«Конкуренция банков похожа на соревнование Apple и Samsung»
Сооснователь холдинга Ambite и экс-глава Yota Анатолий Сморгонский о будущем телеком-индустрии, банковской отрасли и рынка интернета вещей в России.
В избранное
В избранном
В конце сентября 2017 года бывший генеральный директор Yota Анатолий Сморгонский и бывший генеральный директор «НТВ-Плюс» Дмитрий Самохин создали ИТ-холдинг Ambite, который сконцентрируется на разработке решений в области интернета вещей.
Первыми в группу войдут разработчик ИТ-решений «А1 Системс», Национальный центр интернета вещей (НЦИВ), интегратор «Револьта Инжиниринг» и стартап в области мобильной рекламы GetWiFi.
Окончательно холдинг сформируется в течение года. 33% Ambite получит Сморгонский, ещё 33% — Самохин и его партнёр Олег Евдокименко, остальное — группа неназванных инвесторов.
Ambite сфокусирует свою деятельность на рынках Африки, Пакистана и Вьетнама. Сморгонский ожидает, что выручка холдинга от международного бизнеса за три года вырастет до $150–200 млн.
Экс-глава Yota рассказал vc.ru о целях Ambite, выборе рынков и развитии интернета вещей и телеком-бизнеса в России.
На каких условиях заключались соглашения с партнерами?
Вы так упрощенно про это говорите. У нас есть ряд компаний, с которыми мы уже достигли договоренности. Есть еще ряд компаний, с которыми мы ведем переговоры. И есть миноритарные акцигонеры.
Мы понимаем, что ИТ-бизнес всегда про людей. Мы не сторонники владеть 100% всего бизнеса. Мы с Дмитрием [Самохиным], конечно, хотим контролировать стратегию развития холдинга. Это первый принцип.
Какие еще есть принципы?
Мы обозначили для себя два приоритета развития и рассматриваем компании в этом ключе.
Во-первых, это расширение продуктовой линейки. Мы хотим добавить решения, связанные с интернетом вещей, электронной подписью и вообще «онлайнизацией» любых операций.
Во-вторых, нам важно, чтобы бизнесы имели масштабируемость за пределами России. Разработка продуктов в России из-за курса подешевела, и мы хотим использовать этот экономический рычаг. Но понятно, что мы не одни такие умные.
В общем, мы смотрим на современные технологии, на продукты, которые могут масштабироваться, применяться в разных отраслях и снижать издержки.
Как вы договорились запустить холдинг? Чья это была идея?
Это обоюдное желание. Мы давно знакомы с Дмитрием [Самохиным].
А что с первыми компаниями, которые вошли в холдинг? Тяжело было их привлекать?
Как правило, нас самих зовут. Нас достаточно хорошо все знают, так что иногда появляются проекты, которые сами обращаются. Можно сказать, что не мы привлекали, а нас привлекают.
Какие цели должно решить объединение компаний в один холдинг?
Функции в разных компаниях, которые пользуются услугами одного и того же вендора, часто дублируются. Мы предлагаем объединить хотя бы поддержку.
Мы видим синергию внутри холдинга в интеграции двух компаний в один бренд. Оказалось, что у нас есть продукты, которые уже сейчас работают, дополняя друг друга. Какие-то элементы из одного нашего решения передаются в другое и монетизируются. Речь не о похожих решениях, а о дополняющих друг друга именно с точки зрения R&D.
В свою очередь оптимизация будет протекать за счет объединения бэкофисных функций, которые выполняют бухгалтеры, юристы, отдел поддержки и так далее. Эти процессы будут едиными для всего Ambite.
Ваш холдинг нацелился на экспорт в Африке и Азии. У этих рынков есть потенциал?
После релиза о создании Ambite мне поступило больше десятка предложений о сотрудничестве в этих регионах. В том числе от таких компаний, как Microsoft, которая работает в Юго-Восточной Азии.
Мы рассматриваем различные варианты экспорта, как выход своих представительств, так и запуск совместно с партнерами.
Почему именно эти рынки? Будете пытаться запускать решения в Европе?
Юго-Восточная Азия и Африка — имеют большой потенциал развития, соответственно, если получится реализовать план, то там можно продать всю линейку решений. Европейский рынок более насыщен, там, условно говоря, может понадобиться только один-два наших продукта.
Но Европу мы тоже не исключаем. Кроме того, европейские и международные операторы сами идут в Юго-Восточную Азию.
Правильно понимаю, что ваши основные направления — это телеком и банковский сегмент?
Да. Банковский бизнес стремительно меняется, мы это видим в России. Я когда-то выступал на одной конференции и говорил, что конкуренция банков похожа на соревнование Apple и Samsung.
Телеком и банки пытаются трансформироваться с учетом внедрения новых технологий. Банки стремятся к защищенности и онлайну, создают виртуальных операторов и так далее.
Эта эволюция происходит, потому что банки уходят в телеком, а операторы запускают новые сервисы. Такая тенденция порождает определенный класс решений и цифровизацию всей экономики.
Другой наш приоритет, в котором у нас есть большая экспертиза, — это электронная цифровая подпись. Это понятная технология, которая одинаково работает как в России, так и Африке.
В каком состоянии сейчас рынок интернета вещей в России? Особенно индустриального, о котором много говорили еще несколько лет назад.
Темой 2016 года был интернет вещей. Сейчас это, конечно, блокчейн и криптовалюты. Даже таксисты теперь всё знают про ICO.
Это некая лихорадка, но такой период переживала каждая технология. В частности, облака, большие данные и интернет вещей. Я считаю, что эта технология вторая по популярности после блокчейна.
Промышленный интернет вещей работает в случае с высокоэкспертным бизнесом. Любая крупная промышленность улучшает свои показатели или за счет снижения издержек, или за счет увеличения производительности. Естественно, что применение решений из области интернета вещей и анализа данных помогут это реализовать.
Крупнейшие российские предприятия различных отраслей, даже такие далекие от интернета как металлургия, серьезно смотрят на это направление. Некоторые бренды являются передовыми в этом сегменте. В частности, создают лаборатории и проводят испытания.
Я считаю, что все передовые компании посмотрели на интернет вещей, осознали его и сейчас занимаются внедрением решений для снижения издержек и повышения эффективности.
Есть еще прикладные задачи, как, например, усиление безопасности. Но она тоже пересчитывается в финансовые показатели.
У России есть достаточно много ресурсов, чтобы двигаться в этом направлении. В конце концов, я думаю, что рынок сложится и появятся новые компании.
Игроки «большой тройки» операторов тоже присоединятся к развитию сегмента интернета вещей. В их случае не остается населения, которое нужно подключать к сети, а точкой роста для телеком-корпораций будут как раз предметы и техника. Это не только российский тренд — он мировой.
Телеком-сектор в России — один из лучших в мире. Поэтому я считаю, что есть все шансы развивать интернет вещей в нашей стране. Может, у нас не всё хорошо с точки зрения проиэзводства «железа», но с точки зрения программного обеспечения (ПО) всё может получиться.
Сколько лет понадобится России, чтобы индустриальный интернет вещей стал нормой и решения внедрялись повсеместно?
Они уже внедряются. Так что вопрос не про то, сколько нужно лет. Большие серьезные предприятия из разных отраслей занимаются подключением решений из области интернета вещей. В частности, «Транснефть» внедрила обслуживание своих сетей и рассматривает технологию M2M. Уже ни один бизнес не обходится без ИТ-решений.
Если говорить о регулировании интернета вещей, то ситуация улучшилась? Что вообще с господдержкой?
В принципе, всё неплохо. Появляются ассоциации и дорожные карты — активно участвуют АСИ, ФРИИ и «Ростех». Я считаю, что государство хорошо вовлечено в эти процессы и принимает полезные решения для бизнеса, помогает деньгами.
Вы взаимодействуете с госкорпорациями?
Мы достаточно много общаемся с «Ростехом» и участвуем во всех ассоциациях. Общение идет непрерывно на различных уровнях.
А конкретное сотрудничество они не предлагали? Участие в вашем холдинге, например.
Мне кажется, мы маленькие для госкорпораций, но готовы сотрудничать. Мы же хотим наши решения экспортировать, а такая задача есть на уровне государства. Мы, конечно, не «Лаборатория Касперского», но какие-то продукты создаем на мировом уровне и свои международные продажи у нас тоже есть.
Вы считаете, что решения должны быть глобальными или внутрироссийскими?
Я выступаю за международные стандарты и считаю, что ИТ и телеком — это глобальные отрасли. Это хорошо для Ambite, потому что из-за курсовой разницы мы можем быть конкурентами с точки зрения цены на международном рынке.
С другой стороны, я понимаю, что для безопасности страны делают собственные решения для внутренних рынков. Но одно дело, если говорить про критическую инфраструктуру, а другое — про счетчики ЖКХ. Здесь нет смысла закрывать бытовые решения от экспорта.
Вы рассказали об ожиданиях от международных продаж, а какие прогнозы на российском рынке?
Российский сегмент поменьше, исходя из ARPU. Например, в России та же мобильная связь одна из самых дешевых в мире. Несмотря на то, что затраты на оборудование и ПО сопоставимы с зарубежными операторами, но ARPU низкий.
В случае усиления конкуренции на рынке мобильной связи операторы не смогут получать возвратные инвестиции. Для клиентов это значит, что, например, сети стандарта 5G в России появятся не так быстро, как LTE, а сильно позже. Есть какой-то предел, когда возвратные инвестиции становятся особенно тяжелыми.
Я пока не хочу раскрывать, какие у Ambite ожидания от российского рынка, но и здесь я думаю, что мы сможем за два-три года удвоить или утроить наши показатели благодаря тому, что интернет вещей — это растущий сегмент. К тому же в текущих бизнесах у нас есть синергия между продуктами и это уже дает нам кратный рост к концу 2017 года.
На вашем бизнесе отразится внедрение 5G?
Нам в принципе все равно, какие сети будут внедряться, потому что мы не привязываемся к определенному стандарту. Решения интернета вещей — это специально интегрированные продукты, которые используют несколько видов технологий, в том числе радиопередачу.
С моей точки зрения, российские операторы будут аккуратнее инвестировать в 5G из-за низкого ARPU и обострения конкуренции. Кроме того, у нас пока не производят телеком-оборудование такого класса, а продукты зарубежных вендоров подорожали в два раза из-за разницы курсов.
Пока я думаю, что 5G — это технологические эксперименты.
#интервью
© vc.ru
