Российская господдержка частной космонавтики США
Материал подготовлен постоянным автором «ПМ», известным популяризатором космонавтики Виталием Егоровым.
Конечно отказ произойдет не сразу, обещают выполнить все сегодняшние контракты, хотя их не так уж и много. То есть пару лет «Протон» еще полетает, но потом всё. Фактически это означает, что Роскосмос полностью уходит с мирового рынка запуска геостационарных спутников — самой денежной части рынка коммерческих космических запусков, на котором всего 9 лет назад Россия занимала до 60%.
Мировой коммерческий космический рынок развился в 1990-е и 2000-е годы во многом благодаря дешевым российским ракетам. То есть голодающие постсоветские инженеры на технологическом заделе СССР создали условия для развития космических услуг по всему миру так, что сегодня коммерческие космические компании на телекоммуникации, навигации и съемке Земли в год зарабатывают примерно в четыре раза больше чем все государства мира ежегодно тратят на космос. В 2010-е на этот развившийся рынок пришел американский предприниматель Илон Маск, который cумел предложить ракету чуть дешевле и чуть надежнее русских. До сегодняшнего дня он сумел снять неплохой слой сливок с рынка запусков, но сегодня «Роскосмос» вообще отказывается от конкуренции и сдается без боя.
Единственная ракета в мире, которая могла бы почти наравне конкурировать с самой современной и частично многоразовой ракетой Falcon 9 Block 5 — это «Протон Средний», который без госфинансирования и в инициативном порядке разрабатывался в агонизирующем Центре им. Хруничева. «Ангара» на такое неспособна в принципе.
Отказ от «Протона» объясняется экономией. Центр им. Хруничева погряз в долгах, которые частично пытается погасить за счет продажи московской территории предприятия. Сейчас идет перевод производственных мощностей в Омск. Московские площади Центра им. Хруничева сокращаются, кадры урезаются вдвое, а оставшиеся промышленный площадки заполняются оборудованием, «эвакуированным» с освобождаемых под жилую застройку площадей. Средств и ресурсов на сборочную линию «Протона» в Омске, кажется, не хватило. Дополнительно теперь можно сэкономить, забросив пусковые площадки «Протонов» на Байконуре. Казахстан с радостью воспримет прекращение пусков ядовитой гептиловой ракеты, которыми там давно недовольны, но пока терпят.
В перспективе закрытие «Протона» ведет к уходу России с Байконура совсем. Уже закрывается «Гагаринский старт». Казахской стороне передаются две пусковые площадки «Зенитов» по программе Байтерек. С 2014 года закрыт проект конверсионной ракеты «Днепр» из-за разногласий с Украиной. После отказа от «Протона» на Байконуре останется одна действующая пусковая площадка для ракеты «Союз-2». То есть из космического порта, который сегодня позволяет запуски всех типов полезных нагрузок на все типы орбит, Байконур вернется к функционалу 1961 года: запуск пилотируемых околоземных кораблей и низкоорбитальных спутников ракетой средней грузоподъемности «Союз». А после завершения пилотируемой программы МКС в 2024 году космодром можно просто закрыть за ненадобностью — стартовые столы «Союза» есть и на Плесецке, и на Восточном.
С отказом от «Протона» Россия потеряет доступ к геостационарной орбите для своих тяжелых спутников, и «Ангара» сможет заменить его только через 3−4 года, то есть на это время «Роскосмос» не только теряет коммерческие перспективы, но и ставит под угрозу государственную задачу сохранения доступа в космос.
Принятие решения о закрытии «Протона» сложное, но вынужденное. Эта ракета, которая сегодня имеет низкую цену за счет отработанности технологии и низкой оплаты труда, востребована на мировом и внутреннем рынке. Правда, из-за подпорченной статистики аварийности имеет высокую процентную ставку по страховке, и проигрывает Falcon 9. «Протон» создается по устаревшим технологиям, имеет токсичное дорожающее топливо и запускается только с Байконура, то есть его пуски зависимы от политического климата в отношениях России с Казахстаном. По предыдущим планам «Роскосмоса» «Протон» должен был летать до 2025 года, хотя нет никаких видимых причин останавливаться на этом году.
С другой стороны «Ангара» — «экологически чистая» (точнее, просто не токсичная) ракета, которая находится только в экспериментальном производстве, имеет более сложные и дорогие двигатели, требует летных испытаний, и в полтора-два раза дороже «Протона». Под «Ангару» построена только одна пусковая площадка в Плесецке, с которой невозможны пуски тяжелых геостационарных спутников нынешней версией «Ангары». Возможно увеличение ее грузоподъемности примерно в полтора раза за счет водородной ступени — теперь такую ракету называют «супертяжелый вариант», хотя он в полтора раза будет уступать ракете Falcon Heavy. Либо потребуется строительство стартового стола под «Ангару» на Восточном. Такие планы были, но стройка «второй очереди космодрома Восточный» задерживается. Высокая цена строительства и урезание бюджетов сначала вынудила «Роскосмос» отказаться от одного из планируемых двух стартовых столов для «Ангары», а потом расходы на строительство решили переложить на Минобороны. Сегодня уже можно забыть прежнюю характеристику Восточного как «первого гражданского космодрома России».
Получается экономия на «Протоне» мнимая — перенести производство и сохранить стартовые столы выйдет дешевле, чем осваивать серийное производство с нуля и строить новые пусковые площадки. Проблема в том, что «Роскосмос» не может отказаться от «Ангары», поскольку слишком долго убеждал всех вокруг и самого себя в ее выгоде для будущего отечественной космонавтики. Ставка на «Ангару» — это попытка сэкономить дважды: отказаться от накладных расходов на «Протон» и переложить расходы на стартовые столы и летные испытания «Ангары» на Минобороны, которому больнее всего отказ от геостационарных пусков хотя бы на год. Это воплощение нынешнего стремления Роскосмоса снизить расходы и повысить доходы, чего от него давно все требуют. К сожалению, этот «бизнес-план» практически исключает попытки конкурентной борьбы на внешнем рынке и замыкает Роскосмос на государственном заказе.
Зато отказ от «Протона» освобождает возможности для российских частников. Например, компания S7 Space намерена активно выходить на внешние рынки с восстановленным «Зенитом» или будущей ракетой «Союз-5» производства РКК «Энергия», или даже многоразовой ракетой «Союз-5 SL» собственного производства. Отказ от «Протона» выгоден S7, поскольку освобождает долю рынка. Хотя сейчас бизнес компании заблокирован тем же «Роскосмосом» из-за его неготовности продавать компоненты для российско-украинской ракеты «Зенит», которую S7 Space могла бы запускать сегодня. Вариант запускать с морской платформы S7 Space что-то кроме «Зенита» или будущего «Союза-5» исключен по техническим причинам.
Кажется пока никто не рассматривает возможность отдать «Протон» частникам, хотя определенный смысл в этом есть. Производство «Протона Среднего» почти налажено, производственные мощности есть, кадры есть, пусковые площадки есть, все необходимые международные соглашения есть, рынок есть. Если бы в России появился частник, готовый инвестировать $300−500 млн в собственный ракетный бизнес и продолжать конкурентную борьбу на мировом рынке, то, возможно, Роскосмос согласился бы уступить ему заслуженную, но ставшую ненужной ракету вместе с производством и пусковыми площадками.
