[Перевод] Интернет больше не глобальный?
Два августовских указа Дональда Трампа о запрете мобильных приложений TikTok и WeChat, а также крупная внешнеполитическая инициатива Госдепартамента по «чистому» Интернету в Соединенных Штатах — лишь самые последние признаки того, что когда-то открытый глобальный Интернет медленно заменяется 200 отдельными сетями, контролируемыми государствами. И хотя эти отдельные американские, китайские, русские, австралийские, европейские и другие «интернет-сети» имеют некоторые общие черты друг с другом, политические законы будут постепенно разделять их по мере того, как группы лиц в каждой стране лоббируют свои интересы внутри своей страны. Более того, вероятно, что мы вскоре увидим появление глобального альтернативного Интернета.
Часть этой националистической дезинтеграции Интернета была предвидена, поскольку открытый/глобальный Интернет 1990-х годов постепенно стал к 2005 году основной областью войны, новостей, шпионажа, политики, пропаганды, банковского дела, торговли, развлечений и образования. Процесс создания сотен индивидуальных национальных сетей был медленным, потому что Интернет — сеть сетей — никогда не был предназначен для обозначения национальных границ, а также потому, что Соединенные Штаты были решительным противником фрагментированного набора национальных сетей. Оба эти условия изменились — и они меняются быстро.
Предтеча Интернета, DARPANET Министерства обороны США, был разработан, чтобы позволить совершенно разным компьютерным сетям (например, IBM и UNIVAC или ПК и Mac) соединяться друг с другом через шлюз, который преобразует компьютерный язык каждой сети на общий, называемый интернет-протоколами. Гениальность этой концепции заключался в том, что компьютерные сети не обязаны использовать один и тот же язык… им нужно было только преобразовать в общий язык на шлюзе, который затем направлял данные от всех в каждой сети ко всем в любой другой. И поскольку компьютерные сети по своей сути не заботятся о том, в каком городе, провинции, штате или стране они находятся, а также о национальности их пользователя-человека, технология не была разработана с учетом национальных границ. Это заметно контрастирует с такими средствами массовой информации, как радиовещание и телекоммуникации, которые в основном росли с разрешения национальных правительств. Затем с разрешения правительства создали межсетевое соединение национальной сети с другими в рамках контролируемых государством технических и основных договоренностей.
Важно признать, что практически по любым меркам, глобальный Интернет контролируется предприятиями и некоммерческими организациями, находящимися под юрисдикцией правительства Соединенных Штатов. На полосе земли протяженностью около 1000 миль от Сан-Диего до Сиэтла, расположено большинство крупных интернет-предприятий и органов по контролю за сетями и стандартами (а те, которые расположены не там, скорее всего, находятся где-то еще в Соединенных Штатах). Итак, как не устают объяснять правительства Китая, России и Ирана, в то время как американцы составляют около 310 миллионов из 4,3 миллиарда пользователей Интернета в мире (около 8 процентов), правительство США контролирует более чем 70 процентов элементов управления и служб Интернета.
Китаю потребовались миллиарды долларов и более десяти лет, чтобы продемонстрировать, что внутренний ненационалистический характер Интернета может управляться как техническими, так и юридическими средствами, которые называют «Великим китайским файрволом». Не перечисляя широкий спектр методов, которые Китай использовал для создания «своего» Интернета в Китае, который отличается от «Интернета» в США или Европе, достаточно сказать, что Интернет в Китае заметно отличается (например, нет Google, Facebook или Twitter).
Способность Китая держать под контролем Интернет в своих границах в период с 2005 по 2018 год научила многие другие страны, что это возможно, даже если это дорого. Этот урок не остался незамеченным для России, Ирана, Австралии, Турции, Саудовской Аравии, ЕС и многих других стран, которые начали разработку юридических (а иногда и технических) средств контроля интернет-контента в пределах своих границ. Эта юридическая/техническая национализация за последнее десятилетие была значительно усилена за счет осознания того, что на самом деле правительству будет несложно отключить Интернет на своей территории.
Такой подход к контролю над Интернетом в границах страны стал возможен отчасти благодаря распространению смартфонов, поскольку простое отключение любой вышки сотовой связи для передачи данных отключило бы Интернет в пределах радиуса действия сигнала этой башни. В результате, для страны, которая не могла позволить себе «Великий файрвол», появилась возможность просто вырубать Интернет на определенных территориях (Индия, Зимбабве и др).
Таким образом, изначальный открытый глобальный характер интернет-услуг постепенно подвергался национальному контролю, либо за счет больших затрат, либо с помощью дубины. Еще в 2018 году бывший генеральный директор Google Эрик Шмидт предсказал, что Интернет разделится на две части: Интернет под руководством Америки будет сосуществовать с новым Интернетом под руководством Китая и России. Предсказание Шмидта не должно удивить любого, кто следил за китайской инициативой «Один пояс, один путь» и его заявленной целью играть ведущую роль в мире информационных и коммуникационных технологий или за ежегодными всемирными интернет-конференциями.
Первый важный шаг во внедрении нового, ориентированного на Китай Интернета, возможно, был сделан в прошлом году, когда Китай представил Международному телекоммуникационному союзу ООН новый тип протокола. Это быстро окрестили Китайским новым IP, и это стало предметом серьезных споров, поскольку страны и компании решают, как на это реагировать. Независимо от того, основан ли новый китайский Интернет на серии новых протоколов или просто на новом наборе доменных имен и номеров в Интернете, кажется вероятным, что этот альтернативный Интернет даст национальным правительствам немного больше контроля над тем, что происходит внутри их территории, чем глобальный открытый Интернет. Это привлечет к участию немало национальных правительств — не в последнюю очередь Россию, Иран и, возможно, Турцию и Индию. Совокупная рыночная мощь этих стран затруднит любому глобальному интернет-бизнесу возможность избежать использования такого нового средства массовой информации. Вероятный результат — две параллельные глобальные компьютерные системы межсетевого взаимодействия… что в значительной степени и предсказал Шмидт.
В свое время Соединенные Штаты, как политикой, так и примером, были бы мощной силой, противостоящей национальному контролю над Интернетом на своей территории. «Свободный поток информации» в Интернете был краеугольным камнем международной интернет-политики США на протяжении десятилетий, что было легко для американцев, поскольку почти вся информация в Интернете перетекала из Соединенных Штатов в другие страны. Однако в 2020 году произошел резкий сдвиг в международной интернет-политике США (точно так же, как в последние несколько лет происходит сдвиг на рынке американских интернет-компаний). В рамках инициативы США по «чистой сети» правительство США стремится «предотвратить хранение и обработку конфиденциальной личной информации граждан США и ценной интеллектуальной собственности бизнеса в облачных системах, доступных для иностранных противников». В исполнительных распоряжениях правительство США предложило запретить TikTok и WeChat делать »… любые транзакции любого лица или в отношении любого имущества, подпадающего под юрисдикцию Соединенных Штатов…».
Важным подходом, лежащим в основе этих инициатив, является твердое заявление правительства США о своем контроле над контентом в Интернете на территории США. Это ничем не отличается от запрета контента в Интернете, потому что он нарушает установленное международное или национальное законодательство. Он основан на утверждении, что национальные правительства, такие как США, имеют полное право выбирать контент в глобальном Интернете и объявлять определенный контент незаконным в пределах своих границ. Однако для многих стран трудно провести различие между китайской кампанией по «очистке» в 2014 году и американской кампанией по «чистой сети» 2020 года, поскольку обе они категорически отвергают старое понятие «свободного потока информации» и вместо этого полагаются на национальный контроль над контентом в границах страны.
Если мы сейчас движемся к миру, состоящему из контролируемых на национальном уровне сетей с двумя глобальными межсетевыми группами, вполне вероятно, что большинство глобальных компаний и большинство правительств будут стремиться участвовать в обеих — и многие конечные пользователи тоже должны поступать так же.
