От точки в гаражном боксе до разработки собственного «умного» ошейника для собак
История предпринимателей из Волгограда, которые открыли первую ИТ-ветклинику «Аверия».
Редакция vc.ru пообщалась с основателями волгоградской ветеринарной клиники «Аверия» Юрием и Екатериной Макарычевыми и Евгением Лозовым.
Предприниматели рассказали о том, как создавали полностью прозрачный бизнес в одной из самых «непрозрачных» ниш, о конфликтах с местными предпринимателями и властями, а также разработке «умного» GPS-ошейника.
Три товарища
Сооснователь ветклиники «Аверия» Екатерина Макарычева в детстве несколько лет прожила в Чехии. Её удивляло, что на улицах города Брно (в отличие от Волгограда) практически не было бездомных животных.
Она мечтала, что когда вырастет, откроет собственный приют для домашних животных. Но потом эта идея забылась: девушка вернулась в Россию, закончила школу, отучилась сперва на инженера, потом на экономиста и устроилась на завод сварочных материалов.
Со временем Макарычева поняла, что работа не приносит ей радости: при трудоустройстве начальство обещало большие карьерные перспективы, но вместо этого она занималась «перекладыванием бумажек с одного места на другое».
Что приносило ей радость, так это уход за бездомными животными. Вместе со своим молодым человеком и будущим мужем Юрием Макарычевым Екатерина искала ветеринаров, возила к ним больных кошек и собак и организовывала передержки.
Юрий Макарычев работал ИТ-специалистом. В восьмом классе он увлёкся созданием сайтов, позже переключился на разработку веб-сервисов, а к 2010 году вместе с друзьями основал собственную студию.
И Юрий, и Екатерина хотели превратить своё хобби по уходу за животными в бизнес, но никак не могли выбрать, чем заняться. Им помог случай: в 2012 году Юрий увидел на городском форуме публикацию ветеринарного врача Евгения Лозового: он писал, что у него есть бизнес-идея, но подробностей не раскрывал.
Макарычевы уже были с ним знакомы — они носили к нему на лечение бездомных дворняг, и хирург брался даже за самые тяжелые случаи. Кроме того, Лозовой делал первую прививку их собаке — хаски по кличке Крис. Юрий написал Лозовому и предложил встретиться.
Евгений Лозовой вырос в посёлке Венцы Краснодарского края и часто помогал родителям ухаживать за домашними животными. После школы он отучился на хирурга-ветеринара в деревенском сельскохозяйственном техникуме «Венцы-Заря», поработал на молочной ферме, а с 2004 по 2009 годы служил в армии под Волгоградом — заместителем командира взвода в мотострелковой роте.
Уволившись, он решил заняться ветеринарным делом и устроился в одну из клиник Волгограда. Он любил животных, и ему не нравилось, что многие владельцы клиник зарабатывают деньги, не думая о здоровье пациентов — например, проводят калечащие операции вроде купирования ушей и хвостов у собак или усыпляют здоровых животных по просьбе владельцев.
В 2012 году он хотел найти инвестора, чтобы выкупить старый автобус, переоборудовать его в операционную и открыть передвижную ветеринарную клинику, чтобы вместе с другими врачами ездить по стране и лечить животных.
Именно этой идеей он хотел поделиться с посетителями волгоградского форума. Но во время встречи Юрий Макарычев предложил открыть стационарную ветеринарную клинику.
Его тоже не устраивало качество услуг в этой нише: когда он возил животных к ветеринару, то обращал внимание на непрозрачность ценообразования, плохое оснащение кабинетов и особенно — на квалификацию врачей и их отношение к пациентам.
Однажды мой пёс заболел пироплазмозом. Я обратился в ближайшую клинику, врач назначил капельницы и уколы. А пироплазмоз вообще капельницами не лечится, если состояние животного плохое, то делается переливание крови.
И я спросил у доктора, что же он колет моей собаке. На что он ответил: «Мальчик, какое тебе вообще дело? Что надо — то и колю».
Юрий Макарычев
Через неделю после встречи партнёры зарегистрировали ООО, разделив доли пополам (Екатерине Макарычевой и Евгению Лозовому принадлежит по 50% компании), и стали искать место для будущей клиники. Они решили назвать её «Аверия».
Подготовка к запуску
Спустя продолжительное время им удалось найти помещение площадью 100 м² на окраине центрального района города. Им оказался бывший гаражный бокс, который требовал значительного ремонта.
Основатели понимали, что большая часть бюджета уйдёт на покупку медицинского оборудования (например, один аппарат для УЗИ стоил 1,7 млн рублей — как однокомнатная квартира в новостройке). Поэтому они стремились максимально сэкономить на отделке.
Прежде чем закупить стройматериалы, Екатерина объездила все строительные гипермаркеты и рынки города, выписывая цены на сухие смеси, плитку и отделочные материалы. Это позволило существенно снизить стоимость ремонта. Например, 60% поверхностей клиники отделано плиткой по 300 рублей за квадратный метр.
Пока шёл ремонт, предприниматели искали необходимое медицинское оборудование. Они хотели, чтобы устройства были более современными, чем у конкурентов. Но возникала проблема — большинство производителей и дилеров скрывали цены. Партнёры не знали, сколько стоит техника на самом деле, но переплачивать не хотели.
Цена зависит от того, насколько ты лох. Чтобы узнать стоимость, ты должен рассказать, из какой ты компании, а они оценивают, сколько с тебя можно взять. Это беспрецендентно бандитский, преступный рынок, крайне непрозрачный.
Юрий Макарычев
Макарычев нашёл лазейку — вместе с Евгением Лозовым он составил список необходимого оборудования и изучил госзакупки — сколько за аналогичную технику платили государственные учреждения.
Это дало им преимущество при переговорах с дилерами. Кроме того, при заключении сделки они просили рассрочку — 30% стоимости отдавали сразу, а остальное разбивали на несколько платежей.
Они приобрели УЗИ-аппарат Mindray DC-7, общий анализатор крови, который позволял получать результаты в течение двух-трёх минут, и цифровой рентген-аппарат.
Покупка оборудования и ремонт растянулись на два года. Партнёры рассчитывались собственными средствами по мере их появления: они потратили на запуск клиники 7 млн рублей. «Аверия» открылась в 2014 году.
В первые несколько недель после открытия в клинику приходили по семь-восемь клиентов в день — преимущественно бывшие пациенты Евгения Лозового с прежнего места работы.
По словам Юрия Макарычева, он допустил ошибку, отказавшись от рекламной кампании накануне запуска. Основателям казалось, что потенциальные клиенты вскоре сами узнают о клинике благодаря сарафанному радио.
Всё, что связано с маркетингом, казалось нам плохим. Мы считали, что нельзя ничего навязывать клиентам. У нас даже первая вывеска была — просто название и логотип.
Думали: «Мы крутые, сейчас сделаем такой логотип, который вся страна узнает». Да никто его не узнает. Потому что если открываешь ветеринарную клинику, нужно большими буками писать: «Ветеринарная клиника».
Юрий Макарычев
Первые полгода после открытия Макарычев параллельно развивал и ИТ-бизнес, и клинику — с 10:00 до 20:00 работал администратором, принимал посетителей и координировал работу врачей, а по ночам занимался разработкой. «Это было очень тяжело — в физическом, моральном и финансовом смысле», — вспоминает он.
Постепенно количество клиентов возрасло — благодаря и сарафанному радио, и рекламным кампаниям в «Яндекс.Директе» и Google Adwords. Сейчас «Аверия» обслуживает 40–50 пациентов в сутки, а всего за четыре года услугами клиники воспользовались более 18 тысяч человек. Выручка компании за 2017 год составила 22,6 млн рублей.
С какими проблемами сталкивается бизнес
Когда клиника открылась, в ней работало всего шесть сотрудников, включая троих основателей. Евгений Лозовой решил отказаться от найма врачей общей практики — вместо этого он искал специалистов в узкой области: офтальмологов, хирургов, дерматологов, кардиологов, неврологов и так далее.
По словам Лозового, подбор кадров был одной из самых сложных задач — местные ветврачи с опытом более трёх лет привыкли работать по регламентам, которые противоречили принципам «Аверии».
Например, в клинике с первого дня отказались от проведения калечащих операций — купирования ушей и хвостов, удаления когтей и усыпления животных.
Евгений Лозовой знал, что у многих врачей с опытом недостаточно квалификации для лечения трудных случаев, и они предпочитают не бороться за жизнь пациента, а усыплять его.
«Врачи прячут свою неквалифицированность: пациент в пакете, проблемы нет. А такому пациенту можно было бы продлить жизнь, и хозяева готовы на это, но врач не оставляет выбора», — рассказывает он.
«Многим ветврачам проще предложить усыпление, потому что они хотя бы на этом заработают. Даже если они знают, что животному могут помочь в другой клинике, они не отправляют туда пациентов — им это невыгодно», — добавляет Екатерина Макарычева.
О борьбе за жизнь питомцев Екатерина и Юрий знают не понаслышке — в 2017 году они приютили хаски по кличке Норд. У пса диагностировали опухоль на щитовидной железе, а также проблемы с почками, сердцем и лёгкими. Другие врачи говорили, что он вот-вот умрёт, и предлагали его усыпить, но супруги не отказались от терапии.
Они тратят по 12 тысяч рублей в неделю на дорогостоящие препараты и возят Норда к врачам «Аверии». «Для нас животные — это члены семьи. Если бы с кем-то из нашей семьи случилось несчастье, мы бы не обратились в клинику, чтобы его усыпить», — поясняет Екатерина.
Евгений Лозовой пробовал нанимать выпускников ветеринарных факультетов без опыта работы, несмотря на то, что образовательные программы в вузах устарели на несколько десятков лет. Кроме того, студентов учат лечить только продуктивных животных — коров, свиней, овец и так далее.
«Их учат применять препараты, которые сняли с производства 20 лет назад. Когда они приходят к нам в клинику, то впервые узнают, что собаке можно сделать рентген или томографию», — рассказывает Лозовой.
Тогда главврач «Аверии» пошёл на компромисс. Когда костяк команды был сформирован, он стал брать на стажировки студентов-ветврачей, чтобы к моменту выпуска они уже были готовыми специалистами с опытом работы. За четыре года штат клиники вырос до 30 человек.
По словам Лозового, ещё одна проблема ветеринарного бизнеса заключается в том, что в индустрии отсутствуют стандарты лечения домашних животных — Министерство сельского хозяйства до сих пор их не разработало.
«Мы вынуждены применять стандарты наших западных коллег или центральных ветклиник нашей страны. Также мы создаём свои стандарты — вместо государства», — рассказывает Лозовой.
Кроме того, для занятия ветеринарной деятельностью не нужна лицензия, и клинику может открыть любой человек, взяв на работу ветспециалистов. Этим пользуются недобропорядочные предприниматели, которые оказывают услуги только ради получения выгоды, и если они наносят животному вред, их вину невозможно доказать из-за отсутствия стандартов лечения.
Когда люди срочно ищут клинику или пытаются вызвать ветврача на дом, на первом месте в «Яндекс.Директе» оказываются объявления мошенников, которые готовы платить более 1000 рублей за клик.
Это выездные службы, у которых нет ни помещения, ни оборудования, ни условий для оказания услуг, ни, зачастую, знаний. Они приезжают на вызов, делают животным несколько уколов цветными растворами и выставляют хозяину счёт на 30 тысяч рублей. В лучшем случае с животным ничего не происходит.
Юрий Макарычев
Чтобы открыть ветклинику, требуется лицензия на хранение и продажу ветеринарных препаратов. Для её получения необходимо направить заявление в управление Россельхознадзора, а также копии необходимых документов — например, диплома о высшем или среднем ветеринарном образовании специалистов.
После этого помещение, где будут храниться препараты, осмотрят эксперты. Они оценят его площадь, оснащенность, освещённость, а также проверят документы. Например, журнал проведения влажной уборки и дезинфекции или журнал регистрации температуры в холодильнике. Если помещение соответствует требованиям, то в течение 45 дней клиника получит лицензию.
Однако возникает ещё одна проблема — при работе ветеринары используют препараты, которые подходят и людям, и животным: йод, перкись водорода, марлевые повязки, бинты и так далее.
В целях экономии производители таких средств не проходят ветеринарную сертификацию, соответственно ветклиникам приходится получать ещё одну лицензию — на осуществление фармацевтической деятельности.
Нет закона, что мы можем применять такие препараты, но и нет таких препаратов ветеринарного назначения. Получается, что все ветеринарные клиники без лицензии на фармдеятельность нарушают закон.
Более того, нашим пациентам требуются многие рецептурные лекарства, такие же, как и людям. Но ветеринарные врачи не считаются врачами, которые имеют право на выдачу лекарств по рецепту.
Екатерина Макарычева
«Аверия» покупает в основном импортные ветеринарные медикаменты, поскольку препараты, рецептура которых опирается на научную доказательную базу, в России не производятся.
«У нас существует ветеринарная псевдофармакология — бесполезные препараты. Их производители заставляют людей тратить деньги впустую и подпитывают профессиональное мракобесие», — рассказывает Евгений Лозовой.
В том случае, если правительство России запретит ввоз ветеринарных препаратов из-за рубежа, это губительно скажется на индустрии.
Масштабирование бизнеса, угрозы и столкновение с ФАС
Согласно данным «Контур.Фокус», по итогам 2016 года выручка «Аверии» составила 9,4 млн рублей, а чистая прибыль — 895 тысяч рублей. В начале 2017 года основатели компании решили масштабировать бизнес.
Клиника находится в центре Волгограда. Поскольку город вытянут вдоль Волги более чем на 60 километров, компании не удаётся охватить жителей самого северного и самого южного районов (Тракторозаводского и Красноармейского). Поэтому основатели планируют открыть там по филиалу.
В конце февраля 2017 года Юрий Макарычев обратил внимание на статью о том, что муниципальное унитарное предприятие ПАТП №7 планирует продать с аукциона здание автостанции в Тракторозаводском районе.
Помещение площадью 160 м² располагается рядом с одной из главных дорог города — Первой продольной. По словам Макарычева, оно идеально подходило «Аверии» и по площади, и по расположению.
Предприниматель решил принять участие в аукционе, но столкнулся с проблемой: он узнал о торгах в пятницу, а срок подачи заявок истекал в 10:00 понедельника.
За два праздничных дня основателям «Аверии» требовалось собрать документы и внести задаток в размере 310,8 тысяч рублей, а также обеспечительный платёж в размере 446,2 тысяч рублей. Вместе с юристами Макарычев подготовил бумаги и успел подать заявку в назначенное время.
Стартовая стоимость лота составляла 1,55 млн рублей. Помимо «Аверии» в аукционе участвовали ещё семь компаний. Макарычев не надеялся на успех: ему казалось, что торги — это формальность, и победитель будет определён заранее. Однако в итоге «Аверия» выиграла аукцион, предложив за здание максимальную цену — около 4 млн рублей.
Но после победы предприниматель столкнулся с давлением. Неизвестные требовали от него отказаться от покупки здания. «Нам угрожали, нас шантажировали, вымогали деньги. Ведь обычно в аукционах по недвижимости участвуют люди, которые за рубль купили, за три продали», — рассказывает Макарычев.
Предприниматель отказался уступать. Тогда оппоненты (ООО «Мечта»), которых ранее не допустили к участию в аукционе, подали жалобу в ФАС на организаторов торгов за нарушение правил и потребовали отменить результаты.
Согласно федеральному закону №178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества», для участия в аукционе претенденту необходимо внести задаток в размере 20 процентов, а дополнительные платежи законом не предусмотрены.
То есть ПАТП №7 не имел права требовать обеспечительный платёж в размере 446,2 тысяч рублей. В марте 2017 года ФАС приняла решение отменить результаты аукциона. ПАТП №7 исправил условия и в августе 2017 года провёл повторные торги.
Те компании, которые участвовали с нами в первом аукционе, поняли, что мы не перекупщики, не барыги, не бандиты и берём здание для себя. На второй аукцион они уже не явились, но появился другой участник.
Он предложил: «Давайте мне 600 тысяч рублей, я сделаю одну ставку, и вы победите, или за 50 тысяч рублей, которые я вам заплачу, сделайте одну ставку, чтобы здание выкупил я». Платить мы не хотели. Мы изучили информацию о нём и узнали, что у него много долгов: арендные и налоговые платежи.
Но если он собрался участвовать в аукционе, значит у него есть достаточно денег, чтобы внести задаток. И мы сообщили об этом в Федеральную службу судебных приставов. Когда он внёс задаток, его счёта арестовали, а по окончании аукциона деньги, перечисленные им в качестве задатка, поступили в счёт погашения задолженностей перед государством. Так мы купили здание почти на 1,5 млн рублей дешевле.
Юрий Макарычев
После того, как «Аверия» стала собственником здания, проблемы не закончились. Когда ветклиника пришла заключать новый договор на аренду земельного участка, власти Волгограда рассчитали ставку на основе экспертной оценки стоимости земли. Она составляет 6,3 млн рублей, что почти в 2,5 раза больше кадастровой стоимости участка — 2,5 млн рублей по данным «Росреестра».
По словам Макарычева, ежегодная сумма аренды превысила 600 тысяч рублей, и он категорически не согласен с этой оценкой. Предприниматель планирует осуществить выкуп земельного участка по кадастровой стоимости.
Макарычев отмечает, что хотел бы урегулировать вопрос выкупа участка по кадастровой стоимости в досудебном порядке, поскольку в противном случае обе стороны потратят время. И пока будут идти заседания, он не сможет создать рабочие места, что в интересах города.
Юрий Макарычев рассчитывает, что в лучшем случае ему удастся запустить новый филиал не ранее 2020 года. Но компания решила проблему масштабирования иначе.
По словам Екатерины Макарычевой, основатели ещё в 2014 году хотели открыть зоомагазин и ветеринарную аптеку. Они отталкивались от потребностей клиентов — чтобы те могли приобрести препараты и сопутствующие товары сразу после посещения ветеринара и не тратить время на их поиски.
Однако в старом помещении не было места. Пока развивалась ситуация вокруг аукциона ПАТП №7, «Аверия» арендовала ещё один офис в соседнем доме и сделала там ремонт.
В новом пространстве расположились зоомагазин, ветеринарная аптека, стационар, операционная и груминг-мастерская — парикмахерская для домашних животных. Новый офис запустился осенью 2017 года, на ремонт компания потратила около 4 млн рублей.
И хотя выручка «Аверии» увеличилась (в марте 2018 года она составила 2,8 млн рублей, причём зоомагазин принёс 1 млн рублей), маржинальность бизнеса снизилась.
«Если раньше у нас маржинальность была чуть выше 40%, то после открытия второго корпуса мы увеличили затраты на коммунальные платежи и на операционную деятельность — наняли новых врачей и администраторов», — рассказывает Юрий Макарычев.
Поскольку компании удалось купить здание в Тракторозаводском районе на 1,5 млн рублей дешевле, основатели «Аверии» решили потратить эти деньги на благоустройство территории вокруг нового офиса, который они взяли в аренду.
Собственная CRM
В 2013 году, когда «Аверия» ещё не открылась, Юрий Макарычев уже задумывался о том, как отладить бизнес-процессы компании.
Он хотел, чтобы в клинике была единая ИТ-платформа, однако денег на её разработку не хватало. Тогда предприниматель воспользовался сторонней CRM-системой для ветеринарных клиник. Но она не удовлетворяла потребности бизнеса, и Макарычеву приходилось платить авторам проекта, чтобы они улучшали продукт.
В конце 2015 года терпение предпринимателя подошло к концу, и с помощью команды разработчиков он создал собственную CRM-систему. Она увязывает все элементы бизнеса (клиника, бухгалтерия, склад, маркетинг, телефония, медицинское оборудование) в одну экосистему.
Например, с помощью ИТ-платформы «Аверии» клиенты могут записаться на приём к конкретному врачу (например, к Евгению Лозовому) или к специалисту (хирургу). У них сразу же отображается свободное время доктора.
В личном кабинете пользователя учитывается история посещения клиники — какой врач осматривал питомца и какие препараты или операции он назначил (с указанием стоимости услуг).
Кроме того, подгружаются результаты анализов (с пояснениями) и исходники рентгеновских и УЗИ-снимков. По словам Макарычева, врачи ничего не вводят от руки — все данные поступают напрямую от медицинской техники.
Также пользователь может пополнить баланс своего счёта с помощью банковской карты — этой функцией пользуются те, кто забывает кошелёк дома, оставляет питомцев в стационаре или регулярно водит на стрижку к грумеру.
Клиенты, которые помещают питомцев в стационар или отдают для ухода за шерстью, могут наблюдать за ними в прямом эфире — с помощью видеотрансляции. Камера в зале для груминга — публичная, а в стационаре — приватная.
Во внутренней ИТ-системе хранятся и регламенты для сотрудников — как отвечать на входящие звонки, как и когда совершать исходящие звонки, работать с клиентами (в том числе — с проблемными), проверяющими и контролирующими органами, забирать и передавать в лабораторию анализы.
Если у хозяев возникают претензии, то компания проводит внутреннее расследование и проверяет, не нарушил ли сотрудник инструкцию. Это особенно важно, поскольку «Аверия» специализируется на хирургических операциях и интенсивной терапии, когда риск летального исхода особенно высок.
В процессе работы ветврачи часто сталкивались с дефицитом крови для «тяжёлых» пациентов. Чаще всего владельцы животных искали её самостоятельно, публикуя просьбы о помощи в соцсетях.
Чтобы сделать процесс поиска более удобным, Екатерина Макарычева предложила создать сервис «Аверия.Доноры» и проработала с врачами алгоритмы его работы. Он также завязан на CRM-системе клиники.
С его помощью владельцы кошек и собак, которые согласны в случае необходимости сдать кровь своих питомцев, могут опубликовать объявление, указав возраст, вес и породу. А нуждающиеся — оперативно с ними связаться. Сейчас в сервисе пока 35 доноров, из них пятеро уже сдавали кровь.
Кроме того, Макарычев и его команда создали ещё один благотворительный проект — сервис «Поможем вместе». С его помощью врачи «Аверии» организуют краудфандинговые кампании для раненых бездомных животных, которых приносят в клинику неравнодушные люди.
Сотрудники ветклиники проводят осмотр, назначают лечение и устанавливают сумму, которую необходимо собрать. На странице животного они публикуют отчёты об использованных препаратах и проделанных операциях, а также обновляют статус о самочувствии пациента.
В том случае, если врачи тратят на лечение меньше, чем было запланированно, деньги перераспределяются между другими бездомными пациентами.
С помощью сервиса проведено семь успешных кампаний на общую сумму 319 299 рублей. Одна оказалась неудачной — кот по кличке Василий умер от лейкоза до того, как были собраны необходимые средства.
Ещё один питомец погиб, несмотря на собранные средства и усилия ветеринаров — собака по кличке Марта. Она поступила с переломом шеи и пулевым ранением в голову.
Зато врачам удалось спасти кошку по кличке Креветка — она поступила в ветклинику с переломом крестца. Её прооперировали и установили специальные спицы. Сейчас она полностью поправилась.
Над развитием CRM-системы клиники работают шесть сотрудников, включая Юрия Макарычева. Это по два фронтенд- и бэкенд-разработчика, и дизайнер. Затраты на создание сервиса предприниматель не раскрывает.
ИТ-система и видеокамеры позволяют компании вести бизнес прозрачно и не скрывать от клиентов стоимость услуг. По словам основателей «Аверии», они берут пример с основателя «Додо Пиццы» Фёдора Овчинникова.
«Умный» ошейник
В 2015 году у Юрия Макарычева возникла идея разработать «умный» GPS-ошейник для собак, который позволял бы отслеживать местоположение животного.
Существовавшие на рынке решения его не устраивали: производители пытались охватить как можно больше пород питомцев и снабжали продукт компактным аккумулятором. Он быстро разряжался, поскольку утройство постоянно использовало GSM- и GPS-модули.
Предприниматель собрал команду из инженера и программиста. За полгода они создали прототип в примитивном пластиковом корпусе. Он крепился на обычный ошейник с помощью болтового соединения.
В основе решения лежал контроллер PIC, а программная часть была написана на языке Assembler, которым программист владел лучше всего.
Первая версия ошейника обладала датчиком температуры и влажности воздуха, датчиком углекислого газа, пирометром (для измерения температуры тела собаки) и другими модулями.
Для идентификации абонента использовалась SIM-карта, которую пользователю сперва требовалось купить, а затем постоянно следить за балансом. Это было неудобно.
Кроме того, для SIM-карты требовался разъём, а для управления устройством — кнопка. Из-за этого продукт нельзя было сделать водонепроницаемым. Команде не удалось найти баланс между технологичностью и лёгкостью в использовании. Ещё одним недостатком прототипа было высокое потребление энергии.
«Это было не то устройство, которое я бы хотел купить сам», — вспоминает Юрий Макарычев. И хотя прототип был готов к мелкосерийному производству, предприниматель забраковал проект и принялся за разработку новой версии ошейника.
После этого в офисе «Аверии» появился демотиватор с панелью из пяти комплектов плат и подписью «Как ******** [потратить впустую] 500 тысяч рублей».
Предприниматель решил усилить команду новыми специалистами и пересмотреть набор функций устройства. В первую очередь он отказался от датчика углекислого газа, который потреблял слишком много энергии.
Кроме того, он решил дополнить ошейник энергоэффективным модулем связи с технологией Bluetooth Low Energy (BLE). Она используется в устройствах, которым нужно продолжительное время работать в автономном режиме — фитнес-трекерах, смарт-часах и так далее.
Когда ошейник находится в «зоне видимости» смартфона, все данные пересылаются через BLE-модуль, а GSM-модем (основной потребитель энергии) «спит». Он активируется только при потере BLE-соединения со смартфоном или планшетом — например, если собака убежит от хозяина или если животное похитят.
«Технология BLE позволила увеличить срок жизни устройства на одном заряде аккумулятора и сохранила достаточную интерактивность взаимодействия пользователя с прибором», — рассказывает Юрий Макарычев.
И хотя команда придумала, как сделать ошейник более энергоэффективным, она не смогла разработать привлекательный и функциональный дизайн корпуса.
Тогда Макарычев решил обратиться к сторонней организации. Её решение на первый взгляд показалось команде оптимальным: в основе концепта лежал резиновый ремень с тремя отформованными полостями, на которые сверху и снизу монтировались пластиковые корпуса. Внутри этих блоков располагались электронные компоненты и аккумулятор.
С помощью тензодатчика команда определила, что устройство должно выдерживать максимальную пиковую нагрузку на растяжение до 150 кг/см². Этого достаточно, чтобы ошейник не порвался, если собака с весом около 80 килограммов внезапно бросится вперёд.
Однако ошейник не мог выдержать такую нагрузку — материал рвался на стыках между резиной и пластиком. «Помимо прочего, надёжность ошейника была крайне низкой из-за разделения электроники на две части и большого количества соединений», — отмечает Юрий Макарычев.
Команда продолжала дорабатывать и модифицировать прототип, и в результате к четвёртой итерации размеры корпуса выросли настолько, что от этой версии пришлось отказаться.
Параллельно компания прорабатывала две другие версии дизайна. В основе первой лежал силиконовый ремешок, в полостях которого находились пластиковые детали, соединённые с ним ультразвуковой сваркой.
«От этой версии пришлось отказаться из-за повторения минусов предыдущей, а также абсолютной неремонтопригодностью», — рассказывает Макарычев.
В основе второй версии (её в команде прозвали «чурчхелла»), лежал залитый полиуретаном шлейф, на котором располагались компоненты устройства.
«Чурчхелла» размещалась в обычном нейлоновом ошейнике в специальном кармане. По словам предпринимателя, плюсами этой версии были простота в изготовлении, надёжность, возможность скрыть функции от глаз злоумышленников (иногда они воруют собак, когда на прогулку с ними выходят дети, а затем требуют выкуп) и низкая себестоимость.
Однако Макарычев обнаружил, что продуктом неудобно пользоваться в повседневной жизни. Шерсть собак быстро засаливается и загрязняется, ошейник из материи нужно регулярно стирать. Но перед этим нужно извлечь электронную начинку, а сделать это не так просто. Кроме того, команда не смогла придумать удобный способ для зарядки устройства.
Разработка любого устройства с нуля, как правило, итеративный процесс. Большую часть времени на этапе прототипирования отнимает согласование общей концепции, производство печатных плат с компонентами и остальных элементов ошейника. Ошибка на любом из шагов увеличивает время получения готового, работоспособного устройства в среднем на три-шесть месяцев.
Юрий Макарычев
Кроме того, команде предпринимателя пришлось искать производственные мощности в Китае, поскольку качество сборки у российских подрядчиков было неудовлетворительным.
Когда спустя два с половиной года после начала разработки «умного» ошейника команде так и не удалось создать рыночный продукт, мотивация сотрудников упала, и они начали уходить. К этому Макарычев оказался не готов, и по словам предпринимателя, команде до сих пор не хватает ряда специалистов.
Исчерпав все попытки решить проблему, предприниматель решил, что настала пора обратиться в «Студию Артемия Лебедева» и заказать разработку промышленного дизайна.
В 2013 году Макарычев уже пробовал воспользоваться услугами студии. Он планировал установить в волгоградских парках специальные урны с пакетами и совками, чтобы побудить собачников убираться за своими питомцами. Однако студия предложила слишком высокую цену, и предприниматель был вынужден отказаться.
Когда Макарычев обратился во второй раз — с просьбой разработать дизайн «умного» ошейника, цена студии оказалась чуть ниже. Стоимость работ предприниматель не раскрывает, но отмечает, что она по силам малому бизнесу.
Сотрудники студии выслушали рассказ о проделанной работе, изучили материалы и решили не пытаться решить проблему с нагрузками на корпус.
Вместо этого они разработали новую версию таким образом, чтобы содержащая электронику часть ошейника практически не испытывала никаких нагрузок.
Корпус устройства со съемным аккумулятором разработан из нейлона, ЭВА-сополимера (из этого материала делают автомобильные коврики, лямки для рюкзаков и многое другое), а также пластика.
«Вся электронная часть вынимается из ремешка несколькими простыми движениями, после чего его можно смело стирать, а также заменить в случае его износа», — рассказывает Макарычев.
Концепт студии решал предыдущие проблемы, но поскольку похожих изделий из ЭВА ещё никто до этого не делал, дизайнерам пришлось искать готового к экспериментам производителя.
Им стала французская компания Onlimited. Она расположена в Китае и создаёт прототипы устройств в том числе для BMW и Citroen. Прежде чем её найти, дизайнерам пришлось провести переговоры с восемью подрядчиками.
Специально для ошейника команда Макарычева разработала и собственное приложение. С его помощью владельцы собак могут собирать статистику о прогулках: как долго их питомцы гуляли, кто их выгуливал, какое расстояние и перепад высот они преодолели, как распределялась активность животного (ходьба, бег и галоп, отдых) и какая погода была вокруг.
