«Наш рынок прямых инвестиций находится в младенческом состоянии, и лидеры играют более важные роли, чем команды»
Интервью с основателем фонда Indigo Capital Partners Петром Жуковым о том, реально ли сейчас создать в России свой собственный инвестиционный фонд и сделать его прибыльным.
Директор по корпоративным коммуникациям Mail.Ru Group Ольга Зыряева беседует с предпринимателями, которые решились создать свой бизнес.
Говорят, рынок инвестиционных фондов в России существует, но находится в зачаточном состоянии. Российские предприниматели не стремятся придавать огласке свои сделки и прибыль в области инвестирования, а Baring Vostok — один из немногих примеров.
Пётр, привет! Я беру интервью у предпринимателей, которые создали современный и интересный бизнес в условиях высоковолатильного российского рынка. В 2011 году ты создал Indigo Capital Partners. Почему ты принял решение это сделать?
На самом деле, моя мотивация была проста, заключалась она в желании уйти из инвестиционно-банковского бизнеса. С конца кризисного 2008 года я искал возможность это сделать и к 2010 году нашёл — создал фонд, а в 2011 году официально его зарегистрировал.
В открытых источниках мало информации о твоём фонде. Почему? Тебе не нужен PR?
В моём бизнесе пиар как инструмент необходим только в двух случаях. Первый — фандрайзинг. Чтобы в нём преуспеть, нужно везде себя показывать, демонстрировать, какой ты невероятно успешный и опытный. Это делается для того, чтобы в очередной раз пройтись по рынку, получить деньги, чтобы не объяснять 25 раз, кто ты такой, какие у тебя проекты.
Но, во-первых, в России это не очень хорошо работает, а во-вторых, в моём случае фандрайзинг не предполагает взаимодействия с широким кругом потенциальных инвесторов. Соответственно, мне не нужно, чтобы обо мне узнавали из публичных источников. Люди, с которыми я работаю, обо мне и так знают.
Второй случай — это стремление перейти в категорию публичных предпринимателей, работать с большим количеством людей в разных сегментах, где ты создаёшь из собственного имени бренд, причём как для своих непосредственных контрагентов, так и для более широкой аудитории — предпринимателей, сотрудников и так далее.
Мне это просто не нужно. Более того, мне это может выйти боком: потенциальный негативный эффект предвзятости и заведомо скептического отношения к моей персоне может перекрыть любую узнаваемость.
В моём бизнесе PR-служба должна скорее выполнять функцию контроля качества и минимизации ущерба. Если появление новостного фона неизбежно в связи с какой-то сделкой или партнёрством, то задача пиарщиков — не увеличить охват, а снизить риск появления негативной информации, угрожающих репутации отзывов и хоть как-то проконтролировать соблюдение достоверности.
Насколько, по твоему мнению, важна личность основателя фонда для его успеха?
Очень важна, как и в любом бизнесе. Я ассоциируюсь со своим фондом, иногда меня с ним даже отождествляют.
Наш рынок прямых инвестиций находится сейчас в младенческом (если не в зачаточном) состоянии, и лидеры пока играют более важные роли, чем команды.
Пётр Жуковоснователь фонда Indigo Capital Partners
В чём же специфика именно твоего фонда?
На самом деле, Indigo Capital Partners — не совсем фонд. Нужно понимать, что существуют разные фонды: прямых инвестиций, венчурные, посевные. Но чтобы называться фондом, нужно, во-первых, быть фондом с юридической точки зрения, то есть организация должна быть зарегистрирована именно как фонд в какой-либо юрисдикции, её деятельность должна определённым образом регулироваться. Во-вторых, у фонда должно быть множество вкладчиков, в том числе институциональных.
У Indigo Capital Partners не так много вкладчиков, и это не институциональные инвесторы, а частные. То есть это что-то между multi-family office, инвестиционной компанией и, скажем так, моим личным предпринимательством.
Сначала была управляющая компания, потом она приобрела качества multi-family office, а потом бизнес разделился на инвестиционную компанию нескольких партнёров и предпринимательскую деятельность Пети Жукова.
Ты проводил какие-то исследования российского рынка?
В этом нет необходимости: я знаю всех участников рынка, сколько у них денег, кто там работает и какие у них портфели.
А кого ты считаешь своими главными конкурентами?
У меня нет прямых конкурентов — в этом сегменте толком никто не работает. Конкуренция на рынке фондов — это всегда борьба за активы. Наш рынок до этого ещё не дорос. То есть существует некая условная конкуренция между тремя достаточно крупными и старыми PE-фондами: Baring Vostok Capital Partners, Elbrus Capital и Russia Partners. Это фонды, которые подняли иностранные институциональные деньги.
Среди их инвесторов есть пенсионные фонды, американские университетские эндаументы, у них примерно одинаковый средний чек. На привлекательную сделку они иногда могут вместе наброситься и торговаться, конкурировать. Я же на другом рынке нахожусь. Во-первых, рассматриваю не так много сделок, во-вторых, сами эти сделки гораздо меньше (от 500 млн до 1 млрд рублей примерно).
Я конкурирую либо со среднего размера частными инвесторами-предпринимателями, у которых, как правило, нет фондового инструментария, либо со стратегами. А на качественные активы того размера, который мне подходит, почти нет спроса у больших фондов, я стою особняком.
Расскажи, как ты определяешь, какой проект перспективный, а какой — нет?
Инвестиционный бизнес — это бизнес статистики, цифр и жёсткого следования критериям. Есть, конечно, ещё опыт, интуиция, какие-то сигналы, которые дают понять, что инвестиция может быть рискованной.
В долгосрочной перспективе, если ты хочешь выстраивать инвестиционный бизнес, тебе необходимо выработать набор формальных качественных и количественных критериев, которым должна соответствовать инвестиция. И если ты будешь регулярно от них отступать, полагаясь на интуицию, в конечном счёте потеряешь много денег.
Пётр Жуковоснователь фонда Indigo Capital Partners
Назови несколько критериев, которые говорят тебе о том, что инвестицию делать не стоит.
Первый важный вывод, который я для себя сделал, — нужно смотреть на эти критерии со стороны стоп-факторов. То есть говорить: «Я сделаю эту инвестицию, потому что там хороший основатель или технология» — это абсолютно неправильно. Наоборот, нужно внимательно оценить риски. Соответственно, я точно не буду вкладывать в бизнес, если у меня есть серьёзные сомнения относительно ключевых людей, от которых зависит его судьба.
Второй веский аргумент против — непонятная ликвидность выхода. Если я не вижу, не могу объяснить, кому я эту штуку буду продавать, то с высокой долей вероятности я не буду в неё инвестировать.
Третий фактор — возможность без внешних покупателей вытаскивать из бизнеса максимальное количество денег. Эта история складывается из двух частей.
Первая — генерация денежного потока, то есть как я могу конвертировать EBITDA в кеш-поток для фонда и для себя на регулярной основе.
Вторая вещь — насколько эта штука «банкабельная», то есть закладываемая и рекапитализируемая в банках. Иными словами, если я не могу её продать, то у меня по крайней мере должна быть возможность пойти в российские коммерческие банки и осуществить обратный выкуп акций и таким образом хотя бы частично (а может, и полностью) отбить инвестицию. Так что, если актив «небанкабельный» (нет залоговой базы, например), скорее всего, в России я в эту историю не ввяжусь.
Это, правда, актуально только для прямых инвестиций — венчурные фонды практически все «небанкабельные», там нельзя ничего заложить, большие кредиты не получишь, поэтому акцент делается на людей, на экономику продукта или сервиса, на перспективы рынка. Так что если я не понимаю, как должна работать юнит-экономика, где там в светлом будущем маржа и как она формируется, то я не буду инвестировать.
То же самое, если по каким-то причинам я не могу понять продукт (не хватает знаний, или мне плохо объясняют). Но в этом случае я делаю исключения, если у меня есть сильный партнёр, который глубоко «в теме», и суперкоманда.
Я точно не буду вкладывать в бизнес:
— если у меня есть серьёзные сомнения относительно ключевых людей, от которых зависит его судьба;
— если я не вижу, не могу объяснить, кому я эту штуку буду продавать;
— отсутствует возможность без внешних покупателей вытаскивать из бизнеса максимальное количество денег.
Пётр Жуковоснователь фонда Indigo Capital Partners
А какой нужен стартовый капитал для запуска фонда?
Никакой фонд и family office не смогут оправдать своего существования при стартовом капитале меньше $40–50 млн долларов. Необходима базовая инфраструктура: юридическая, физическая, команда. Людей, кстати, много не нужно — можно обойтись и пятью, наверное, но всё равно это выльется как минимум в $1 млн расходов в год.
Соответственно, имея стартовый капитал меньше $40 млн, при таком маленьком размере фонда и собственного портфеля тратить больше $1 млн в год на поддержание инфраструктуры и команды (а это больше 2% от капитала фонда) — очень странное решение.
Кстати о команде. Как правильно её сформировать? Дай совет начинающим.
Скажу честно, по прошествии восьми лет я всё ещё не считаю себя экспертом, даже фондовым управляющим не считаю. Я некий гибридный продукт странного российского рынка. В венчурных инвестициях я вообще новичок, в российских частных инвестициях — довольно опытный и профессиональный участник, но тоже не вполне фондовый управляющий.
Поэтому если капитал минимальный, имеет смысл доверить деньги фондам или фондам фондов, которые уже работают на рынке, а не пытаться сделать что-то самостоятельно. Я вообще считаю, что сейчас создавать с нуля фонд, не будучи профессиональным инвестором или владельцем капитала в сотни миллионов долларов, — занятие довольно бесперспективное и почти наверняка обречённое на провал.
Однако если решение принято, я бы советовал сначала определиться со стратегией и с тем, что ты хочешь, и только после этого формировать команду.
Невозможно быть экспертом во всём — нельзя одновременно быть крутым венчурным инвестором, разбираться в роботизации, биотехнологиях и строить нефтеперерабатывающий завод в Ростовской области.
Пётр Жуковоснователь фонда Indigo Capital Partners
Нужно использовать академический подход и исходить из аллокации ресурсов. Ты заработал свои деньги в какой-то отрасли, вероятно, у тебя в этой отрасли есть какой-то актив, и ты, скорее всего, хочешь заработанные деньги вложить в другую отрасль или в другое место, чтобы хеджировать риски, диверсифицироваться. Затем нужно определиться, в какие проекты ты вкладываешься с точки зрения стадий развития, размера инвестиций, размера пакета, твоей роли в жизни компании, управлении и так далее.
И только после этого можно задумываться о формировании команды. Она состоит из трёх частей. Первая — профессиональная инвестиционная команда: инвестиционные директора, вице-президенты и так далее. Они ищут инвестиции, анализируют их, занимаются управлением инвестициями, находясь в постоянном контакте с менеджерами. На эти должности лучше брать людей из хороших фондов, которые уже какое-то время поработали на рынке.
Вторая часть команды — юридическая. К её формированию можно подходить по-разному. Кто-то отдаёт предпочтение аутсорсу, кто-то нанимает штатных юристов. Я — за второй вариант, поскольку он способен обеспечить большую скорость и лучшее качество при меньшем бюджете. Юридическую составляющую нельзя недооценивать — от неё часто зависит успех инвестиций.
Наконец, третья часть команды — это люди, которые управляют расходами и денежными потоками, обеспечивают работу бек-офиса.
За восемь лет существования фонда какая была самая интересная технология, в которую ты решил инвестировать?
В шведскую компанию Hövding — единственного в мире производителя подушек безопасности для велосипедистов. Это действительно уникальное приспособление: воротник, в котором «спрятан» баллон с газом и всякие хитрые сенсоры, гироскоп, акселерометр с «умным» софтом, который, когда ты падаешь или в тебя кто-то врезается, активизирует подушку, фиксирующую шею и полностью закрывающую голову и лицо. Эта штука намного безопаснее, чем любой шлем.
Может быть, не совсем корректный вопрос, но тем не менее: вы как-то общаетесь с компаниями после продажи?
По-разному бывает. Бывает, что-то подсказываем, помогаем, сами просим совета. Это происходит эпизодически, нерегулярно. Но моё мнение: общаться надо! Ребята, которые создают успешные продукты, по-своему уникальны, потому что они имеют опыт прохождения всего пути: от создания компании до продажи. У них есть чему поучиться.
Ты видишь в них перспективы для создания ещё какого-то проекта?
Именно. Мало того, что они хороши, потому что у них всё получилось, — у них ещё и опыт есть!
За границей рынок всегда следит за такими основателями и управляющей командой, смотрит, что они сделают в следующий раз, и, как правило, инвесторы дают им деньги. У нас такой культуры, к сожалению, пока нет, но её обязательно нужно формировать.
Пётр Жуковоснователь фонда Indigo Capital Partners
Скажи, можно ли профессионально инвестировать деньги в существующих экономических реалиях?
Экономическая ситуация в нашей стране действительно оставляет желать лучшего, но тем не менее компании живут и даже растут. И пока я не вижу, чтобы у иностранных инвесторов жажда наживы окочательно проигрывала осознанию рисков. Условный Goldman Sachs с его инвестиционным подразделением присутствует на российском рынке и инвестирует, несмотря ни на что.
Если бы ты мог заново прожить 35 лет, что бы ты изменил?
Не слукавлю, если скажу, что в плане бизнеса и карьеры меня всё более чем устраивает. Конечно, оглядываясь назад, я понимаю, что кучу вещей в Indigo Capital Partners мог бы сделать лучше и эффективнее. Я имею в виду структуру, инвестиционную стратегию. Но задним умом мы все сильны.
Однако, как говорится, всё к лучшему. Если бы всё легко получалось, у меня бы могло башню сорвать от ощущения собственного величия. Так что хорошо, что развитие было постепенным, без безумных джекпотов.
#интервью
© vc.ru
