Индустрия по подготовке людей к будущему
Что представляют собой агентства, которые на заказ занимаются формированием облика недалёкого будущего, — в материале The Verge.
Как выяснило издание, существуют особые фирмы, которые целенаправленно занимаются формированием облика недалёкого будущего. Это агентства, состоящие из дизайнеров и инженеров, и они создают для крупных клиентов вроде ОАЭ и Google инсталляции с гипотетическими технологиями.
Дубай 2050 года выглядит одновременно и знакомо, и чрезвычайно странно. Городским планированием занимается всеведущий искусственный интеллект, установленный на верхушке небоскреба. «Умные» зеркала в ванных комнатах отслеживают здоровье жильцов, которые взаимодействуют с правительством через персонализированных «джиннов» — голограммы виртуальных эмиратских джентльменов в традиционной одежде.
Все эти продукты будущего выполнены в визуальной эстетике дружелюбных черно-белых анимированных иконок, словно они — минималистичные, разумные версии iOS от Apple.
Перечисленные технологические достижения представляли со сцены на втором ежегодном Правительственном саммите в Дубае в феврале 2014 года. За три дня на мероприятиях саммита выступили десятки спикеров — в том числе cэр Ричард Брэнсон, —, а посетили его более четырёх тысяч гостей.
Это событие позиционируется как «самый крупный ежегодный съезд правительственных чиновников». А его цель, по словам шейха Мохаммеда бин Рашида Аль-Мактума, премьер-министра ОАЭ и правителя Дубая, сформулирована так: «Создать надежду, спланировать жизнь и будущее и осчастливить людей».
Все они — городской ИИ, джинн-голограмма и «умная» ванная комната — были частью «Музея правительственных услуг будущего» (Museum of Future Government Services) в серии интерактивных инсталляций, призванных продемонстрировать всем посетителям — от местных политиков и чиновников до видных зарубежных лиц и бизнесменов — то, как ОАЭ будут служить своим гражданам через несколько десятков лет.
Работало на созданием «Музея правительственных услуг будущего» технологическое дизайн-агентство Tellart, штаб-квартира которого находится в десятках тысяч километров от Дубая, на Род-Айленде. Основано оно было в 2000 году, а сейчас в нём работает 38 человек. Офисы агентства представлены в Провиденсе, Нью-Йорке, Сан-Франциско, Амстердаме и Дубае.
Правительство ОАЭ — один из крупнейших клиентов агентства: они сотрудничают для создания мероприятий Всемирного правительственного саммита и разрабатывают постоянный «Музей будущего» в Дубае.
Разумеется, ни одного из продуктов, представленных в 2014 году, не существует на самом деле. Работа Tellart не в этом — оно создаёт правдоподобные и интерактивные видения будущего, основанные на потребностях своих клиентов: от правительства ОАЭ до Google, Purina и Калифорнийской академии наук. Словом, всех, кому нужно немножко будущего прямо сейчас.
Как говорит сооснователь агентства Ник Скаппатиччи: «Мы — индустриальные дизайнеры 21 века».
Tellart — пионер индустрии, у которой в сущности нет имени. Её иногда называют «дизайн-фикшн», что можно расшифровать как «создание прототипов, которые помогают людям на время отказаться от отрицания того, как меняется окружающий мир». Во всяком случае, так считает Александр Портер, сооснователь Scatter — студии VR-сторителлинга из Бруклина.
«Дизайн-фикшном» занимается множество агентств, художников, инженеров и дизайнеров, которые формируют наше видение технологий и общества на десятилетия вперёд и показывают, каким может стать мир будущего, вплоть до клишированных логотипов брендов.
Это научная фантастика, претворённая в реальность в форме интерактивных выставок, демонстраций продуктов и закулисного консалтинга. Она всплывает едва ли не на каждом событии в духе давосского форума, в котором участвуют те, кто может повлиять на будущее.
Помимо Tellart, индустрия состоит из организаций вроде Barbarian Group, ныне закрывшейся BERG London, Fake Love (приобретена The New York Times Company в августе 2016 года) и Creative Lab, принадлежащей Google.
Даже если эти названия вам не знакомы, вы наверняка видели их продукцию в виральных видео с высокими технологиями вроде ролика ниже, в котором обычная гостиная превращается в интерактивую игру в виртуальной реальности. Сняла его студия Marshmallow Laser Feast для компании Sony.
Superflux в 2011 году создали Song of the Machine — визуализацию того, как в Лондоне будущего будут использоваться VR-технологии. А миниатюрные квадрокоптеры Швейцарского федерального института технологий собирали верёвочный мост прямо в воздухе.
Менее масштабный «дизайн-фикшн» встречается в рекламе средней руки: на дисплеях выставки CES или в проекциях лихорадочных снов футуристов из Shingy компании AOL. Продукты разнятся от дронов, делающих селфи, до 3D-принтеров, печатающих только буррито.
Многие из этих вещей создаются только для того, чтобы попасть в заголовки Fast Company.
— Колин Джеймс Нэги, бывший директор по медиастратегиям в Barbarian Group
И всё-таки, какими бы примитивными они ни были, эти небольшие дизайнерские проекты помогают нам сформировать образ возможного будущего.
«Очень легко разволновать людей с помощью научной фантастики. Так что её создание — большая ответственность», — говорит Мэтт Коттэм, сооснователь Tellart, когда я впервые встречаюсь с ним и Скаппатиччи в нью-йоркском офисе его компании. Он цитирует изречение писательницы и инструктора по социологии в New School Барбары Адамс: «Каждый раз, когда мы создаём видение будущего, мы его приближаем».
Да, если создать очень точный образ будущего, это может расширить представление людей о том, что возможно. Однако для многих оно может, наоборот, это представление ограничить.
— Мэтт Коттэм, сооснователь Tellart
Он приводит следующий пример: на одной из инсталляций «Музея правительственных услуг будущего» посетителям вручали тёплые полотенца, как это бывает в высококлассных отелях. После того, как посетители отдавали полотенца помощникам организаторов, те сканировали ткань в поисках биометрических данных, с помощью которых можно было бы определить личности и прошлое участников. На экране визуализировались их тела и сообщалось, переносят ли они опасные и заразные заболевания.
После этой инсталляции к Коттэму подошла одна беременная жительница Эмиратов, обеспокоенная тем, что сканирование могло повлиять на её ребёнка. «А я такой: «Сканер состоит из Microsoft Kinect и проектора. Это не опаснее, чем сыграть в видеоигру», — рассказывает Коттэм.
Хотя на самом деле никакого сканирования не было, после инсталляции посетителям показалось, что эта технология слишком сильно вторгается в личное пространство и вообще напоминает антиутопичные реалии.
Предсказывание будущего — занятие довольно старое. А вот его изображение на практике — более современная инновация. На Всемирной выставке 1939 года, выполненной в тематике «Мир будущего», была представлена Futurama — экспозиция, спонсированная General Motors Corporation и созданная индустриальным дизайнером Норманом Белом Геддесом.
Некоторые из крупных технологий будущего, представленных на экспозиции, действительно были реализованы: например, простирающаяся на всю страну система скоростных шоссе и модель городского квартала с чистыми зданиями из стекла и стали, возвышающимися над запруженными машинами улицами.
Однако история показала, что не все эти нововведения позитивны: «супершоссе завтрашнего дня» напоминает худшие дорожные развязки современного Нью-Джерси.
Управляемое данными предсказание будущего появилось в 1948 году с запуском RAND Corporation. В практике «анализа сценариев» этого некоммерческого научно-исследовательского центра военное планирование соединилось с развитием частных технологий. Методы RAND в 1970-х годах переняла компания Shell, создав прецедент, на котором основан весь корпоративный футуристичный консалтинг.
В 60-х годах медиа, искусство, технологии и реклама резонировали на одной контркультурной частоте: телевидение, фирмы в духе «Безумцев», Энди Уорхол, ЛСД.
«В итоге грани этих сфер начали постепенно сливаться», — вспоминает Саманта Калп, сооснователь Paloma Powers, небольшого агентства, которое работает с визуальными художниками, зачастую использующими технологии.
Ещё сильнее они «слились» после появления инициатив вроде «Экспериментов в искусстве и технологиях» (Experiments in Art and Technology) и «Программе по изучению искусств и технологий» (Art and Technology Program) лос-анджелесского окружного музея искусства. Запустились они в 1966 и 1967 годах соответственно, за счёт чего визуальные художники вроде Роберта Рошенберга встретились с инженерами из Bell Labs.
Хотя начало сотрудничества искусства и технологий было положено, агентства, занимающиеся дизайном будущего, не появлялись до девяностых, когда снова возникла удобная возможность для соединения двух авангардных сфер.
С появлением компьютеров, способных на реализацию мультимедиа, художникам и дизайнерам стало проще работать с цифровыми технологиями. К тому же вырос спрос на них со стороны компаний, желающих выглядеть прогрессивно в эпоху интернета.
В 1991 году запустилась IDEO — компания, которая помогала другим разрабатывать новые продукты. В 1993 году была основана нидерландская группа дизайнеров-концептуалистов Droog. В 1996 году — рекламные агентства Blast Radius и Mother, специализирующиеся на цифровых продуктах. Более молодые их конкуренты вроде Superflux, Red Paper Heart, Midnight Commercial и Marshmallow Laser Feast появились в 2010-х годах.
Этим агентствам платят, чтобы они адаптировали новые нестабильные технологии для нужд маркетинга и брендинга, в процессе нормализуя их и превращая в товар для широкой аудитории. Например, увидев технологию распознаванию лиц в «Музее правительственных услуг будущего», вы будете уже не так шокированы, когда она появится в аэропортах. «Дизайн-фикшн» позволяет заранее привыкнуть к будущему.
Сейчас художники и дизайнеры появляются в Google или Microsoft не реже, чем в музеях. Например, в этом году Nokia Bell Labs в партнёрстве с New Museum спонсирует новую программу стажировок, совмещающих искусство и технологии.
«Креативный и индустриальный комплексы постоянно взаимодействуют», — считает Кайл Макдональд, лос-анджелесский художник, который одновременно критикует мир технологий в своих работах и участвует в его жизни (Макдональд сотрудничал с Microsoft Research и Google Creative Lab).
Из-за сращения искусства, технологических инноваций и маркетинга разбирающиеся в технологиях творческие люди оказываются на распутье: заниматься ли творчеством независимо и в одиночку, либо производить разномастную пропаганду будущего для корпораций и правительств. Второй вариант выбирают гораздо чаще.
В итоге художники и корпорации вместе и по отдельности формируют мейнстримовую эстетику будущего.
Утром 9 ноября я приехал в офис Tellart в Провиденсе — в воздушного вида лофт со стенами, отделанными кирпичом, расположенный в здании старого склада на задворках центра города. Большинство сотрудников находились в состоянии глубокого послевыборного похмелья. Видимо, даже группе увлечённых футурологов приходится нелегко, когда будущее, которое казалось столь неотвратимым, разваливается на глазах.
Раз в неделю компания проводит всеобщее собрание через Google Hangouts: офисы из разных часовых поясов общаются в формате видеоконференции, невзирая на то, что в США утро, в Амстердаме вторая половина дня, а в Дубае уже вечер.
«С нами в Tellart всё будет в порядке», — успокаивает людей сооснователь Ник Скаппатиччи после короткой дискуссии. Он и остальные сотрудники офиса в Провиденсе расселись на диване и в мягких креслах вокруг телевизора. Победивший национализм в лице Трампа кажется столь пост-национальной команде своего рода анафемой.
43-летний Мэтт Коттэм, живущий в Амстердаме с женой-итальянкой, на виртуальном совещании не присутствовал. Его любовь к хорошо скроенным рубашкам и склонность заменять S на Z в речи с неидентифицируемым смешанным акцентом выдаёт в нём американца-еврофила.
Скаппатиччи 38 лет, он живёт в Провиденсе и управляет местным офисом компании. Говорит он мягко, ведёт себя по-отечески, носит костюмы в шотландскую клетку и круглые очки — своего рода техно-лесоруб.
Коттэм и Скаппатиччи встретились, когда учились индустриальному дизайну в Школе дизайна Род-Айленда. Там они вместе с друзьями создали студию и занимались графическим дизайном, дизайном мебели и созданием фильмов.
Тогда все только начинали понимать, что компьютер может стать инструментом дизайнера.
— Мэтт Коттэм, сооснователь Tellart
Их индустрия менялась. Наступала эра доткомов, и дизайнеры стали занимать уважаемые высокооплачиваемые должности в Кремниевой долине. А потом пузырь лопнул.
В каком-то смысле это было настоящее благословение, потому что исчезло искушение просто взять и согласиться на какую-нибудь должность с высокой зарплатой. Мы решили создать студию, которая естественным образом соединит физический и цифровой дизайн.
— Мэтт Коттэм, сооснователь Tellart
На совещании сотрудники обсуждали свои проекты: от интерактивных инсталляций для Purina до цифровых приложений для архитектурного института. Кто-то разговаривал о том, как проходит тестирование на растениях приложения для создания проекций. Кому-то предстояло заняться установкой проекта под названием «Глубокое будущее» в Музее завтрашнего дня в Рио-де-Жанейро.
Этот проект состоит из карт звёздного неба, построенных с интервалом в 10 тысяч лет, которые робот рисует мелком из пчелиного воска на кусках окрашенной хлопковой материи.
Tellart одновременно работает над менее чем десятком проектов одновременно, хотя это число неуклонно растёт. Основной доход компания получает в первую очередь от выставок, затем идут разработка продуктов и рекламные кампании, для чего они зачастую выступают как технологические эксперты для более крупных агентств.
Бюджеты разнятся от $100 тысяч за небольшую инсталляцию до трёх миллионов за проекты вроде тех, что были представлены в ОАЭ. Почти все разрабатываются менее чем за год. По данным компании, её ежегодный доход достигает $6–8 миллионов.
От крупных и более традиционных креативных агентств Tellart отличает то, что оно функционирует скорее как студия художника времён Возрождения или «стархитектурная» фирма — коллектив из независимых художников и инженеров, объединившихся, чтобы создать некоторое количество работ под единой маркой.
Компания берёт себе комиссионные, и каждый проект опосредованно связан с остальными: их объединяет особый стиль и подход к работе, разработанные основателями Tellart.
Коттэм и Скаппатиччи говорят, что основываются на человекоцентричном дизайне — концепции, популярной среди IDEO и других студий. Но Tellart не занимается разработкой более удобной для человека формы вантуза — вместо этого сотрудники агентства представляют, как этот предмет будет выглядеть в будущем.
«Это будет мир после коллапса или большой трансформации? Или находящийся на стадии роста?» — вопрошает Коттэм. Клиенты могут предложить продукт или проблему, требующую решения, но Tellart занимается созданием мира и выбором релевантной ситуации для симуляции. Для этого агентство привлекает внешних консультантов: от архитекторов до футурологов и писателей-фантастов.
Они продумывают, где бы вы столкнулись, скажем, с роботом-медсестрой — может быть, в автоматизированной больнице? Или, допустим, вы опаздываете на работу, а вашей самоуправляемой машине приходится лавировать в трафике.
И наконец, приходит время для реализации в пространстве всего китча и мусора будущего, за счет которого теоретический мир становится похожим на правду, а у зрителей появляются зачатки понимания того, как бы они себя в нём вели. Тут важна каждая деталь.
В каждый проект Tellart включён комплексный нарратив. Само название компании — это сокращение от «искусства сторителлинга» (the art of storytelling). Ведь без сюжета зрителям будет гораздо сложнее поверить в представленное им видение будущего.
Создатели «дизайн-фикшна» зачастую выбирают лёгкий путь — создают все эти ироничные антиутопичные ситуации, в которых технологии работают так себе. Особенно плохи видения эдакого по-хипстерски глуповатого будущего.
Вроде того, где женщина забирается в свою машину, которая должна просканировать её лицо, чтобы распознать владелицу. Однако сегодня на ней нет макияжа, так что машина её не узнаёт.
— Мэтт Коттэм, сооснователь Tellart
Из-за заурядных неполадок будущее кажется более реалистичным — таким же бессистемным, как настоящее. Но смысла в этом немного.
Однако ранние работы самого Tellart вполне попадают в категорию «по-хипстерски глуповатого будущего». Для проекта «Действительно хороший эксперимент» (The Really Good Experiment), созданного по заказу Blu Dot в 2009 году, сотрудники агентства придумали высокотехнологичный стул, который отслеживает положение владельца через мобильный GPS.
В 2011 году они разработали «Машину любовных песен» (Love Song Machine), которая давала пользователям возможность позвонить в разноцветные колокольчики, висящие в офисе Tellart, через интернет (было сыграно более 5 тысяч мелодий, и нашёлся один шутник, который всё время жал на одну и ту же ноту).
Проект Google Web Lab 2012 года стал поворотным моментом для Tellart. Агентство создало серию интерактивных технологических диковинок, запертых в белые квадратные коробки — этот «зверинец» из дружелюбных роботов был размещён в лондонском Музее науки.
Целью проекта было показать, что теперь с помощью интернета и Google Chrome можно осуществлять манипуляции с мультимедиа в реальном времени. Так, через вебсайт пользователи могли поиграть на настоящем механическом оркестре, установленном в музее.
Они позировали роботам, которые рисовали их портреты на песке, смотрели 360-градусные прямые трансляции из экзотических мест вроде подводных зарослей водорослей и наблюдали за тем, как данные перемещаются между серверами — их движение визуализировалось на скульптурном изображении континентов с помощью проектора.
Web Lab занималась Creative Lab, собственная студия Google, в партнёрстве с Universal Design Studio, B-Reel и MAP Project Office. И выставка получилась скорее ярким техно-карнавалом, чем реальной экосистемой из продуктов. Однако репутация всех, кто ей занимался, взлетела до небес — некоторые студии получили дизайнерские премии, а саму выставку посетило полмиллиона человек.
Клиентов тоже стало больше, в том числе из ОАЭ. Среди них был Ной Рэфорд, доктор наук из MIT, который сейчас занимает пост операционного директора в правительственном фонде Dubai Future Foundation — версии Shingy из Эмиратов. О Tellart ему рассказал общий с Мэттом Коттэмом знакомый, работавший в Fabrica, внутреннем исследовательском центре Benetton Group и по совместительству ещё одной ячейке индустрии дизайна будущего.
Рэфорд привёз Tellart на Правительственный саммит 2014 года, и в последующие годы, по его словам, агентство стало занимать на выставке всё большую роль. Им хорошо удавалось превращать предложения чиновников в понятные зарисовки из жизни будущего.
Работа в ОАЭ подразумевает определённые культурные ограничения. VR-очки не должны портить тюрбаны, а коридоры должны быть достаточно широкими, чтобы мужчины и женщины могли в них разойтись, не прикасаясь друг к другу. В разных частях мира и будущее выглядит по-разному.
«В западных странах Tellart представляет всё в максимально минималистичной эстетике» — рассказывает Заза Зуильхоф, ведущий дизайнер агентства. «На Ближнем Востоке люди любят всё декорировать и беспокоятся насчет того, чтобы все выглядело элитарно и ощущалось соответственно».
Зуильхоф не питает ностальгических чувств к дизайну в духе индустриальной революции. Стандартный набор «хипстерского» будущего — бетон, дерево и ржавый металл — напоминает ей стройплощадку.
В 2015 году основной темой выставок в Музее будущего были «умные» города. Например, там была представлена Fitzania — фитнес-игра, в которой человек с тяжёлой металлической сферой в руках упражнялся в психоделичном окружении из точек, а управлялось всё это с помощью технологии распознавания лиц.
Или PharmaCafe с (ненастоящими) индивидуальными курсами лекарств в виде коктейлей. Ещё там была Learning Lab — интерактивная проекция марсианской колонии, сотрудниками которой якобы были участники реальной космической программы ОАЭ.
В 2016 году на выставке была представлена экспозиция «Механическая жизнь», на которой всеми домашними делами занимался ИИ «Гипер-разум ОАЭ» — сверхинтеллект, руководящий обществом. А также была выпущена отдельная экспозиция, посвящённая механическим модификациям для тела.
Визуальный язык, разработанный Tellart для Дубая будущего, с годами не изменился: нотки роскоши и глянцевое остекление вместо резких граней и кричащих цветов. В результате у агентства получались мягкие, успокаивающие образы будущего, где технология почти всегда дружественна человеку.
Это прогностическое партнёрство с Tellart для ОАЭ имеет статус стратегического, ведь экономика Эмиратов с 70-х годов основывается на нефти. Стране нужна новая национальная индустрия, и технологии — неплохой вариант. В Dubai Future Foundation входит Dubai Future Accelerator — интернациональный стартап-акселератор с тэглайном, который похож на манифест: «Ускоряем наступление будущего».
В контексте вышесказанного компании вроде Tellart жизненно необходимы ОАЭ, чтобы выглядеть футуристичными. Настолько необходимы, что сейчас Tellart и правительство Эмиратов ведут переговоры о создании совместного агентства, базирующегося в Дубае. Оно должно будет выполнять заказы правительства и частных клиентов в регионе, ведь им тоже хочется немного собственного будущего.
Осознанно утопичные видения будущего от правительства ОАЭ уже успели назвать «футуризмом Залива». Некоторые вроде дубайско-бруклинской писательницы Рахель Аймы считают его «протофашистским видением общества, в котором успех и скорость ставятся важнее человеческой жизни» с добавлением технологий, как она выразилась в интервью 2013 года.
Работать с клиентом, который выплачивает королевской семье ежегодные отчисления и злоупотребляет трудом мигрантов, строящих для него инфраструктуру (как сообщает Human Rights Watch) — решение непростое.
По словам Коттэма, работа с таким правительством всегда сопряжена с политикой. «Нравится вам это или нет».
Поэтому, как считает Саманта Калп, участие в индустрии будущего подразумевает жёсткий самоотбор: кто готов соблюдать идеологический нейтралитет? Это своего рода напоминание о том, что художники и инженеры создают популярные видения будущего в контексте, формируемом теми, кто ищет выгоду или старается получить власть. Ведь если заранее придумать будущее, может быть, получится его контролировать.
Мировой правительственный саммит 2017 года проходил с 12 по 14 февраля. Среди спикеров значились директор по исследованиям из Y Combinator, президент Мирового банка, премьер-министр Словении и Рейд Хоффман из LinkedIn.
В своей презентации на саммите Элон Маск заявил, что для того, чтобы выжить в условиях развивающегося искусственного интеллекта, человечеству придётся слиться с технологиями: «Профессий, в которых люди работают лучше роботов, будет становиться всё меньше и меньше».
В этом году главной темой экспозиции Tellart в Музее будущего стало ухудшение состояния природы, которое было рассмотрено в техноутопическом стиле, свойственном фантастике.
Нашей целью было переосмыслить изменения климата, воспринимая их как одну из величайших возможностей для развития.
— Ник Скаппатиччи, сооснователь Tellart
В инсталляциях разбирались три проблемы: еда, вода и городская среда. Как города будущего отреагируют на скудность агрокультурных ресурсов, чистой воды и постоянные затопления?
В будущем, придуманном Tellart, ОАЭ 2050 года все эти проблемы решили. Как объясняет Скаппатиччи, учёные Эмиратов соединили гены медузы с генами мангровых корней, одного из лучших природных опреснителей, чтобы создать «органические станции очистки, позволяющие производить пресную воду из океанской».
Посетители могли увидеть станцию, похожую на биоморфную конструкцию инопланетян из каких-нибудь «Звёздных войн», в 360-градусном видеоролике с проработанным звуком и изменениями температуры.
Еду будущего представляли в зале, полном буйной растительности. Её производят фермы под управлением ИИ, которые располагаются в гаражах и парковках, опустевших из-за распространения самоуправляемых автомобилей. Семена — «распечатанные» продукты биоинжениринга, а их питательность оптимизирована.
Посетители экспозиции продегустировали еду будущего в виде съедобных кубиков, якобы сделанных из свекловицы и сверчков, подаваемых конвеерной лентой. В другом зале Музея можно было «разместить» и «вырастить» самодостаточные динамичные города с помощью City Kit, что симулировалось на экране, где виртуальные роботы меняли цифровой ландшафт.
Созданный Tellart идеализированный нарратив должен был успокоить умы жителей одного из самых богатых и экологически рискованных регионов мира. В этом будущем деньги от добычи нефти решили все проблемы, свойственные государству на нефтяной игле — благодаря технологиям, пустыня стала перманентным оазисом.
Работы Tellart убеждают посетителей в том, что климат — это проблема, которую когда-нибудь просто возьмут и решат без их участия, разве что надо будет привыкнуть к вкусу жуков. И всё же нет никаких гарантий того, что это будущее наступит, и тем более того, что все эти прекрасные технологии будут применяться в каких-нибудь менее богатых частях планеты.
Сформировав ожидания людей, эти фантастические образы в итоге должны слиться с реальностью. По мнению Скаппатиччи, ОАЭ «используют фантазии о будущем, чтобы продвигать мнение правительства о том, что ждёт страну». И не только через Dubai Future Foundation, но и на других уровнях.
В конце выставки Tellart проводило опрос среди посетителей: их спрашивали о том, какую климатическую проблему они считают самой опасной, и с помощью какой технологии они бы её решили. Всё ради того, чтобы предугадать, что будет беспокоить народ в будущем.
Выставка 2017 года была попыткой рефрейминга изменений климата, чтобы люди не считали, будто мы не сможем справиться с этой проблемой. Перед ними версия нашего будущего, в которой мы все объединились, решили все проблемы и живём в гармонии с миром.
— Ник Скаппатиччи, сооснователь Tellart
В таком будущем люди не сдались и не перебрались на Марс.
В основе ярмарочной футурологии Tellart лежит оптимизм, мотивированный верой в то, что при достаточном финансировании от клиентов ближайшее будущее можно будет изменить. Достаточно просто представить его другим.
© vc.ru
