус — ключевой элемент. Главный прорыв Apple II в том, что он являлся законченным продуктом. Это был первый компьютер, который не был конструктором. Он был полностью укомплектован, имел собственный корпус и клавиатуру — садишься и работаешь. Вот чем выделялся Apple II — он выглядел как настоящий продукт.
Playboy: Вашими первыми потребителями были энтузиасты?
Джобс: Главное отличие было в том, что для пользования Apple II не нужно было фанатеть по «железу». Можно было фанатеть по программам. Это одна из прорывных черт Apple II — он показал, что гораздо больше людей хотели развлекаться с компьютером, как мы с Возом, а не собирать собственные машины. Вот в чем был смысл Apple II. Но несмотря на это, за первый год мы продали всего три или четыре тысячи экземпляров.
Playboy: Даже это число кажется довольно солидным — ведь его создатели толком не знали, что делают.
Джобс: Оно было гигантским! В 1976-м, когда мы еще сидели в гараже, мы заработали около двухсот тысяч. В 1977-м — уже семь миллионов. Это же фантастика, думали мы. В 1978-м мы заработали 17 миллионов. В 1979-м — 47 миллионов долларов. Вот тогда мы все по-настоящему осознали, что происходит. 1980 год — 117 миллионов. 1981 год — 335 миллионов. 1982-й — 583 миллиона. 1983-й — 985 миллионов… кажется. В этом году мы рассчитываем на полтора миллиарда.
Playboy: Вы держите в голове все эти числа.
Джобс: В целом, это просто отметки на линейке. Самое классное, что уже в 1979-м я иногда заходил в школьные классы с 15 компьютерами Apple и наблюдал за тем, как работают дети. Именно такие вещи я считаю важными вехами.
Playboy: Так мы вернулись к вашим последним вехам — выпуску Mac и вашей борьбе с IBM. В этом интервью вы не раз дали понять, что не видите других игроков в этой сфере. Но хотя на двоих вы делите около 60 процентов рынка, разве можно списывать остальные сорок — Radio Shack, DEC, Epson и т.п.? Они для вас незначительны? А главное, разве можно игнорировать потенциального конкурента в лице AT&T?
Джобс: AT&T точно будет работать в этом поле. Компания переживает серьезную трансформацию. AT&T перестает быть дотационным, регулируемым сверху предприятием сферы услуг и становится конкурентной технологической компанией, игроком свободного рынка. Сами продукты AT&T никогда не отличались высочайшим качеством — взгляните на их телефоны, они просто нелепы. Но в их научных лабораториях хранятся блестящие технологии. Главная задача компании — поставить их на коммерческие рельсы. Кроме того, им предстоит научиться потребительскому маркетингу. Думаю, что обе задачи им по плечу, но их решение займет годы.
Playboy: Вы не считаете AT&T угрозой?
Джобс: Не думаю, что их стоит рассматривать в ближайшие два года —, но со временем они станут лучше.
Playboy: Как насчет Radio Shack?
Джобс: Radio Shack точно останется не у дел. Radio Shack пыталась протиснуть компьютер в свою модель ритейла, которая, на мой взгляд, сводится к продаже второсортных или низкоуровневых продуктов в напоминающих военторг магазинах. Компания так и не поняла, что компьютерами интересуются утонченные покупатели. Ее доля на рынке упала ниже плинтуса. Не думаю, что они оправятся и вновь станут ведущим игроком.
Playboy: Что насчет Xerox? Texas Instruments? DEC? Wang?
Джобс: Про Xerox можно забыть. Дела TI не настолько хороши, как им кажется. Другие крупные компании вроде DEC или Wang могут продавать действующим клиентам персональные компьютеры как часть усовершенствованных терминалов, но этот рынок скоро накроется.
Playboy: А как насчет бюджетных компьютеров от Commodore и Atari?
Джобс: Их я воспринимаю как дополнительный повод купить Apple II или Macintosh. Думаю, что потребители уже поняли, что компьютеры дешевле пятисот долларов не особо эффективны. Они либо разжигают в пользователе интерес к большему, либо отпугивают их навсегда.
Playboy: Как относитесь к небольшим портативным ПК?
Джобс: Они подойдут, например, журналистам, которые хотят записывать мысли на бегу. Но обычному человеку от них прока нет — для них пишется очень мало программ. Как только вы получите желанное ПО, выйдет новая модель с немного большим дисплеем, а ваши программы уже давно устарели. Поэтому никто их не пишет. Дождитесь наших моделей — мощность Macintosh в карманном варианте!
Playboy: А Epson? А другие японские производители?
Джобс: Я уже говорил: японские компьютеры вынесло на наши берега, как мертвую рыбу. Они просто мертвая рыба. Epson на этом рынке провалилась.
Playboy: Производство автомобилей — еще одна американская индустрия, в которой мы, как утверждают некоторые, уступаем японцам. Сейчас то же самое говорят о наших производителях полупроводников. Как вы планируете сохранять лидерство?
Джобс: Япония — очень интересная страна. Кто-то говорит, что японцы умеют только копировать чужое, но мне так не кажется. Я думаю, что они его переосмысливают. Они берут чьи-то изобретения и изучают их, пока не поймут полностью. Иногда им удается понять их лучше, чем понимает сам изобретатель. Так они создают второе, улучшенное поколение продуктов. Подобная стратегия работает, когда продукт не сильно меняется с годами — например, аудиосистемы или автомобили. Но если цель движется очень быстро, то им нелегко за ней поспевать — цикл такого обновления занимает годы.
Если сущность персонального компьютера продолжит меняться с той же скоростью, что и сегодня, японцам придется трудно. Как только процесс замедлится, японцы ударят по рынку со всей своей силой, потому что им хочется занять лидирующее положение в компьютерном бизнесе. Здесь не может быть сомнений — это их национальный приоритет.
Нам кажется, что через 4–5 лет японцы наконец-то научатся собирать приличные компьютеры. И если мы собираемся сохранить лидерство Америки в этом направлении, у Apple есть четыре года, чтобы стать производителем мирового уровня. Наши производственные технологии должны быть на одном уровне с японскими или их превосходить.
Playboy: Как вы планируете достичь этого?
Джобс: Когда мы разрабатывали Macintosh, мы разработали и машину для производства машин. Мы потратили 20 миллионов долларов на создание самой автоматизированной компьютерной фабрики. Но этого недостаточно. Вместо того, чтобы списать ее через семь лет, как поступило бы большинство компаний, мы используем ее два года. Мы откажемся от нее к концу 1985-го и построим новую, попользуемся ей два года и тоже заменим на новую. Так что через три года у нас будет уже третий автоматизированный завод. Только так мы можем учиться достаточно быстро.
Playboy: Японцы для вас не только конкуренты — например, свои дисководы вы покупаете у Sony.
Джобс: Мы закупаем в Японии многие компоненты. Мы крупнейший в мире потребитель микропроцессоров, высокотехнологичных микросхем RAM, дисководов и клавиатур. Нам не приходится тратить кучу сил на проектирование и производство дискетников или микропроцессоров, и мы тратим их на ПО.
Playboy: Поговорим о программном обеспечении. Какие революционные изменения в его разработке вы увидели в последние годы?
Джобс: Конечно, настоящим прорывом стал ранний этап — запись языка программирования на чип микропроцессора. Еще один прорыв — VisiCalc, впервые позволившая применять компьютер для ведения бизнеса и показавшая ощутимые плюсы этого применения. До этого вам приходилось программировать собственные приложения, а доля желающих программировать людей составляет не больше процента. Возможность изображать информацию графически очень важна, поэтому важным прорывом стал и Lotus.
Playboy: Вы говорите о вещах, с которыми наши читатели могут быть незнакомы. Пожалуйста, расскажите поподробнее.
Джобс: Lotus объединил хороший редактор электронных таблиц с графической программой. По части обработки текста и базы данных Lotus не является лучшей программой на рынке. Главный плюс Lotus в объединении редактора таблиц и графики и возможностью быстро между ними переключаться.
Еще один прорыв происходит прямо сейчас благодаря Macintosh, который предоставляет технологии Lisa по доступной цене. Для него написано и еще будет написано революционное ПО. Но говорить о прорыве по-настоящему можно только через несколько лет после того, как он произошел.
Playboy: А что с обработкой текстов? Ее вы в списке прорывов не упомянули.
Джобс: Вы правы. Она должна была идти сразу после VisiCalc. Обработка текстов — самая распространенная из задач и одна из простейших в понимании. Пожалуй, это первое, для чего большинству людей нужен компьютер. Текстовые редакторы существовали и до персональных компьютеров, но текстовый редактор для персонального компьютера стал, скорее, экономическим прорывом —, а вот аналогов VisiCalc до появления ПК не было.
Playboy: Были ли прорывы в области обучающего ПО.
Джобс: Было создано много довольно много хороших программ, но не было прорыва уровня VisiCalc. Думаю, что он наступит, но едва ли в ближайшие два года.
Playboy: Вы подчеркивали, что образование является для вас приоритетным направлением. Как компьютеры влияют на его развитие?
Джобс: Сами компьютеры и пока не разработанное программное обозначение принесут революцию в процессе обучения. Мы создали образовательный фонд и выделим оборудование и несколько миллионов долларов разработчикам образовательного ПО и школам, которые не могут позволить себе компьютеры. Мы также хотели сделать Macintosh базовым компьютером в колледжах — подобно тому, как Apple II стал базовым для школ. Мы решили найти шесть университетов, которые захотели бы сделать крупную закупку — под крупной я имею в виду превышающую тысячу компьютеров. Вместо шести откликнулись двадцать четыре. Мы попросили колледжи инвестировать по два миллиона долларов, чтобы вступить в программу Macintosh. Все двадцать четыре, в том числе и все представители Лиги Плюща, согласились. Так Macintosh стал стандартным оборудованием для обучения в колледжах меньше чем за год. Каждый Macintosh, произведенный нами в этом году, мог бы отправиться в один из этих колледжей. Конечно, это невозможно, но такой спрос имеется.
Playboy: Но имеются ли программы?
Джобс: Некоторые. Те, которых пока нет, напишут специалисты в самих колледжах. IBM пыталась нам помешать — я слышал, что для этого была сформирована оперативная группа в 400 человек. Компания собиралась подарить им IBM PC. Но руководители колледжей оказались дальновидны. Они поняли, что программное обеспечение, которое они получат, значительно важнее, и не захотели тратить средства на старые технологии IBM. Так что в некоторых случаях они отклонили предложение IBM и закупили Macintosh. Кто-то даже использовал для этого полученные от IBM гранты.
Playboy: Назовете эти колледжи?
Джобс: Не могу. Не хочу навлечь на них неприятности.
Playboy: Когда вы сами учились в колледже в докомпьютерную эру, в чем вы с однокашниками видели основную перспективу? В политике?
Джобс: Никто из моих одаренных товарищей по колледжу не ушел в политику. Они все чувствовали, что в поздние шестидесятые и семидесятые политика не являлась подходящим полем для изменения мира. Сегодня все они занимаются бизнесом, и это забавно, потому что в свое время те же самые люди пешком путешествовали по Индии или искали смысл жизни по-своему.
Playboy: Не был ли бизнес и погоня за наживой самым простым из решений?
Джобс: Нет, никого из этих людей не заботят деньги. То есть, многие из них заработали кучу денег, но их это по-настоящему не заботит. Их образ жизни почти не изменился. Бизнес стал для них возможностью попытаться чего-то достичь, испытать неудачу, добиться успеха, вырасти как личность. Тем, кто хотел проявить себя в последние десять лет, политическая карьера не подходила. Как человек, которому еще не исполнилось тридцать, могу сказать: в двадцать лет нужно быть нетерпеливым, желать нового, и в политике идеализм этих людей притупился бы, завял.
Думаю, что Америка пробуждается только во времена кризиса. И мне кажется, что в начале девяностых нам предстоит серьезнейший кризис — проблемы, которые должны были решать наши политики, начинают выходить на поверхность. Когда этот кризис наступит, многие из этих людей смогут применить свои практические навыки и идеализм в политической сфере. В политику попадет наиболее готовое к ней поколение в истории. Эти люди знают, как подбирать кадры, как добиваться поставленных целей, как вести за собой.
Playboy: Но ведь так говорит каждое новое поколение?
Джобс: Мы живем в другие времена. Технологическая революция все теснее переплетается с нашей экономикой и обществом в целом. Более половины ВНП США создается в информационно-ориентированных сферах — и большинство политических лидеров не приняли в этой революции никакого участия. Все больше ключевых решений — распределение ресурсов, образование наших детей и так далее — будет приниматься людьми, разбирающимися в технических вопросах и направлении, в котором движется прогресс. Пока что все не так. Ситуация в сфере образования близка к национальной катастрофе. В мире, где информация и инновации играют ведущую роль, Америке всерьез грозит перспектива стать промышленным аутсайдером — стоит лишь упустить технический импульс и имеющиеся лидерские кадры.
Playboy: Вы говорите об инвестициях в образование, но разве не проблема найти средства в эпоху стремительно растущего дефицита?
Джобс: В ближайшие пять лет Америка потратит на вооружение столько, сколько не тратила ни одна страна в истории. Наше общество решило, что это достойное применение наших денег — отсюда и растущий дефицит, и, следовательно, растущая стоимость нашего капитала. Тем временем Япония, наш главный конкурент на передовой технического прогресса — то есть, в индустрии полупроводников — пересмотрела налоговую политику и устройство всего общества таким образом, чтобы максимизировать капитал для инвестиций в эту сферу. Кажется, что в Америке мало кто видит связь между тратами на вооружение и возможной потерей собственного производства полупроводников. Нам нужно осознать, какая это угроза.
Playboy: И вы считаете, что компьютеры помогут в этом процессе.
Джобс: Расскажу вам одну историю. Ко мне попала видеозапись, которая не предназначалась для моих глаз и была создана для комитета начальников штабов. Из этой записи я узнал, что каждая единица тактического ядерного оружия, размещенного нами в Европе, наводится при помощи Apple II. Во всяком случае, так было несколько лет назад. Мы не поставляли компьютеры армии — должно быть, они закупались через дилеров. Знание того, что наши компьютеры использовались для таких целей, пришлось нам с коллегами не по душе. Единственное, что нас утешило — то, что военные хотя бы не пользуются TRS-80 от Radio Shack. Слава тебе, Господи.
Моя мысль в том, что любые инструменты всегда будут использоваться для не самых приятных вещей. И делать так, чтобы они применялись продуктивно, работали на благо общества, должны сами люди.
Playboy: В каком направлении пойдут компьютеры и ПО в ближайшем будущем?
Джобс: На данном этапе мы относимся к компьютеру как к хорошему слуге. Мы просим его выполнить задание — например, принять наши нажатия клавиш и составить соответствующее письмо или построить таблицу, и они отлично с этим справляются. Этот аспект — компьютер как слуга — будет совершенствоваться все больше. Следующий шаг — превращение компьютера в посредника или проводника. Компьютеры будут все лучше предугадывать, чего именно мы хотим, и предоставлять нам желаемое, замечать взаимосвязи и закономерности в наших действиях, спрашивать нас, хотим ли мы сделать эти действия постоянными. Так что, будет введено нечто вроде триггеров. Мы сможем просить компьютеры отслеживать те или иные вещи — и при определенных условиях компьютеры будут предпринимать определенные действия и информировать нас постфактум.
Playboy: Например?
Джобс: Самый простой пример — ежечасный или ежесуточный мониторинг акций. Как только стоимость акций достигнет того или иного лимита, компьютер сам свяжется с моим брокером, продаст акции электронным путем, а затем уведомит об этом меня. Или, допустим, в конце каждого месяца компьютер будет просматривать в базу данных в поисках продавцов, которые превзошли план на 20 процентов и более, и отправлять им по электронной почте персонализированное письмо от моего лица. Я же буду получать отчет о том, кто получил подобное письмо в этом месяце. Когда-нибудь наши компьютеры смогут выполнять хоть сотню подобных поручений — компьютер начнет напоминать нашего посредника, представителя. Процесс будет запущен в ближайшие 12 месяцев, но в целом к этой цели идти еще около трех лет. Это станет нашим следующим прорывом.
Playboy: Сможем ли мы выполнять все эти задачи на сегодняшнем оборудовании? Или вы продадите нам новое?
Джобс: Все? Это опасное слово, его я использовать не буду. Я просто не знаю ответа. Macintosh точно создавался с учетом этих возможностей.
Playboy: Вы очень гордитесь лидерством Apple. Что вы думаете о более старых компаниях, которые вынуждены играть в догонялки с молодыми или сгинуть?
Джобс: Это просто неизбежность. Вот почему я считаю, что смерть — величайшее изобретение жизни. Она очищает систему от всех древних, устаревших моделей. Это одно из испытаний, стоящих перед Apple. Когда появятся двое парней со следующим великим изобретением, что мы сделаем — примем его и скажем, что оно замечательно? Откажемся ли мы от своих моделей или найдем оправдание, повод, чтобы этого не делать? Думаю, что мы поступим верно — мы все осознаем и сделаем правильный шаг своим приоритетом.
Playboy: Размышляя о своем успехе, вы когда-нибудь бились головой об стену в попытках понять происходящее? В конце концов, этот успех пришел практически в одночасье.
Джобс: Я задумывался о том, как продать миллион компьютеров в год —, но только задумывался. Когда это происходит в действительности, это совсем другое дело: «Ни черта себе, все по-настоящему». Мне трудно это объяснить, но я не чувствую, что успех пришел в одночасье. Следующий год станет для меня десятым в компании. Прежде я не посвящал себя ни одному занятию дольше, чем на год. Когда все начиналось, для меня и шесть месяцев были долгим сроком. Получается, что я работаю в Apple всю сознательную жизнь. Каждый год в Apple настолько насыщен проблемами, успехами, новыми знаниями и впечатлениями, что ощущается как целая жизнь. Так что я прожил десять полных жизней.
Playboy: Вы знаете, чему хотите посвятить оставшуюся жизнь?
Джобс: Я частенько вспоминаю древнюю индуистскую поговорку: «Первые тридцать лет своей жизни вы формируете свои привычки. Последние тридцать лет вашей жизни привычки формируют вас». Так как в феврале мне исполнится тридцать, я много об этом думаю.
Playboy: И что думаете?
Джобс: Что я не уверен. Я навсегда останусь связан с Apple. Надеюсь, что нити наших жизней будут переплетаться все сильнее и мы будем и дальше идти рука об руку. Возможно, я даже уйду на несколько лет, но когда-нибудь обязательно вернусь. Вероятно, я так и поступлю. Необходимо помнить, что мне предстоит еще многому научиться. Советую тем, кому интересны мои мысли, не забывать об этом. Не принимайте их слишком серьезно. Если вы хотите прожить жизнь креативно, как художник, нельзя постоянно оглядываться по сторонам. Нужно быть готовым отбросить все, что вы создали и чем являетесь. Что мы такое? Большинству кажется, что мы являемся наборами привычек, шаблонов, того, что нам нравится, а что нет. В нашем естестве заложены наши ценности, и принимаемые нами действия и решения отражают эти ценности. Вот почему так трудно раздавать интервью, быть публичной персоной. Чем дальше вы растете и меняетесь, чем настойчивее окружающий мир пытается доказать, что ваш образ является вашим отражением, тем сложнее оставаться художником. Вот почему художникам так часто хочется сбежать: «До свидания, мне нужно удалиться. Я схожу с ума и потому отсюда сваливаю». Они сбегают и впадают в спячку в своих норах. Иногда они возвращаются, но уже немного другими.
Playboy: Вы можете себе это позволить. Вам точно не нужно заботиться о деньгах. Вы все еще работаете…
Джобс: [смеется] Из-за чувства вины за заработанные деньги.
Playboy: Поговорим о деньгах. Миллионером вы стали в 23 года…
Джобс: Уже через год мое состояние превысило 10 миллионов, через два — 100 миллионов.
Playboy: В чем главное отличие между обладанием миллионом долларов и обладанием сотен миллионов?
Джобс: Заметность. Количество людей, чье состояние превышает миллион долларов, измеряется десятками тысяч в одних только США. Тех, у кого более 10 миллионов, несколько тысяч. Тех, у кого сто миллионов и более, несколько сотен.
Playboy: Что для вас на самом деле означают деньги?
Джобс: Я пока не разобрался. Заработать больше, чем можешь потратить за всю оставшуюся жизнь — огромная ответственность. Я чувствую, что должен потратить эти деньги. Оставлять огромное наследство своим детям — плохая идея. Такие деньги разрушат их жизни. А если умрешь бездетным, деньги заберет правительство. Почти любой считает, что может распорядиться деньгами с пользой для общества более эффективно, чем могло бы правительство. Необходимо разобраться, как жить с этим состоянием и как реинвестировать его обратно в мир — то есть, либо раздать, либо использовать для выражения своих ценностей и тревог.
Playboy: И как вы это делаете?
Джобс: Об этой стороне своей жизни я распространяться не хочу. Как только у меня появится время, я организую публичный фонд. Сейчас я занимаюсь несколькими частными проектами.
Playboy: Раздача всего вашего состояния отняла бы у вас все время.
Джобс: Да, но ничего не поделаешь. Я убежден, что отдать доллар с пользой труднее, чем заработать.
Playboy: Не поэтому ли вы не спешите заниматься благотворительными проектами?
Джобс: Нет, настоящая причина проста. Чтобы делать что-то качественно, необходимо учиться на ошибках. Чтобы допустить ошибку, должна быть точная шкала. А в большинстве видов филантропии такой шкалы нет. Вы даете кому-то деньги на тот или иной проект и часто не знаете точно, оправдались или нет ваши надежды на этого человека, его идеи или их реализацию. Если нельзя достичь успеха или допустить ошибку, то очень трудно стать лучше. Кроме того, большинство людей, которые к вам приходят, приходят с не самыми лучшими идеями, а самостоятельный поиск лучших идей отнимает много времени и сил.
Playboy: Если вы собираетесь использовать свою публичность для создания позитивного примера, почему вы не хотите обсуждать эту сторону своей жизни?
Джобс: Потому что я еще почти ничего не достиг. В этой сфере за вас говорят прежде всего поступки.
Playboy: Вы абсолютно целомудренны или иногда позволяете себе побыть расточительным?
Джобс: Больше всего на свете я люблю книги, суши и… Мои любимые вещи не стоят больших денег. Мне очевидно, что самое дорогое, что у нас есть — время. По сути, я расплачиваюсь за успех личной жизнью. У меня нет времени крутить романы или летать в Италию и сидеть там в кафе, поедая салат из моцареллы и помидоров. Иногда я трачу немного денег, чтобы избавить себя от лишних забот и купить немного времени. Вот и все. Я приобрел квартиру в Нью-Йорке — просто потому, что люблю этот город. Я стараюсь себя образовывать — я из маленького городка в Калифорнии, и незнаком с изысками и культурой мегаполиса. Я считаю это частью моего образования. Знаете, в Apple много сотрудников, которые могут купить все, чего пожелают, но не тратят почти ничего. Я ненавижу говорить об этом, как о проблеме. Читатели наверняка скажут: эх, мне бы твои проблемы. Подумают, что я маленький напыщенный засранец.
Playboy: Ваше богатство и достижения позволяют вам мечтать так крупно, как не может подавляющее большинство людей. Пугает ли вас эта свобода?
Джобс: Как только у вас появляются средства на реализацию своих мечтаний и эта реализация зависит только от вас, жизнь становится гораздо сложнее. Легко грезить о чем-то чудесном, когда шанс достичь желаемого невелик. Как только вы получаете возможность воплотить свои идеи в жизнь, на вас ложится дополнительная ответственность.
Playboy: Мы говорили о том, каким вы видите ближайшее будущее, но что насчет более далекого будущего? Если компьютеры находятся в яслях, то какими вы представляете потенциальные изменения в нашей жизни, когда они подрастут?
Джобс: Когда я вернулся из Индии, я задался вопросом — какую главную истину я для себя вынес? Думаю, она в том, что рациональное мышление западного человека не является его врожденным свойством. Мы обучаемся этому способу мышления. Прежде я не задумывался, что если бы нас ему не учили, то мы мыслили бы по-другому. Но все обстоит так, как есть. Очевидно, что одна из важнейших задач образования в том, чтобы научить нас думать. Сейчас мы начинаем понимать, что компьютеры повлияют на качество мышления наших детей, имеющих доступ к этим инструментам. Люди — пользователи инструментов. Самое впечатляющее в книге — то, что ты сам можешь прочитать написанное Аристотелем. Тебе не нужно слушать интерпретацию какого-нибудь учителя. При желании можно послушать и его, но вы можете прочитать Аристотеля самостоятельно. Эта прямая передача мыслей и идей — один из ключевых кирпичиков сегодняшнего общества, самих нас. Проблема книги в том, что нельзя задать Аристотелю вопрос. Думаю, что компьютер может помочь нам каким-то образом… запечатлеть фундаментальные, базовые принципы процессов, переживаемых событий.
Playboy: Например?
Джобс: Приведу очень грубый пример. Оригинальная игра Pong отразила принципы гравитации, момент импульса и так далее, и каждая игра-последователь отражала все те же базовые принципы, но отличалась от оригинала — так же, как в жизни. Это простейший пример. Программирование может отразить базовые принципы, основную сущность и благодаря имеющемуся пониманию облегчить тысячи различных процессов, опытов, впечатлений. Что, если бы мы могли запечатлеть полную картину мира Аристотеля, базовые принципы его мировоззрения? Тогда мы могли бы задать ему вопрос. Конечно, вы можете сказать, что это не то же самое, что и поговорить с самим Аристотелем. Возможно, у нас бы вышло что-то неправильное. Но может быть и нет.
Playboy: По крайней мере, это был бы интересный разговор.
Джобс: Именно. Отчасти эта сложная задача состоит в том, чтобы снабдить этим инструментом миллионы, десятки миллионов людей и делать его все утонченнее. Тогда со временем мы сможем научиться сначала грубо, а затем все точнее создавать образы Аристотеля, Эйнштейна или Лэнда — пока он жив. Представьте, как здорово было бы пообщаться с ними в подростковом возрасте. Да и не только в подростковом — в нашем, зрелом! Это одна из наших задач.
Playboy: Вы сами планируете ее решать?
Джобс: Она достанется кому-то другому. Это задача следующего поколения. Думаю, что в нашей сфере интеллектуальных изысканий одной из самых интересных задач является благородное старение. Я имею в виду, что все меняется так быстро, что к концу восьмидесяты
